Фильм
Забавные игры
Funny Games, Австрия, 1997
1/8
О фильме В ролях Расписание Отзывы (8)Похожие
Домашнее насилие, ангелочки-убийцы и затравленные бюргеры в антифильме Михаэля Ханеке
Двое молодых парней (Фриш и Гиринг) убивают семью (жену, мужа и сына-подростка), приехавшую на тихую австрийскую дачу у бюргерского озера. Убивают не спеша, для удовольствия. Сутки театрализованного садизма.
Продолжительность1 час 48 минут
Дата выхода в России24 января 1999
Возрастное ограничение18+
Рецензия «Афиши»
на
фильм
«Забавные игры»
9
Двое молодых парней (Фриш и Гиринг) убивают семью (жену, мужа и сына-подростка), приехавшую на тихую австрийскую дачу у бюргерского озера. Убивают не спеша, для удовольствия. Сутки театрализованного садизма.
Это один из самых страшных (уж точно — неприятных) фильмов в истории кино, который физически трудно досмотреть до конца. Михаэль Ханеке — первейший киномизантроп современности и неуемный исследователь насилия. Из всех насилий для него важнейшим является то, которое порождено обществом. Ханеке доисследовался: после «Пианистки» изучаемое им под микроскопом общество признало его классиком. На момент «Забавных игр» Ханеке был уверен, что все мерзавцы сформированы масскультом и воспринимают кровь как нечто ненастоящее, киношное. Именно поэтому «Забавные игры» — принципиальный антифильм (чем и интересен). Фильм, направленный против кино как такового.
Ханеке специально добивался того, чтобы зритель каждую секунду чувствовал себя неуютно, отвратительно. Вот не должна на переднем плане в кадре торчать башка, мешающая видеть, — а она торчит, мешает. Неслучайно и то, что в фильме нет натурализма — все убийства (в отличие, например, от «Прирожденных убийц» Стоуна) совершаются за кадром. Ханеке понимал, что стоило ему показать убийства в кадре, как его антифильм превратился бы в нормальное типичное кино, стал бы, как было со Стоуном, модным развлечением.
9
ну что же, вот и я убедился, что один в один. а то меня же ужасно смущало, что мальчики другие и немецкий язык. В общем, я всё уже здесь сказал. Сейчас бы иначе выразился, но чего уж там.
Пара моментов, конечно, есть. Во-первых, на Наоми Уоттс всё-таки приятней смотреть, во-вторых, момент с поеданием батона мне тоже больше понравился во втором варианте. Ну а мальчик австрийский похож на молодую Скарлетт Йоханссон.
9Игра в насилие.
Обычная семья – мать, сын и отец семейства едут в свой загородный дом, чтобы попросту приятно провести время. По приезду, каждый занимается своими делами. Анна (Сюзанна Лотар) приводит дом в порядок, Георг (Ульрих Мюэ) и Жоржи (Штефан Клапчински) занимаются лодкой. НА заднем дворе громко лает собака. День не подразумевает никаких неожиданностей. Семья просто выехала на отдых. Ничего плохого в этом нет.
Не успевает Анна разложить купленные запасы продуктов, как раздается стук в дверь. «Кто там?» и на пороге перед нами Петер (Франк Гиринг). Юноша в жутко коротких белых шортах и белоснежных перчатках для гольфа. Его улыбка обезоруживает, и, Анна, конечно же готова дать ему пару яиц, которых якобы не хватает его тётушке, чтобы испечь наивкуснейший пирог. По трагической случайности они падают у него из рук. Пока Анна идет за новыми, ее телефон чудом оказывается в раковине, наполненной водой. Не очень хороший день, ну что делать. Парень удаляется, но не проходит и минуты, как повторный стук снова заставляет нас открыть дверь. Здравствуйте. В армии прибыло – теперь их двое.
Второй «гольфист» (Арно Фриш), представляется Паулем, улыбается и просит прощения за своего неуклюжего товарища. Неожиданно, без всякой мотивации, он одалживает клюшку для гольфа. Он хочет лишь опробовать ее во дворе. В доме начинает собираться вся семья, приходит Георг и малыш Жоржи, которые заводили лодку. Становится подозрительно тихо. Даже собака неожиданно замолкает. Атмосфера начинает накаляться. Анна уже не скрывает своего недовольства поведением ребят, вскоре и Георг понимает, что они намеренно выводят их из себя. Но не успев ничего предпринять, он получает удар клюшкой под колено от вернувшегося Пауля. Молодые изверги в принудительном порядке заключают с Фарберами пари, что уже к утру их не будет в живых.
Начинается игра. Игра в насилие.
Теперь, до этого не знавшая бед семья, вынуждена следовать правилам двух социопатов, которые с театрализованной жестокостью играют на чувствах и выносливости людей, подвергая их всякого рода стрессовым безвыходным ситуациям.
Названия игр не внушают страха. Но суть этих игр изменена настолько, что обычная безобидная забава приобретает характер шокирующего психику действа. Постановка «игр» на высоте. Даже решение, кого убивать следующим, доверено обычной детской считалке.
Наблюдая за происходящим, даже не можешь представить, что что-то в их «игре» может пойти не так. Сценарий событий этой ночи продуман до мелочей и, по-видимому, не раз уже проверен. Исход «игры» уже решен заранее. Играя, параллельно расправляясь с членами семьи, маньяки периодически ведут беседы «о высоком», что смотрится очень дико. Их нисколько не тревожит чувство вины от происходящего.
Когда «Забавные игры» были представлены в Каннах, билеты были со специальной пометкой, что публика увидит на экране нечто шокирующее. Во время просмотра, многие, например, Вим Вендерс покидали зал. В действительности же, зритель вовлекается в сценарий идеальных убийств. Например, один из садистов подмигивает в камеру и спрашивает, «Хотите поспорить, что эта семья будет мертва к завтра к 9 утра?» Режиссер играет со зрителем. Он акцентирует внимание на страдании жертвы, не давая зрителю понять мотивации преступников.
