Время сельхоз хозяйственных работ у крестьян

Все пожелания и предложения можно отправлять на почту: support@poncy.ru.

Дата публикации: 03.11.2010

---

Крестьянское-время (Acrobat PDF, 200 кб.)

---

В эпоху неолита, около 10 тысяч лет до н. э., начало зарождаться земледелие. Появились первые цивилизации, люди наблюдали за движением светил — космические часы с четкими ритмами стали идеальным прибором определения времени для земледельцев. Регулярная смена дня и ночи, времен года формировала в аграрном обществе зависимость человека от природных циклов, влияла не только на хозяйственную деятельность, но и на его сознание.

Крестьянин не мог преодолеть господство природного кругового движения. Он мог только подчиниться природному ритму и обожествить наиболее влиятельные светила. Так у земледельческих народов зародился культ Солнца, Луны, некоторых звезд, повлиявших впоследствии на развитие различных религиозных направлений. Примечательно, что на севере Солнце являлось воображению человека в виде доброго бога, дающего земледельцам свет и тепло, благотворно влияющего весной, летом и осенью на рост растений, сбор и сохранение урожая. Совершенно иным Солнце казалось в Египте, Месопотамии, Италии. Здесь оно в качестве могущественного божества поражало людей. Палящий зной иногда уничтожал все посевы, превращая земли в пустыню.

Рис. 1. Поклонение древнеегипетскому богу Солнца Ра

Крестьянам важно было отслеживать наступление нового года. Это время ассоциировалось с весной, с началом полевых работ. Для каждой местности были свои приметы, подсказки, связанные с приходом весны, выработанные на основе многолетних наблюдений за различными природными явлениями. Служители культа, владевшие астрономическими знаниями, «обыгрывали» эти знания, придавали им статус чудодейственных знамений. Так, в Древнем Египте сказочное благосостояние или голод и мор целиком зависели от ежегодных разливов реки Нил, приносивших на поля плодородный ил. Астрономы знали, что разлив Нила наступает во время летнего солнцестояния. Именно в это время на востоке перед самым восходом солнца загоралась одна из ярчайших из неподвижных звезд — звезда Сотиус (Сириус). Это был первый утренний восход звезды после периода невидимости, вызванного тем, что солнце в своем годичном движении проходит эту область неба. Жрецы Древнего Египта пользовались этим для предсказания наступления разлива Нила, что позволяло своевременно подготовить поля и ирригационные сооружения. Древнеегипетский календарь вначале был солнечным сельскохозяйственным календарем. Он начинался с разливом Нила и содержал три сезона. Первые четыре месяца назывались месяцами наводнения, следующие четыре — месяцами роста, или зерна, и последние четыре — месяцами зноя, или месяцами сбора урожая.

С развитием земледелия у всех народов, населявших нашу планету, вырабатывались календарные традиции. Часто в одной стране бытовало несколько календарей — церковный, гражданский, народный. Сельскохозяйствен-ный, народный календарь во все времена отличался и от чисто церковного, и впоследствии от гражданского. Да-же месяцы земледельцы называли не именами императоров и богов, а важными для крестьян видами работ. На-пример, в древней Германии июнь назывался месяцем пара, июль — месяцем косьбы, сентябрь — месяцем по-сева, октябрь — месяцем вина. У скандинавов май именовали временем сбора яиц, июнь — солнечным месяцем. Лето называли временем между плугом и скирдованием. До нашего времени в украинском и белорусском кален-дарях сохранились месяцы, в названии которых отражены основные сельскохозяйственные работы. Зимой славяне готовили землю для посева. Для этого выбирали участок в лесу и вырубали деревья. Этот месяц так и называли — сечень, от слов «сечь», «рубить». Затем лес сушили и сжигали — следующие месяцы назывались сухий и березол. Весной землю, посыпанную золой, разрыхляли деревянной сохой или оралом, затем сеяли семена. Созревший хлеб вначале жали серпами — жнивень, серпень, а затем сушили и молотили — вресень (от слова «врещи» — молотить).
Сельскохозяйственный календарь и распорядок дня, недели, года варьировались в зависимости от места про-живания земледельцев. Время средневекового человека — это местное время. Этот календарь устанавливался и совершенствовался веками, и крестьяне следовали ему неукоснительно. Вехами календаря были народные при-меты, привязанные, как правило, к дням памяти святых или к праздникам. Чуть ли не каждый день крестьянского года расписывался по делам. «Расписание» это было настоящей наукой — непростой, требующей высокой тради-ционной культуры, внимательности, сообразительности и, наконец, просто хорошей памяти, чтобы ориентироваться в сотнях примет, их последовательности и сочетаниях.

Крестьянский год начинался весной. В. Даль собрал богатейшую коллекцию отточенных веками пословиц и поговорок, связанных с повседневной народной жизнью. Вот несколько примеров (даты даны по старому стилю).

• 5 мая на Ирину-рассадницу приговаривали над рассадой капусты: «Не будь голенаста, будь пузаста; не будь пустая, будь тугая; не будь красна, будь вкусна; не будь стара, будь молода; не будь мала, будь велика».
• 9 мая на Николу Вешнего — «Сади картофель».
• 27 июня — с Петрова дня — «Доставай косы и серпы к Петрову дню».
• 20 июля — пророк Илья — «Лето кончает, жито зажинает».
• 24 июля — Борис и Глеб — «Поспел хлеб».
• 15-16 августа — Третий Спас — «Первый Спас — на воде стоят, второй Спас — яблоки едят, третий Спас — «на зеленых горах холсты продают».
• 16 января — на Петра-полукорма — «Вышла половина зимнего корма».
• 1 марта — Евдокия — «Какова Евдокия, таково и лето».
• В марте-апреле крестьяне праздновали Пасху. В крестьянском сознании Пасха — Воскресение Христа — ассоциировалась также с воскресением (прорастанием) семян для будущего урожая.

Многим народам, населявшим Землю в древние века, для повседневной жизни не нужны были часы. Адыги , например, в старину пользовались наблюдениями за движением солнца, звезд и созвездий, за поведением животных. О том, что наступила середина ночи, они судили по тому, что с этого момента лошади стоя засыпали. Год адыги делили на четыре части и определяли наступление очередного времени года по положению созвездия Вагъуэбэ . Выход Вагъуэбэ из земли соответствовал весеннему равноденствию. В этот период, 20-22 марта, наступал новый сельскохозяйственный год. Адыги считали, что только в это время солнечные лучи начинают проникать в землю и обогревать ее. Вагъуэбэ «смотрело на урожай» в дни летнего солнцестояния. После этого события растения быстро росли, наливались соком. Этот момент определяли по народной примете: в обеденное время «собаке не хватает тени от задка арбы», то есть в полдень — самая короткая тень. В дни осеннего равноденствия Вагъуэбэ заходило в кроны деревьев. Это был знак того, что отныне с каждым днем в земле будет меньше тепла. С этой поры адыги начинали заготавливать дрова. «Входило» Вагъуэбэ обратно в землю, то есть достигало своего нижнего рубежа в дни зимнего солнцестояния, — из земли выходило все тепло, и начиналась зима.

Рис. 2. Поклонение славян Солнцу

Людям, работавшим на земле, не нужны были мелкие отрезки времени — час, минута, секунда. Важнее было знать, когда наступит новый сезон, какая-либо часть дня. Например, для человека Древней Руси ориентирами во времени были повторяющиеся природные явления, церковные службы, некоторые ежедневные бытовые действия:

• заутреня;
• заря;
• ранняя заря;
• начало света;
• восход солнца;
• утро;
• средина утра;
• обедня;
• обед;
• уденье ;
• полуденье;
• паобед ;
• вечерня;
• ночь;
• полночь.

Каждый день начинался с заутрени до восхода солнца, «вослед за куроглашением» (то есть с петухами). Восход солнца имел в старину для людей колоссальное значение, ночью человек ощущал себя неуютно.

Рис. 3. Гномон солнечных часов на городской башне

Неудивительно, что птица, предвещавшая восход солнца, становилась уважаемой, а иногда и священной, первым будильником. Для крестьянина не было более точных часов, чем петушиный крик. Считалось, что первое «ку ка-ре-ку» раздается в первом часу ночи. После вторых петухов (в 2 часа) хозяйки вставали поставить хлеб и подоить коров. С третьими петухами — в четыре утра — просыпалась вся деревня: жители славянских сел выходили из домов и, обращая взор на восток, пением и молитвами встречали восходящее светило.

Рис. 4. Клепсидра в средневековом Китае

Позже, в Средние века, для основной массы населения главным ориентиром суток был звон церковных колоколов, регулярно призывавших к службам: заутрене, обедне, вечерне, — течение времени контролировалось духовенством. Сутки делились на ряд отрезков — канонических часов, обычно их было семь, и обозначались они боем церковных часов. Различали также «колокол выгона в луга», «колокол жатвы», «колокол тушения огней».

Солнечные часы в деревнях специально не устанавливали. Зачем? Строили дом, ориентированный по сторонам света, с окнами, выходящими на юг. Над одним из окон втыкали шест, а на стене избы делали зарубки. Тень от шеста — гномона — падала на зарубки и указывала время. Вот вам и солнечные часы. Такие дома строили в Литве вплоть до XIX века.

Скотоводы древней Калмыкии в качестве часов использовали внутреннее убранство своей кибитки. Ее дверь была всегда обращена на юг, и все вещи располагались по единому общепринятому принципу. Наблюдая за солнечным лучом, проникающим через дымовое отверстие в верхней части кибитки, можно было определять время суток. При восходе солнца освещались только верхние концы каркаса, перемещение солнечного луча на предметы, расположенные на северной стороне кибитки, означало наступление полдня и т.д.
Когда в долинах крупных рек — Нила, Тигра и Евфрата, Инда, Ганга — возникло около 5 тысяч лет назад поливное земледелие, появился и человек, ведавший распределением воды. Вода в этих жарких местах была на вес золота. Пуская воду на поле, этот человек одновременно заполнял и сосуд с отверстием внизу. Когда вода вытекала из сосуда, он прекращал подавать воду на поле одного крестьянина и пускал ее на поле другого, при этом опять заполняя тот же сосуд — клепсидру, или водяные часы. Человека, владеющего клепсидрой, или стоящего у «крана», можно было подкупить, и тогда в сосуд наливалось немного больше воды, а для неугодных крестьян — чуть меньше. Так время постепенно стало приобретать значение «время — деньги».

Долгие века крестьяне жили, ориентируясь во времени по солнцу, бою церковного колокола, петушиному крику по утрам. Личных — карманных и наручных — часов у сельских жителей не было вплоть до начала ХХ века. Если у кого то из крестьян появлялись карманные часы, значит, это были часы наградные. Такими часами в российской царской армии награждали отличившихся солдат. На корпусах часов была гравировка с названием заслуг и рода войск, например, изображение скрещенных ружей и надпись: «За отличную стрельбу».

В XVIII — XIX веках в домах наиболее зажиточных крестьян начали появляться очень простые и дешевые на-стенные часы типа ходиков. Первое производство настенных часов с самым примитивным механизмом, с деталями, вырезанными из дерева чуть ли не кухонным ножом, возникло в начале XVIII века в Шварцвальде (Германия). Совсем дешевые изделия пользовались большим спросом, тем более что часы сами «приходили» в отдаленные поселения. Возникла новая профессия — странствующие часовщики. Зимой, когда было меньше работы по хозяйству, мастера изготавливали часы, а летом некоторые из них превращались в торговцев. Обвешанные часами крестьянские мастера ходили из деревни в деревню, из страны в страну и предлагали незамысловатые механизмы с расписными деревянными циферблатами.

В 1738 году в том же Шварцвальде изготовили первые часы с кукушкой, настолько полюбившиеся в России, что многие обыватели ошибочно полагают, что это, как и матрешка, типично российское изобретение. Корпуса часов с кукушкой мастерили из дерева в виде домиков, украшенных резными охотничьими трофеями или лесными сценками. Начав с самых простых настенных часов с гирями, немецкие крестьяне-ремесленники научились изготавливать и более сложные часы с движущимися и танцующими фигурками, изображающими солдат в карауле, трубачей, флейтистов. В середине XIX века появились часы с «бегающими глазами»: выполненные на отдельных плашках, глаза были соединены с маятником и при его колебании двигались. Создавалось впечатление, что волк, кошка или человек следят за вами.
В 1860 е годы подобный промысел появился в России. Жители подмосковных деревень в районе Звенигорода стали заниматься не только традиционным сельским хозяйством, но и производством часов ходиков. В трех избах села Шарапово Герасим Афанасьев вместе с домохозяевами и членами своей семьи выпускали в год до 1500 часов на простейшем самодельном токарном станке и делительной машине для нарезки зубьев на колесах часовых механизмов. В книге А.С. Курской «Производство часов в Москве и Московской губернии», вышедшей в 1914 году, было написано: «Благодаря своей дешевизне ходики эти продаются не только в специальных магазинах, но даже в посудных и галантерейных лавках».

Рис. 5. Часы с кукушкой и часы-ходики

Звенигородские кустари-«ёкольщики» по сути оставались крестьянами. Многие из них приходили на промысел из деревень и отпрашивались летом на покос и уборку урожая, уезжали на Рождество и Пасху. В производстве было занято много женщин и детей. Как правило, женщины у себя дома изготавливали цепочки для гирь, их так и называли — цепочницы.

Сегодня в деревнях, как и в городе, жители пользуются самыми разнообразными часами в зависимости от достатка и вкуса. Но для производственных целей в крупных сельскохозяйственных птицеводческих и животноводческих комплексах применяются различные программно-временные устройства, например программное реле времени ПРУС-1. Этот прибор предназначен для управления включением и выключением электрического освещения в безоконных птичниках. Прибор автоматически регулирует освещение птичника, имитируя рассвет и закат, различную силу света в зависимости от времени суток и времени года. Он имеет разные программы для кур-несушек и для цыплят.

Переход сельского хозяйства к высоким технологиям меняет и крестьянское время. Оно требует все более точного измерения, и единицей измерения становятся секунды.

Литература

Завельский Ф. С. Время и его измерение. М.: Наука, 1987.
Киттары К. Я. Обозрение Санкт-Петербургской выставки русской мануфактурной промышленности 1861 года. СПб., 1861.
Курская А. С. Производство часов в Москве и Московской губернии. М., 1914.
Нурок М., Фокина Т. Штука механики // Наука и жизнь. 1983. №12.
Пипуныров В. Н. История часов с древнейших времен до наших дней. М.: Наука, 1982.
Пленков В. Вятские умельцы. Киров, 1971.
Полянский С. Часы механика самоучки // Известия. 1952. 12 марта.
Риан Л., Флориан Г. Указатель выставки изделий русской промышленности в Санкт-Петербурге. СПб., 1861, №12.
Фокина Т. А. Астрономические часы Ф. Карася // Памятники науки и техники в музеях России. М.: Знание, 1992.
Фокина Т. А. История отечественной часовой промышленности. Первый ли в России Первый московский часовой завод? // Машиностроитель. 2003. №10.
Фокина Т. А. Часпром времен Екатерины // Часовой бизнес. 2000. №5.
Альбом Всероссийской промышленной выставки в Нижнем Новгороде. СПб., 1896.
Всероссийская кустарно-промышленная выставка 1902 г. в Петербурге. СПб., 1902.
Солнечные часы и календарные системы народов СССР: Тематический сборник научных трудов. Академия наук СССР. Л., 1985.

Во второй половине лета в жизни русского крестьянина наступал самый главный период — жаркая пора сбора урожая, или, как еще называли на Руси, — страда.

Об этом совершенно особом времени крестьянского года рассказывает историк Марина Михайловна Громыко в своей книге «Мир русской деревни». Публикуем наиболее интересные фрагменты этого исследования.

Начало сенокоса

В Зарайском уезде тогдашней Рязанской губернии, как и всюду, косить начинали «со светом», то есть по росе. «Чем росистее трава, тем легче косить». Помните, в известной пословице: «коси, коса, пока роса, роса долой, и мы домой»? На дальние луга «крестьяне с бабами, девками и грудными младенцами» выезжали. Располагались станом около реки или ручья в тени деревьев, устраивали шалаши и оставались там до конца сенокоса. В котелках, подвешенных на жердочках, варили обед и ужин.

«По вечерам картина таборов очень живописна и оживлена», — отмечает В. В. Селиванов. Предоставим ему слово и для рассказа о том, как сушили сено.

Скошенную рядом траву бабы и девки немедленно разбивают, то есть растрепывают рукоятками граблей для того, чтоб солнце и ветер могли лучше ее просушивать. Разбивка эта производится целый день под палящими лучами солнца. К вечеру разбитое и почти сухое сено сгребают в валы, то есть длинные гряды, а из них уже образуют копны, то есть высокие кучи, имеющие весу от 3,5 до 8 пудов, судя по тому, крупное или мелкое сено. Копна крупного сена при равном объеме всегда легче мелкого. На другой день, когда роса уже поднялась, копны эти разваливают кругами (…), а потом опять сваливают в копны и мечут в стога. Этот порядок обыкновенно бывает при уборке в ведренное время, но ежели случайно находят тучки и перепадают дожди, то при уборке сена бывает много хлопот. Когда тучка еще находит или невзначай пойдет дождь, стараются сено, если оно еще в копнах или если копна развалена, немедленно скопнить, и сено остается в копнах во все время ненастья. Но как только проглянет солнце, сейчас копны разваливают и перебивают сено до тех пор, пока оно совершенно просохнет.

Казалось бы, несложные приемы. Но сколько нужно было внимания, трудолюбия, заинтересованного и добросовестного отношения, чтобы четко и вовремя выполнить их.

Сенокос превращался в праздник

При благоприятных условиях уборка сена считается одною из приятнейших сельских работ. Время года, теплые ночи, купанье после утомительного зноя, благоуханный воздух лугов, — все вместе имеет что-то обаятельное, отрадно действующее на душу. Бабы и девки имеют обычай для работы в лугах надевать на себя не только чистое белье, но даже одеваться по-праздничному. Для девок луг есть гульбище, на котором они, дружно работая граблями и сопровождая работу общей песней, рисуются перед женихами.

Радостной картине, обрисованной Селивановым, вторят многие другие рассказы о сенокосе из разных губерний и уездов. «Покосы — самое веселое время в Анастасеве», — писали из Стрелецкой волости Одоевского уезда Тульской губернии, где косьба проводилась сообща, а потом уже скошенное сено делили по душам. Все участники наряжались в лучшее платье, особенно девушки; на покосе много пели. Обед подавали сытный и с традиционным набором блюд: пшеничная каша с маслом и соленое свиное сало. Лучшее, праздничное платье ярких расцветок на общих покосах отмечено и в материалах по Орловскому уезду (Орловской губернии). Здесь на лугу составляли хороводы, играли на гармониках и пищиках или на жалейках (тростниковые дудочки). Особенное веселье молодежи начиналось, когда копнили: сначала сгребали сено в валы в сажень высотой, а затем группами катили эти валы под общую «Дубинушку» к тем местам, где предполагалось ставить копны.

В Скопинском уезде Рязанской губернии молодые женщины, девицы и парни также одевались во время покоса в лучшее платье. Убирая сено, пели, шутили. В Вельском уезде Вологодской губернии мужчины на покос надевали ситцевые рубахи, а женщины — ситцевые сарафаны; и то, и другое — по большей части красного цвета, из покупной ткани (в обычное время здесь ходили в рубахах и сарафанах своей работы). Для обеда объединялись по нескольку семей. После обеда старики отдыхали, а молодежь отправлялась за ягодами или заводила песни «в кружке».

Сенокос продолжался дней двадцать, а то затягивался и на месяц, и соответствующий настрой сохранялся в течение всего этого времени. По окончании сенокоса устраивался праздник всей общины. Для оплаты общего угощения выделяли часть луга, и сено с этого луга продавали — покупатели были свои же односельчане. На вырученные деньги покупали чай, баранки и водку (выпивка за счет общины называлась «мирское»), закуску приносил каждый свою. На праздник сбегалась вся деревня, включая детей: пели, плясали, наблюдали борьбу вызвавшихся охотников, перебрасывались шутками.

