Тексту л н толстого вскоре к нашей компании присоединился иленька грап

Подготовка к ОГЭ по русскому языку

(1)Вскоре к нашей компании присоединился Иленька Грап. (2)Иленька был мальчик лет тринадцати, худой, высокий, бледный, с птичьей рожицей и добродушно-покорным выражением. (3)Когда я теперь вспоминаю его, я нахожу, что он был очень услужливый, тихий и добрый мальчик; тогда же он мне казался таким презренным существом, о котором не стоило ни жалеть, ни даже думать.(4)Когда игра в разбойники прекратилась, мы начали возиться и щеголять друг перед другом разными гимнастическими штуками. (5)Иленька с робкой улыбкой удивления поглядывал на нас и, когда ему предлагали попробовать то же, отказывался, говоря, что у него совсем нет силы. 

(6)Серёжа беспрестанно хохотал и затеивал новые шалости: перепрыгивал через три стула, поставленные рядом, через всю комнату перекатывался колесом, становился кверху ногами на книги Татищева, положенные им в виде пьедестала на середину комнаты, и при этом выделывал ногами такие уморительные штуки, что невозможно было удержаться от смеха. (7)После этой последней штуки он задумался, помигал глазами и вдруг с совершенно серьёзным лицом подошёл к Иленьке: «Попробуйте сделать это; право, это нетрудно». (8)Грап, заметив, что общее внимание обращено на него, покраснел и чуть слышным голосом уверял, что он никак не может этого сделать. 
 — (9)Да что ж в самом деле, отчего он ничего не хочет показать? (10)Непременно надо, чтобы он встал на голову! 

 (11)И Серёжа взял его за руку. 

 — (12)Непременно, непременно на голову! – закричали мы все, обступив Иленьку, который в эту минуту заметно испугался и побледнел, схватили его за руку и повлекли к книгам. 

 — (13)Пустите меня, я сам! – кричала несчастная жертва. 

 (14) Но эти крики отчаяния ещё более воодушевляли нас; мы помирали со смеху. 

 (15) Володя и старший Ивин нагнули ему голову и поставили её на стопку книг; я и Серёжа схватили бедного мальчика за тоненькие ноги, которыми он махал в разные стороны, засучили ему брюки до колен и с громким смехом вскинули их кверху; младший Ивин поддерживал равновесие всего туловища. 

 (16) Случилось так, что после шумного смеха мы вдруг все замолчали, и в комнате стало так тихо, что слышно было только тяжёлое дыхание несчастного Грапа. 

 (17) В эту минуту я не совсем был убеждён, что всё это очень смешно и весело. 

 (18) Иленька, как что-то безжизненное, грохнулся на землю и от слёз мог только выговорить: 

 — За что вы меня тираните? 

 (19) Плачевная фигура бедного Иленьки с заплаканным лицом поразила нас; мы все молчали и старались принуждённо улыбаться. 
 (20) Отвернувшись, Иленька громко зарыдал. 

 (21) Я не сообразил того, что бедняжка плакал, верно, не столько от физической боли, сколько от той мысли, что пять мальчиков без всякой причины, все согласились ненавидеть и гнать его. 

(22) Я решительно не могу объяснить себе жестокости своего поступка. (23)Как я не подошёл к нему, не защитил и не утешил его?

(24)Куда девалось чувство сострадания, заставлявшее меня, бывало, плакать навзрыд при виде выброшенного из гнезда галчонка?

(25)Неужели это прекрасное чувство было заглушено во мне желанием казаться перед Серёжей таким же молодцом, как и он сам? 

 (По Л. Н. Толстому*) 

Как писать сочинение ОГЭ

Сочинения к варианту №26 ОГЭ по русскому языку «36 вариантов. И.П. Цыбулько».

Сочинение 9.1

Напишите сочинение-рассуждение, раскрывая смысл высказывания известного лингвиста Ирины Борисовны Голуб: «Изображение чувства в речи требует особых экспрессивных красок».