Что касается своеобразного взгляда режиссера на насилие. Он никогда не показывает завершенный образ злодея. Он привык эпатировать зрителей, при этом на экране нет непосредственной визуализации актов насилия. Он презентует насилие так, что зрителю отказано в визуальном подходе к нему.
Ханеке пользуется репутацией самого жестокого режиссера Европы. Не из-за поднимаемой им темы насилия. Он просто развенчивает иллюзию благополучного общества. Он позволяет взглянуть на наше общество «без мишуры». Он позволяет взглянуть на наше общество «без цензуры». И уже выбор каждого – видеть это или закрыть глаза.
«Забавные игры» — один из фильмов, которые ярко показывают, что наше общество не идеально, что и среди нас встречаются такие вот маньяки, которым доставляет огромное удовольствие причинять боль людям. Они живут среди нас и никто не может быть застрахован от них. Быть может, завтра они постучатся в ваш дом и попросят одолжить пару яиц для пирога.
9
Михаэль Ханеке в своих фильмах любит поиздеваться над обывателем. Хлебом не корми. Вот и его во многом этапный для европейского кинематографа фильм преследует эти цели.
Сам по себе фильм представляет добротный евротриллер про приключения отморозков и обычной семьи, но если копнуть поглубже, то появляется кое-что поинтереснее.
С жанром здесь все в порядке. Нормальная (с виду) европейская семья приезжает на свою загородную дачу. К ним приходят в гости нормальные (с виду) соседи. С обычной просьбой одолжить четыре яйца. Нет проблем, но больно гости неуклюжие попались, яйца разбиваются. Дают еще четыре, снова тот же результат. И снова… Тут у хозяйки сдают нервы и начинается самое веселенькое. Гости-то оказываются хладнокровными садистами (хотя это после многих фильмов Ханеке и не сильно удивляет).
Однако своеобразными, они не пойдут на первый шаг, пока их не спровоцируют. Здесь Ханеке поднимает очень важную проблему — латентной агрессии, которая копится у человека годами и выходит при всяких «удобных» случаях, и есть люди, которые могут за это наказать. По Ханеке получается, что люди сами навлекли на себя вину, во многом благодаря своей несдержанности.
С другой стороны, фильм такой большой плевок в сторону не только зажравшейся буржуазии, но и новому попкорновому кинобомонду. Говоря, мол хватит, наигрались в забавные игры, пора прекращать. И даже вроде дает шанс жанру (сцена с перемоткой), но тут же и вырубает его хуком справа. Не дождетесь, мол. Кошки-мышки такие. Фильм был представлен в Каннах в конкурсной программе, но призов не получил. Не поняла публика насмешки. А Европа, постепенно, наигравшись в забавные игры, вскоре снова начала возвращаться к своему. Прошло десять лет, цикл завершился, Ханеке уехал в Америку покадрово переснимать «Забавные игры».
9
Обычная австрийская семья едет на выходные в деревню, что расположена прямо на живописном берегу озера. Приехав, Георг (Ульрих Мюэ), Анна (Сюзанна Лотар), а также их десятилетний сын и песик видят соседа Фреда разговаривающего с какими-то милыми молодыми людьми, которые вскоре представляются Петером (Франк Гиринг) и Паулем (Арно Фриш). Чуть позже эти деликатные и вежливые пареньки показываются на пороге их дома для того, чтобы сначала невзначай разбить яйца, из которых Анна хотел сделать обед, после тоже вроде бы случайно роняют единственное средство коммуникации в деревне – сотовый телефон – в умывальник. И это оказывается только началом ужасного дня и, как следствие, ужасной ночи для ничего не подозревающих Георга, Анны и их сынишки – пса довольно быстро убивают, а Георгу ломают ногу. Молодые люди, с улыбкой на лице, предлагают пари – доживут ли их заложники до 9 утра следующего дня, после чего изощренно и с выдумкой начинают их убивать.
Этим фильмом Ханеке виртуально подводит черту перед своей австрийской трилогией, одновременно сводя в одном фильме и тревогу по поводу беременной фашизмом страны, и мысли о влиянии видео и СМИ на уровень насилия в стране, и о отчужденности людей в полном коммуникаций, но не общения, современном мире. Центр истории вновь описан вокруг самой обычной буржуазной семьи, а насилие настолько чисто по природе своей, что можно смело сказать о том, что режиссер достиг своей цели в поиске идеального источника зла. Пауль и Петер – воспитанные ребята, с образованием, не имеющие никаких видимых психологических оснований, злости или желании какой-либо мести. По крайней мере они даже шутят «о, он стал убийцей потому, что мама его в детстве ненавидела», и мы можем с точностью понять, что в детстве к нему родители относились так, как с Бенни из более раннего фильма Ханеке «Видео Бенни». Иными словами, два парня олицетворяют собой насилие в чистом его виде, без каких-либо эмоциональных примесей.
Опять же, Ханеке весьма упорно продолжает свои игры с манипуляцией зрителем, в очередной раз добавляя дополнительный уровень событийности, дистанционирования между зрителем и историей, показывая с одной стороны, что это всего лишь фильм – как это было в некоторых сценах фильма, но с другой стороны, намекая, что в данном случае пульт находится не у зрителя и это героям решать, как и где ставить на паузу и даже перематывать. Пугающий эффект.
Первым важным изменением в стилистическом почерке автора в этом фильме становится использование музыки в качестве управляющего эмоциями зрителя механизма, хотя и не в такой эксплуатационной форме, как того можно было бы ожидать – в структуру звуковой картины всего произведения трижды – в начале, середине и конце – врезаются злые атональные аккорды музыки Джона Зорна, будто подчеркивая порочность и жестокость того, что произойдет, происходит или уже произошло.
Еще одной чертой эволюции почерка можно с самого начала фильма можно назвать легкую попытку очеловечить своих героев – Ханеке довольно часто показывает крупные планы лиц. Впрочем, часто по отношению к своим более ранним работам, так как желание снимать кино об обычном человеке, без присутствия отличительных для личности черт, никуда не делось – и череда не менее крупных и внимательных планов различных деталей интерьера, вещей и общих планов все достаточно уверенно уравновешивает так, что герои Лотар и Мюе оказываются теми самыми репрезентативными представителями.
