Существовал ли бизнес в период советской плановой экономике

С чего все началось

Начиналось все с очень больших неприятностей: коллапса экономики и голода. Советская власть строила военный коммунизм — когда все материальные блага не то чтобы общие, но в любой момент могут быть конфискованы на нужды революции. Всю гражданскую войну, с 1917 по 1921 год, на территориях, где действовала советская власть, применялась продразверстка, «излишки» продуктов изымались у крестьян для кормления города: пролетариата, армии и прочих институтов революционной власти.

Фактически частная собственность осталась в минимальных объемах: у крестьян-единоличников, ремесленников и других самозанятых граждан, — потому что главной идеей коммунистической революции был именно отказ от частной собственности на средства производства. Эксплуатация, то есть наличие работников, запрещалась. Крупные предприятия остались без старого руководства, большей частью не работали, многие были разрушены.

Результатом такой политики стало сокращение производства продуктов как минимум в 2 раза: крестьяне бунтовали и производили ровно столько, чтобы прокормить себя. Полуголодный город тоже не развивался. Войска то подавляли крестьян, то сочувствовали им (восстание в Кронштадте). В общем, «костлявая рука голода сжимала горло Советской России».

Кто-то спросит: как же они выживали эти три года? Про крестьян мы уже сказали. А остальные выкручивались как могли, меняли результаты своего труда и ценности из прошлой жизни на продукты. Писатель Куприн, переживший голод, называл спасителем России мешочника и призывал поставить ему памятник.

Правда, советская власть мешочников не жаловала, иногда расстреливала и без разговоров конфисковывала все, что считала излишками.

А потом случился нэп

Игнорировать разруху и голод советская власть не могла, но наладить производство не получалось. Идеи коммунистического труда в реальном производстве работали очень и очень плохо.

И тогда случилось несколько событий, из-за которых большевики-идеалисты иногда пускали себе пулю в лоб, а прочие учились гибкости. Все это произошло в 1921 году:

• 21 марта отменили продразверстку и ввели продналог. Между прочим, смелый шаг, все равно что сейчас в разы уменьшить налоги на предприятия. Дело в том, что продотряды забирали порядка 70% зерна, а налог составлял только 30%.
• 28 марта разрешили свободный обмен сельхозпродукции на другие товары. Правда, из этого сразу же появился не обмен товарами между рабочими и крестьянами, а рынок.
• 7 апреля разрешили кооперативы — такие же, как в конце СССР: с одной стороны, частная собственность, но владельцами предприятия могли быть только те, кто в них непосредственно работал.
• 17 мая некоторые предприятия стали переводить в частное управление.
• 24 мая разрешили частную торговлю продуктами питания, изделиями кустарей и малых предприятий.
• 5 июля частникам временно разрешили брать в аренду государственные предприятия — так они иногда возвращались бывшим хозяевам.
• 7 июля разрешили открывать любые предприятия и нанимать до 20 работников (на предприятиях с механизаций — не более 10 работников).

30 октября 1922 года приняли Земельный кодекс, согласно которому категорически запрещалась частная собственность на землю, но допускалась аренда земли.

Чуть позже частникам разрешили нанимать работников в сельском хозяйстве.

Крупная промышленность осталась государственной, но возникли синдикаты и тресты — объединения предприятий, где действовали некоторые капиталистические механизмы.

В СССР появились биржи. Примерно 85% кредитов были коммерческими. Деньги реально обеспечивались золотом. В Советскую Россию вернулся иностранный капитал.

Темпы либерализации были невиданными даже после падения советского блока — отчасти потому, что не забылось старорежимное прошлое. Бизнесу не надо было учиться, его нужно было просто опять разрешить.

Некоторые убежденные коммунисты были в ужасе и действительно кончали жизнь самоубийством. Большинство терпело частников как вынужденное временное зло. Некоторые успели легализовать экспроприированное за годы гражданской войны (не на себя: тогда коммунистам полагалась аскеза и партмаксимум по зарплатам — с 1920 по 1929 год коммунист, даже если он был директором, не мог получать больше квалифицированного рабочего).

Экономические результаты появились довольно скоро. Вот некоторые особо значимые из них:

• Уже в 1922 году частными были 31,7% промышленных предприятий. В торговле их было больше: в следующие годы частники заняли 25% оптовой торговли, 50% оптово-розничной и 83,4% розничной. На селе частными были практически все хозяйства (коллективизация еще не началась, колхозы, совхозы и коммуны были редкостью).
• Основная масса частных предприятий относилась к малому бизнесу. В промышленности малые предприятия давали 22,4% всего оборота, на них трудилось 57,1% всех работников.
• В 1926—1927 годах экономика вернулась к довоенным показателям благополучного 1913 года.