Известный лингвист Ирина Борисовна Голуб заявляла: «Изображение чувства в речи требует особых экспрессивных красок». Удостоверимся в справедливости высказанного мнения на примере текста Льва Николаевича Толстого.

В произведении писателя находим множество эпизодов, в которых отражаются чувства персонажей. Например, в предложениях 10 и 12 посредством восклицательных предложений, свидетельствующих о наличии экспрессии, здесь мы ощущается желание унизить человека ради собственного самоутверждения: «Непременно надо, чтобы он встал на голову!». «Непременно, непременно на голову!»

Отчаяние несчастной жертвы отражено другими экспрессивными средствами – эпитетами: «несчастного Грапа», «плачевная фигура». Чувство сострадания вызывают подобные приёмы художественной выразительности.

Текст Льва Николаевича Толстого служит свидетельством того, что чувства в нашей речи изображаются специальными средствами, в числе которых восклицательные предложения и художественные тропы.

Сочинение 9.2

Напишите сочинение-рассуждение. Объясните, как Вы понимаете смысл финала текста: «Я решительно не могу объяснить себе жестокости своего поступка. Как я не подошёл к нему, не защитил и не утешил его? Куда девалось чувство сострадания, заставлявшее меня, бывало, плакать навзрыд при виде выброшенного из гнезда галчонка?»

В финале текста Льва Николаевича Толстого, предложенного для чтения, отражается мысль о стадном чувстве, когда индивидуальные черты характера нивелируются и все стремятся быть такими, каким является лидер толпы. В подобном состоянии можно совершить любую подлость.

В эпизоде повествуется о возмутительном происшествии: толпа подростков напала на самого слабого, чтобы доказать свою власть над несчастным существом. Лидером, как это бывает в таких случаях, становится тот, кто считает себя лучше всех, — это мальчик, по имени Серёжа, который «беспрестанно хохотал и затеивал новые шалости…».

В своём стремлении к самоутверждению этот мальчик решил выгодно подчеркнуть свои достоинства на фоне кого-нибудь слабого: «…помигал глазами и вдруг с совершенно серьёзным лицом подошёл к Иленьке». Дальше следует ужасающая сцена издевательства над бедным Грапом, во время которой каждый из участников забыл на время о своих лучших человеческих качествах.

Так бывает, когда неплохие, казалось бы, люди попадают под влияние человека, желающего подчинить своей воле всех, кто оказался рядом. Тогда существа с ещё не сформировавшимися нравственными устоями и с гипертрофированным стремлением к самоутверждению, хотят доказать своё превосходство не появленем своих достоинств, а на фоне чужой слабости.

Сочинение 9.3

Как Вы понимаете значение слова ЖЕСТОКОСТЬ? Сформулируйте и прокомментируйте данное Вами определение. Напишите сочинение-рассуждение на тему «В чём причины подростковой жестокости?», взяв в качестве тезиса данное Вами определение.

Жестокость – это такое явление в нашей жизни, когда в душах людей нет доброты и сочувствия к людям. Особенно часто это проявляется в подростковом возрасте, когда стремление к самоутверждению очень велико, а нравственные принципы ещё не сформированы.

В тексте Льва Николаевича Толстого говорится именно о такой проблеме. Рассказчик повествует об одном случае, когда толпа мальчишек издевается над слабым мальчиком, стремясь быть похожими на своего предводителя. Имя этого мальчика Серёжа, его все считали «молодцом». Именно он организовал безобразную проделку, когда «…кричала несчастная жертва. Но эти крики отчаяния ещё больше воодушевляли нас; мы помирали со смеху…». А ведь каждый мальчик, взятый в отдельности, может, был добрым и сострадательным, но почему-то, собравшись вместе, все эти дети стали жестокой толпой, готовой уничтожить человека, лишь бы утвердить свою власть и силу.