С другой стороны, в фильме можно увидеть несколько мотивов и символов, которые роднят картину с «австрийской трилогией». Никуда не делась тревога относительно того, как современное общество полагается на системы коммуникации и как при этом оно теряет способность по ним общаться. Брошенный в воду сотовый телефон, на который попавшие в беду люди возлагают все свои надежды, а также попытка позвонить по нему, после того, как он просох – удачней и точней иллюстрацией подобной мысли найти сложно. А разбитые яйца, которые символизируют и хрупкость бытия и начало насилия в фильме – эквивалент хрупкому глазному яблоку, которое вынуждена созерцать день ото дня героиня «Седьмого континента».
Можно так же вспомнить тут и про любовь Ханеке к показыванию насилия без смакования, холодно и созерцательно, а порой и вовсе не показывая сам момент, как это было со сломанной ногой и клюшкой для гольфа. Да и насилие Ханеке сложно сравнить с количеством трупов и сломанных ног в обычном американском боевике. Но природа насилия тут явно другая и как раз это вызывает мурашки. Опять же, очень хорошо видно отношение автора к самой идеи либерализма, когда дело доходит до вторжения в личное пространство семьи, а также мысли по поводу того, насколько этот налет цивилизации прочно сидит на плечах обычного европейца.
Сам же автор не испытывает никакого особого сочувствия по отношению к героям фильма. Ни к тем, что попали в руки жестоких подонков, ни самих подонков. Для него все это – метафора современному обществу, которая показывает, насколько люди обратились внутрь себя и не способны обнаруживать что-то за пределами собственного восприятия, тем самым оказываясь в рамках, которые построили сами. И, если говорить конкретно о фильме, такие люди, как Георг своим либеральным отношением и попыткой как-то цивилизованно оценить варварское, породили паулей и петеров. Виноваты все, и никого не жалко. Никого.
9
Как-то раз на Эксперт-ТВ показывали «Забавные игры» Михаэля Ханеке. Аутентичные, немецкие, с субтитрами. Я, знаете, была не в курсе, что режиссер переснял их спустя 10 лет специально для американцев – и поэтому испытала некоторый культурный шок.
Вот представьте себе: я начинаю смотреть фильм примерно на 35-й минуте, там, где Георг-старший, уже со сломанной ногой, говорит: «Я понимаю». Смотрю не отрываясь – кто видел фильмы Ханеке, поймет: можно начать с любого кадра, все равно про все забудешь.
Досматриваю до конца. В память лица жертв впечатываются уже в предсмертной своей обезображенности. Решаю посмотреть начало, ведь у меня-то этот фильм есть. Смотрю — и думаю: надо же, а сначала Анна была такая красавица? Странно, а почему Георг в начале фильма с такой… гм… пышной шевелюрой… ведь он же потом лысый, или они ему волосы выдирали?
Когда же я увидела Пауля и Питера, то и вовсе потеряла покой: ведь в фильме, который я видела только что, Пауль точно был брюнетом! Да еще каким…
В общем, я вертела головой, пытаясь понять, вер из э сикрет, и неужели существуют два одинаковых фильма… а потом таки поняла, что — да, существуют, и что я только что посмотрела середину и конец от одного и начало от другого. Зашла в Вики – и прочитала всю историю пересъемки. Действительно, редкий случай.
Американский вариант досматривать не стала. Вся соль «Забавных игр» – в том, каков Пауль, который руководит процессом. Для меня Арно Фриш в этой роли на голову выше Майкла Питта, хотя бы потому, что Фриш – обаятельный красавец-интеллектуал, которому сначала хочется симпатизировать. Его так быстро не распознаешь, в него долго не веришь, а поверив, ужасаешься куда больше, чем ожидал. А Питт – просто наглый и очень противный, и его как-то сразу видно: вот этот щас сделает пакость.
Ханеке, видимо, считает американцев более прямолинейными, чем своих соплеменников – отсюда и выбор актера на главную роль.
Все отзывы
В 1959 году, еще будучи студентом, Высоцкий совершенно случайно сыграл роль в крошечном эпизоде в фильме Василия Ордынского «Сверстницы». Это был его дебют в кино, хотя, в сущности, ничего играть в этом эпизоде молодому актеру и не понадобилось: его лицо всего лишь на несколько секунд мелькнуло среди таких же, как и он, студентов-статистов (роль студента Пети). Сам Высоцкий о тех съемках вспоминал коротко: «Моя первая работа в кинофильме „Сверстницы“, где я говорил одну фразу: „Сундук и корыто“. Волнение. Повторял на десять интонаций. А в результате сказал ее с кавказским акцентом, высоким голосом и еще заикаясь. Это – первое боевое крещение».
А главную роль в том фильме исполнила ровесница Владимира Высоцкого Лида Федосеева, впоследствии ставшая женой Василия Шукшина.