Но уже в 1926 году резко поднялись налоги для частников. В конце 1920-х нэп однозначно сворачивался, появлялось все больше запретов на виды деятельности, по ценам, на определенные операции и так далее. Фактически бизнес выдавливали из советского настоящего, а в светлое будущее ни частников, ни кустарей брать не собирались, о чем прямо заявляли на высшем уровне.

Уход частников почти сразу привел к недостатку товаров. Вспоминают очереди в московских универмагах в 8 тыс. человек. Это совпало с коллективизацией на селе. Стало резко не хватать продуктов питания. В стране ввели хлебные карточки, по карточкам же распределяли и многие другие продукты. Добавим, что в годы нэпа случился единственный за всю советскую историю кризис перепроизводства. В следующие десятилетия и до конца СССР бывал только дефицит. В 1931 году полностью запретили частную торговлю, и это можно считать концом нэпа.

Здесь можно было бы рассказать гораздо больше, эпоха хорошо задокументирована и ярко описана в литературе. Но одни только взаимоотношения частников и государства заслуживают нескольких научных работ.

Отметим только, что нэпманы, как бы ни представляло их советское искусство, прямой опасности для советской власти точно не представляли. Они не были олигархами, не влияли на политику, не вступили в борьбу, когда у них отняли предприятия и имущество и даже когда их начали сажать. А вот идеологическая угроза, очевидно, была: слишком успешен был частник на фоне государственной экономики. Производительность труда на частных предприятиях была в 1,7—2 раза выше, чем на государственных.

И отдельно про Беларусь

Нэп как-то больше ассоциируется с Москвой, Ленинградом, Одессой: рестораны, наряды, джаз.

А в Беларуси в эти же годы была «прищеповщина», как потом назвали идею наркома сельского хозяйства Прищепова о свободном выборе землепользования и переселении на хутора. По его мнению, «Беларусь в развитии сельского хозяйства должна идти по пути Дании и должна стать Данией на востоке Европы». Прищепова посадили (а потом расстреляли) за «насаждение кулацких единоличных хозяйств», которое еще и принимало «национальные формы».

И кое-что про Китай. За восстановлением страны в годы нэпа лично наблюдал архитектор китайских реформ Дэн Сяопин. В 1985 году он прямо сказал, что «наиболее правильной моделью социализма была новая экономическая политика в СССР». Так или иначе, проверенные нэпом подходы в Китае работают до сих пор.

Частники при Сталине

В 1929 году Сталин четко определил: «Если мы придерживаемся нэпа, то только потому, что он служит делу социализма. Когда он перестанет служить делу социализма, мы новую экономическую политику отбросим к черту». Сворачивание частной инициативы, индустриализация, коллективизация, а затем голод в отдельных регионах и хлебные карточки по всему Союзу — все это было при Сталине. Но некоторый легальный бизнес, как ни удивительно, при нем тоже был.

С закрытием частных предприятий не исчезла промысловая кооперация, остались артели, продолжили работу кустари-одиночки. Они не были большинством ни в одной из крупных отраслей, их как бы не замечали, но они были и немало делали. Остались рынки, которые долгие годы официально называли колхозными.

Что такое промысловая кооперация? Не углубляясь в теорию, скажем, что это колхозы в промышленности. Формально ведь и колхоз принадлежал всем, кто в нем работал, и председателя выбирали, а не назначали. Как это происходило на самом деле, объяснять, наверное, не нужно. Что бо́льшую часть произведенных продуктов следовало принудительно сдавать государству, тоже не повторяем, у нас уже был материал про трудодни. Но то, что оставалось после расчета с государством, распределялось между колхозниками, а те могли везти эти продукты на рынок — и не только выданное в колхозе, но и продукты своего личного хозяйства.

Часть произведенного в личных хозяйствах тоже следовало сдавать государству. Тут сохранились интересные цифры. В 1940 году от подсобных хозяйств поступило:

• 100% яиц от всего объема их производства по стране (птицефабрики построят позже);
• 30% картофеля;
• 26% молока;
• 25% мяса;
• 22% шерсти.

При этом подсобные хозяйства занимали всего 5—7% всех сельхозугодий. Разница в производительности колоссальная, но государство продолжало колхозное строительство.

Промысловая кооперация оказалась в сравнительно более благоприятном положении: артели и кооперативы обычно не имели жесткого госзаказа, но чаще производили товары для конечных потребителей, сами назначали цены и находили сбыт. Правда, цены государство ограничило: они не могли быть выше аналогичных государственных более чем на 10%. Было много проблем с обеспечением сырьем, в то время как госпредприятия получали его в плановом порядке. Но даже при всех советских ограничениях эти негосударственные предприятия оказывались более гибкими, что-то производили без отчетности, что-то покупали и продавали за «черный нал».