Часто можно и сегодня увидеть в соцсетях подобные сцены, когда толпа унижает других, стремясь продемонстрировать свою силу и жестокость. Детям кажется, что в этом и есть доказательство превосходства над другими. Если бы они знали, насколько ошибочно такое мнение! Ведь пройдёт всего несколько лет, и каждый из них будет оценивать себя и других по совершенно другим критериям: уму, готовности прийти на помощь, способности брать на себя ответственность за жизнь и безопасность других людей.

Жесткость – это признак незрелой личности, стремящейся к самоутверждению не на преодолении своих пороков, а на желании выставить себя «молодцом» на фоне чужой слабости. Такое поведение характерно для людей, ещё не знающих истинных жизненных ценностей, не осознавших в себе ответственности за свои поступки.

Жестокость – качество человеческой личности, которое проявляется как отсутствие сострадания, агрессивное отношение к окружающим, причиняющее физическую и душевную боль, страдания. Жестокость присуща не только взрослым, но и детям. Чаще всего жестокость проявляют подростки. На мой взгляд, причиной подростковой жестокости является неразвитость души. В подростковом возрасте человек только начинает свой нравственный путь, происходит самоопределение личности, формируются представления о добре и зле. Подростки не имеют за плечами жизненного опыта, который позволяет взрослым поступать правильно, они только учатся милосердию, состраданию. 

Подростки часто думают, что сострадание – это слабость. Потому порой совершают акты жестокости, чтобы повысить авторитет среди сверстников, боятся показать свою «слабость».

Пример проявления жестокости в подростковом возрасте можно найти в тексте Л.Н. Толстого. Жестокость проявляет компания ребят по отношению к мальчику Иленьке. Рассказчик с высоты жизненного опыта описывает его как тихого, доброго, услужливого мальчика. Однако в глазах ребят он выглядит как «презренное существо, о котором не стоило ни жалеть, ни думать». Этот пример показывает, что у подростков очень часто жестокость связана с проявлением силы, с попытками утвердить свое положение в обществе. А доброта и услужливость воспринимается как слабость. Важно и физическое состояние подростка. Слабые физически ребята часто становятся мишенью, потому подростки издеваются над бедным Иленькой, понимая, что он не может дать им отпор. А в предложении 25 мы видим, как сам рассказчик объясняет свое поведение: ему не хотелось терять авторитет, показывать свою слабость перед окружающими.

Эти примеры доказывают нам, что чаще всего причины подростковой жестокости связаны с процессом утверждения личности в коллективе, нежеланием подростков давать слабину, отсутствием жизненного опыта. Лишь повзрослев, человек понимает, что милосердие и доброта – это не слабость, что важнее не физическая выносливость, а воля, духовная стойкость и человечность. Вот что делает человека сильным и достойным уважения.

В палисаднике было очень весело. Игра в разбойники шла как нельзя лучше; но одно обстоятельство чуть-чуть не расстроило всего. Сережа был разбойник: погнавшись за проезжающими, он споткнулся и на всем бегу ударился коленом о дерево, так сильно, что я думал, он расшибется вдребезги. Несмотря на то, что я был жандарм и моя обязанность состояла в том, чтобы ловить его, я подошел и с участием стал спрашивать, больно ли ему. Сережа рассердился на меня: сжал кулаки, топнул ногой и голосом, который ясно доказывал, что он очень больно ушибся, закричал мне:

— Ну, что это? после этого игры никакой нет! Ну, что ж ты меня не ловишь? что ж ты меня не ловишь? — повторял он несколько раз, искоса поглядывая на Володю и старшего Ивина, которые, представляя проезжающих, припрыгивая, бежали по дорожке, и вдруг взвизгнул и с громким смехом бросился ловить их.

Не могу передать, как поразил и пленил меня этот геройский поступок: несмотря на страшную боль, он не только не заплакал, но не показал и виду, что ему больно, и ни на минуту не забыл игры.

Вскоре после этого, когда к нашей компании присоединился еще Иленька Грап и мы до обеда отправились на верх, Сережа имел случай еще более пленить и поразить меня своим удивительным мужеством и твердостью характера.