В селе Никольском Вязниковского уезда Владимирской губернии и прилежащих к нему семи деревнях к сенокосу «поемных» лугов приступали одновременно крестьяне всех селений. Обычно назначалось это на 8 июля («на Казанскую»). На лугах ставили шалаши из тонкого теса и непригодной драни, по нескольку в ряд. Около каждого шалаша подвешивался на козлах котел. Но в этих времянках только хранили припасы или прятались от дождя; спали под развешенными в разных местах холщовыми пологами. Старшие мужчины и женщины ходили иногда в деревню, где оставались маленькие дети на попечении стариков и старух. Молодежь же обычно не появлялась дома в течение всего сенокоса, в том числе и по воскресеньям.

«Время сенокоса почитается за праздничное событие и ожидается с нетерпением, в особенности молодыми людьми», — писал в Географическое общество информатор из этой волости в 1866 году. Молодые умудрялись веселиться, несмотря на тяжелый и напряженный по срокам труд. В деревне каждый шаг был на виду, а обстановка на покосах создавала относительно большую свободу. Парни здесь одевались на сенокос щеголевато, заигрывали с девушками; в воскресенье, когда никто не работал, ловили рыбу, играли в горелки, катались на лодках, «играли песни».

В Тамбовской губернии (Кирсановский уезд) мужчины и женщины, а в особенности девушки, на сенокос «убирались в самое хорошее одеяние», как на «самый торжественный праздник», в то время как на уборку хлеба надевали самое худшее. Причину этого различия современник видел в том, что на сенокосе собирались «в один стан», а на жатве каждая семья работала отдельно.

Сроки жатвы

Как важно было точно определить срок жатвы для каждой культуры! Здесь, разумеется, учитывали, прежде всего, степень зрелости, но также и погодные условия, надобность в рабочих руках для других срочных дел, особенно для посева озимых, сроки которого отчасти накладывались на жатву. Считалось грехом убирать хлеб недозрелый, с зерном «восчаным», клейким. Однако иногда, в силу местных особенностей, делались исключения. Так, в Оренбуржье, как писали в журнале Вольного экономического общества, ячмень жали «всегда в прозелень, для того, что у спелого солома и колос пополам ломятся и спадают». В этом случае сжатый ячмень расстилали, чтобы дозрел.

Рожь в средней полосе Европейской России начинали жать обычно около Ильина дня (20 июля, то есть 2 августа нашего стиля). Несколько позже сеяли озимые. Так, в Тульской провинции в 60-е годы XVIII века лучший срок сева озимой ржи определяли около 1 (14) августа, второй срок — 6 (19) августа. Считалось, что хороший хозяин, хоть десятинку, хоть две, но непременно посеет до Преображения (то есть до 6 (19) августа). Но был и третий срок — около 15 (29) августа. Их так и определяли — ранний, средний и поздний сроки сева озимых. Близкие сроки были и за Уралом. В Енисейском уезде и северной части Ачинского 1 (14) августа сеяли озимую рожь; в южных частях этих уездов и в соседнем Канском с этого числа начинали жать, а сев мог пройти и раньше. В Красноярском уезде сеяли озимь после 20 июля (2 августа). С 6 августа старого стиля жатва в этой части Сибири становилась почти повсеместной.

В рамках выработанных сроков происходили определенные колебания, вызванные разными возможностями отдельных крестьянских хозяйств, а отчасти и тем, что крестьяне по-разному оценивали, какого роста должны достигнуть к началу морозов всходы озими. Семьи многочисленные и зажиточные за счет большого числа работников справлялись с одновременным исполнением различных видов летних работ. Одиночки, малосемейные и бедняки вынуждены были распределять их во времени. Для соотношения сроков жатвы и сева озимых имело значение также наличие семян: если были резервы из прошлогоднего урожая, то можно было засеять озимые до начала уборки. Каждый крестьянин в своем хозяйстве был одновременно и агрономом, и экономистом, — наблюдения за вызреванием он должен был увязать с хозяйственными возможностями семьи.

«С первого же Спасу (1 августа), а то и пораньше, озими сеют и боронят, — рассказывала крестьянка Тулуновской волости Нижнеудинского уезда Виноградова. — Разе у кого хлеб есть, да работников много — ну те после Бориса-Глеба сеют (то есть имеют возможность сочетать сев озимых с сенокосом в конце июля и, кроме того, имеют зерно на семена до начала жатвы). Одне стараютца посеять озимые так, чтобы она (озимь) до снегу из краски вышла. Она, как только вырастет с вершок, с полтора, красна бывает, а после, как станет подрастать, краску теряет и начинает разнеживатца. Другие стараютца угадать, чтобы озимь успела до снегу разгнездиться».

Сочетание двух этих признаков считалось верной гарантией хорошего урожая озимых — «хлеб уйдет от мороза». Ю. А. Гагемейстер, основываясь на местных материалах Енисейского округа середины XIX века, так излагал представления крестьян:

Как скоро покажется отверстие в зерне и оболочка его покраснеет, то уже иней не повредит зерна.

На сроки жатвы оказывала влияние и степень обеспеченности хозяйства работниками. Одиночки и малосемейные жали сначала озимую рожь, потом, около Успенья (15 (28) августа), принимались за уборку яровых; большие семьи и те, в которых нанимали работников, нередко жали все хлеба одновременно, если, конечно, созревание их позволяло.

Существенно различались сроки жатвы северной и южной хлебопахотной полосы. Так, в южных уездах Тобольской губернии жатва начиналась с 20 июля, а в северных — с середины августа. В сроках уборки яровых существовала обычно своя последовательность: сначала жали рожь, потом — ячмень, позднее — пшеницу. Но определенное давление оказывал рынок: случалось, что оставляли недожатым ячмень, чтобы успеть убрать вовремя более дорогую пшеницу.

Серпом и косой

Простая на первый взгляд техника уборки хлеба включала немало приемов, учитывавших особенности данного злака, стадию его вызревания в конкретном случае, погоду во время жатвы. Убирали зерновые культуры серпами и косами. Жали или косили в зависимости от того, какой вырос хлеб. И в этом надо было уметь разобраться. Если рожь выросла высокой и густой, либо полегла от дождей и ветров или тяжести зерен, либо опутана вьющимися травами — во всех этих случаях предпочитали серп. Не очень густую и невысокую рожь косили «под крюк», то есть такою косою, на древко которой приделаны зубья или грабли, чтобы скошенная рожь не перепутывалась и одновременно с косьбою сгребалась в рядки.

Выбор между косой и серпом зависел еще и от степени влажности зерна — утреннее сырое зерно от косы не осыпалось, а подсохшее можно было уже только жать серпом; подобное же различие делалось между перезрелым и недозрелым хлебом. Таким образом, косу и серп один и тот же человек мог менять в течение дня в зависимости от погоды, времени дня и участка поля. Меняли также и виды кос. Наряду с крюком применяли литовку и горбушу. «Утром, покамест сыровато, зерно не сыплетца — ярово на крюк крючуют, потом, как подсохнет, жнут», — объясняла крестьянка.

Так же поступали с пшеницей и ячменем — жали или косили в зависимости от того, какими они выросли. Овес почти всегда косили, но и здесь бывали исключения. При дождливом лете на хорошей почве овес вырастал высоким и густым, тогда его жали. Горох нередко косили простыми косами, без «крюков». Гречу убирали преимущественно крюками.

Выбор лучшего варианта продолжался и в самой жатве: если рожь полностью созрела и чиста, то есть нет сорняков, то ее, сжатую, сразу же связывали в снопы; если же много было травы, то жали «на горсти» — складывали кучками («горстями»), чтобы трава засохла на солнце, потом уже вязали снопы.

Не было рутины и в крестьянских способах кладки, сушки, хранения хлеба. На юге (южнее Калуги), где можно было рассчитывать высушить колосья прямо в поле, сжатые горсти и снопы долго лежали не увязанными, а когда укладывали связанные снопы в крестцы и копны, обращали их колосьями наружу. В северных районах с большой влажностью (Вологодчина, например) снопы вязали сразу же и в скирды укладывали колосьями внутрь. В таких районах хлеб досушивали в овинах. Русская деревня знала овины нескольких типов. Простейшие из них состояли из дощатых колосников, на которых укладывали снопы; огонь раскладывали прямо на земляном полу в середине овина. Другие овины делали с глинобитной печью и топили ее сухостойным лесом или соломою. Делались в овинах и добротные кирпичные печи со сводом, косыми продушинами и закрывающейся трубой, которые исключали попадание искр в снопы. В Олонецкой губернии, например, делалось строение из двух частей: одна часть — с потолком, полом и печью для просушки хлеба называлась ригач; другая — без потолка, но с очень плотным полом, служила для молотьбы и называлась гумно, или овин.

Одновременно с завершением жатвы зерновых начинали уборку овощей. Хорошо просушенные овощи — морковь, свеклу, редьку, репу, картофель и др. — складывали поленницами и кучами в обширные погребные ямы. Огурцы, арбузы и даже дыни — солили. Часть овощей старались убрать уже в конце августа, особенно те, которые закладывали в подполье под картошку. Считалось, что после Ивана Постного (29 августа) можно начинать копать картошку, а к середине сентября копку картошки, как правило, заканчивали и начинали рубить капусту. Крестьяне владели разнообразными способами заготовки овощей на зиму. Помимо сухого хранения в погребах, амбарах и ямах, применялись соление, малосольная обработка и квашение капусты рубленой и пластовой, соление огурцов, лука, квашение свеклы и пр.

К числу поздних осенних работ относилась уборка и первичная обработка технических культур — льна и конопли. «Рвать коноплю» обычно начинали в конце сентября — начале октября. Снопы конопли, погруженные для вымачивания в озеро, например, 4 октября, вынимали из воды 1 ноября; «мяли» коноплю после просушивания в ноябре.

Крестьяне знали, что промедление в сроках уборки конопли грозило потерей масличной части ее продукции (прядильное сырье сохранялось и в случае наступления морозов и выпадения снега). Но другие осенние работы не всегда позволяли убирать технические культуры в точно выбранный срок.

Дивная красота страды

Во всех делах, связанных с жатвой и уборкой, сама атмосфера дружных совместных усилий воспитывала добросовестное отношение к работе. «…Находясь в ленских деревнях в самый разгар жнитва, — писал А. П. Щапов, — я не только во всех речах, но и во всех неустанно-деятельных хлопотах, и в самих лицах крестьян замечал полнейшую, в высшей степени серьезную, вседушевную озабоченность полевыми работами».

Щапов подчеркивает дружный и умелый труд способных к работе людей всех поколений крестьянской семьи в страдную пору:

Рано утром, часа в три-четыре, отец семьи, старик 70 – 80 лет, озабоченно будит всю свою семейную рабочую артель. Начинается общая рабочая суматоха: бабы варят, жарят, доят коров, и выпускают в степь, на поскотину, наливают в лагуна квасу, в туезки кислого молока, в битки, в турсуки накладывают шанег, пирогов. Молодые мужчины «имают» лошадей и запрягают в телеги или крюки, ставят на телеги лагуны, туязья, турсуки и битки, собирают и кладут серпы и косы, вилы и грабли и т.п. Сам патриарх осматривает и налаживает тяжи у телег, спицы у колес, помогает сыновьям запрягать лошадей, проверяет, все ли взяли. Когда молодые уезжают, он поит телят и загоняет в утуг, то шлею починит и повесит на спицу «на предамбарье», то поправит жерди в утуге или огороде, то выпрямит «частокол».

Славились непревзойденные мастера по конкретным видам работ в страду. При этом в оценку нередко входила и эстетическая сторона труда. 

Г. Потанин, длительно наблюдавший русских крестьян Алтая в 50-х годах XIX века, писал о крестьянине станицы Чарышской:

…Особого совершенства этот крестьянин достигал на жнивье, где результат труда его облекался в отточенную форму, доставлявшую эстетическое удовольствие ему самому и зрителям: (…) он прекрасно вязал снопы, прочно и красиво, и никто не мог лучше его завершить стога. Пашню Петра Петровича тотчас можно было отличить от прочих по красоте конических суслонов, которая зависит от пропорциональной завязки верхнего снопа, опрокинутого вниз колосьями и служащего суслону крышей; если перевязка его сделана слишком далеко от жнива, суслон выйдет большеголовый, если слишком близко, — наоборот. Петр Петрович удачно избегал обоих недостатков. И шейки всех суслонов приходились у него на одной высоте.

Оглавление

Введение. 2

Глава 1. Календари в истории человечества. 4

1.1 Методы исчисления времени первыми людьми. 4

1.2  Первые календари. 7

1.3 Предпосылки возникновения сельскохозяйственных
специализированных календарей  12

Глава 2. Сельскохозяйственный календарь 19 века. 18

2.1 Прототипы календаря. 18

2.2 Методы использования. 26

2.3 «Весенне-летний период русского
сельскохозяйственного календаря 19 века»  44

2.4 «Осенне-зимний период русского
сельскохозяйственного календаря 19 века»  51

2.5 Преимущества нового календаря. 63

Заключение. 69

Список использованной литературы.. 72

 
Введение

Календарем принято
называть определенную систему счета продолжительных промежутков времени с
подразделениями их на отдельные более короткие периоды (годы, месяцы, недели,
дни). Само же слово календарь произошло от латинских слов «caleo» — провозглашать и «calendarium» — долговая книга. Первое
напоминает о том, что в древнем Риме начало каждого месяца провозглашалось
особо, второе — что первого числа месяца там было принято уплачивать проценты
по долгам.

В том, что время течет,
мы убеждаемся, наблюдая движение, развитие окружающих нас материальных тел.
Измерять же промежутки времени оказалось возможным, сопоставляя их с явлениями,
которые повторяются периодически.

Исследования, посвященные появлению различных календарей
актуальны потому, что этот анализ дает возможность взять что-то из давно
забытых наблюдений. Что-то, незаслуженно забытое. Например, национальная
культура каждой страны всегда подмечала какие-то свои закономерности течения
времени и, допустим, природных явлений. Многие элементы национальной культуры
исчезают или находятся на грани исчезновения, сократилось число
носителей обрядности. Хранителями ее традиционных форм преимущественно
являются люди старшего поколения, с их уходом может навсегда исчезнуть
уникальная часть народной культуры. Поэтому необходимо зафиксировать и
оставить в памяти последующих поколений сохранившиеся, а также уже вытесненные из
быта так называемой массовой культурой традиционные обычаи и обряды, проследить
их истоки и рассмотреть структуру.

Комплексное исследование позволит наметить пути
сохранения и развития ценностей, что представляется важным в современных
условиях.

Ведущее место в культуре всегда занимали обряды
земледельческого цикла, так как основным занятием русичей издревле
являлось земледелие.

Изучением
обрядовой культуры народа, в том числе и календарных земледельческих обрядовых
праздников, занимались русские этнографы П.И.
Мельников, В.Н. Майков, А.А. Шахматов, профессор Казанского университета
И.Н. Смирнов, мордовские историки и этнографы М.Е. Евсевьев, В.Л. Имайкина,
Г.А. Корнишина, В.А. Балашов и другие. Их труды
явились итогом больших научных изысканий.

Основная цель данной работы состоит в том, чтобы на основе
анализа
основных структурных элементов сельскохозяйственного календаря проанализировать
его преимущества.  

В соответствии с намеченной целью в работе ставились
следующие задачи:

—      проследить   истоки   появления календарей;

— охарактеризовать весенне-летний период русского
сельскохозяйственного календаря 19 века;

— охарактеризовать осенне-зимний период русского
сельскохозяйственного календаря 19 века;

— охарактеризовать преимущества нового
календаря.

Объектом
данного исследования является земледельческий календарь русского народа.

Структура
работы построена в соответствии с поставленными исследовательскими задачами.
Она состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованных источников.

Глава 1. Календари в
истории человечества

1.1 Методы исчисления
времени первыми людьми

Календа́рь (лат. calendarium — долговая книжка: в Древнем
Риме должники платили проценты в день календ,
первых чисел месяца) — система счисления больших промежутков времени,
основанная на периодичности движения небесных тел: Солнца —
в солнечных
календарях, Луны — в лунных
календарях и одновременно Солнца и Луны в лунно-солнечных календарях.

Существуют календари, имеющие в своей
основе другие астрономические объекты, например, в древнеегипетском календаре год — это промежуток времени
между двумя последовательными гелиактическими восходами Сириуса.
Но такие календари весьма редки.

Каждый народ использовал свои способы
датировки исторических событий. Одни пытались вести отсчёт лет от сотворения
мира: евреи
датировали его 3761 до н. э., александрийская хронология
считала этой датой 25 мая
5493
до н. э. Римляне начинали отсчёт от легендарного основания Рима
(753 до
н. э.). Парфяне,
вифиняне и селевкиды
вели отсчёт лет от вступления на трон первого царя, египтяне —
с начала правления каждой следующей династии. Каждая мировая религия основывала
свой календарь (согласно Древнеславянскому календарю, сейчас идёт 7518 год от
Сотворения Мира, в исламе 1430 год Хиджры,
по буддийскому
календарю сейчас 2549 год эры Нирвана, по календарю
бахаи — 163 год.

Перевод из одного летосчисления в
другое представляет определённые трудности из-за различной продолжительности
года и из-за различной даты начала года в разных системах. Счёт года с 1 января
был введён в Риме Юлием
Цезарем в 45 до
н. э. В 325 юлианский
календарь был принят Византией.
На Руси с 1492 года началом года
стало считаться не 1 марта,
а 1
сентября.

Реформа календаря, которую провёл
папа Григорий
XIII, была признана в большинстве католических
стран. Она устранила ошибку в исчислении времени: от момента введения юлианского
календаря до конца XVI столетия накопилась
разница в 10 дней по сравнению с солнечным годом. Современный назван григорианским (новый стиль), введён при Григории XIII 4 октября
1582 и заменил юлианский (старый стиль). Более
точное соответствие с солнечным исчислением достигалось тем, что из каждых 400
лет должны были быть исключены три високосных года. Таким образом, разница в
один день могла возникнуть лишь через 3333 года.

В новом календаре изменилось правило
високосных лет. Если год заканчивается не на два нуля, то он считается
високосным тогда, когда число, образующееся из его последних двух цифр, кратно
четырём (например, 1996, 2004, 2008 годы). Если год заканчивается на два нуля,
то он високосный только тогда, когда число сотен в нём также кратно четырём
(например, 1600, 2000, 2400 годы). Во всех остальных случаях год считается не
високосным (например, 1900 и 2100 годы). Правило определения «високосности»
года, заканчивающегося на два нуля, является одной из отличительных
особенностей григорианского календаря по сравнению с юлианским. Именно из-за
него и возникла указанная выше разница в 10 дней, так как в юлианском календаре
любой заканчивающийся на два нуля год считается високосным.

К 5 мая Иваном
Фёдоровым календаря. Пётр I с 1 января 1700 заменил действовавший в России так
называемый календарь от «сотворения мира» на юлианский, разница между которыми
5508 лет. По указу императора от 20
декабря 1699 следовало 1
января 1700 «…в знак доброго начинания и нового столетнего века в веселии друг
друга поздравлять с Новым годом… по знатным и проезжим улицам у ворот и домов
учинить некоторое украшение от древ и ветвей сосновых, еловых и можжевеловых,
чинить стрельбу из небольших пушечек и ружей, пускать ракеты сколько у кого
случится, и зажигать огни».

28
декабря 1708 был выпущен
первый гражданский календарь.

Григорианский календарь в России
введён при Советской власти с 14
февраля 1918. Разница между
старым и новым стилями составляла в XVIII веке 11 суток, в
XIX веке — 12
суток, в XX-
XXI веках — 13
суток. В XXII веке
эта разница будет составлять уже 14 суток, поскольку в юлианском календаре 2100 год будет
считаться високосным, а в григорианском — невисокосным, что увеличит
разницу между календарями ещё на один день.