Примерно на это же время выпадает и дебют Владимира Высоцкого на концертной сцене. Случилось это в студенческом клубе МГУ по протекции не кого-нибудь, а самого Сергея Юткевича, который посоветовал директору клуба Савелию Дворину пригласить к себе на концерт «одного студентика с последнего курса Школы-студии МХАТа, кажется, из класса Массальского». Свидетель того концерта Павел Леонидов позднее вспоминал:
«Дней за пять до того концерта позвонили Дворину из 9-го управления КГБ и сообщили, что будет на концерте сам Поспелов (62-летний Петр Поспелов в те годы был не кем-нибудь, а кандидатом в члены Президиума (Политбюро) ЦК КПСС и секретарем ЦК по идеологии, лауреатом Сталинской премии и Героем Социалистического Труда. – Ф.Р.). Управление КГБ просило у Дворина места для охраны и план зала, фойе, закулисной части и т. д. и т. п…
Заканчивать концерт должен был жонглер Миша Мещеряков, работавший в ритме и темпе пульса сошедшего с ума… Перед Мещеряковым вышел на сцену парнишка лет восемнадцати на вид, подстриженный довольно коротко. Он нес в левой руке гитару. (Это и был Владимир Высоцкий). Сел опасливо и как-то боком, потом миновал микрофон и встал у края рампы, как у края пропасти. Откашлялся. И начал сбивчиво объяснять, что он, в общем-то, ни на что не претендует, с одной стороны, а с другой стороны, он претендует, и даже очень, на внимание зала и еще на что-то. Потом он довольно нудно объяснял, что в жизни у человека один язык, а в песне – другой, и это – плохо, а надо, по его мнению, чтобы родной язык был и в жизни, и в книгах, и в песнях – один, ибо человек ходит с одним лицом… Тут он помолчал и сказал нерешительно: «Впрочем, лица мы тоже меняем… порой»… И тут он сразу рванул аккорд, и зал попал в вихрь, в шторм, в обвал, в камнепад, в электрическое поле. В основном то были блатные песни и что-то про любовь – не помню песен, а помню, как ревел зал, как бледнел бард и как ворвался за кулисы, где и всего-то было метров десять квадратных, чекист и зашипел: «Прекратить!» С этого и началась Володина запретная-перезапретная биография…
Володю после концерта караулили иностранные студенты часа два, а мы с Двориным улизнули через аудитории. Дворин благодарил Володю, жал ему руку, а на меня косил смущенный, добрый и перепуганный глаз…»
В марте 1960 года бывший муж Изы все-таки дал ей развод (к этому делу приложила свою руку бабушка Высоцкого, которая жила в Киеве, работала врачом-косметологом и имела весьма обширные связи среди руководящих работников города), и она прилетела в Москву, чтобы сыграть запоздалую свадьбу с Высоцким. Она состоялась 25 апреля. Вот как об этом вспоминает сама И. Высоцкая: «Сначала решили не устраивать пышной свадьбы, поскольку мы с Володей фактически были давно женаты. Позвонили в Ленинград Семену Владимировичу, у него, кажется, шли экзамены в Академии связи. Он сказал:
– Делайте нормальную свадьбу. Как у людей.
И Евгения Степановна со своими армянскими родственниками взялась за дело. Целые сутки они готовили. Мне купили очень красивое бело-розовое платье на каркасе. На примерке в магазине, едва я успела надеть каркас, продавщица сказала: «Как вам оно идет!..»
Сначала мы думали играть свадьбу в комнате у Володи Акимова. Нина Максимовна даже заходила туда и вымела из-под мебели два ведра окурков и фантиков. Но в конце концов решили устраивать ее дома, на Большом Каретном. Накануне этого события Володя устроил мальчишник для своих друзей в кафе «Артистическое». Он очень долго не возвращался домой, и тогда я пошла его выручать. На обратном пути он сказал:
– Изуль, а я всех пригласил на свадьбу!
– Кого всех?
– Не помню. Всех пригласил.
На мне было прелестное платье в палевых розах, которое мне купили в магазине «Наташа» на улице Горького. Материал назывался перлон, такого сейчас нет. Туфли, естественно, без каблуков, бледно-лимонного цвета. Никакой фаты. А Володя… Он был в рубашечке, мы купили ему костюм, но он его не носил… Расписались в Рижском ЗАГСе, под патефон, где почему-то был не марш Мендельсона, а музыка из фильма «Укротительница тигров». Мы хохотали страшно…
Свадьба была шумная и многолюдная. Мы заняли, наверное, всю квартиру на Большом Каретном, но там были маленькие комнатки, и люди сидели везде, где только можно. Пришел почти весь курс Володи, большая часть моего курса, друзья Володи по школе и по Большому Каретному и его родственники – кто был в это время в Москве. Из моих родных не было никого. Не было, по-моему, и Семена Владимировича: он не смог освободиться от своих учебных дел.
Каких-нибудь особых эпизодов от свадьбы в моей памяти не осталось. Было шумно и весело – чисто по-студенчески. Володя много пел. Несколько раз громко объявлял гостям: «Она меня соблазнила, лишила свободы!» Это было любимой темой его шуток в мой адрес. Когда мы относили заявление в ЗАГС, девушка-распорядитель стала объяснять Володе порядок последующих действий. Володя замахал руками в мою сторону:
– Это вы ей говорите! Я в этом ничего не понимаю, а она уже все знает! Все-все говорите ей!..
Когда мы вернулись домой на 1-ю Мещанскую, наступило утро. Люди пошли на работу. И Володя – в малоодетом виде – встал на подоконник и звал каких-то мимо идущих работяг, чтобы они немедленно зашли и обмыли с ним его «лишение свободы»…»
В июне 1960 года Высоцкий познакомился с человеком, который станет одним из самых его близких друзей до гробовой доски. Речь идет о Всеволоде Абдулове. Последний вспоминает: «Моя первая встреча с Высоцким? Пришел я в Школу-студию МХАТа. А такая традиция – выпускники, несмотря на жуткую свою занятость – госэкзамены, дипломные работы, – обязательно не пропускают приемных экзаменов. Наверное, как это в песне прозвучит: „Я видел, кто придет за мной“. Вот они хотели увидеть – кто же придет за ними к тем же педагогам, на тот же курс. Мы туда шли, где Володя Высоцкий только что прокрутился эти четыре года. И они сидели и за нас болели. Володя стал за меня болеть, помогать мне. И так получилось, что мы подружились, чтобы уже не расставаться последующие двадцать лет. Мы с ним встретились, и никогда между нами не было выяснения – кто младше, кто старше, а я младше его почти на пять лет…»
Тем летом Высоцкий с успехом окончил Школу-студию, и перед ним встала проблема выбора места работы. Сам он о тех днях вспоминал: «Я закончил училище и в числе нескольких лучших учеников имел возможность выбирать театры… Была масса неудач, тут уже я не хочу разговаривать, потому что приглашали туда и сюда… Я выбрал самый худший вариант из всего, что мне предлагалось. Я все в новые дела рвусь куда-то, а тогда Равенских начинал новый театр, наобещал сорок бочек арестантов, ничего не выполнил, ничего из этого театра не сделал, поставил несколько любопытных спектаклей, и все».