Иленька Грап был сын бедного иностранца, который когда-то жил у моего деда, был чем-то ему обязан и почитал теперь своим непременным долгом присылать очень часто к нам своего сына. Если он полагал, что знакомство с нами может доставить его сыну какую-нибудь честь или удовольствие, то он совершенно ошибался в этом отношении, потому что мы не только не были дружны с Иленькой, но обращали на него внимание только тогда, когда хотели посмеяться над ним. Иленька Грап был мальчик лет тринадцати, худой, высокий, бледный, с птичьей рожицей и добродушно-покорным выражением. Он был очень бедно одет, но зато всегда напомажен так обильно, что мы уверяли, будто у Грапа в солнечный день помада тает на голове и течет под курточку. Когда я теперь вспоминаю его, я нахожу, что он был очень услужливый, тихий и добрый мальчик; тогда же он мне казался таким презренным существом, о котором не стоило ни жалеть, ни даже думать.

Когда игра в разбойники прекратилась, мы пошли на верх, начали возиться и щеголять друг перед другом разными гимнастическими штуками. Иленька с робкой улыбкой удивления поглядывал на нас, и когда ему предлагали попробовать то же, отказывался, говоря, что у него совсем нет силы. Сережа был удивительно мил; он снял курточку — лицо и глаза его разгорелись, — он беспрестанно хохотал и затеивал новые шалости: перепрыгивал через три стула, поставленные рядом, через всю комнату перекатывался колесом, становился кверху ногами на лексиконы Татищева, положенные им в виде пьедестала на середину комнаты, и при этом выделывал ногами такие уморительные штуки, что невозможно было удержаться от смеха. После этой последней штуки он задумался, помигал глазами и вдруг с совершенно серьезным лицом подошел к Иленьке: «Попробуйте сделать это; право, это нетрудно». Грап, заметив, что общее внимание обращено на него, покраснел и чуть слышным голосом уверял, что он никак не может этого сделать.

— Да что ж в самом деле, отчего он ничего не хочет показать? Что он за девочка… непременно надо, чтобы он стал на голову!

И Сережа взял его за руку.

— Непременно, непременно на голову! — закричали мы все, обступив Иленьку, который в эту минуту заметно испугался и побледнел, схватили его за руку и повлекли к лексиконам.

— Пустите меня, я сам! курточку разорвете! — кричала несчастная жертва. Но эти крики отчаяния еще более воодушевляли нас; мы помирали со смеху; зеленая курточка трещала на всех швах.

Володя и старший Ивин нагнули ему голову и поставили ее на лексиконы; я и Сережа схватили бедного мальчика за тоненькие ноги, которыми он махал в разные стороны, засучили ему панталоны до колен и с громким смехом вскинули их кверху; младший Ивин поддерживал равновесие всего туловища.

Случилось так, что после шумного смеха мы вдруг все замолчали, и в комнате стало так тихо, что слышно было только тяжелое дыхание несчастного Грапа. В эту минуту я не совсем был убежден, что все это очень смешно и весело.

— Вот теперь молодец, — сказал Сережа, хлопнув его рукою.

Иленька молчал и, стараясь вырваться, кидал ногами в разные стороны. Одним из таких отчаянных движений он ударил каблуком по глазу Сереже так больно, что Сережа тотчас же оставил его ноги, схватился за глаз, из которого потекли невольно слезы, и из всех сил толкнул Иленьку. Иленька, не будучи более поддерживаем нами, как что-то безжизненное, грохнулся на землю и от слез мог только выговорить:

— За что вы меня тираните?

Плачевная фигура бедного Иленьки с заплаканным лицом, взъерошенными волосами и засученными панталонами, из-под которых видны были нечищенные голенища, поразила нас; мы все молчали и старались принужденно улыбаться.

Первый опомнился Сережа.

— Вот баба нюня, — сказал он, слегка трогая его ногою, — с ним шутить нельзя… Ну, полно, вставайте.