1.2  Первые календари

Трудности, возникающие
при разработке первого календаря, были обусловлены тем, что продолжительность
суток, синодического месяца и тропического года несоизмеримы между собой.
Неудивительно поэтому, что в одних местах люди считали время единицами,
близкими к продолжительности синодического месяца, принимая в году определенное
(например, двенадцать) число месяцев и не считаясь с изменением времени года.
Так появились лунные календари. Другие измеряли время такими же месяцами, но
продолжительность года стремились согласовать с изменениями времен года
(лунно-солнечный календарь).

Наконец третьи за основу
счета дней принимали смену времен года, а смену фаз Луны вообще не принимали во
внимание (солнечный календарь).

Семидневная
неделя

 Искусственные единицы
измерения времени, состоящие из нескольких (трех, пяти, семи и т.д.) дней,
встречаются у многих народов древности. В частности, древние римляне вели счет
дням «восьмидневками» — торговыми неделями, в которых дни
обозначались буквами от А до Н; семь дней такой недели были рабочими, восьмые —
базарными.

Но вот уже у известного
иудейского историка Иосифа Флавия (37 — ок.
100 г. н. э.) читаем: «Нет ни одного города, греческого или же
варварского, и ни одного народа, на который не распространился бы наш обычай
воздерживаться от работы на седьмой день».

Обычай измерять время
семидневней неделей пришел к нам из Древнего Вавилона и, по-видимому, связан с
изменением фаз Луны. В самом деле, продолжительность синодического месяца
составляет 29,53 суток, причем люди видели Луну на небе около 28 суток: семь
дней продолжается увеличение фазы Луны от узкого серпа до первой четверти,
примерно столько же — от первой четверти до полнолуния и т. д.

Но наблюдения за звездным
небом дали еще одно подтверждение
«исключительности» числа семь. В свое время древневавилонские
астрономы обнаружили, что, кроме неподвижных звезд, на небе видны и семь
«блуждающих» светил, которые позже были названы планетами (от
греческого слова «планэтэс», которое и означает
«блуждающий»). Предполагалось, что эти светила обращаются вокруг Земли
и что их расстояния от нее возрастают в таком порядке: Луна, Меркурий, Венера,
Солнце, Марс, Юпитер и Сатурн. В Древнем Вавилоне возникла астрология —
верование, будто планеты влияют на судьбы отдельных людей и целых народов.
Сопоставляя определенные события в жизни людей с положением планет на звездном
небе, астрологи полагали, что такое же событие наступит снова, если это
расположение светил повторится. Само же число семь — количество планет стало
священным как для вавилонян, так и для многих других народов древности.

Название дней недели.
Разделив сутки на 24 часа, древневавилонские астрологи составили представление,
будто каждый час суток находится под покровительством определенной планеты,
которая как бы «управляет» им. Счет часов был начат с субботы: первым
ее часом управлял Сатурн, вторым — Юпитер, третьим Марс, четвертым — Солнце,
пятым — Венера, шестым — Меркурий и седьмым — Луна. После этого цикл снова
повторялся, так что 8-м, 15-м и 22-м часами «управлял» Сатурн, 9-м,
16-м, 23-м — Юпитер и т.д. В итоге получилось что первым часом следующего дня,
воскресенья, «управляло» Солнце, первым часом третьего дня Луна,
четвертого — Марс, пятого — Меркурий, шестого — Юпитер и седьмого — Венера.
Соответственно этому и получили свое название дни недели. Эти названия дней
недели именами богов перекочевали к римлянам, а затем в календари многих
народов Западной Европы.

Сегодня почти все народы
мира пользуются солнечным календарем, практически унаследованном от древних
римлян. Но если в своем нынешнем виде этот календарь почти идеально
соответствует годичному движению Земли вокруг Солнца, то о его первоначальном
варианте можно сказать лишь «хуже было некуда». А все вероятно
потому, что, как заметил римский поэт Овидий (43 г. до н. э. — 17 г. н. э. ),
древние римляне лучше знали оружие, чем звезды…

Древнеримский
календарь сельскохозяйственный календарь. Как и их соседи греки, древние римляне определяли начало
своих работ по восходу и заходу отдельных звезд и их групп, т.е. они связывали
свой календарь с годичным изменением вида звездного неба. Едва ли не главным
«ориентиром» при этом был восход и заход (утренний и вечерний)
звездного скопления Плеяды, которое в Риме именовалось Вергилиями. Начала
многих полевых работ здесь связывали и с фавонием — теплым западным ветром,
который начинает дуть в феврале (3 — 4 февраля по сов ременному календарю). По
свидетельству Плиния, в Риме «с него начинается весна». Вот несколько
примеров проведенной древними римлянами «привязки» полевых работ к
изменению вида звездного неба:

«Между фавонием и
весенним равноденствием подрезают деревья, окапывают лозы… Между весенним
равноденствием и восходом Вергилий
(утренний восход Плеяд наблюдается в середине мая) пропалывают нивы…, рубят
иву, огораживают луга…, следует сажать маслины».

«Считают, что не
следует начинать сев до (осеннего) равноденствия, потому что если начнется
непогода, то семена станут гнить… От фавония до восхода Арктура (с 3 по 16
февраля) рыть новые канавы, производить обрезку в виноградниках[1].

Следует, однако, иметь в
виду, что этот календарь был переполнен самыми невероятными предрассудками.
Так, луга следовало удобрять ранней весной не иначе, как в новолуние, когда
молодой месяц еще не виден («тогда травы будут расти так же, как и молодой
месяц»), а на поле не будет сорняков. Яйца под курицу рекомендовалось
подкладывать только в первую четверть фазы Луны. Согласно Плинию, «всякая
рубка, обрывание, стрижка принесут меньше вреда, если их делать, когда Луна на
ущербе». Поэтому тот, кто решил стричься когда «Луна прибывает»,
рисковал облысеть. А если в указанное время срезать листья на дереве, то оно
вскоре потеряет все листья. Срубленному в это время дереву грозила гниль.

Месяцы и вставные дни.
Остановимся на общей структуре древнеримского календаря, сложившейся в середине
I в. до н. э.

В указанное время год
римского календаря с общей продолжительностью в 355 дней состоял из 12 месяцев.

За исключением одного,
все месяцы древнеримского календаря имели нечетное число дней. Это объясняется
суеверными представлениями древних римлян, будто нечетные числа счастливые,
тогда как четные приносят несчастья. Год начинался с первого числа марта. Этот
месяц был назван Мартиусом в честь Марса, которого первоначально почитали как
бога земледелия и скотоводства, а позже как бога войны, призванного защищать
мирный труд. Второй месяц получил название Априлис от латинского aperire — раскрывать, так как в этом месяце
раскрываются почки на деревьях или от слова apricus — «согреваемый Солнцем». Он был посвящен
богине красоты Венере. Третий месяц Майус посвящался богине земли Майе,
четвертый Юниус — богине неба Юноне, покровительнице женщин, супруге Юпитера.
Названия шести дальнейших месяцев были связаны с их положением в календаре :
Квинтилис — пятый, Секстилитис — шестой, Септембер — седьмой, Октобер —
восьмой, Новембер — девятый, Децембер — десятый.

Название Януариса —
предпоследнего месяца древне-римского календаря — происходит, как полагают, от
слова janua — «вход»,
«дверь». Месяц был посвящен богу Янусу, который, по одной из версий,
считался богом небесного свода, открывавшим ворота Солнцу в начале дня и
закрывавшим их в его конце.

В Риме ему было посвящено
12 алтарей — по числу месяцев в году. Он же был богом входа, всяких начинаний.
Римляне изображали его с двумя лицами: одним, обращенным вперед, бог будто бы
видит будущее, вторым, обращенным назад, созерцает прошедшее. И, наконец, 12-й
месяц был посвящен богу подземного царства Фебруусу. Само же его название
происходит, по-видимому, от februare — «очищать», но, возможно и от слова feralia. Так римляне называли приходившуюся на февраль
поминальную неделю. По истечении ее, в конце года они совершали очистительный
обряд (lustratio populi ) «для примирения богов с народом».
Возможно, из-за этого они и не могли делать вставку дополнительных дней в самом
конце года, а производили ее, как мы это увидим далее, между 23 и 24 февраля.

Продолжительность года в
355 дней была на 10,242 суток короче тропического. Но в хозяйственной жизни
римлян важную роль играли земледельческие работы — сев, сбор урожая и т. д. И
чтобы держать начало года вблизи одного и того же сезона, они делали вставку
дополнительных дней. При этом римляне из каких-то суеверных побуждений не
вставляли целого месяца отдельно, а в каждом втором году между 23 и 24 февраля
«вклинивали» попеременно 22 или 23 дня. В итоге число дней в римском
календаре чередовалось в таком порядке:

355 дней,

377 (355 + 22) дней,

355 дней,

378 (355 + 23) дней.

1.3 Предпосылки возникновения сельскохозяйственных
специализированных календарей

С древнейших времен земледельцы, а
позднее астрономы Египта вели наблюдение за первым ранним восходом на небе
звезды Пса (Сириуса), который сопутствовал поднятию вод Нила и знаменовал
начало нового года. На основании этих наблюдений был изобретен
сельскохозяйственный календарь. Он делился на три времени года по четыре месяца
каждый: «половодье» («ахет»), «выхождение» («пернит») и «сухость» («шему»). Как
показывают сами наименования времен года, они соответствовали водному режиму
Нила и связанным с ним сельскохозяйственным работам. Календарный год древних
египтян, состоящий из 365 дней, был переходным (он расходился с астрономическим
годом на 1/4 дня), поэтому времена года могли приходиться на разные месяцы.
Новый год, возвещенный Сириусом, совпадал с началом их астрономического года
только через 1461 год, что составляло так называемый период Сотиса (греческое
название Сириуса). Примитивный, но мудрый и полезный сельскохозяйственный
календарь времен года можно рассматривать как практическое руководство для
различных сельскохозяйственных работ. Например, согласно календарю, одни
земледельческие работы должны были выполняться во время спаривания тех или иных
животных, другие — во время их приплода и т. п.
Специальные чиновники наблюдали за уровнем подъема вод Нила во время паводка.
Высоту паводка отмечали на ниломерах, установленных в разных местах реки.
Результаты наблюдений сообщали верховному сановнику государства и записывали в
царские летописи. Ниломеры Древнего царства находились, вероятно, один вблизи
Мемфиса, другой — на скалах острова Элефантина, возле первого порога.
Мемфисский ниломер представляет собой колодец, выложенный из одинаковых по
величине квадратных камней — вода в колодце поднимается и опускается вместе с
поднятием и понижением вод Нила; на стене колодца сохранились древние пометки,
отмечавшие уровень подъема воды.
Данные ниломеров позволяли заблаговременно предусмотреть размеры паводка, от
которого зависел будущий урожай в стране.
Известия о подъеме вод Нила гонцы разносили по всей стране, чтобы земледельцы
могли подготовиться к паводку.
Если данные ниломера превышали обычный для того или иного времени уровень
паводка, то стране грозило наводнение, при котором могли оказаться затопленными
не только поля, но и селения. Этим объясняется, почему поселения в Египте
ютились большей частью на холмах. Но гораздо больше бедствий стране приносил
низкий паводок, при котором часть «высоких земель» (искусственно орошаемых)
могла остаться неорошенной, вследствие чего ей грозила засуха, влекущая за
собой неурожай и голод.
С началом паводка в стране наступало великое ликование, которое воспето в более
поздних гимнах Хапи, т.е. Нилу. В надписях древнего царства Нил характеризуется
как кормилец царя и людей, который «стоит во главе Египта». Геродот пишет:
«Когда же Нил покрывает страну, только отдельные города виднеются над
поверхностью, совершенно подобно островам на Эгейском море».
В ирригационных работах принимали участие не только земледельцы, но и все
подневольное население страны, отбывающее государственные повинности — «царские
работы», работы «на дом царя» и «всякие работы нома». Но если отбывающие
повинности были заняты на ирригационных работах временно и периодически, то
земледельцы были обязаны постоянно поддерживать в порядке ирригационную сеть
участков, на которых они работали.

В условиях сухого и жаркого климата в
Верхнем Египте, особенно на его юге, после спада воды почва быстро высыхала,
растрескивалась и на ее поверхности образовывались затвердевшие комья земли. На
высоких землях, где паводок пребывал временно и недолго, почва оставалась
плотной после спада воды. Новые целинные земли покрывались буйно растущими
сорняками. Такие земли нуждались в тщательной подготовке, поэтому, прежде чем
сеять, работники разбивали комья земли мотыгами с заостренными или
лопатообразными наконечниками. За ними шел пахарь с упряжкой коров (или быков)
и сохою раздвигал уже мелкие комья земли в неглубокие борозды. И только за
пахарем шел сеятель с сумкой зерна, перекинутой через плечо, и, как обычно,
разбрасывал высоко поднятой рукой зерно. Посеянное им зерно втаптывали в землю
стада овец и баранов, за которыми еще следовала женщина с мотыгой и
разравнивала почву, прикрывая посев землею, очевидно там, где это недостаточно
хорошо сделали овцы. Соха и мотыга служат здесь для рыхления земли. Сохранилось
изображение трех работников, разбивающих большой ком земли мотыгами: они стоят
лицом друг к другу и все бьют в одно место.
Прикрывают посев опять-таки при помощи мотыги и скота. Другим способом производили
посев технической культуры — льна. Но сцены, изображающие посев льна, дошли до
нас только на памятниках более поздних эпох. Обработка почвы сохой и посев
семян льна тоже были тесно связаны друг с другом. Семена льна сеяли всегда
после обработки почвы сохой. Сеятель шел вслед за сохой и бросал семена льна не
высоко поднятой рукой, как сеятель хлебного зерна, а опущенной вниз, чтобы они
попадали прямо в борозду, оставленную сохой. Это делалось для того, чтобы лен
вырастал рядами, — так его легче было выдергивать. Сеятелями часто были женщины
и мальчики, видимо, описанный способ посева семян льна не требовал такой
физической силы, как разбрасывание хлебного зерна. Посевная пора продолжалась
довольно долго.
Заканчивали посев в основном уже в декабре. Уборка урожая была для египетских
земледельцев была большим событием — радостным завершением тяжелых
земледельческих работ. На рельефе сельскохозяйственного календаря солнечного
храма царя Ниусерра в Абусире сохранилось изображение теребления — выдергивания
созревшего льна. В

В Китае
сельскохозяйственный календарь с его фиксированными точками отсчета оказался
куда более практичным в сравнении с «плавающим» лунным, от которого в конечном
итоге на практике остался разве что китайский новый год.
Сельскохозяйственный календарь подчинен длине светового
дня и связанными с ним процессами, происходящими в живой природе, в том числе и
в организме человека. И хотя в эпоху парового отопления, электрического
освещения и круглогодичного пищевого изобилия основной болезнью цивилизованного
человека является тотальный десинхроноз (нарушение биоритмов всех уровней),
заложенные природой длинные ритмы смены сезонов по-прежнему оказывают мощное влияние на физиологические
основы жизнедеятельности.
Сельскохозяйственный календарь базируется на четырех
опорных точках. Это дни летнего и зимнего солнцестояния, когда тень самая
короткая или самая длинная в году, а также дни осеннего и весеннего
равноденствия, когда восход и закат делят сутки ровно пополам. Четыре периода
между этими точками поделены на 2 части каждый, и таким образом получается 8 сезонов года — «Личунь» («Начало
весны»), «Чуньфэнь» («Весеннее равноденствие»), «Лися» («Начало лета»), «Сячжи»
(«Летнее солнцестояние»), «Лицю» («Начало осени»), «Цюфэнь» («Осеннее
равноденствие»), «Лидун» («Начало зимы») и «Дунчжи» («Зимнее солнцестояние»).
Данные 8 сезонов
считаются самыми важными, так как именно они отчетливо отражают пиковую точку и
момент смены четырех времен года. Каждый сезон поделен на три равные части, которым даны соответствующие —
преимущественно с аграрной точки зрения — наименования.
Характеристика  сельскохозяйственных сезонов Китая.

1. Для этого сезона характерны резкие смены температур, что перенапрягает механизмы
адаптации и приводит к уменьшению сопротивляемости организма холоду и
инфекциям. Следует избегать употребления кислых продуктов и употреблять больше острой и сладкой пищи.
Рекомендуются финики, бобы, лук, петрушка, арахис.

2. В этом сезоне полезно
заняться укреплением функций поджелудочной железы и желудка, есть сладкие продукты, употреблять
поменьше холодных и клейких блюд, принимать соответствующие лечебные сборы. Китайская медицина считает, что от состояния
поджелудочной
железы и желудка зависит продолжительность человеческой жизни, а слабые поджелудочная
железа и желудок — одна из главных причин заболеваний. Что, в общем-то, не
оригинально: хорошее пищеварение считается залогом здоровья в любой медицинской системе.
3. В этот период нередко ощущается сухость во рту, в
горле, на коже, на губах. Поэтому следует есть больше свежих овощей, сочных фруктов с увлажняющими свойствами. Не
следует  злоупотреблять слишком жирной и кислой пищей, лучше есть сладкие продукты для укрепления поджелудочной
железы и желудка. В этот сезон полезно есть порей, ростки бобовых, ямс,
корневище лотоса.

4. В этот
очень непростой период между зимой и весной следует хотя бы в общих чертах
учитывать индивидуальные особенности организма. Ниже перечислены четыре типа
организмов, но «чистые» типы встречаются редко, и необходимо смотреть, признаки
какого типа преобладают или проявились в данный конкретный момент. Организм,
для которого характерна
недостаточность «циркулирующей в нем жидкости».
Признаки: середина ладоней и ступней горячая, легкая возбудимость, трудности с
засыпанием и беспокойный сон, предпочтение холодной пищи, сухой стул, моча
желтого цвета. Люди этого типа плохо чувствуют себя весной
и летом. По конституции обычно (но не обязательно)
худощавы.

5. Рекомендуется
употребление легкой пищи. Если позволяют материальные условия, то рекомендуется
употребление трепанга, краба, белых древесных грибов, утки (желательно селезня)
и лечебных трав. Категорически не рекомендуется сухая и острая пища.
Иначе говоря, астенический синдром на фоне весеннего
авитаминоза, сниженная сопротивляемость к инфекциям, быстрая утомляемость, сонливость,
депрессия.
Рекомендуется есть белую редьку, фасоль, лук, морскую
медузу, финики и красную сою. Убедительно не рекомендуется есть сверх меры.
6. Отличие этого периода — баланс продолжительности дня
и ночи, тепла и холода — требует такого же баланса инь (жидкость, текущая в
организме) и ян (функции органов и кровообращение) в организме. Несоблюдение баланса неизбежно ведет к
нарушениям функций и возникновению или обострению заболеваний — гипертонии, геморроя, дисменореи, аллергии и других. В этот сезон не рекомендуется слишком горячая
или слишком холодная пища.
Вообще никакой из вкусов не должен быть слишком выражен
или обязательно скомпенсирован. Например, «холодный» по свойствам карп должен
быть приправлен умеренным имбирем.

7. В этот сезон сохраняется большая угроза возникновения
или обострения гипертонической болезни. Сохраняются и рекомендации по
умеренному характеру пищи ее и регулярному, дозированному приему.
Полным людям следует ограничить употребление сладкого и больше есть дыню, фрукты и овощи. Пожилым людям, страдающим
гипертонией, надо уменьшить употребление соли и увеличить потребление овощей и
фруктов, богатых калием.

Глава 2.
Сельскохозяйственный календарь 19 века

2.1
Прототипы календаря

Солнце садится, и видится мне
Отсвет закатный, подобный кизилу,
И никому среди гор не под силу
Солнце догнать и на белом коне.
Расул Гамзатов

Начало
формы

Таковы были самобытные сельскохозяйственные календари народов Дагестана,
которые сложились традиционно и учитывали специфику хозяйственных работ каждого
региона и даже отдельного аула и которыми горцы пользуются до сих пор.