Как и большинство молодых актеров, Высоцкий помимо работы в театре пробовал свои силы и в кино. После крохотной роли в фильме «Сверстницы» (1959) он проходил фотопробы еще в ряд картин, но его физиономия никуда почему-то не подошла. И только летом 60-го ему наконец повезло. 14 июля в девять утра Высоцкий приехал в Большой ботанический сад в Москве, где в тот день проходили пробы к фильму Ф. Довлатяна и Л. Мирского «Горин меняет работу» (в прокате фильм получит другое название – «Карьера Димы Горина»), который снимался на Киностудии имени Горького. Высоцкий пробовался на роль шофера Софрона – шебутного парня из бригады монтажников. В тот день снимался эпизод «драка с Гориным» (на эту роль пробовался Р. Вильдан).
На следующий день Высоцкий опять был на пробах. Только на этот раз они проходили непосредственно на студии имени Горького, в 3-м павильоне. Снимался уже другой эпизод – «игра в домино». И исполнитель роли Горина был уже другой – Анатолий Адоскин.
16 июля Высоцкий снова проходил пробы – на этот раз в Летнем театре в Сокольниках. Там была выстроена несложная декорация, где с 8 утра и до двух часов дня и прошли пробы. Помимо нашего героя в них участвовали: Виктор Сергачев (Горин), Луценко (Галя Березка).
В следующий раз Высоцкий появился на пробах 18 июля. В 3-м павильоне студии он пробовался сразу с двумя Гориными: Вильданом и Сергачевым. Сам же Высоцкий играл уже не шофера Софрона, а бригадира монтажников Дробота. Видно, сыграл он его не очень убедительно, поскольку 25 июля эти пробы были показаны генеральному директору студии Бритикову и худруку Сергею Герасимову, и они кандидатуру Высоцкого отмели. Причем на обе роли: и Софрона, и Дробота. Однако история участия Высоцкого в данном фильме на этом не заканчивается, о чем речь еще пойдет впереди.
В сентябре Театр имени Пушкина открыл свой очередной сезон в Москве, и среди нескольких новичков в его труппе был и Высоцкий. Его ввели сразу в шесть спектаклей, но настоящими ролями это назвать было трудно, так как все ограничивалось несколькими, часто бессловесными, выходами на сцену. Правда, была у него и одна большая роль, но и она особенной радости молодому актеру не принесла. В спектакле «Свиные хвостики» он играл… 50-летнего (!) председателя колхоза (Высоцкому тогда шел 23-й год). Этот ввод поверг Высоцкого в настоящее смятение, но отказаться он не мог. А режиссер, видя сомнения парня, назначил на эту же роль еще одного актера-дублера. В конце концов в процессе работы Высоцкого полностью вытеснят из этой роли, и он будет занят лишь в массовке. Точно такая же история произойдет с ним и в следующем спектакле, что, естественно, не прибавит молодому актеру веры в собственные силы. У Высоцкого начнутся срывы, и он станет все чаще пропадать из театра по неуважительным причинам. Как итог: его несколько раз попытаются уволить, но каждый раз, идя навстречу его обещаниям исправиться, будут брать обратно. Немалую роль во всех этих возвращениях будет играть Фаина Георгиевна Раневская, артистка того же Театра Пушкина. Вспоминая о ее роли в судьбе молодого Высоцкого, Иза Высоцкая рассказывала: «В театре у него была заступница – великая женщина и великая актриса, единственная женщина, к которой я по молодости ревновала Володю. Это – Фаина Георгиевна Раневская. Они обожали друг друга. И как только его увольняли, Фаина Георгиевна брала его за руку и вела к главному режиссеру. Видимо, она чувствовала в этом тогда еще, по сути, мальчишке, который в театре-то ничего не сделал, большой неординарный талант».
Тем временем осень 60-го запомнилась Высоцкому не только с грустной стороны. Светлым пятном для него стало приглашение в картину «Карьера Димы Горина», куда он, как мы помним, поначалу не подошел. Фильм начал сниматься в самом конце августа в Москве, а в середине сентября съемочная группа отправилась в экспедицию в Карпаты, в город Сколе (полтора часа на электричке от Львова). Съемки там начались 17 сентября и шли вполне благополучно. Но спустя неделю у молодых режиссеров (этот фильм был у них дебютным) стали возникать проблемы дисциплинарного характера. Особенно много хлопот стал доставлять им актер Лев Борисов (брат Олега Борисова, впоследствии прославившийся ролью Антибиотика в сериале «Бандитский Петербург»), который играл шофера Софрона. Мало того, что он постоянно учил дебютантов, как надо снимать кино, так он еще и дисциплину нарушал – позволял себе приходить на съемочную площадку подшофе. В итоге терпение режиссеров лопнуло. 26 сентября Борисову объявили, что договор с ним расторгнут и он может уезжать обратно в Москву. А в столицу полетела срочная телеграмма на студию, чтобы в Сколе был прислан другой исполнитель. Им стал Высоцкий, который в июле пробовался на эту роль и, видимо, сумел показаться режиссерам.
Высоцкому повезло: вызов из киногруппы пришел как раз в те дни, когда его работа в театре была чисто символической. Поэтому долго уговаривать Равенских не пришлось, и он со спокойной душой отпустил молодого актера на съемки. Высоцкий прилетел в Сколе 29 сентября. В тот же день вечером (в 21.00) с ним была проведена репетиция сцены, которую предполагалось снять завтра утром. Игра Высоцкого режиссеров не огорчила. Во всяком случае, на фоне Борисова он выглядел более чем убедительно.
Первый съемочный день Высоцкого в фильме «Карьера Димы Горина» датирован 30 сентября. В тот день с 9 утра до половины пятого вечера снимали объект «просека» (середина фильма). В съемках приняли участие: Демьяненко, Высоцкий, Алиев, Ванин, Селезнев и др.
1 октября снимали эпизод в палатке (ближе к концу фильма). Участвовали: Высоцкий, Демьяненко, Конюхова, Селезнев и др.
2 октября Высоцкий снимался в кабине грузовика и в палатке.