— Я вам сказал, что ты негодный мальчишка, — злобно выговорил Иленька и, отвернувшись прочь, громко зарыдал.

— А-а! каблуками бить да еще браниться! — закричал Сережа, схватив в руки лексикон и взмахнув над головою несчастного, который и не думал защищаться, а только закрывал руками голову.

— Вот тебе! вот тебе!.. Бросим его, коли он шуток не понимает… Пойдемте вниз, — сказал Сережа, неестественно засмеявшись.

Я с участием посмотрел на бедняжку, который, лежа на полу и спрятав лицо в лексиконах, плакал так, что, казалось, еще немного, и он умрет от конвульсий, которые дергали все его тело.

— Э, Сергей! — сказал я ему, — зачем ты это сделал?

— Вот хорошо!.. я не заплакал, небось, сегодня, как разбил себе ногу почти до кости.

«Да, это правда, — подумал я. — Иленька больше ничего, как плакса, а вот Сережа — так это молодец… что это за молодец!..»

Я не сообразил того, что бедняжка плакал, верно, не столько от физической боли, сколько от той мысли, что пять мальчиков, которые, может быть, нравились ему, без всякой причины, все согласились ненавидеть и гнать его.

Я решительно не могу объяснить себе жестокости своего поступка. Как я не подошел к нему, не защитил и не утешил его? Куда девалось чувство сострадания, заставлявшее меня, бывало, плакать навзрыд при виде выброшенного из гнезда галчонка или щенка, которого несут, чтобы кинуть за забор, или курицы, которую несет поваренок для супа?

Неужели это прекрасное чувство было заглушено во мне любовью к Сереже и желанием казаться перед ним таким же молодцом, как и он сам? Незавидные же были эти любовь и желание казаться молодцом! Они произвели единственные темные пятна на страницах моих детских воспоминаний.

Глава XX. Собираются гости

Судя по особенной хлопотливости, заметной в буфете, по яркому освещению, придававшему какой-то новый, праздничный вид всем уже мне давно знакомым предметам в гостиной и зале, и в особенности судя по тому, что недаром же прислал князь Иван Иваныч свою музыку, ожидалось немалое количество гостей к вечеру.

При шуме каждого мимо ехавшего экипажа я подбегал к окну, приставлял ладони к вискам и стеклу и с нетерпеливым любопытством смотрел на улицу. Из мрака, который сперва скрывал все предметы в окне, показывались понемногу: напротив — давно знакомая лавочка, с фонарем, наискось — большой дом с двумя внизу освещенными окнами, посредине улицы — какой-нибудь ванька с двумя седоками или пустая коляска, шагом возвращающаяся домой; но вот к крыльцу подъехала карета, и я, в полной уверенности, что это Ивины, которые обещались приехать рано, бегу встречать их в переднюю. Вместо Ивиных за ливрейной рукой, отворившей дверь, показались две особы женского пола: одна — большая, в синем салопе с собольим воротником, другая — маленькая, вся закутанная в зеленую шаль, из-под которой виднелись только маленькие ножки в меховых ботинках. Не обращая на мое присутствие в передней никакого внимания, хотя я счел долгом при появлении этих особ поклониться им, маленькая молча подошла к большой и остановилась перед нею. Большая размотала платок, закрывавший всю голову маленькой, расстегнула на ней салоп, и когда ливрейный лакей получил эти вещи под сохранение и снял с нее меховые ботинки, из закутанной особы вышла чудесная двенадцатилетняя девочка в коротеньком открытом кисейном платьице, белых панталончиках и крошечных черных башмачках. На беленькой шейке была черная бархатная ленточка; головка вся была в темно-русых кудрях, которые спереди так хорошо шли к ее прекрасному личику, а сзади — к голым плечикам, что никому, даже самому Карлу Иванычу, я не поверил бы, что они вьются так оттого, что с утра были завернуты в кусочки «Московских ведомостей» и что их прижигали горячими железными щипцами. Казалось, она так и родилась с этой курчавой головкой.