Древнеславянский
календарь —
условное название комплекса календарных
представлений древних
славян, существовавших в языческой культуре и повлиявших в период христианизации
на формирование календарных систем славянских народов. Эти представления
касаются способов подсчёта дней, лет.

Историки используют для реконструкции
древнеславянского календаря сведения из средневековых письменных источников.
Во-первых, это болгарские и древнерусские летописные
тексты, в которых упоминаются названия месяцев и ведётся счёт лет и временных
периодов, начиная с дохристианской истории славян. Во-вторых, это агиографическая литература.
Особую группу составляют тексты, содержащие календарные расчёты. К ним относятся
пасхальные
таблицы и «Учение о числах» Кирика
Новгородца.

Важнейшим источником является так
называемый народный календарь примет, зафиксированный в фольклорных
текстах нового времени. Он сохранил, как полагают, важнейшие элементы годового
календарного цикла
древних
славян и внутренние связи между ними. При работе с этим календарём
следует принимать во внимание наслоение более поздних христианских
представлений, расхождение юлианского
календаря с астрономическим и смену календарей: юлианского на григорианский. Важное место занимает исследование народных
названий месяцев.

Третья группа источников — археологические
находки. Существует методика статистического
анализа календарной символики
на керамике и украшениях дописьменных археологических культур. Её суть заключается в выявлении
календарных чисел, отражённых в украшениях (к примеру — числа 19, 13, 12,
9, 7, 4 и 3 — являются календарными), подсчёт частоты их употребления в
ареале культуры и сопоставление с подобной статистикой соседних по территории
синхронных культур, а также культур более раннего и более позднего периодов.
Для славян подобных исследований не проводилось. Сложность вызывают и споры о
том, какие именно археологически культуры можно считать славянскими. Другой
проблемой является отсутствие на керамике славян календарной символики. Самый
богатый материал для реконструкции календаря древних славян даёт керамика черняховской культуры, славянская принадлежность которой, при
этом, признается далеко не большинством археологов. Некоторые исследователи
пытались привлечь для реконструкции календаря числовые значения, отражённые в
конструкции древнеславянских капищ
(число 8, которое является скорее географическим, а не календарным).

Четвёртая группа сведений о календаре
славян возникает при использовании сравнительного метода. При реконструкции
используются аналогии с другими календарными системами, однако надёжных данных,
ввиду отсутствия синхронных письменных источников и утвердительных
археологических данных о ранней истории славян, этот метод не даёт.

Б. А. Рыбаков, исследуя календарные знаки на черняховском сосуде из с. Ромашки (IV в.) путём
сопоставления с народным календарём, пришёл к выводу, что славяне считали время
по дням, объединяя этот счёт в небольшие периоды (неделя, две недели, 40 дней,
месяц (или «луна») и т. п.), учитывая таким образом порядковое
положение дня относительно других дней и соотношение всего годичного цикла с
астрономическими и природными явлениями. Такими явлениями по мнению большинства
исследователей были дни солнечного равноденствия и солнцестояния —
славянские праздники Масленница,
Купала,
Овсень
и Коляда.

На ромашкинском календаре обозначен
период аграрных работ с конца мая по август, отмечены праздники Купала (ночь с
23 на 24 июня) и Перуна (12 и 20 июля),
а также «русалии» и период жатвы.

Дни отмечены квадратиками с крестом
внутри — символом света, то есть счёт вёлся «днями» («инии деньми лето
чтяаху»), тогда как в древнерусском источниках также указывается на то, что
предки славян, до того, как узнать 12 месяцев солнечного календаря, считали
время по луне («овии по луне чтяху»), то есть ночами (у англичан 2 недели
называются — «14 ночей»).

При таком счёте времени самым простым
было считать дни и года от какого-либо события, при этом образовывались разнообразные
локальные календарные системы и эры, не являющиеся
общеславянскими и существовавшими непродолжительное количество времени —
до следующего значимого события.

К календарной символике, имеющей
числовое выражение, у древних
славян относятся числа 12, 6, 4 и 3, связанные с солнцем,
числа 13, 7, 5 и 4, связанные с луной, а также число
9, имеющее лунно-солнечное объяснение. В фольклоре
встречаются такие временные и числовые значения как 30 лет и 3 года,
«тридевять» (12 или 27) и «тридесять» (13 или 30), 40 дней и «сорок сороков»
(1600)и др.

У древних славян было, как и сейчас,
четыре сезона: весна, зима. Однако,
продолжительность сезонов, их начало и конец, не совпадали с современными. В
зависимости от климатического пояса, в котором расселились те или иные
славянские народы, весна начиналась в период с 1 марта, по 23 апреля и длилась
вплоть до Купала
(23-24 июня). Заканчивалось лето на Ильин
день (праздник Перуна — 20
июля), однако осень в этом плане была не чётко выражена, так как существовало
ещё «бабье лето» (неделя до 1 сентября и неделя — после). Осень длилась до
конца октября-ноября. Большую часть года занимала зима. Серединой зимы было 11
февраля, на которое, как полагают, приходился праздник Велеса.

2.2 Методы
использования

Первый человек современного типа –
неоантроп – сформировался на Русской равнине: костёнковско-стрелецкая
археологическая культура; время – эпоха верхнего (позднего) палеолита. Начало –
50-е тыс. до н.э.

Ко времени распространения этой
культуры относится «наиболее ранний этап активного заселения центра Русской равнины
(32 – 24 тыс. лет)[2].
С этого времени начался антропогенез неоантропа, через ряд последовательных
стадий сформировавшего русский народ
.

Появление русской народной астрономии
связано с наблюдением за небесными телами – солнцем, луной, звёздами, кометами
и др. Основа – наблюдаемая зависимость природных процессов от астрономических
явлений и циклов различной продолжительности, среди которых главные – солнечный
год, лунный месяц и суточный цикл. «Слежение за положением небесных тел создало
условия для составления календаря и ориентирования в пространстве и времени, а
также для использования временных циклов в хозяйственной деятельности.
Астрономические наблюдения стали частью культуры с эпохи позднего палеолита»[3].

Именно к этой эпохе относятся первые
археологические свидетельства появления календаря. На стоянке Сунгирь (30 тыс. до н.э., г. Владимир, Русь)
обнаружены «предметы искусства, совмещённые со знаковыми записями
календарно-астрономического содержания». Находки Сунгиря ярче, чем других
палеолитических памятников, свидетельствуют о существовании в 30-м тысячелетии
до н.э. религии, «магии, культа предков, почитания солнца и луны, лунного
календаря»[4].

Становление календаря на Руси шло
одновременно с развитием знаний в математике, геометрии и астрономии. В
частности, палеорусы со стоянки Сунгирь уже знали «арифметический счёт»[5].

Рис. 1. Символы календарно-астрономического характера:
1, 2, 3 – 8-ми лучевые амулеты из Сунгиря (30 тыс. до н.э., Русь, г. Владимир);
4, 5, 6 – русские прялки с 8-ми лучевыми символами солнца (славянского бога
Ра); 7 – 8-ми лучевой символ шумерской клинописи «Бог» (другие названия –
«Звезда», богиня Иштар, Астарта, Истра и т.п.) (Шумер, 3-е тыс. до н.э.)[6].

Постепенно календарь сформировался
как самостоятельная область знаний русского народа с гиперболизацией
хронометрической функций. Астрономические наблюдения стали применяться только
для его коррекции. Они велись по азимутальному принципу (визирование появления
светила в определённое время над определённым естественным или искусственным
предметом) и имели большое значение в сельскохозяйственном календаре.

Развиваясь, стали преобладать
календарно-астрономические приёмы и наблюдения за передвижением небесных тел с
целью определения суточного времени и ориентировки по солнцу днём, а по звёздам
и луне ночью.

Наблюдение за фазами луны играло
существенную роль для путешественников в условиях леса, для перемещений по
рекам, озёрам и морям, в растениеводческой и лекарской практике, а также
обеспечивали внутримесячный счёт времени. Считалось, также например, что в
новолуние хорошо рубить строевой лес, начинать новую работу.

В итоге сфера представлений
сформировалась из двух блоков:

Религиозно-миологические
представления;

Астрологические воззрения.

Первые включают космогонические мифы,
элементы религиозных представлений и др., зачастую выраженные в чрезвычайно
древних русских сказках. Вторые состоят из представлений о зависимости
процессов в природе и обществе, судьбы отдельного человека от расположения
небесных тел, их появления или исчезновения. Особая роль при этом приписывалась
астрологическим созвездиям. Например, гороскопу Макоши или, позднее, Зодиаку.

Начиная наблюдения ещё со времён
Сунгиря, русские люди вычислили один из наиболее объёмных астрономических
периодов – Велесов Год, равный 26000 лет, – вызванный прецессией оси вращения
Земли по круговому конусу, ось симметрии которого перпендикулярна к плоскости
эклиптики. За это время точка весеннего равноденствия возвращается на старое
место. За Велесов Год медленно изменяется картина суточного вращения звёздного
неба: около 4600 лет тому назад полюс мира был вблизи звезды α Дракона,
теперь он расположен вблизи Полярной звезды (α Малой Медведицы), а через
12000 лет переместится к Веге (α Лиры). Это время периодичности оледенений
на Земле.

В русском календаре Велесов год
поделён на 12 эр, каждая из которых оказывает соответствующее влияние на жизнь
русского человека.

Учитывая условия, необходимые для
наблюдения таких протяжённых временных периодов, многие учёные относят к
середине позднего палеолита появление астрологии. При этом обратим внимание на
тот факт, что археологически нигде в мире, кроме Русской равнины, никаких
стоянок современного человека указанной древности не обнаружено.

Ко времени верхнего палеолита
относится и становление символизма, отражающего геометрическо-астрономические знания.
Одними из первых символы свастического плана, сопряжённые с календарным
отражением, обнаружены на стоянке Мёзин (Черниговская обл., Украина).

Календарные, астрономические,
астрологические и математические данные были впервые сформированы проторусами
около 30 тысяч лет назад в период расцвета костёнковского-стрелецкой
археологической культуры на территории Русской равнины.

В палеорусском годичном хозяйственном
цикле имело большое значение наблюдение за созвездием Плеяды. Так, уже в более
позднее время на Руси известно около 37 названий этого созвездия. Главное из
них – Макошь (Утка, Утиное гнездо). Оно определяло основные периоды жизни
земледельца и скотовода. Изображения созвездия Плеяды широко известны на
изделиях времени палеолита. Позднее оно с неизменной точностью изображалось на
предметах украшения русского народа.

К периоду разной палеолитической
глубины источники относят тот факт, что русская народная астрономия знала не
менее 30 созвездий, многие из которых имели оригинальные названия. Например,
созвездия Большая и Малая Медведицы имели палеолитическое название Лось,
восходящее к охотничьему периоду становления общества. Названия некоторых
других созвездий: Коло, Прикол, Грабли (Орион), Стожары, или Волосыни
(созвездие Плеяды), Млечный путь, Небесный кол, Полночница (Полярная звезда),
Волчья звезда, Чигирь (Венера), Пёсья звезда (Сириус) и т.д.

Точки восхода и захода Солнца в
различное время года определялись как географические ориентиры типа «зимний
запад», «летний восток» и т. д. Суточное время определялось днём по положению
Солнца, а ночью – по движению ручки ковша Большой Медведицы («дышло Телеги»)[7].

По результатам многотысячелетних
наблюдений за окружающей природой в зоне лесов и лесостепей Русской равнины в
условиях земледельческо-животноводческого хозяйства сложилась русская народная
фенология, выстроенная на приметах.

В её рамках приметы возникли как
долгосрочные прогнозы сезонных явлений природных циклов и привязки к ним
(иногда с точностью до одного дня) хозяйственных операций земледельческой,
животноводческой, охотничье-собирательской и пр. деятельностей. А также как
краткосрочные прогнозы, которые являются результатом наблюдений за конкретным
состоянием атмосферы, флоры и фауны.

В русском народном календаре
определённым дням приписывается определённое состояние природы: на Перунов
день, 2 августа обязательны грозы; морозы бывают на Корочун, 25 декабря и День
Велеса, 11 февраля. По первым дням года судят о погоде всего года или отдельных
его периодов. Например, если 25 марта был солнечный день, то в этом году будет
хороший урожай гречихи, а если был дождь, то будет хороший урожай ржи.

Краткосрочные прогнозы осуществляются
по состоянию метеоусловий (цвет солнца, луны, радуга, облачность и др.),
поведению животных (полет птиц, движение рыб, насекомых, повадки животных),
самочувствию человека (звон в ушах, ломота в костях и т. д.), состоянию
растений (таких, как ноготки, мальва, заячья капуста и др.), состоянию бытовых
предметов (напр., отсырение соли, табака, шерсти).

Индикаторами изменения погоды служат
около 600 видов животных и 400 видов растений. Например, лещ плещет, когда
колосится рожь; щука – когда цветёт шиповник; судак – когда цветёт липа.

То есть путём многотысячелетних наблюдений и
анализа результатов в Древнейшей Руси была сформирована календарная
взаимозависимость многочисленных проявлений природы, которая в виде примет
легла одним из информационных слоёв в состав структуры
календарно-астрономических знаний древнерусского народа.

Возникнув в 30-м тыс. до н.э. на
Руси, календарно-обрядовая религиозная мифология проторусов непрерывно
развивалась в течение последующих десятков тысяч лет.

Во времена трипольской культуры (7 –
4 тыс. до н.э., Русь) календарно-обрядовые символы изображались на предметах
быта. В частности, известны статуэтки Макоши, берущие своё начало с
палеолитической глубины стоянок Костёнки, Авдеево, Зарайск и т.д., на животах
которых изображён символ Макоши «Засеянное поле»[8].
Известны сосуды с изображением календаря.

Рис. 2.
Календарь, реконструированный по изображениям на славянских сосудах.

Всё это говорит о той исторической
глубине, с которой к нам приходят знания древних русов о календаре, геометрии,
математике, астрономии, астрологии и сформированной на этих основания
религиозной мифологии.

При этом, как признают многие
исследователи и утверждают многие источники, древнерусский календарь,
построенный на астрономических принципах, намного точнее навязанного позже –
христианского[9].

2.3 «Весенне-летний период русского
сельскохозяйственного календаря 19 века»

Какие работы выполняли
русские крестьяне в поле. Сельскохозяйственный календарь дает ответы на эти
вопросы. К сожалению, большинство сведений передалось нам в виде пословиц,
поговорок, что не дает возможности привести здесь все их.