Вспоминает В. Высоцкий: «Был такой эпизод на третий день моей съемочной жизни: я должен был приставать в грузовике к Тане Конюховой. А я был тогда молодой, еще скромный. Но это не значит, что я сейчас… Я тоже сейчас скромный очень… Я долго отнекивался, наконец согласился. И это было очень приятно… Когда я попытался Таню обнять, это все видел в маленькое окошко Дима Горин. И когда машина остановилась, он… должен был бить меня в челюсть… Эту сцену мы снимали девять дублей, потому что шел дождь, и все время у оператора был брак. И даже Демьяненко – он играл Горина – подошел ко мне и говорит: „Володя, ну что делать? Ну, надо! Ну, давай я хоть тебя для симметрии по другой половине, что ли, буду бить“.
Вспоминает Т. Конюхова: «Володя был активен, и он все время предлагал что-то сделать, ребятам подкидывал фразы остроумные. Он привнес такую изюминку в эту маленькую рольку и, в общем, укрупнил ее. Я так думаю, что они и пошли от этой его индивидуальности, и посадили его со мной в машину, и заставили его хватать меня и целовать… Это снималось под Ужгородом, там река, это была осень, жуткая, грязная. Ужасно! Там в грязи все приходили, на плиточках грели воду, с кипятильниками. Воды нет горячей, ничего нет…»
3 октября съемки были отменены из-за сильного дождя.
4–5 октября снимали объект «трасса» с участием все тех же исполнителей.
Вспоминает Н. Казаков: «По сюжету мы строили высоковольтную линию электропередачи. И режиссеры фильма вдруг говорят нам, мол, ребята, надо бы залезть на траверсы, где ролики висят, а то – все дублеры да дублеры. (А опоры эти высотой 42 метра, да еще в горах стоят). И пообещали заплатить нам тогда по 40 рублей. Дали нам монтажные пояса, и мы полезли… Я помню, осилил метров семь. Как глянул вниз, – так и остановился. А на самый верх забрались лишь артист и спортсмен Алексей Ванин и Высоцкий…»
Сразу после съемок, вечером 5 октября, Высоцкий улетел в Москву для участия в спектакле. В Сколе он вернулся 7 октября и уже в 9 часов утра был на съемочной площадке – снимался в «просеке» (конец фильма).
8 октября снимали сцену на болоте с участием Высоцкого, Демьяненко, Конюховой, Жаровой и др. Это был последний съемочный день Высоцкого в экспедиции – вечером того же дня он улетел в Москву. А съемки в Сколе продлятся до 25 октября, после чего группа вернется в столицу, чтобы продолжить работу в павильонах Киностудии имени Горького.
1 ноября в 11 утра Высоцкий приехал в парк Сокольники, где в Летнем театре была выстроена декорация «домик бригады». В тот день до семи вечера прошли репетиции предстоящих съемок. Они начались на следующий день в 10 утра и продлились до шести вечера. Снимали сцены, где Горин общается с бригадой (первая половина фильма). Снимались: Высоцкий, Демьяненко, Ванин, Селезнев, Алиев и др.
3 ноября снимали все тот же «домик бригады».
4 ноября снимали «домик», а в восемь вечера была проведена репетиция сцены «встреча Нового года», которую в скором времени предстояло снимать.
5 ноября Высоцкий снимался в «домике бригады».
6–8 ноября съемки не проводились по причине праздников (43-я годовщина Великого Октября).
9 ноября съемки фильма были возобновлены: снимали «домик бригады» (перед встречей Нового года) с участием Высоцкого, Демьяненко, Алиева и др.
10 ноября Высоцкий продолжил съемки в «домике бригады».
11 ноября съемки не проводились. Но в четыре часа дня Высоцкий был в Сокольниках, где прошла репетиция сцены «встреча Нового года». Работа завершилась в 23.00.
12 ноября сняли несколько разных кадров в декорации «домик бригады» с участием Высоцкого, Демьяненко, Казакова, Алиева и др.
13 ноября – выходной день.
В понедельник 14 ноября с 12 часов дня начали снимать «встречу Нового года». Однако в пять вечера внезапно сломалась камера, и работу пришлось прекратить.
15 ноября съемки Нового года продолжились. Снимались Высоцкий, Демьяненко, Конюхова, Казаков, Алиев, Селезнев, Ванин, Жарова и др. Работа продлилась до 18.30.
16 ноября Высоцкий снова снимался во «встрече Нового года».
17 ноября съемочная группа, как обычно, собралась на студии, где актеры переоделись в реквизит, загримировались и в 11.45 на автобусах отправились в Сокольники. Однако, приехав в павильон в Летнем театре, они застали там жуткий холод. Стало понятно, что сниматься в таких условиях невозможно. И в час дня съемку отменили. Та же история повторилась и 18–19 ноября.
20 ноября – выходной день.
21 ноября съемка опять была отменена из-за сильного холода в павильоне. После этого, узнав от синоптиков, что холода в Москве уже не отступят, было решено съемки в Сокольниках прекратить. Они возобновятся 24 ноября, однако без участия Высоцкого – в Кунцево будут снимать натурные эпизоды с участием других актеров. Что касается нашего героя, то он целиком сосредоточился на работе в театре.
На съемочную площадку «Карьеры Димы Горина» Высоцкий вернется во второй половине декабря. Для этого ему придется лететь в Ригу, поскольку часть павильонных эпизодов будет сниматься именно там (из-за отсутствия свободных площадей на студии Горького). 19 декабря Высоцкий снимется в эпизоде «в больнице» из второй части фильма. На следующий день Высоцкий «добьет» этот объект и самолетом вернется в Москву. В этом году в «Горине» он больше сниматься не будет.
В Ригу Высоцкий опять прилетит 9 января 1961 года. В тот день на натурной площадке Рижской киностудии и в павильоне будут сниматься два эпизода из конца фильма с его участием: «кабина грузовика» и «палатка». Съемки продлятся с 16.00 до 24.00.
10 января Высоцкий снова снимался – в эпизоде «палатка» из конца фильма. Его партнерами были: Демьяненко, Селезнев, Алиев, Ванин и др. Работа длилась с 10.00 до 19.00.
11 января Высоцкий снимался в эпизодах «палатка» и «опора» из конца фильма. Утром следующего дня Высоцкий улетел в Москву.