Жизненный уклад земледельца
изначально определялся в первую очередь сменой времен года, поворотными сроками
солнечного календаря. Особо выделялись четыре момента: зимний и летний
солнцевороты, весеннее и осеннее равноденствия. В русском аграрном календаре им
соответствовали зимние святки (конец декабря—начало января), Иван Купала — 24
июня (7 июля), март и сентябрь.
Важность указанных четырех сроков подтверждается тем, что каждый из них «у
разных народов в разное время мог служить и действительно служил днем, с
которого исчислялся Новый год»
На Руси в течение некоторого времени существовало три календаря: гражданский,
церковный и народный (аграрный), которые то совпадали, то расходились. Так,
встреча Нового года приурочивалась в Древней Руси к началу марта, с XIV века
церковь пыталась перенести начало года на сентябрь, но официально празднование
церковного и гражданского года с 1 сентября было окончательно определено лишь в
1492 г. (7000 год от «сотворения мира»). Спустя два века Петр I обнародовал
указ «лета счислять» с января, таким образом, в Российском государстве 1699 год
продолжался всего 4 месяца (сентябрь-декабрь), и новое столетие началось 1
января 1700 года. Петр I принял юлианский календарь, из-за чего к XX столетию
Россия на 13 суток отстала от Европы, давно перешедшей на более точный —
григорианский календарь. Чтобы сократить этот разрыв, в 1918 г. декретом
Совнаркома был осуществлен переход на григорианский календарь, так называемый
«новый стиль».
Как бы ни менялись официальные сроки начала года, народное времяисчисление
по-прежнему опиралось на смену времен года и за основные вехи принимало период
зимнего солнцеворота — Спиридоньев день, позднее перенесенный на 25 декабря —
рождество Христово; время от Аграфены Купальницы (23 июня/6 июля) до Петрова
дня (29 июня/12 июля); середину марта (Сороки — Благовещение), а также
Семен-день (1/14 сентября), который и в XIX в. сохранял черты, напоминавшие о
бывшем когда-то сентябрьском «Новом годе». Приводимый в книге материал
показывает, насколько важными представлялись крестьянину эти сроки. Большое
количество примет, пословиц, всякого рода запреты и наставления, особые правила
поведения, пронизанность обрядами и обрядовым фольклором, игры, пляски,
развлечения молодежи, обильная еда — такова насыщенность наиболее значимых
моментов аграрного года.
В определении сроков и продолжительности времен года крестьянин целиком исходил
из реальных климатических условий, которые регулировали его трудовую
деятельность и хозяйственный быт. Поворотные точки солнечного движения по
небесной сфере делили год на четыре примерно равные части, но в сознании
земледельца эти отрезки не полностью совпадали с календарными временами года.
Для большинства районов России самым длинным сезоном оказывалась зима. «Народ,
чутко следивший за изменениями в природе, остро реагировавший на происходящие
перемены, практическими мероприятиями откликался на ощутимое наступление зимы.
Ему не было дела до того, что по календарю осень длится три месяца. Холод в
октябре говорил крестьянину среднерусской и северной полосы о наступлении зимы,
об исчезновении солнечного тепла, об омертвении природы».
Осень в крестьянском понимании ограничивалась периодом уборки урожая — примерно
от Ильина дня (20 июля/2 августа) до Покрова (1/14 октября). Собственно лето —
это короткое время созревания хлебов: с Иваны Купалы (24 июня/7 июля) до Ильина
дня или Успения св. Анны (25 июля/7 августа), редко до первого Спаса (1/14
августа). Весну призывали в марте, а началом ее считался Его-рьев день (23
апреля/6 мая) — «Егорий весну открывает».
Помимо основных годовых сезонов, выделялись переходные, промежуточные периоды:
пролетье (поздняя весна — раннее лето), молодое бабье лето (конец лета — начало
осени), осенины (середина сентября), позимье (обычно октябрь) и др.
По народным представлениям, две половины года взаимно влияют и обусловливают
друг друга, отчего в пословицах, приметах, загадках много сравнений зимы с
летом, осени с весной. В земледельческом календаре все составные части увязаны:
одно время года определяется по другому, а каждый месяц составляет пару с
противоположным ему месяцем второго полугодия. По характеру погоды декабрь,
январь, февраль соответствуют июню, июлю, августу; март, апрель и май —
сентябрю, октябрю, ноябрю, и наоборот.
Принятие христианства повело за собой овладение церковным календарем и
почитание святых, каждому из которых посвящался какой-либо день (или несколько
дней) в году.
Давно уже стало общим местом утверждение, что восточнославянский
земледельческий календарь сформировался на основе трудовой практики крестьян и
«только формально, по отмечаемым именам, связан с церковными святцами. Имена
святых подчинились труду и быту крестьянина; иконописные лики христианских житий
исчезли, оставшись чуждыми трудовой жизни с ее борьбой за урожай, борьбой,
дающей опыт и обеспечивающей существование человека».
Вторая истина заключается в том, что святые оказались нужны аграрному
календарю, они помогли превратить свод знаний земледельца в стройную и удобную
систему времяисчисления. Святцы послужили канвой, в которую легко укладывался
практический опыт крестьянина и которая естественно вобрала в себя традиционные
обряды и праздники. Народный календарь, каким он дошел до нас в записях XVIII—начала
XX в., демонстрирует такое соединение языческого и христианского начал, которое
правильнее было бы назвать слиянием, а не двоеверием. Народное Православие не
есть механическое соединение двух мировоззрений, когда без особого труда
вычленяются элементы языческие и христианские. Перед нами явление, скорее
напоминающее необратимую химическую реакцию, где в результате соединения двух
веществ получают третье, со своими, только ему присущими свойствами.
Нельзя забывать о том, что народные (языческие, неофициальные) праздники
естественно вбирали в себя или подчинялись церковным, поскольку и те, и другие
были проникнуты двойственным мироощущением. Тема жизни и смерти, постоянный
переход из одного состояния в другое, возрождение и воскресение через смерть, гибель,
сожжение, зарывание — главенствующие темы церковной и народной культуры.
Христианские праздники, в свою очередь, относительно легко поддавались бытовому
и трудовому осмыслению, ибо большинство из них имело «языческое происхождение».
«Разница между обрядами и обычаями, с которыми церковь вела борьбу, и теми,
которые она насаждала,- есть разница не по существу их исконного значения»,—
утверждал В. Я. Пропп. И добавлял: «Русская церковь, запрещавшая святки,
масленицу, семик, Купалу и другие праздники, преследовала то мировоззрение, из
которого она родилась сама». Поэтому земледельцу не составляло особого труда и
напряжения перетолковывать церковное учение в желательном для себя смысле.
Кстати, подобным образом тот же земледелец поступал и с языческими верованиями,
имевшими разное происхождение и разный первоначальный смысл. К этому следует
добавить, что вплоть до нашего столетия в народ проникало не чистое богословие,
не из подлинных и полных церковных книг грамотный крестьянин и даже сельский
священник черпали сведения о христианском учении — деревенская Россия
довольствовалась пересказами «для народа», адаптированными, упрощенными
изданиями.
Крестьянину надо было в первую очередь заботиться об урожае, о здоровье своей
семьи и скота, о передаче опыта подрастающему поколению, и все в его буднях и
праздниках подчинялось этой главной цели, истолковывалось с точки зрения
земледельца. О такой особенности крестьянского ума ярко и правдиво писал еще в
прошлом веке Глеб Успенский — большой знаток народных обычаев, традиций,
нравов. Цикл очерков под характерным названием «Власть земли» включал и рассказ
о земледельческом календаре, где писатель рассматривал народные приметы —
прекрасный образец «земледельческой мысли» народа. Сравнивая календари «для
господ» и народный месяцеслов, Г. Успенский писал: «Без перерыва на целый год,
вплоть до будущего крещения, — у господ идут: взятие, покорение, одоление и т.
д., а у крестьян: „На Трифона звездно — весна поздняя». „На Евдокеи снег —
урожай». „На благовещение дождь — родится рожь, мороз — урожай на грузди,
гроза — к теплому лету и орехам, мокро — к грибам». „Коли на Юрья
березовый лист в полушку, на успенье клади хлеб в кадушку». „Если на
Николу заквакают лягушки — хорош будет овес». „На Луку полуденный ветер —
к урожаю яровых». Святые и чудотворцы также переведены на крестьянское
положение: св. апостол Онисим переименован в Онисима-овчарника, Иов
многострадальный — в Иова-горошника; св. Афанасий Великий, архиепископ
александрийский, имя которого „нераздельно соединено с историей христианской
церкви в IV веке, так как он — один из самых ревностных защитников благочестия
против лжеучения Ария», переименован просто в Афанасия-ломоноса, потому
что около дня его имени, 18 января, бывают самые страшные морозы, от которых кожа
слезает с носа».
Русская церковь, как известно, на протяжении веков боролась с язычеством,
обрушиваясь, прежде всего, на обряды, праздники и игрища — как наиболее
красноречивые и массовые проявления языческого начала. Однако ни гонения, ни
устрашающие проповеди, ни государевы указы, ни попытки приурочить к древним
традиционным праздникам церковные и тем самым совершенно искоренить язычество
не привели к ожидаемому результату. Язычество было необходимо земледельцу, оно
соответствовало его практическим и духовным потребностям и потому не погибло
под тяжестью и достоинствами новой религии, а, растворившись в ней,
одновременно поглотило ее, образовав нечто новое — бытовое крестьянское
православие со своими святцами, праздниками, трудовым ритмом и собственной эстетикой.
От христианства в народном календаре — приурочение святых к дням годового
цикла, от язычества — распределение между ними (святыми) забот о погоде,
здоровье людей, сельскохозяйственных и домашних работах. Принципиально значимым
оказалось совмещение народного, аграрного (солярного в основе своей) счета
времени с церковным времяисчислением по Пасхе, что привело к сосуществованию
дат и праздников «в числе», то есть закрепленных за определенными днями
определенного месяца, и «скользящих», сроки которых зависели от времени
празднования Пасхи. Например, масленица могла справляться в период с конца
января до начала марта (за семь недель до Пасхи), сама Пасха — между 22 марта и
25 апреля (по старому стилю), вознесение — в течение всего мая, сроками Пасхи
определялась длительность петровского поста и пр.
Полная зависимость от природы заставляла земледельца тщательнейшим образом
изучать окружающий его мир, примечать «мельчайшие подробности случайностей
природы», улавливать закономерности и связи одних явлений с другими. Это
вылилось в целый свод правил, примет, тонких и верных наблюдений, знать которые
не грех и сегодняшнему сельскому жителю, да и не только ему.
«Если галки большой стаей летают — к ненастью, садятся высоко на деревьях — к
морозу, низко — к оттепели».
«Пора пахать, когда гром гремит, лес в листву одевается, жаворонок запел, а
водяные лягушки начинают квакать».
«Пока лист с вишневых деревьев не опал, сколько бы снегу ни выпало, зима не
наступит, оттепель его сгонит».
«Круг около солнца или месяца зимою предвещает продолжительные метели с
морозами».

2.4 «Осенне-зимний период русского сельскохозяйственного
календаря 19 века»

Зоркий крестьянский глаз
подмечал все, детальность наблюдений и, соответственно, примет поражает
современного человека. К примеру, такое наставление: «В конце сентября бывают
иногда морозы, повреждающие картофель, свекловицу и другие огородные овощи.
Признаки, по которым можно узнать наступление холода,— пролет диких гусей,
собирание в стаи мелких птичек, а также ясный блеск луны, рога которой
принимают острую форму после новолуния, и притом малые и низкие облака
стремятся к северу» «Воронежские губернские ведомости» середины прошлого века,
опираясь на опыт местных крестьян, советовали, как, когда и какую рожь следует
сеять. Вот небольшой отрывок из этой подробнейшей инструкции: «Посев ржи
следует соображать с посевом и урожаем гречи. Если греча раннего посева родится
хорошо, то и рожь должно сеять рано, и наоборот. Рожь сеять должно в первой, во
второй или в четвертой четверти августа месяца, смотря по погоде: ежели жаркое
и сухое лето, то сеять рожь под соху, в начале сентября или в исходе августа; в
дождливое холодное лето сеять рожь ранее в августе. Степную землю нужно
засевать поздно, и тем позднее, чем обильнее на ней растет трава. Через сколько
дней после рождества Христова случится иней, через столько же дней после
успения св. Анны (25 июля/7 августа) можно сеять озимый хлеб…
Недозрелая роясь вовсе на семена не годится. На тяжелой или мокрой почве сеять,
если возможно, старую рожь, рано, за неделю до Лаврентия (10/23 августа), пока
земля суха и дни долги…».
Знание природы и жизненный опыт выливались в пословичные выражения, которые
зачастую приобретали второй, обобщенный смысл:
«Год на год не приходится».
«Что посеешь, то и пожнешь».
«Время дороже золота».
«Спустя лето по малину в лес не ходят».
«Всякое семя знает свое время».
«Случается такой год, что в нем семь погод».
«Всяк Еремей про себя разумей: когда сеять, когда жать, когда в скирды метать».
Приметам, знаниям, передаваемым из поколения в поколение, установившимся
правилам народ доверял больше, чем застывшим данным календаря:
«Кто по календарю сеет, тот редко веет».
«Не примечать — и хлебушка не едать».
«Без примет ходу нет».
«Обычай старше закона».
Знакомясь с народным устным календарем, не перестаешь удивляться поразительному
соседству в нем самых тонких наблюдений, точных знаний и самых нелепых (с
нашей, материалистической точки зрения) суеверий, основанных на случайном
сходстве явлений или на простом созвучии слов. Невероятно переплелись в нем
трезвый практицизм и высокая поэзия, явь и фантазия, привычка к тяжелому труду
и бесшабашная удаль; скромность, целомудрие и праздничный разгул. Один
характерный пример: 16/29 июня церковь отмечает день св. Тихона Амафунтского. в
народе про этот день говорят: «С Тихона солнце идет тише». Наблюдение абсолютно
верное. По свидетельству астрономов, солнце в эту пору «и взаправду „идет
тише»: к концу июня Земля сбавляет скорость движения вокруг Солнца по
сравнению со скоростью на 1 января на 3600 километров в час. Эту особенность
небесной механики пытливый народный ум подметил как «застаивание
солнца»». Не менее интересно другое. Тот же «пытливый народный ум» из всех
дней второй половины июня для фиксации данного явления выбрал именно Тихонов
день. Поводом послужила звуковая ассоциация имени святого со словами «стихать»,
«тихо». На том же основании к 16 июня приурочена еще одна верная примета: «На
Тихона певчие птицы затихают» (кроме соловья и кукушки). И уже без всякой
реальной причины, исключительно на созвучии возникла вера в способность
чудотворца снимать боль, что отражено в одной из молитв: «Святый Тихон, утиши,
господи, болезни и вся недуги зубные…».
Вообще русский аграрный материал очень архаичен и консервативен. Крестьяне в подавляющей
массе даже в прошлом столетии плохо понимали истинные причины смены времен года
и многих явлений природы, для них причинно-следственные связи были иными, чем
это представляется нам сейчас. Крестьянин видел, что приход весны связан с
прилетом птиц, поэтому, желая обеспечить своевременное начало весны, обращался
к жаворонкам, ласточкам, куликам с просьбой поскорее вернуться в родные края,
выпекал из теста фигурки птиц, подражал птичьему щебетанью и пр. То, что
позднее стало восприниматься как поэтическое сравнение, метафора, когда-то было
реальной верой, отражало понимание природы: жаворонок, по мнению земледельца,
действительно нес весну на своих крыльях, Земля в самом деле засыпала зимой, а
в начале лета была беременна будущим урожаем и, страдая (ср.: «страда»,
«страдная пора»), в муках рожала хлеб, лен, овощи, ягоды (отсюда и слово
«урожай»).
Народный земледельческий календарь сохранял такой взгляд на природу, взгляд, по
сути, языческий, когда все, что окружает человека, одухотворено, наделено жизненной
силой, способно помогать или препятствовать, причинять зло или доставлять
радость.
Крестьянин поклонялся грому, солнцу и месяцу, почитал камни, водоемы, деревья.
Священным деревом у славян считался дуб, много поверий связано также с вербой,
рябиной. Но самое почитаемое, любимое дерево — береза. Исключительность,
«которая принадлежит березке, объясняется, по-видимому, тем, что березка —
первое, наиболее раннее дерево, одевающееся в яркую, нарядную зелень, тогда как
другие деревья еще едва начинают распускать почки. Отсюда возникает
представление, будто именно березки обладают особенной силой роста. Средоточием
этой силы считаются верхушки и ветки: от них идет рост и, следовательно, здесь
находится их сила. Эту силу надо использовать. Такова простейшая мыслительная
основа, приводящая к различным обрядам, связанным с березками».
Живыми, одушевленными были в глазах древнего человека не только земля,
растения, водоемы, явления природы (град, мороз и т. д.), но и сам годовой круг
с составляющими его единицами времени. Показательно, что в рассказах крестьян
времена года представали ближайшими родственниками, напоминали обычных людей: И
у брата три сестрицы: весна-молодица, зима-белолица и осень-водяница». Не
случайно и календарь в народе назывался «месяцесловом» — все его части (сезоны,
месяцы, недели, дни, посты, праздники и др.) были поименованы.
Собственное имя было у большинства недель: «пёстрая», «всеядная», «сырная»,
Фомина, «зеленая», «сборная» и т. д. Названия имели посты (холодный, голодный,
великий, лакомка и пр.) и морозы (введенские, Никольские, крещенские,
афанасьевские, власьевские и пр.).
В народном календаре существовала иерархия дней, то есть выделялись дни более и
менее значимые, но практически не существовало дней безымянных, неотмеченных. Каждый
день здесь — особый, со своим богатым или скромным содержанием, своим смыслом и
предназначением, он не сам по себе, а в цепи других, подготовлен
предшествующими и готовит следующие. К примеру, «какой, день в Миколу зимнего,
такой и в Миколу летнего»; зимний Никола, в глазах крестьянина, завершает ту
работу по установлению зимы, которую начинали Платон и Роман (18 ноября/1
декабря), продолжал Прокоп (22 ноября/5 декабря), «заваривала» Варвара с Саввой
(4 и 5 (17 и 18) декабря).
Кроме обычного числового обозначения внутри месяца и наименования внутри недели
(3 мая, среда), некоторые дни имели и «личное» определение: великий четверг,
чистый понедельник, Красная горка радуница, семик, духов день и др., что
указывало на их особое место и роль в народном месяцеслове.
Наделение дня именем какого-либо святого еще более «оживляло» его переводя в
область реального и чувственного. Отношение к святым и их дням устанавливалось
как к живым разумным существам, оно предполагало обмен услуг (за почитание —
помощь), наличие определенных обязанностей (святые должны были заботиться о
насущных делах, присматривать за погодой, помогать в работе), ответственность
за порученное дело (молено было благодарить, попенять, пристыдить и т. п.).
Крестьяне, как правило, мало считались с официальными биографиями
(каноническими житиями) мучеников, героев, праведников. Создавая свои легенды,
характеристики, образы календарных святых, ориентировались на время
празднования дня данного святого, на его имя, которое интерпретировали в нужном
для себя смысле. Часть подобных примеров приведена в цитате из очерка Г.
Успенского. Добавим к ним: «Тимофей — весновей», «Марья — пустые щи», «Василий
Парийский землю парит», «Половодье Антипа в овражке топит», «Прокоп дорогу
прокопает».
Исходя из собственных забот и нужд, народ сочинял и собственные объяснения,
порой очень красочные и остроумные. Приводятся фольклорные толкования таких
праздников, как Сретенье, Покров, Преполовение, Воздвижение и др. В связи с
подобным сочинительством И. П. Калинский, изучавший церковно-народный
месяцеслов, писал: «Простым нашим людям не понятно самое значение церковного
праздника обновления Царя-града, и неудивительно потому, если по звуковому
сходству в представлении народном Царь-град или город смешался с Царь-градом или
просто градом, физическим явлением, и таким образом праздник обновления
Царяграда сделался праздником умилостивления царя (повелителя) града» Еще один
пример 20 марта (2 апреля) отмечался день святой мученицы Фотинии Самарянки,
которая «у простого народа считается целительницего от трясавичной болезни», и
ей молятся, желая избавиться от лихорадки. «На каком основании у нас мученице
Фотинии усвояется дар исцеления от трясовичной болезни, на это не находим
определенного и ясного свидетельства в церковных описаниях ее жизни», но
поскольку «весна, особенно март месяц способствуют развитию лихорадки»,
крестьянин и передал власть над ней мартовской святой.
Сравнивая праздники и обряды земледельческого года между собой, легко убедится
в том, что отдельные компоненты в них совпадают, что повторяются некоторые
действия, что употребляются одни и те же ритуальные кушанья, что существуют
устойчивые поэтические формулы. Этой проблеме посвящено исследование В. Я.
Проппа. Ученый объясняет использование одних и тех же элементов в разных
обрядах замкнутостью годового цикла, единой мировоззренческой основой и
объединяющей все действия и помыслы земледельца задачей вырастить и сохранить
урожай.
Единым является и понимание места человека в мире, взгляд на взаимоотношения
его с природой. Давно замечено, что «в бытовой практике крестьянина
земледельческие и семейные интересы были неразрывно связаны. Этому единству
соответствует и общность аграрной и свадебной обрядности, выполняющей функцию
достижения хозяйственного и семейного благополучия, довольства, плодородия и т.
п.
Можно предполагать, что свадебный обряд был некогда органической составной
частью календарного цикла. Совершение брака „считалось нужным в целях
воздействовать на плодородие земли» Стремление использовать влияние человеческой
плодовитости на плодородие земли наблюдается во всем цикле аграрных празднеств.
Не случайно такое большое место занимают в нем эротические, брачные мотивы,
свадебное действо как таковое». Большинство свадеб игралось в период
интенсивной подготовки к предстоящим сельскохозяйственным работам (зимний
мясоед), итог этим неделям подводила масленица — праздник проводов зимы и
величания молодоженов. Вторым свадебным периодом было время после окончания
полевых и огородных работ, когда свадебный пир воспринимался как естественное и
счастливое завершение страдной поры.
От урожая зависело благополучие, да и сама жизнь хлебороба, поэтому он старался
в точности выполнять предписанные традицией правила крестьянской агрономии
(проведение сева, подготовка семян, пахота, удобрение навозом, уход за
всходами, соблюдение севооборота и пр.). Насущный хлеб и другие средства к
существованию доставались тяжким трудом и нуждались, по мнению крестьянина, в
защите от злых сил и в активном провоцировании на воспроизведение и увеличение
достатка. Для этого в течение веков выработалась целая система обрядовых
действ, включая песни, пляски, звучание музыкальных инструментов, особые
ритуальные тексты (заговоры, за-клички, обращения, издевки, плачи и др.).
Земледелец пытался также заглянуть в будущее, с помощью различных действий,
разными способами узнать характер предстоящего весенне-летнего сезона;
предугадать, для каких культур год будет благоприятным, сколько времени
продержатся морозы, хватит ли корма скоту до первой весенней травки и т. п.
Особое место занимали и гадания о собственной судьбе, в первую очередь —
гадания девушек-невест.
Земледельческая традиционная культура не была пассивной, созерцательной.
Человек не только молился, приносил жертвы, пытался разгадать смысл разных
явлений и связь вещей, он требовал, указывал, вызывал природу на определенные
действия, заявлял о себе как о властелине, хозяине во вверенном ему природном
участке Большинство обрядов, имеющих ярко выраженную магическую функцию, прочно
удерживалось в быту и производственной деятельности крестьянина.
«Украшаясь цветами и листьями, земледелец надеялся тем самым помочь обнаженной
земле покрыться зеленью; катаясь зимой на санках, а весной раскачиваясь на
качелях, он предполагал, что, чем дальше прокатится и чем выше раскачается, тем
длиннее и выше поднимется летом лен и лучше взойдут хлеба, и т. п.». Пекли
специальное печенье в виде домашних животных, т. к. верили, что изображаемое
(по магии подобия) должна стать действительным, т. е. выпеченные и съеденные фигурки
обеспечат приплод скота; в определенные дни устраивали обильные торжественные
трапезы, чтобы гарантировать столь же обильное воспроизводство съестного; в
период бурного роста хлебов и трав молодежь устраивала игрища с громким смехом,
обрядовой эротикой, песнями о любви и молодости.
С той лее целью спровоцировать силы природы на нужные земледельцу действия
широко использовались в обрядах всего года яйца, зерна злаков, чучела. «Зерно
обладает свойством надолго сохранять и вновь воссоздавать жизнь, умножая ее.
Семя — растение — семя составляют извечный кругооборот, который свидетельствует
о нескончаемости жизни. Путем еды к этому процессу приобщаются люди. В животном
мире зерну или семени, с точки зрения крестьянина, соответствует яйцо,
обладающее тем же удивительным свойством, что и семя, оно сохраняет, содержит
жизнь и воссоздает ее». Только приняв во внимание это объяснение, можно понять,
зачем при севе в зерна клали вареные яйца, почему в поле, на лугу, под березкой
ели яичницу; с какой целью на любом ритуальном столе присутствовала кутья.
Чучела — это символические изображения- божеств или олицетворенные силы
природы. Чаще всего изготавливали чучела на масленицу, семик, в обряде похорон
кукушки. Им устраивали торжественную встречу, а затем убивали, уничтожали,
сжигали в поле, за околицей или у реки. Разыгрывались настоящие похороны,
которые обставлялись, однако, не трагически, а комически и завершались нередко
бурным весельем. В основе и этих действ лежит та же «философия зерна»: чучело
убивали, чтобы заставить божество воскреснуть или передать свою силу земле и
возродиться из нее в виде нового урожая. Чрезвычайно важно, что подобные
убийства, растерзания, сжигание всегда сопровождались притворным плачем и
непритворным смехом.. Смех здесь оказывал живительное действие, потому что смех
есть признак жизни; более того, по народным воззрениям, смех способен вызывать
и возрождать жизнь.
Земледелец был уверен, что особой силой воздействия на природу и человека
обладает слово. «Чем далее в старину,— читаем в исследовании крупнейшего
ученого конца прошедшего столетия, А. А. Потебни,— тем обычнее и крепче вера в
способность слова одним своим появлением производить то, что им означено».
Неудивительно, что в обрядовых текстах так много повелительной интонации и обращений:
«Родись, капуста, бела и кругла!», «Покров-батюшка, покрой землю снежком, а
меня, молоду, женишком!», «Жаворонки, прилетите! Весну красну принесите!» и т.
п.
Люди, были убеждены в том, что, далее просто назвав явление, предмет, они тем
самым приобретали над ним власть. Слово, соединенное с музыкой и движением,
обладало еще большей силой. Поэтому огромную роль в обряде играли песня,
музыкальный инструмент, ритмические пляски, притоптывания.
Обрядовые песни заклинали и описывали благополучие, довольство, изобилие, а
сопровождавшие их действия изображали желаемое, чтобы обеспечить его в реальной
жизни. Лучший пример тому — обходы дворов на святках, во время масленицы, в
день первого выгона скота и в некоторые другие дни. Специальные группы
колядовщиков, волочебников ходили от дома к дому и исполняли песни-пожелания,
величания, воспевая в них неправдоподобное, сказочное благополучие, идеальные
семейные отношения; они же разыгрывали сценки, наполненные эротикой,
изображающие победу молодости над старостью, жизни над смертью. Обходы дворов
считались делом серьезным, чрезвычайно важным. Выполняющие такой обход
выступали «не скромными просителями-нищими, а коллективом людей, совершающих
магический обряд, который должен был вызвать желаемое в грядущем. Активная роль
колядующих исключала мотив смиренности и покорности перед восхваляемыми»
хозяевами дома.
Ватага колядующих требовала вознаграждения и получала его в виде обрядового
печенья (фигурки овец, коров, плуга и пр.), ритуальной еды и питья.
Народный месяцеслов дает прекрасную возможность увидеть, услышать,
прочувствовать всю красоту и емкость фольклорного слова. Очевидно и другое: с
каким вниманием, благоговением и одновременно свободой, даже лихостью
обращается крестьянин с языком, творимым и хранимым им. Наши неграмотные предки
умели находить особую прелесть и смысл в звучании слова. И вновь в качестве
доказательства обратимся к тому, как обыгрывались имена святых.
«Имя Лука по звуковым ассоциациям сделало христианского святого покровителем
охоты, обеспечивающим удачный лов зверя: это Лука-залутчик в заговоре „на
удачную охоту». Чаще, однако, имя святого Луки соединялось с луком: «На
Луку пекли пироги с луком» (вроде бы и святой при деле, и хозяйке памятка). «На
Малахия хлев метелками обмахивай». «Пришел Федул — тепляк подул». «Дожди на
Акулину — хорошая калина». На звуковом сходстве основана и оценка мая как
несчастливого месяца: «Май сманит, обманет; в мае родиться — всю жизнь
маяться».
Звукопись, игра слов, внутренние рифмы, которыми так богаты приметы, пословицы,
загадки, приговорки, сделали бы честь большому поэту: «Увидел грача — весну
встречай», «Грач зиму расклевал», «В марте курица из лужицы напьется», «На
Прокла поле от росы промокло», «Большая роса —к урожаю огурцов», «Красное лето
— зеленый покос», «Пришел Пахом — запахло теплом», «Сеют лен у семи Ален», «На
Прохора зима заохает», «Рында роет, Скинда скачет, Турман едет — съест тебя»
(загадка о свинье, зайце и волке).
Поразительно то, что все эти красочные, яркие, смелые в языковом отношении
суждения еще и точны в самом прямом — погодном, временном, хозяйственном
смыслах. Например, зиме самое время «заохать» с Прохора, ведь это 10(23)
февраля, приближается весеннее равноденствие, а там и весна не за горами.
Примета «Мокро на Мокея — жди лета еще мокрее» относится к 11(24) мая, когда
действительно часто выпадают дожди и, начавшись, могут надолго затянуться.
Утверждение «Сей пшеницу на Симона Зилота — родится аки злото» тоже не лишено
основания. Память святого отмечалась 10(23) мая, за два дня до него числится
Иван-пшеничник, то есть это на самом деле лучшая пора для сева пшеницы, но надо
же было найти слово, рифму, вспомнить об устойчивом образе «золото пшеницы»,
использовать скопление свистящих согласных, чтобы получился зримый, точный и
красивый афоризм.
В обращении крестьянина со словом чувствуется талант творца и удовольствие от
работы со знакомым и хорошо поддающимся материалом. От слова «роса» легко и
просто получились нужные производные, которых не знает литературный язык:
сухорбсо, росяно, Иов-росенник. Антипа называют то «водополом», то «половодом».
От названий зимних дней, когда устраивали пиры и братчины, образова-лись
глаголы «прониколиться», «проварвариться», что означало прогулять нажитое
долгим трудом, расстроить хозяйство от гульбы на зимнего Николу, на декабрьскую
Варвару.
Если от поэзии вновь вернуться к прозе, то следует упомянуть о достаточно полно
представленных в народном календаре сведениях о сроках наймов и расчетов,
времени ухода на промыслы и заработтки, о том, когда набирали рекрутов и когда
действовали различные ярмарки и торги. И эта сторона быта русской деревни так
или иначе увязывалась с хозяйственно-производственной деятельноегью
крестьянина, а все важные сделки, договоры, начинания, крутые перемены в жизни
(типа отходничества или рекрутчины) приурочивались к основным датам, большим
праздникам земледельческого календаря. В поговорках, присловьях, порожденных
условиями и ситуациями наймов и расчетов, звучат и горькие интонации, вроде
знаменитого «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!» или частушек о сезонном
батрачестве; звучит и юмор: в глаголах «подкузьмить» и «объегорить» (если при
сделках в Егорьев день или в ноябрьские Кузьминки удавалось кого-то обмануть,
провести либо самому оказаться обманутым), в шуточной отговорке «Должен — не
спорю, отдам не скоро. Первый срок — Илья-пророк, второй срок — Георгий на
коне, а третий — не ходи ко мне».
Ритмичность народного календаря поражает! В нем с прочно установившейся,
оправданной для труженика-земледельца последовательностью и оптимальным
темпоритмом чередуются праздники и будни, работа и отдых, посты и дни
неумеренной, сытной еды; периоды воздержаний, созерцательности и главенства
духа с периодами полного разгула и раскрепощения плоти. Этот аспект народной
культуры требует специальных размышлений, отдельного изучения. Но уже сейчас
можно утверждать, что в традиционной народной культуре отдых от физического
труда, веселье никогда не понимались как безделье, как полностью свободное,
ничем не занятое время. Праздник всегда выполнял важные общественные функции,
имел глубокий смысл, в нем человек наиболее остро ощущал себя одновременно
личностью и членом коллектива, внутри праздника осуществлялся контакт и
свободное общение, без которого невозможна нормальная жизнедеятельность
человека.
Наконец, праздник — это проявление всех форм и видов культуры данного
коллектива, начиная от принятых форм поведения, кончая демонстрацией нарядов и
исполнением традиционных песен. Земледельческий праздник давал к тому же
ощущение полного слияния с природой и вместе с тем утверждал власть человека
над ней.
И последнее. Необходимо помнить, что календарь при всей своей стройности,
законченности, при том, что в нем, казалось бы, учтены все потребности
земледельца, никогда не был застывшей и неизменной формой. Только реагируя на
социальные, экономические и прочие изменения в жизни крестьянина и шире —
страны, эпохи, календарь продолжал быть активно функционирующей системой. Так,
материалы XIX века показывают, насколько неодинаково в разных местностях и в
разные периоды даже внутри одного столетия выглядел традиционный календарь.
Переосмыслялись, трансформировались, исчезали или развивались отдельные
элементы и целые комплексы, на смену одним жанрам и текстам приходили другие.
Но до тех пор, пока сохранялось старое землепользование и способы производства
сельскохозяйственной продукции, народный календарь оставался необходимым
компонентом быта и культуры сельского населения.

 2.5 Преимущества нового календаря

Необходимость в календаре появляется
у каждого народа в связи с возникновением земледелия, что, как известно,
произошло в неолите. Таким образом, в течение нескольких тысячелетий до прихода
на Русь юлианского славяне должны были пользоваться другим календарем, и они им
действительно пользовались. Один вариант такого календаря, изображенный на
поверхности глиняного сосуда, датируемого IV веком нашей эры, был обнаружен
археологами в селе Ромашки Киевской области и в 1962 году расшифрован
академиком Б. А. Рыбаковым. Система знаков его говорит о синкретизме славянских
календарных представлений.
Исходя из особенностей
традиционного земледельческого календаря с его ориентиром не столько на числа,
сколько на времена года, на сроки подготовки и выполнения основных
сельскохозяйственных работ, мы взяли за основу деление года на четыре сезона,
начав изложение с зимы, то есть с декабря, нарушив тем самым сегодняшние
правила отсчета дней и месяцев, но зато приблизившись к логике крестьянина, к
народному пониманию года как круга. У которого нет четко выраженного начала и
конца, но есть предпочтительная точка отсчета — начало зимы.
Наличие в русском календаре системы стабильных дней и скользящих праздников
вынудило разделить год на две части, первая из которых и есть собственно
месяцеслов, а вторая — подвижные праздники, сроки которых определяются Пасхой.
Для удобства все даты приводятся по новому стилю, что, естественно, в некоторых
случаях создает свои трудности; например, когда речь заходит о времени посева,
сбора урожая, созревания плодов, ягод, следует учесть, что передвинулся сам
день с его названием и ранее приписанными ему свойствами, определениями, но
сроки выполнения работ или поспевания хлебов и пр. по существу остались
прежними. Скажем, гречу, как в прошлом веке, так и теперь сеют 13 июня, но
Акулину-гречишницу нынче отмечают не 13, а 26 июня.

Юлианский календарь был
не просто «плохим календарем», календарная реформа не просто исправлением его
ошибок, после чего проблема может считаться исчерпанной. По этому календарю
жили люди, по нему они отмечали события в жизни своих обществ и государств, им
пользовались летописцы и позже историки, рассказавшие нам об этой жизни. То
есть сейчас для нас этот календарь не только старый численник, а сплав чисел и
человеческих судеб, событий.
В течение многих и многих поколений народ жил по своему, принесенному из
глубокой древности календарю, не имея никаких связей с официальным календарем
государства и церкви. Но «однажды» он пришел в соприкосновение с ним и затем за
какое-то время совместил с его датами даты своего древнего календаря и главное
— веками накопленную сельскохозяйственную информацию.
То есть первоначально не было на канве юлианского календаря густой сети
народных замет, потом узор понемногу стал создаваться — как в рисунке
художника: сначала общий контур, потом детали…— и вот появился нерукотворный
гобелен месяцеслова. И если удастся установить время этого события, то, взяв
соответствующую поправку, мы получим возможность правильно соотнести народные
приметы с современным календарем.
Свидетельство «астрономичности» народного календаря можно видеть в
одной особенности летописных датировок. Лишь в X1 веке киевские книжники,
отметившие существование народного календаря, сообщили славянские названия
месяцев. С XII века встречается иная терминология для обозначения категорий
второй, неофициальной календарной системы: в 1136 году «прииде Новугороду
князь Святослав… месяца июля в 19 день, а Луне небесней в 19 день». Эта
традиция доживет до XV века — полное затмение Луны 10 марта 1476 года
датировано так: «Месяца марта в 10 день, а небесного февраля в 15 день
начат гинути месяц». Думается, что термин «небесный февраль» ни
в какой календарной системе не применялся, это христианизированное понятие: в
представлении летописца месяцы народного календаря имели непосредственное
отношение к небесным явлениям, постоянно сверялись с ними — в отличие от
формализованных юлианских месяцев. Самый факт ссылки на народный календарь в
летописях говорит о том, что он широко применялся в общественной жизни Руси.
Реальным свидетельством «системности» и организованности
восточнославянского язычества является единый аграрнообрядовый календарь. Во
времена Киевской Руси жрецами были волхвы.
Институт волхвов, безусловно, дожил до XVI века. «Стоглав» называет
волхвами и чародейниками именно наблюдателей «звезд и планит». Волхвы
были обычным явлением русской действительности того времени, отношения между
ними и населением были самые непринужденные: люди свободно ходили к волхвам или
приглашали их к себе, желая «уведати от них некая неизреченная», как
говорится в Стоглаве. С волхвами по-прежнему держали совет представители
власти. Так, решение Ивана Грозного выдвинуть подставного царя Симеона
Бекбулатовича объяснялось, как отмечено в летописи, тем, что «волхвы ему
сказали, что в том году будет пременение: московскому царю смерть».
Понятно, что волхвов никогда не было так много, чтобы они могли руководить
языческими обрядами в каждой семье, общине, деревне. Но этого, видимо, и не
требовалось. Ежегодные астрономические наблюдения, необходимые для
функционирования хозяйственного календаря, в состоянии выполнить каждый
«большак» — старший в семье, роде. В трудных случаях он мог
посоветоваться с волхвом.
Ритуалы, связанные с идеей плодородия, прошли многовековой путь
развития даже в рамках язычества: от простейших приемов магии до целой
стройной системы магических обрядов, превращение отдельных обрядов в
комплекс календарных праздников, от веры в духов плодородия до создания
сложных мифологических образов — божеств- плодородия.
Из сочетания сроков начала и конца определенных работ в поле и дома,
наиболее удобных дат заключения брачных союзов, наконец, аграрных и семейных обрядов
и праздников складывается дохристианский земледельческий календарь.
Принятие христианства оказало на него огромное воздействие. Православная
церковь стремилась преобразовать языческую сущность празднеств, наложив на народный
календарь церковный месяцеслов, иди святцы, в которых в календарном порядке
были расположены дни поминовения христианских святых, события из истории
церкви.
В результате подобного наложения возникли своеобразные
«производственно-бытовые» святцы — народный месяцеслов. Все 365 дней
в году оказались посвященными какому-либо святому угоднику, а чаще даже
нескольким, или некоему важному евангельскому эпизоду, то есть каждый день в
году – стал праздником, большим (нерабочим) или малым (рабочим). Из народного
календаря исчезли имена всех языческих богов, их заменили имена христианских
святых.
Но при всех этих, казалось бы, значительных изменениях сохранилось главное —
дохристианское мировоззрение крестьянства, придавшее образам святых функцию
божеств плодородия. Так возникло особое, «бытовое православие», при котором
святые превратились в добрых помощников в сельском труде, в семейной жизни.
Наряду с приметами — многие из них поражают своей точностью, особой
крестьянской наблюдательностью [Примета: «На Мануила (17/30 июня) солнце застаивается»
— подтверждается наблюдениями астрономов: земля действительно замедляет свое
движение вокруг солнца. Здесь и далее первая цифра означает старый стиль,
вторая, через черточку, — новый стиль] — в народный календарь вошли пословицы и
поговорки, относящиеся как к году в целом, так и к отдельным сезонам, месяцам,
дням, явлениям природы, животным, растениям, птицам. Эти изречения
демонстрируют замечательную способность русского человека к афористичности и
поэтичности выражения мысли: «Зима резвится не только в лесу, но и у нас
на носу»; «На чужой сторонке и весна не красна»; «Апрельские
ручьи землю будят».
Другие пословицы и поговорки возникали на основе созвучия слов: «На
(день) святого Пуда доставай пчел из-под спуда»; «Василий Порийский
землю парит; «Воздвижение осень зиме навстречу двигает»;
«Кораилий святой – из земли корневище долой»; «Федор Студит
землю студит».
Следует отметить и еще одну важную особенность крестьянского
месяцеслова. Дохристианский земледельческий календарь был ориентирован по солнцу,
а календарь церковный — по луне. В результате совмещения календарей возникло
два типа праздников. Первые ежегодно, с языческих времен, отмечаются в одно и
то же время (постоянные или непреходящие праздники); вторые — каждый год
справляются в разные дни (непостоянные, переходящие праздники). К последним
относят-са Пасха и различные пред- и послепасхальные обряды и Троица с
многочисленными пред- и послетроицкими обрядами.
Обычно народный календарь ученые, собиратели считают с 1 января, хотя
эта дата не имеет никакого отношения к сельскохозяйственному году. Его
начало — это либо приход весны (подготовка к севу), либо наступление осени
(окончание сбора урожая). Ведь не случайно, что до 1348 года новый год на
Руси официально отмечался 1 марта, а с 1349 по 1699 — 1 сентября., и только
Петр I своим указом установил приход очередного года по европейскому
образцу. Тем не менее дата 1 марта широко отмечается как встреча весны, как день
предсказатель погоды на весну — лето (Евдокея Летоуказательница). К этому дню
приурочено много примет, пословиц, поговорок. Не менее значителен и праздник 1
сентября — день Симеона Летопроводца, когда прекращаются работы в поле,
наступает осень, начинаются посиделки, хороводы и игры молодежи. К Семину дни
также прикреплено много различных изречений.
Русский земледельческий календарь представляет большой интерес как
своеобразная энциклопедия народных знаний, своего рода колыбель научного естествознания.
Известный исследователь народного месяцеслова А. С. Ермолов писал в конце XIX —
начале XX столетий, что далеко ушедшая наука должна «постараться
восстановить давно порванную связь между точным научным знанием, с одной
стороны, и непосредственным народным опытом, чуткою наблюдательностью простого
сельского люда — с другой». Тогда этот призыв не был услышан, но «все
возвращается на круги своя».
Вместе с тем народный календарь — это и энциклопедия народной эстетики,
собрание непреходящих народных ценностей.
Русский крестьянин не только любил природу, но и глубоко понимал ее.
Ныне связь с природой оказалась прерванной. Не только для большинства
городских, но для многих деревенских жителей неизвестны названия трав,
цветов, деревьев, не говора уже о каком-то опыте метеорологических
наблюдений. Однако хочется верить, что у каждого человека есть врожденное чувство
любви к природе, но оно нередко дремлет где-то в душе, и нужен умный наставник,
который разбудит это чувство.

Заключение

Издревле у восточных
славян существовал точно разработанный сельскохозяйственный календарь,
показывавший превосходное знание всех вегетационных периодов яровой пшеницы и
ячменя, других культур. Календарь этот складывался постепенно, в течение многих
столетий, изустно передаваясь из поколения в поколение. В нем нашли свое
отражение практический опыт крестьянина, всевозможные метеорологические,
астрономические и агрономические знания.
Однако издавна человек не ограничивался лишь созерцанием природы, он
всегда стремился познать ее. Отождествляя себя с природой, наш далекий
предок придавал всему, что было вокруг (земле, воде, огню, растениям,
деревьям, небесным светилам, различным стихиям) человеческий облик. В то же время
все эти явления обожествлялись. Кроме того, земля, вода, дома
заселялись духами (полевиком или полудницсй, водяным, русалками, домовым). Наконец,
сложные представления о сущности смерти, о судьбе умерших, о связи духов,
умерших с землей способствовали возникновению культа предков.
Почти все языческие божества, полубожества и духи, наделенные
сверхъестественными способностями, могли помогать человеку, а могли и
вредить ему. Поэтому их нужно было расположить к себе посредством
жертвоприношений, определенных магических действий, песнопений.
Подобные заклинания должны были повторяться из года в год, в одно и то
же время, без всяких изменений в словах, в мелодии, в телодвижениях. Только при
таком условии мог остаться неизменным окружающий мир, а следовательно, урожай —
не хуже прошлогоднего.
Само слово «календарь» происходит от исконно славянского слова
«коло» — круг (первоначально — окоем, небесный круг). Моления
восточных славян — язычников своим богам были строго расписаны по временам года
и важнейшим периодам полевых работ. Год делится на 12 месяцев, носивших самобытные
русско-славянские названия (они частично сохранились на Украине и в Белоруссии)
и определялся по солнечным фазам — ведь Солнце играло особую, определяющую роль
в мировоззрении и верованиях праславян — древнейших земледельцев Европы.