В следующий раз на съемочную площадку «Горина» наш герой вернулся в свой день рождения 25 января. Волею судьбы ему в тот день пришлось ехать в Кунцево, где снимались натурные эпизоды из первой половины картины. Партнерами Высоцкого были: Демьяненко, Конюхова, Селезнев, Ванин, Жарова, Казаков, Ананьина и др.
26 января, в четыре часа дня, Высоцкий был на Киностудии имени Горького, где прошла его первая сессия озвучания роли Софрона. Она длилась до 23.30.
10 февраля Высоцкий снова снимался. На этот раз ему пришлось ехать в Звенигород, где сняли несколько кадров с его участием в натурной декорации «домик бригады» из первой части фильма. Работа длилась с 10.00 до 17.00.
13 февраля Высоцкий снова должен был сниматься. Однако не довелось. В 9.30 съемочная группа выехала к месту съемок, но начать их так и не смогла из-за сплошной облачности.
Съемки возобновились только 16 февраля. Высоцкий снимался в эпизодах «просека» и «домик бригады» из первой части картины. Затем наш герой в течение трех дней не снимался. И на съемочную площадку вышел только 20 февраля – были запечатлены кадры в «домике бригады» из второй части фильма.
Следующие съемки случились у Высоцкого 28 февраля. На этот раз они проходили на Киностудии имени Горького, во 2-м павильоне. Высоцкий снимался в новых эпизодах «встреча Нового года» (эти эпизоды внесли в сценарий по настоятельной рекомендации Сергея Герасимова). Съемки велись с 9.00 до 24.00.
Последний съемочный день Высоцкого на картине «Карьера Димы Горина» датирован 4 марта. В Звенигороде будут сняты кадры из первой половины фильма с участием Высоцкого, Демьяненко и Конюховой. Работы длились с 8.00 до 17.00.
7–9 марта Высоцкий провел три смены озвучания. На этом его работа в фильме «Карьера Димы Горина» была благополучно завершена.
Тем временем тесная мужская компания на Большом Каретном продолжала существовать, и даже более того – расширяла круг своих завсегдатаев. По словам А. Утевского, дом Кочарянов считали за честь почтить своим присутствием многие известные в то время и ставшие известными позднее люди, такие как: Иван Пырьев, Эдмонд Кеосаян, Алексей Салтыков, Алексей Габрилович, Михаил Туманишвили, Григорий Поженян, Кирилл Лавров, Олег и Глеб Стриженовы, Анатолий Солоницын, Нонна Мордюкова, Юлиан Семенов, Василий Шукшин, Андрей Тарковский, Евгений Урбанский, Аркадий Вайнер, Михаил Таль. Правда, большинство из названных нельзя было назвать завсегдатаями дома Кочарянов, многие заходили туда просто «на огонек», приводимые кем-то из старожилов компании. Надо отметить, что после смерти Сталина советское общество заметно раскрепостилось, люди, сбросившие с себя липкий, гнетущий страх, потянулись друг к другу. В считаные годы недавно скованная страхом молодежь теперь обрела небывалую по тем временам уверенность и жажду жизни. Большим прорывом в этом отношении явился состоявшийся летом 1957 года в Москве Всемирный фестиваль молодежи и студентов, опрометчиво разрешенный властями и впоследствии здорово напугавший их.
Советская власть не была бы советской властью, если бы не стремилась охватить своим вниманием всех: и праздно шатающихся по улицам одиночек, и тех, кто собирался компаниями на квартирах. 4 мая 1961 года появился Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об усилении борьбы с лицами, уклоняющимися от общественно-полезного труда и ведущими антиобщественный паразитический образ жизни». А. Утевский вспоминает:
«Конечно же, обывателю наша своеобразная коммуна на Большом Каретном представлялась сборищем чуть ли не тунеядцев. Представьте: обычные люди идут утром на работу, вечером домой, а здесь – поздно встают, поют песни, бегают с пустыми бутылками. В общем, непорядок. И раз так, надо доложить, „стукнуть“ куда следует. Доброжелателей было достаточно, и Артура Макарова с его заработками „неизвестного происхождения“ решили выселить из Москвы. Слава богу, вступился „Новый мир“, во главе которого в то время был Александр Твардовский. Помнится, именно тогда Высоцкий в соавторстве с Артуром написали юмористический «Гимн тунеядцев», который исполнялся на весьма известную мелодию:
И артисты, и юристы
тесно держим в жизни круг,
есть средь нас жиды и коммунисты,
только нет средь нас подлюг!
Артур Макаров впоследствии так комментировал «Гимн тунеядцев»: «Я был и остаюсь убежденным интернационалистом… Это сейчас я пообмялся, а тогда при мне сказать „армяшка“ или „жид“ – значило немедленно получить по морде. Точно так же реагировали на эти вещи все наши ребята. Так вот, в этой компании подлюг действительно не наблюдалось. Крепкая была компания, с очень суровым отбором».
Первые месяцы 1961 года не принесли ни Высоцкому, ни его молодой жене ни творческого, ни душевного облегчения. Приехав зимой в Москву, Иза ждала приглашения из Театра имени Пушкина, куда ее сватал собственный супруг. Однако вопрос волокитился слишком долго, а тут еще в семье случился скандал. Молодые ждали первенца, но, когда об этом узнала Нина Максимовна, она закатила скандал: дескать, жить негде, а вы ребенка рожать надумали. После этого у Изы на нервной почве началось кровотечение и случился выкидыш. Это событие переполнило чашу терпения девушки. У нее и раньше случались стычки со свекровью, но эта стала последней каплей. Иза собрала вещи и уехала в Ростов-на-Дону работать в местном театре. Чуть позже и сам Высоцкий решил уехать из опостылевшей ему Москвы вслед за своей женой, поскольку получил приглашение из ростовского театра и даже авансом получил роль в спектакле «Красные дьяволята». Все шло к скорому отъезду Высоцкого из столицы, но судьба распорядилась иначе.