Знатоками обрядности и
точных календарных сроков были жрецы-волхвы и ведуньи-знахарки, «вещие
жены», появившиеся еще в далекую первобытную эпоху. Письменность у
славян-русичей не была достоянием только узкого круга волхвов и ведуний, князей
и бояр: городское население дохристианской Руси отличалось практически
поголовной грамотностью. Превосходящее большинство грамотных людей в 1Х-Х веках
было и среди смердов и кметей — пашенных людей (простых земледельцев).
Дохристианская Русь оказывала сильнейшее культурное влияние на всех своих
соседей. Достаточно сказать, что ее заклятые враги — хазары, по свидетельству
средневекового арабоязычного восточного историка Фахрад-дина Мубарекшаха
Мерверруди, заимствовали славяно-русскую письменность и восточнославянский
алфавит: «У хазар тоже есть письмо, которое происходит от русского»,
— писал он. Так и в других культурно-исторических образованиях зарубежья
прослеживается определённое влияние религиозно-мифологического мировоззрения
древних славян. 1992г[11].

Особенности
сельскохозяйственного календаря 19 века в том, что он представляет собой тонкий
симбиоз знаний славян с христианскими доктринами.   Как показано в моей работе,
многие важные  даты накладывались друг на друга. При этом иногда происходил и
сам сдвиг дат самых важных мероприятий. Пословицы и поговорки, которые мы не
стали приводить в дипломе (потому что их просто огромное количество), регламентировали
начало тех или иных мероприятий.  Многие приметы носили условный характер.

Например: В августе дуб
желудями богат—к урожаю.
Если листья на деревьях в августе
желтеют снизу —
ранний сев будет хорош.

То есть, можно сделать
вывод, что земледельческий        календарь в 19 веке закончил свой симбиоз с
христианскими календарями. При этом он сохранил и закрепил знания, полученные о
природе еще во времена русичей.

1.
#»#_ftnref1″ name=»_ftn1″ title=»»>[1] Варрон. Сельское хозяйство. — Изд. АН СССР, 1963 г.

Сельскохозяйственный годовой цикл, несомненно, вдохновлял писателей и художников, иллюстрировавших средневековые часословы. Земледелец стал символом добра в аллегорической поэме Уильяма Ленгленда «Петр Пахарь» (породившей, в свою очередь, целую традицию нравоучительных и/или сатирических «песен пахаря»).

Вообще авторы дидактических произведений нередко ставили в пример своим читателям трудолюбивых и терпеливых крестьян, ловко обращающихся с плугом, серпом и прочими сельскохозяйственными орудиями. Они подчеркивали: обязанность кормить род людской, с одной стороны, священна и от нее не следует уклоняться, а с другой – она заслуживает глубокого уважения со стороны тех, кто избавлен от физического труда. Господин, доводящий крестьян до нищеты несправедливыми поборами, достоин осуждения – не только за свою жестокость, но и за расточительство: неумелый хозяин, плохо управляющий своими землями, тратит даром то, что мог бы употребить на помощь нуждающимся. С другой стороны, крестьянин, который отказывается работать и бродяжничает в поисках лучшей доли, тоже расточитель (во второй половине XIV века, после чумы, в эпоху «Статутов о работниках», это стало особенно актуально). Крестьянам и работникам, по словам того же Ленгленда, открыт рай без всяких дополнительных усилий с их стороны – главным образом, им достаточно лишь честно трудиться и терпеливо сносить лишения, в то время как для сильных мира сего путь на небеса обставлен множеством условий.

В стихотворении «Как пахарь выучил “Отче наш”», перечисляются навыки и умения успешного земледельца: «Умел он и сеять, и ходить за плугом, копал канавы, ставил изгороди, доил корову, молотил, веял, холостил хряка, все делал вовремя, сообразно поре года, косил траву и жал пшеницу, и лучшего работника еще не было на свете». Кроме того, герой стихотворения умел пахать на быке и на лошади, стричь овец, трепать пеньку, подрезать деревья, рубить лес, латать крышу и класть стены. Другое стихотворение, посвященное сельскохозяйственному календарю, следующим образом перечисляет разнообразные занятия крестьян: «В январе я грею руки у очага, в феврале возделываю свою землю, в марте всё готовлю к весне, в апреле слушаю птичье пение, в мае я весел, как птица в лесу, в июне усердно пропалываю поле, в июле кошу луг, в августе жну зрелую пшеницу, в сентябре молочу, добывая свой хлеб, в октябре сею, в ноябре на Мартинов день режу свинью, а в декабре на Рождество пью красное вино».

Это описание можно счесть идеализированным, однако январь действительно был временем, когда крестьяне проводили больше времени, чем обычно, дома у очага и за всякими забавами. Здесь нам на помощь, как всегда, приходят коронерские отчеты. Они свидетельствуют, что 23 процента несчастных случаев, постигавших людей во время отдыха, игр и развлечений, приходятся именно на январь. Кроме того, в январе люди реже получали увечья и смертельные травмы, связанные с полевыми работами и строительством, и чаще – во время работы по дому, заготовки дров и т.д. Судя по документам, январь также был сложным временем для людей старшего возраста – им грозила опасность умереть от переохлаждения или разбиться на льду.
Месяцы с февраля по май были посвящены пахоте, севу и уходу за будущим урожаем. В феврале крестьянин вспахивал свое поле и сеял овес и ячмень, затем сажал горох и бобы. Пахота была тяжелым трудом, требовавшим большого опыта и выносливости; занимались этим, как правило, мужчины. Плуг был символом мужского труда, точно так же, как прялка – женского. В поле пахарь шел за плугом, а его жена, сын или нанятый мальчик-помощник направляли быков.

Отрывок из «Кредо Петра Пахаря», анонимной сатирической поэмы конца XIV века:

[Бедный пахарь]

И я пошел дальше, плача от горя, и увидел бедняка, согнувшегося над плугом. Одет он был в рваную дерюгу, его капюшон был весь в дырах, волосы растрепались, грубые башмаки были набиты тряпьем, и из них торчали пальцы, а чулки спустились до пяток. Весь покрытый грязью, шел он за плугом. На нем были рукавицы, такие же жалкие, как башмаки, сшитые из тряпок; они прохудились и были все в глине. Он брел в грязи почти по щиколотку. Четверо быков, тянувших плуг, совсем ослабели – у них можно было сосчитать все ребра, такими жалкими они выглядели. Жена пахаря, держа длинный хлыст, шла рядом, в высоко подоткнутом платье. Она завернулась в веятельное полотно от холода и ступала босиком по льду, так что за ней оставался кровавый след. В дальнем конце поля лежала деревянная лохань, и в ней – младенец, завернутый в тряпье. Рядом сидели двое двухлетних детей, и все они тянули песню, которую горестно было слышать; они громко и жалобно кричали. Бедняк тяжко вздыхал и говорил: «Дети, молчите».

В латинских диалогах монаха Эльфрика (IX век) также описываются тяготы земледельческого труда. Собеседники наставника (Н) здесь – ученики (У), представители различных профессий и сословий.

Н. Скажи нам, пахарь, как ты выполняешь свою работу?
У. Я работаю с большим усердием. Я встаю на рассвете, выгоняю быков в поле и впрягаю в плуг. Я даже в разгар зимы не решаюсь остаться дома из страха перед моим господином; впрягши быков в плуг и прочно прикрепив к нему сошник, я за день должен вспахать целый акр или даже больше.
Н. Есть ли у тебя товарищи?
У. Да, при мне есть мальчик для того, чтобы погонять быков заостренной палкой. Он теперь охрип от холода и крика.
Н. Ты что-нибудь еще делаешь в течение дня?
У. Да, очень многое. Я должен принести быкам сена, дать им воды и выгрести навоз. Мне приходится исполнять такую тяжелую работу, потому что я не свободен.
Н. Расскажи нам, пастух, какую работу выполняешь ты? <…>
У. Я усердно работаю на своего господина. Когда пахарь отпряжет быков, я веду их на пастбище и караулю всю ночь, охраняя от воров; на рассвете я возвращаю быков пахарю сытыми и напоенными.

В документах встречаются упоминания об арендаторшах, которым надлежит вспахать столько-то земли, однако это вовсе не обязательно означает, что женщины становились за плуг лично. Мы не знаем, в какой мере отсутствие женщин в этой области обставлялось символическими запретами; во всяком случае, в средневековой Англии нет конкретных «табу», которые воспрещали бы женщине браться за плуг. Вполне вероятно, что физически крепкая женщина, не истощенная родами, могла с этим справиться. В «Балладе о недовольном муже» крестьянин предлагает жене поменяться на день с ним местами – она отправится в поле пахать, а он останется дома заниматься хозяйством, поскольку, с его точки зрения, ее обязанности слишком легки. Текст баллады дошел до нас не полностью, но, зная другие истории с аналогичным сюжетом, мы можем предположить, что женщина справилась с полевой работой и посрамила мужа.
Гибкая система договоров избавляла одинокую женщину от необходимости надрываться на пахоте самой. Самым простым вариантом для тех, кто мог себе это позволить, было, конечно, нанять работника. Кроме того, женщина, оставшаяся вдовой с маленькими детьми, могла, по договоренности с лордом, отдать мужнин надел внаймы до совершеннолетия сына (либо до замужества дочери). Еще она могла выйти замуж вторично и передать надел новому мужу – как минимум до середины XIV века женщины, обладавшие хотя бы небольшим участком пахотной земли, считались завидными невестами. Если вдова была пожилой и бездетной, она могла заключить с безземельным молодым односельчанином «договор о содержании»: он имел право пользоваться наделом, но за это обязался кормить и содержать ее (иногда, согласно условиям договора, вдова перебиралась жить к нему). Наконец, даже в отсутствие пахотного надела женщина, не обремененная чересчур большим семейством, могла худо-бедно кормиться другими заработками: так, чосеровская вдова, названная «молочницей», держит трех свиней, трех коров, овцу, кур, и это позволяет ей вести бедную, но пристойную жизнь вместе с двумя юными дочерьми. Разносолов и вина у нее на столе не бывает, однако женщине, во всяком случае, хватает молока и хлеба; она может позволить себе и вареную ветчину, и яичко-другое.

РУССКИЙ
НАРОДНЫЙ ЗЕМЛЕДЕЛЬЧЕСКИЙ КАЛЕНДАРЬ

Само
слово «календарь» восходит к латинскому
«calendae»
(первый день месяца), а оно, к глаголу
«calarе»
(лат. — «выкликать»). В Древнем Риме
обязанностью главного жреца было громкое
провозглашение первого дня каждого
нового месяца.

Потребность
измерять время возникала у всех народов,
в различных климатических условиях,
как только ими осознавалась периодичность
явлений природы (смена дня и ночи,
нескольких времен года). Упорядоченный
счет времени — итог длительных наблюдений
человека над природой, практического
опыта, как необходимое условие для
развития любой цивилизации.

Славяне
не были исключением. Им тоже пришлось
осваивать способы времяисчисления,
вырабатывать свой календарь с очень
крупными и достаточно мелкими единицами
— от понятий «век», «эпоха» до обозначения
частей суток (день, ночь, сумерки и пр.).

Издавна
основным занятием восточных славян
было земледелие, поэтому вся народная
культура и основная масса праздников,
обрядов носила земледельческий характер.
Календарь крестьянина XIX
— начала XX
в. включал в себя познание природы,
осмысление закономерностей человеческой
жизни, сельскохозяйственный опыт,
обряды, произведения устного народного
творчества, установившиеся веками нормы
общественной жизни и др.

Это
была своеобразная народная энциклопедия
крестьянского быта с его праздниками
и буднями. Жизненный уклад земледельца
изначально определялся, в первую очередь,
сменой времен года, поворотными датами
солнечного календаря. Выделялись зимний
и летний солнцевороты, весеннее и осеннее
равноденствия. В русском аграрном
календаре им соответствовали зимние
святки (конец декабря — начало января),
Иван Купала — 24 июня (7 июля), март и
сентябрь.

Важность
указанных четырех сроков подтверждается
тем, что каждый из них у разных народов
в разное время мог служить и действительно
служил днем, с которого исчислялся Новый
год.

На
Руси в течение некоторого времени
существовало три календаря: гражданский,
церковный и народный (аграрный), которые
то совпадали, то расходились

Но
народное времяисчисление по-прежнему
опиралось на смену времен года и за
основные вехи принимало период зимнего
солнцеворота — Спиридоньев день, позднее
перенесенный на 25 декабря — рождество
Христово; время от Аграфены Купальницы
(23 июня/6 июля) до Петрова дня (29 июня/12
июля); середину марта (Сороки —
Благовещение), а также Семен-день (1/14
сентября), который и в XIX
в. сохранял черты, напоминавшие о бывшем
когда-то сентябрьском «Новом годе».

Большое
количество народных примет, пословиц,
поговорок, особые правила поведения,
запреты, наставления, обрядовый фольклор,
игры, пляски, развлечения молодежи,
обильная еда — такова насыщенность
наиболее значимых моментов земледельческого
года.

В
определении сроков и продолжительности
времен года крестьянин целиком исходил
из реальных климатических условий,
которые регулировали его трудовую
деятельность и хозяйственный быт.
Поворотные точки солнечного движения
по небесной сфере делили год на четыре
примерно равные части, но в сознании
земледельца эти отрезки не полностью
совпадали с календарными временами
года. Для большинства районов России
самым длинным сезоном оказывалась зима.

Осень
в крестьянском понимании ограничивалась
периодом уборки урожая — примерно от
Ильина дня (20 июля/2 августа) до Покрова
(1/14 октября). Собственно лето — это
короткое время соз­ревания хлебов: с
Иваны Купалы (24 июня/7 июля) до Ильина
дня или Успения св. Анны (25 июля/7 августа),
редко до первого Спаса (1/14 августа).
Весну призывали в марте, а началом ее
считался Егорьев день (23 апреля/6 мая) —
«Егорий весну открывает».

Помимо
основных годовых сезонов, выделялись
переходные, промежуточные периоды:
пролетье (поздняя весна — раннее лето),
молодое бабье лето (конец лета — начало
осени), осенины (середина сентября),
позимье (обычно октябрь) и др.

По
народным представлениям, две половины
года взаимно влияют и обусловливают
друг друга, отчего в пословицах, приметах,
загадках много сравнений зимы с летом,
осени с весной. В земледельческом
календаре все составные части увязаны:
одно время года определяется по другому,
а каждый месяц составляет пару с
противоположным ему месяцем второго
полугодия. По характеру погоды декабрь,
январь, февраль подобны июню, июлю,
августу; а март, апрель и май — сентябрю,
октябрю, ноябрю, и наоборот.

Принятие
православия повело за собой церковный
календарь и почитание культа святых,
каждому из которых посвящался какой-либо
день (или несколько дней) в году.

Обычно
считают, что земледельческий календарь
сформировался на основе крестьянской
трудовой практики и лишь формально
связан с церковным. Имена святых
подчинились труду и быту крестьянина;
иконописные лики христианских житий
исчезли, оставшись чуждыми трудовой
жизни с ее борьбой за урожай, борьбой,
дающей опыт и обеспечивающей существование
человека.

Христианские
праздники, в свою очередь, относительно
легко поддавались бытовому и трудовому
осмыслению, ибо большинство из них имело
«языческое происхождение».

От
христианства в народном календаре —
приурочение святых к дням годового
цикла, от язычества — распределение
между ними (святыми) забот о погоде,
здоровье людей, сельскохозяйственных
и домашних работах. Принципиально
значимым оказалось совмеще­ние
народного, аграрного (солярного в основе
своей) счета времени с церковным
времяисчислением по Пасхе, что привело
к сосущество­ванию дат и праздников
«в числе», то есть закрепленных за
опреде­ленными днями определенного
месяца, и «скользящих», сроки кото­рых
зависели от времени празднования Пасхи
‘ Например, маслени­ца могла спрапляться
в период с конца января до начала марта
(за ,семь недель до Пасхи), сама Пасха —
между 22 марта и 25 апреля (по старому
стилю), вознесение — в течение всего
мая, сроками Пасхи определялась
длительность петровского поста и пр.

В
небольшом предисловии невозможно в
полном объеме рас­крыть своеобразие
народного календаря и исследовать все
причины этого своеобразия, поэтому мы
останавливаемся лишь на тех момен­тах,
без учета которых при чтении данной
книги что-то вызовет не­доумение или
не обратит на себя внимания, что-то может
остаться вовсе не понятым.

Полная
зависимость от природы заставляла
земледельца тща­тельнейшим образом
изучать окружающий его мир, примечать
«мельчайшие подробности случайностей
природы», улавливать зако­номерности
и связи одних явлений с другими. Это
вылилось в целый свод прапил, примет,
тонких и верных наблюдений, знать которые
не грех и сегодняшнему сельскому жителю,
да и не только ему

Зоркий
крестьянский глаз подмечал все,
детальность наблюде­ний и, соответственно,
примет поражает современного человека.

Знание
природы и жизненный опыт выливались в
пословичные выражения, которые зачастую
приобретали второй, обобщенный смысл:

Приметам,
знаниям, передаваемым из поколения в
поколение, установившимся правилам
народ доверял больше, чем застывшим
данным календаря:

Знакомясь
с народным устным календарем, не
перестаешь уди­вляться поразительному
соседству в нем самых тонких наблюдений,
точных знаний и самых нелепых (суеверий,
основанных на случайном сходстве явлений
или на простом созвучии слов.

Народный
земледельческий календарь сохранял
такой взгляд на природу, взгляд, по сути,
языческий, когда все, что окружает
челове­ка, одухотворено, наделено
жизненной силой, способно помогать или
препятствовать, причинять зло или
доставлять радость.

Крестьянин
поклонялся грому, солнцу и месяцу,
почитал камни, водоемы, деревья. Священным
деревом у славян считался дуб, много
поверий связано также с вербой, рябиной.
Но самое почитаемое, лю­бимое дерево
— береза.

Живыми,
одушевленными были в глазах древнего
человека не только земля, растения,
водоемы, явления природы (град, мороз и
т. д.), но и сам годовой круг с составляющими
его единицами вре­мени.

Кроме
обычного числопого обозначения внутри
месяца и наиме­нования внутри недели
(3 мая, среда), некоторые дни имели и
«лич­ное» определение: великий четверг,
чистый понедельник. Красная горка,
радуница, семик, духоп день и др., что
указывало на их особое место и роль в
парод-лом месяцеслове.

Исходя
из собственных забот и нужд, народ
сочинял и собствен­ные объяснения,
порой очень красочные и остроумные.

свадебный
обряд был некогда орга­нической
составной частью календарного цикла.

Земледельческая
традиционная культура не была пассивной,
со­зерцательной. Человек не только
молился, приносил жертвы, пытал­ся
разгадать смысл разных явлений и связь
вещей, он требовал, ука­зывал, вызывал
природу на определенные действия,
заявлял о себе как о властелине, хозяине
во вверенном ему природном участке
Большинство обрядов, имеющих ярко
выраженную магическую функцию, прочно
удерживалось в быту и производственной
деятель­ности крестьянина.

Земледелец
был уверен, что особой силой воздействия
на при­роду и человека обладает слово.