В мае Высоцкий по старой привычке снялся в массовке в телеспектакле «Орлиная степь» (в главной роли – Евгений Урбанский), а в июле на целый месяц укатил в Севастополь, где шли съемки фильма «Увольнение на берег» (в картину его взял Левон Кочарян, который был вторым режиссером фильма). Там с Высоцким произошел забавный эпизод, о котором вспоминает супруга Кочаряна Инна: «Наша база была в городском Доме офицеров. А жара в те дни стояла жуткая. Володя Трещалов, Лева Прыгунов и Высоцкий в обеденный перерыв решили выйти в город, попить газировки. И к ним подходит патруль. А они его не приветствуют по уставу. Офицер спрашивает: „Почему не приветствуете?“ Ну а они отвечают: „Да пошел ты…“ Их забрали и увезли в комендатуру… Приходит машина, режиссер туда-сюда, а актеров нет. И кто-то ему говорит: „А ваши актеры давно сидят в комендатуре, сейчас их на „губу“ отправляют“. Недоразумение разъяснилось, но это им понравилось. И потом, как только обеденный перерыв, они начинают фланировать по улице и никому честь не отдают. Но это уже была игра…»
Вспоминает В. Высоцкий: «Я снимался в фильме „Увольнение на берег“. Когда на крейсер „Михаил Кутузов“, где проходили съемки, приехали Гагарин и Титов, всех прогнали… А я в это время вместе с ребятами жил в кубриках. Всех киношников выгнали, а меня забыли, потому что я тоже был в форме, одет, как все, ко мне уже привыкли на корабле. Так что я первый из очень многих гражданских людей видел в лицо и разговаривал с Титовым и Гагариным…»
Эта поездка в Севастополь оказалась весьма плодотворной для Высоцкого, причем в большей мере как автора песен, чем киноактера: именно там им была написана самая знаменитая песня того времени «Татуировка». По версии самого Высоцкого, идея этой песни пришла к нему еще в Ленинграде: «Я первую свою песню написал в Ленинграде. Ехал однажды в автобусе и увидел впереди себя человека, у него была распахнута рубаха – это летом было, – и на груди была татуировка: женщина нарисована была, красивая женщина. И внизу было написано: „Люба, я тебя не забуду“. Я написал песню, которая называется „Татуировка“, правда, вместо „Любы“ для рифмы поставил „Валя“.
8 мая 1961 года на экраны страны вышел фильм «Карьера Димы Горина», в котором Владимир Высоцкий сыграл одну из самых больших своих ролей того периода – шофера Софрона. Правда, в многочисленных публикациях, появившихся после премьеры фильма в печати, имя Высоцкого ни разу упомянуто не было. Другие фильмы в тот период «делали погоду» на экранах страны, о других актерах писали. В тот год вышли: «Чистое небо», «Битва в пути», «Друг мой Колька», «Прощайте, голуби», «Девчата», «Полосатый рейс», «Человек-амфибия», «Девять дней одного года».
Пока Иза Высоцкая ждала мужа в Ростове-на-Дону, тот, отснявшись в «Увольнении на берег», в августе уехал на новые съемки в фильме «Грешница» режиссера Ф. Филипова, где, как обычно, получил эпизодическую роль (корреспондент). Могла тогда у Высоцкого случиться и главная роль – в фильме «Иваново детство» его пробовали на роль капитана Холина. Этот фильм сначала начал снимать Эдуард Абалов, но когда отснятый им материал был забракован руководством киностудии, фильм доверили снимать другому режиссеру – Андрею Тарковскому. А тот, как мы помним, дружил с Высоцким. Вот он и пригласил друга на главную роль в новой версии «Иванова детства». Однако худсовет, просмотрев пробы Высоцкого, решил, что они неудачны – на умудренного человека с большим жизненным опытом Высоцкий явно не подходил. В итоге эту роль сыграл, и хорошо сыграл, Валентин Зубков.
Между тем, потеряв одну роль, Высоцкий приобрел другую – в фильме ленинградского режиссера Г. Никулина «713-й просит посадку». Эта картина внесет существенные коррективы в личную жизнь 23-летнего Высоцкого. На дворе был сентябрь 61-го.
Друг Высоцкого Михаил Туманишвили, вспоминая ту осень, пишет: «В конце 61-го меня пригласили пробоваться в картину „713-й просит посадку“. В этой же картине пробовался и Володя. Мы оба претендовали на одну и ту же роль морского пехотинца. И Володя был утвержден. На съемку надо было ехать в Ленинград, и я пришел на вокзал проводить его. В одном вагоне с ним ехала очень красивая девушка. А в то время ни одну симпатичную девушку оставить без внимания мы не могли. Я говорю Володе: „Ты эту девушку потом обязательно приведи к нам!“ И он: „Обязательно приведу!“ Этой девушкой оказалась молодая киноактриса Людмила Абрамова, в свое время удостоенная почетного титула „Мисс ВГИК“ за свою красоту…»
А вот как об этих же днях вспоминает сама Л. Абрамова: «Мне предложили – практически без проб – войти в картину „713-й просит посадку“… Я поехала в Ленинград… Оформить-то меня оформили, но пока поставят на зарплату, пока то, пока се… А я уже самые последние деньги истратила в ресторане гостиницы „Европейская“, в выставочном зале.
Поздно вечером 11 сентября я поехала в гостиницу, ребята меня провожали. У каждого оставалось по три копейки, чтобы успеть до развода мостов переехать на трамвае на ту сторону Невы. А я, уже буквально без единой копейки, подошла к гостинице – и встретила Володю.
Я его совершенно не знала в лицо, не знала, что он актер. Ничего не знала. Увидела перед собой выпившего человека. И пока я думала, как обойти его стороной, он попросил у меня денег. У Володи была ссадина на голове и, несмотря на холодный дождливый ленинградский вечер, он был в расстегнутой рубашке с оторванными пуговицами. Я как-то сразу поняла, что этому человеку надо помочь. Попросила денег у администратора – та отказала. Потом обошла несколько знакомых, которые жили в гостинице, – безрезультатно.
И тогда я дала Володе свой золотой перстень с аметистом – действительно старинный, фамильный, доставшийся мне от бабушки.
Задать вопрос
Самые читаемые статьи
Как называется фильм, где незнакомка рассказала все
Дата рождения Хатидже неизвестна, но она должна была