Люди,
были убеждены в том, что, даже просто
назвав явление, предмет, они тем самым
приобретали над ним власть. Слово,
соеди­ненное с музыкой и движением,
обладало еще большей силой. По­этому
огромную роль в обряде играли песня,
музыкальный инстру­мент, ритмические
пляски, притоптывания.

Обрядовые
песни заклинали и описывали благополучие,
доволь­ство, изобилие, а сопровождавшие
их действия изображали жела­емое,
чтобы обеспечить его в реальной жизни.
Лучший пример то­му— обходы дворов
на святках, во время масленицы, в день
первого выгона скота и в некоторые
другие дни. Специальные группы
коля-довщиков, волочебииков ходили от
дома к дому и исполняли пес­ни-пожелания,
величания, воспевая в них неправдоподобное,
сказоч­ное благополучие, идеальные
семейные отношения; они же разыгры­вали
сценки, наполненные эротикой, изображающие
победу молодо­сти над старостью, жизни
над смертью. Обходы дворов считались
делом серьезным, чрезвычайно важным.

Народный
месяцеслов дает прекрасную возможность
увидеть, услышать, прочувствовать всю
красоту и емкость фольклорного сло­ва.

достаточно
полно представленных в народном календаре
сведениях о сроках наймов и расчетом,
времени ухода па промыслы и заработки,
о том, когда набирали рекрутов и когда
действовали различные ярмарки и торги.

И
последнее. Необходимо помнить, что
календарь при всей своей стройности,
законченности, при том, что в нем, казалось
бы, учтены все потребности земледельца,
никогда не был застывшей и неизменной
формой. Только реагируя на социальные,
экономиче­ские и прочие изменения в
жизни крестьянина и шире — страны,
эпохи, календарь продолжал быть активно
функционирующей систе­мой. Так,
материалы XIX
века показывают, насколько неодинаково
в разных местностях и в разные периоды
даже внутри одного столе­тия выглядел
традиционный календарь. Переосмыслялись,
трансфор­мировались, исчезали или
развивались отдельные элементы и целые
комплексы, на смену одним жанрам и
текстам приходили другие. Но до тех пор,
пока сохранялось старое землепользование
и способы производства сельскохозяйственной
продукции, народный календарь оставался
необходимым компонентом быта и культуры
сельского на­селения.

Исходя
из особенностей традиционного
земледельческого календаря с его
ориентиром не столько на числа, сколько
на времена года, на сроки подготовки и
выполнения основных сельскохозяйственных
работ, мы взяли да основу деление года
на четыре сезона, начав изложение с
зимы, то есть с декабря, нарушив тем
самым сегодняшние правила отсчета дней
и месяцев, но зато приблизившись к логике
крестьянина, к народному пониманию года
как круга, у которого нет четко выраженного
начала и конца, но есть предпочтительная
точка отсчета — начало зимы.

Наличие
в русском календаре системы стабильных
дней и скользящих праздников вынудило
разделить книгу на две части, первая из
которых и есть собственно месяцеслов,
а вторая — подвижные праздники, сроки
которых определяются Пасхой.

Для
удобства чтения все даты приводятся по
новому стилю, что, естественно, в некоторых
случаях создаст свои трудности; например,
когда речь заходит о времени посева,
сбора урожая, созревания плодов, ягод,
следует учесть, что передвинулся сам
день с его названием и ранее приписанными
ему свойствами, определениями, но сроки
выполнения работ или поспевания хлебов
и пр. по существу остались прежними.
Скажем, гречу, как в прошлом веке, так и
теперь сеют 13 июня, но Акулину-гречишницу
нынче отмечают не 13, a
26 июня.

1«На всякое семя – свое время»

В древние времена Русь покрывали густые леса. Освобождая землю от леса, крестьяне превращали ее в свою кормилицу. Из поколения в поколение передавали земледельцы секреты своего труда.

Начинался год в те времена весной, а не зимой, как сейчас. Ведь именно весной крестьяне выходили на пахоту. Происходило это не в какой–то определенный день, а тогда, когда земля была готова. Считалось, что земля должна подсохнуть так, чтобы не резалась пластами, а рассыпалась под сохой. Но и не успела затвердеть настолько, чтобы соха не могла ее взять. Готовность земли к пахоте определяли так: горсть земли сначала крепко сжимали в кулаке, а затем кулак разжимали. Если земля рассыпалась при падении, значит, готова для пахоты, если падала комком – еще не поспела. Такой способ проверки земли может и сегодня подойти.

Земледельцы выкликивали весну песнями:

Весна красна! На чем пришла?

На сошечке, на бороночке,

На овсяном снопочку,

На ржаном колосочку!

Двузубая соха

Пахота.

Миниатюра из «Жития Сергия Радонежского». Конец XVI в.

Землю пахали сначала сохой: получались частые и глубокие борозды с одинаковым наклоном с двух сторон. Главная часть сохи – рассоха– толстая длинная деревянная доска с раздвоением внизу – ногами, на которые надевали металлические наконечники – сошники. Сошниками и подрезали горизонтально землю. Второй раз сохой рассекали уже каждый отваленный пласт земли. Пахать сохой было непросто: она то и дело выскакивала из земли. К тому же соху необходимо все время держать на весу. Поэтому такая работа была очень тяжелой.

Наряду с сохой в качестве пахотного орудия применялся плуг. В отличие от сохи он не только подрезал пласт земли, но и переворачивал его. Плуг использовали на тяжелых почвах с глубоким плодородным слоем – в южных степных районах. На севере и северо–востоке Руси, где почвы бедные и глубокая вспашка не нужна, пахали сохой. Деревянный плуг имел толстый полоз, железный нож – резак, железный широкий лемех, горизонтально насаженный на полоз и подрезающий пласт земли снизу, и отвал.

Пахотные орудия (рало, соха)

После вспашки земледельцы почву боронили. Борону делали из решеток с зубцами–гвоздями. Борона в древние времена называлась суковаткой: она делалась из еловых бревен с довольно длинными сучками. Позже стали делать бороны в виде решетки из деревянных брусьев, между которыми крепили деревянные или железные зубья. Брусья в бороне скрепляли с помощью кореньев.

Как гребень прочесывает волосы, так и борона – поле, выравнивает, выдирает камешки. После бороны земля, как пух. Боронили поле, как правило, при заделке семян или во время сева. А когда нужно было глубже заделать семя, то применяли и соху. Но это случалось редко, потому что излишнее заглубление семян ведет к гибели урожая.

Все культуры крестьяне сеяли в определенные сроки. Народные приметы гласят: береза распускается – сей овес, зацвели яблони – пора сеять просо. Ячмень начинали сеять, когда зацветет можжевельник. Знаком для сева овса служило начало кваканья лягушки, а начало кукованья кукушки значило, что пора сеять лен.

1. Борона–суковатка

2. Бороны плетеные

Ячмень, пшеница, рожь

Овес

Гречиха

Лен

День сева был самым ответственным днем для крестьянина. Представим себе такую картину. Крестьянин в белой рубашке с лукошком, привязанным на груди, выходил в поле. Сеятель ходил по полю босым. Он шел неторопливо, сначала в одну сторону, затем – в другую и горсть за горстью бросал отборное зерно, беря его из лукошка. Сеял молча, словно священный обряд совершал.

Для сева выбирали сухую безветренную погоду, чтобы зерно сеялось равномерно. Сеять надо было непременно в сухую погоду и потому, что иначе сорняки опередят хлеб.

Сеяли русские крестьяне пшеницу, рожь, овес, ячмень. Рожь считалась самой надежной культурой: крестьянин всегда получал урожай (помешать могли только стихийные бедствия). А вот пшеница – самое прихотливое растение, дававшее или хороший урожай и отменный белый хлеб, или большой убыток. Пшеница очень боится засухи, а от проливных дождей сразу же валится, не может выстоять. Для нее специально удобряли почву, зерно замачивали в извести и золе, затем сушили, и лишь потом сеяли. Не поэтому ли на крестьянском столе белый хлеб был «редким гостем» и назывался он «чистым»?

Овес крестьяне величали благодетелем. Он кормил лошадку и самого крестьянина – употребляли его и в кашах, и в блинах. Овес называли «северным хлебом». Он очень устойчив, не боится холода и сырости, правда, от туманов может почернеть. Овес выращивали и на глинистых, и на песчаных почвах.

Ячмень сеяли охотнее, хотя урожай получали меньший. Это растение более привередливое. Оно боится холодных почв, сухости и сырости.

Крестьяне никогда не сеяли на одном поле одни и те же культуры. В первый год на одном поле сеяли рожь, затем овес, потом поле отдыхало, а уж на следующую весну – пшеницу.

Любили крестьяне сеять гречиху: она забивала сорняки и улучшала почву. Но о разведении гречихи на Руси не упоминается до XIV в.

Под лен выбирали низкие и влажные места. Сеяли его очень редко: при густом посеве льны полегали. Из льна получалось грубое волокно.

В качестве удобрения крестьяне применяли навоз – овечий, коровий, козий. Об этом нам напоминают пословицы: «Клади навоз густо, чтобы в амбаре не было пусто», «Поле с дерьмом – поле с добром», «Навоз отвезем – хлеб привезем». Удобряли почву также золой, болотным илом, лесным перегноем.

В каждом селении были крестьяне, которые отличались хорошим знанием сельскохозяйственного дела. Их собственное хозяйство всегда опережало другие.

Весной начинали сажать рассаду, которую затем пересаживали в огород. (Современные дачники делают точно так же.) В мае начинали вспашку огородов. Во второй половине мая высаживали овощи – морковь, лук, горох, редис. Редьку сеяли позже, в начале июня. В это же время высаживали репу и огурцы. Позднее всего рассаживали капусту.

Наступало лето. Кто не любит лета! Но для крестьянина лето было самой тяжелой порой. Главным событием лета считался в деревне сенокос. Косить сено начинали в конце июня – в день, когда отмечали праздник Ивана Купалы (23 июня по старому стилю или 7 июля по новому). К этому времени трава уже вырастала высокой, наливалась.

Литовка и горбуша

Вилы и грабли

Серп

Рано утром, пока еще не спала роса, косцы шли на покос. Как пели в старинной песне:

Коси, коса,

Пока роса.

Роса долой,

Косец домой.

Ляскает коса, шумит трава, то в одном месте, то в другом шаркает о железное лезвие косы деревянная лопатка. Лопатка из дуба помогала выправить и заточить лезвие косы. Использование дерева позволяло беречь лезвие дорогого орудия труда. Когда коса затупится, начнет застревать и ленивее ходит по траве.

Если трава была высокой, косили горбушей– изогнутой на коротком черенке косой. Для низкой травы использовали большую косу на длинном черенке. Она называлась литовка.

Продолжался сенокос дней двадцать или целый месяц: это зависело от погоды. Скошенная трава подсыхала на солнышке и постепенно превращалась в сено. Крестьяне молили Бога о вёдре – сухой солнечной погоде. Если идет дождь, то трава преет, плесневеет и гниет.

Ворошить и сушить траву выходила на сенокос вся крестьянская семья. Переворачивали траву граблями, а укладывали вилами. Когда вдруг надвигалась тучка, сено сгребали в копны или скирды. А уж когда совсем трава высыхала, из сена делали большой стог с длинным шестом посередине, который крестьянин перевозил на свой двор. Сено хранили дома.

Сенокос был тяжелым крестьянским трудом. Целый день нужно было работать на жаре. Но молодежь сенокос любила, как праздник: работали споро, пели песни, шутили. На покос надевали лучшие сарафаны и рубахи.

Между тем приближался конец лета, созревали хлеба и наступало время жатвы. Рожь начинали жать около Ильина дня – 20 июля (2 августа). Сроки жатвы в старину сопоставляли с возможностями работников. В зажиточных или больших крестьянских семьях можно было делать одновременно разные работы. Малосемейные или бедняки должны были быть хорошими агрономами, чтобы точно угадать сроки работ в поле. Обычно сначала жали рожь, потом ячмень, затем пшеницу.

Чтобы узнать, поспел ли хлеб, хозяин срывал первый попавшийся колос, вышелушивал зерно и пробовал его на зуб. Если зерно хрустит, значит, хлеб поспел и его нужно убирать. Первый сноп торжественно вносили в дом и ставили в красный угол, к иконам.

Убирали хлеб серпами и косами. Если рожь вырастала высокой и густой, предпочитали серп, а не очень высокую и густую рожь косили косой. Косой работали утром, потому что сырое зерно от косы не осыпалось, а высохшее можно было уже жать серпом.

Жатва. Фреска из церкви Ильи Пророка. Ярославль, 1681 г.

Жнец. Древнерусская миниатюра

Сельскохозяйственные работы. Миниатюра из сборника «Лекарство душевное». XVII в.

Подумайте и объясните, в каких случаях для жатвы использовали косу, а в каких – серп.

Жатва серпом была очень тяжелым трудом. Крестьянка подхватывала охапку колосьев, сколько ухватит левая рука, а правой отрезала зубастым серпом этот ворошок. Бережно клала его к ногам и опять подхватывала колосья. И так целый день… Недаром от страданий крестьянина, от его тяжелого труда появилось и слово «страда»– так стали называть жатву.

Жали обычно по ветру, начиная подбирать наклоненные его порывом колосья. Жать против ветра – толку не будет.

По окончании страды оставляли в поле маленький несжатый пучок колосьев. Для чего? Чтобы «кормить» землю для восстановления ее сил и получения будущего урожая. Такой последний сноп на Юге Руси называли дожинком, на Севере – обжинком.

В конце сентября убирали лен и коноплю. На этом жатва заканчивалась.

На Юге, где было достаточно тепло, колосья досушивали прямо в поле и снопы долго лежали неувязанными. Затем их везли на гумно – особое место, где обрабатывали собранное зерно. В северных районах снопы вязали сразу же колосьями внутрь, а затем досушивали зерно в овинах– специальных сушильнях.

Овин строили двухэтажным. Верхний ярус отделяли от нижнего жердями и бревнами, неплотно прилегавшими друг к другу. В нижнем ярусе была, как правило, печь или же прямо на земляном полу, иногда в яме раскладывали огонь. Из нижнего яруса теплый воздух поступал наверх, где и складывали снопы. Крышу, как и пол, делали со щелями для выхода дыма.

Одновременно с зерном собирали и просушивали овощи. Хорошо высушенные морковь, свеклу, репу, редьку складывали кучами в обширные погребные ямы. Помимо этого овощи крестьяне солили и квасили. Осенью во время капустников крестьяне на Руси коллективно рубили капусту.

По окончании жатвы отдых еще не наступал. Теперь надо было отделить зерно от колосьев: подходило время молотьбы. Молотили на току, или на ладони. Так называлась довольно большая площадка, смазанная жидкой глиной и специально утрамбованная. Она делалась под открытым небом. Снопы на ней расстилали в два ряда и начинали их бить цепом, или колотилом.

Цеп, или колотило

Лопаты

Колотило – это палка длиной до подбородка с привешенной к ней другой тяжелой палкой с утолщенным краем. Колотилом выбивали зерна из колосьев. Ученые подсчитали, что за 10 часов работы надо было сделать 22 тыс. ударов этим очень тяжелым орудием.

После молотьбы нужно было отделить зерно от соломы, мякины, колоса, сорных трав и пыли – словом, надо было веять. Делали это на ветру: из большого вороха брали зерна на совок или лопату и бросали вверх против ветра дугой.

Лучшее зерно оставалось на семена, среднее – на прокорм семьи, а самое легкое, нецелое зерно и мякина– раздавленные колосья – на корм скотине. Все это при веянии распределялось в отдельные кучки. Хранили их тоже раздельно. Остатки соломы использовали не только на корм скоту: ею застилали хлев, набивали тюфяки для спанья, крыли крыши крестьянских домов и хозяйственные постройки.

Добытое зерно складывали в клети и амбары, защищая от дождя, и в сусеки– деревянные ящики, защищая от сырости.

В старину муку делали из зерен, вращая жернова – огромные круглые плиты. Позже на Руси появились мельницы, где зерно перемалывали в муку.

От труда крестьянина зависела жизнь всей Руси, которую он обеспечивал хлебом насущным. Именно поэтому труд хлебороба был делом почетным.

Вопросы и задания

1. Какие работы выполняли русские крестьяне в поле? Когда? Перерисуйте в тетрадь сельскохозяйственный календарь и отметьте на нем эти работы.

2. Какие орудия труда использовал крестьянин? Объясните, как пользоваться каждым из них. Нарисуйте наиболее заинтересовавшее вас орудие труда.

3. Назовите те культуры, которые крестьяне выращивали в поле и на огороде. Какие секреты должен был знать крестьянин, чтобы получить хороший урожай?

4. На Руси с древнейших времен выращивали рожь, пшеницу, просо, ячмень, гречиху, горох, коноплю, лен, овес. Подумайте, из чего готовили следующие блюда: кашу, растительное масло, хлеб, кисель, квас, блины. (Подробнее об этом можно узнать из последующих параграфов.)

5. Перепишите, вставьте пропущенные буквы и объясните слова:

пах–рь

с–ха

б–р–на

стр–да

пш–ница

– вин

– чмень

м–л–тьба

– вес

гр–чиха с

ен–кос

р–ссада

к–са

ж–рнова

6. Отгадайте загадки и нарисуйте отгадки к ним.

1. Бабушка Андреевна

Сгорбившись стоит,

Ноженьки в землюшку,

Рученьки расширила,

Все хочет схватить.

2. В поле едет на спине,

А по полю на ногах.

3. Две недели зеленится,

Две недели колосится,

Две недели отцветает,

Две недели наливает,

Две недели подсыхает.

4. Месяц–новец

Днем на поле блестел,

К ночи на небо слетел.

5. Лежит мужичок

В золотом кафтане,

Подпоясан, а не поясом;

Не поднимешь, так не встанет.

6. Летят гуськи,

Дубовые носки,

Летят и говорят:

«То–то мы, то–то мы».

7. Трах–трах,

Стоит дом на горах,

Вода бежит,

Весь дом дрожит.

8. Все поле в сережках.

9. Режут меня,

Вяжут меня,

Бьют нещадно,

Колесуют меня;

Пройду огонь и воду

И конец мой —

Нож и зубы.

10. Щука–вертуха

Хвостом вернула:

Все леса пали,

Горами стали.

11. Согнута в дугу,

Летом на лугу,

Зимой на лягу.

12. Зубасты, а не кусаются.

Отгадки: борона, грабли, косьба, коса, мельница, овес, рожь, серп, сноп, соха, хлеб, цепы для молотьбы.

7. Объясните пословицы, песни и прибаутки русских крестьян.

1. «Палата бела, а без хлеба беда».

«Не всем пирог с начинкой, кому и хлебец с мякинкой».

«И год хорош, коли уродилась рожь».

«Пшеничка–привередница: и кормит по выбору».

«Не лошадь везет, а овес едет».

2. У доброго мужика

Родись рожь хороша:

Колоском густа,

Соломкой пуста!

3. Курочка–ряба

Все овес толкла,

Просо сеяла,

Горох веяла.

8. Существует много пословиц, стихов и песен о хлебе. Прочитайте стихотворение и объясните, почему у богатого хлеб сладок, а у бедняка – горек.

Раньше был такой порядок:

У богатого хлеб сладок,

А зато у бедняка —

Корка черствая горька.

9. Как относились в старину к хлебу? Как относятся сейчас? Прочитайте стихотворение и объясните, почему человек бывает черствее хлеба.

Воспоминанья о былом

Мы ворошим теперь все реже

И за обеденным столом

Не делим хлеб, а просто режем,

Притом, забыв про нож неострый,

Ворчим, что хлеб немного

черствый,

А сами, может, в этот час

Черствей его во много раз.

10. Отгадайте загадки, которые посвящены выращиванию хлеба.

1. Один льет, Другой пьет,

Третий зеленеет да растет.

2. Не море, а волнуется.

3. Сто братьев в одну избушку вошли ночевать.

4. Ходит в поле из края в край, Режет черный каравай.

Отгадки: колос; плуг; поле; дождь, земля и колос.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.