Во второй половине 1950-х промысловой кооперацией занималось порядка 1,8 млн советских граждан. Доля таких предприятий в общем объеме промышленной продукции составляла 5,9%. Но они делали:

• почти все игрушки для детей;
• порядка 70% посуды;
• около 40% мебели;
• более 33% верхней одежды.

По закону артели отдавали государству 60% прибыли, остальное вкладывали в развитие. Однако участники артелей (не всех) зарабатывали гораздо больше, чем на заводах.

Особенная польза этих советских частников — они быстрее откликались на нужды потребителей, в том числе государственных. Так, именно артели в 1930—1939 годах сделали первые в СССР ламповые радиоприемники, радиолы и даже телевизоры. Правда, это не было массовое производство, а артель, собравшая первый телевизор, была национализирована и стала государственным предприятием.

Но в целом артели как бы не замечали. После войны их похвалил Сталин, но с 1956 года повсеместно закрывал Хрущев. Остались только немногочисленные артели в сфере искусства, некоторых услуг, артели золотоискателей, инвалидов. Имущество артелей практически безвозмездно передали государству, на их базе стали работать государственные предприятия. Все это подавалось как переход от кустарной к новой, передовой системе организации труда. Но именно товары промысловой кооперации — некоторые виды одежды, посуды, бижутерии и прочего ширпотреба, колбасы, копчености — через какое-то время оказались в списках общесоюзного дефицита. Плановая экономика с производством товаров народного потребления справлялась хуже, чем со строительством космических кораблей.

В последние хрущевские годы ограничения коснулись и личных подсобных хозяйств. Горожанам запрещали держать скот, везде пересчитывали, облагали налогом деревья в садах, ограничивали поголовье скота. Доля продаж на рынках упала с 14 процентов до 3 (цифры наверняка неточные, но тенденция ясна).

От застоя до перестройки

Частный бизнес вернулся еще до распада Союза, а именно с принятием в 1986 году закона «Об индивидуальной трудовой деятельности граждан СССР». Там разрешались частное предпринимательство в производстве товаров, услуг и свободная продажа результатов труда.

До этого в Советском Союзе все-таки разрешались некоторые проявления частной инициативы. Была даже попытка внедрить нечто подобное на госпредприятиях. Еще была весьма значительная теневая экономика, потому что жить в условиях дефицита и ограничения зарплат трудно, а иногда и невозможно.

Начнем с самого массового — личных подсобных хозяйств. Здесь производство сельхозпродукции и ее продажа на рынках частным бизнесом не считалась.

В 1974 году жители СССР 10% рабочего времени трудились на приусадебных участках. Эти участки, как и раньше, составляли весьма незначительную долю сельхозугодий, но именно в личных хозяйствах производили 25% всего продовольствия. По другим данным для Беларуси, в последние советские годы подсобные хозяйства и дачи производили бо́льшую часть овощей и фруктов, больше половины картофеля и свинины — частично для своих семей, частично для продажи на рынках. Вспоминая о дефиците последних советских десятилетий, надо помнить, что бо́льшую часть продуктов можно было купить на рынках, правда, заметно дороже, чем в магазинах.

И все-таки заглянем немножко в тень. Пишут, что в конце 1970-х городские жители приобретали 33—65% бензина не на государственных заправках, а у работников государственных автопредприятий. Подобное считалось даже не кражей, а как бы незарегистрированным заработком. В сельском хозяйстве масштабы были наверняка не меньшими. В 1979 году (еще до горбачевского сухого закона) суммы от нелегального производства и перепродажи спиртного составили примерно 2,2% всего ВНП СССР. В сфере услуг (ремонты, парикмахерские и прочее) нелегальная выручка иногда равнялась официальному обороту (статистики тоже нет, только многочисленные отзывы и протоколы). А были еще цеховики, фарцовщики и спекулянты, но это отдельная очень интересная тема.

Последняя удачная попытка

Между хрущевским рывком к коммунизму и оформлением брежневского застоя в Советском Союзе была одна (кажется, успешная) попытка внедрить некоторые почти рыночные механизмы в массовое производство. Она началась с выступления одного из высших функционеров КПСС Алексея Косыгина на партийном пленуме в 1965-м. Пишут также, что к этому причастен экономист Евсей Либерман, который за три года до этого опубликовал в газете «Правда» статьи «План, прибыль, премия», «Откройте сейф с алмазами» и еще несколько материалов, где назначал главными критериями эффективности рентабельность и прибыль.

В планах на VIII пятилетку (1966—1970) был эксперимент по внедрению хозрасчета на отдельных предприятиях: организации назначали не расписанный детально, а общий план, и предприятие само решало, как, каким образом и с привлечением каких ресурсов организовать производство и реализовать продукцию. Если удавалось произвести нужное количество товара меньшим числом работников или продать его выгоднее, росли заработки оставшихся сотрудников. Прибыль не изымалась, но шла на развитие именно этого предприятия.

В 1969 году так работали десятки тысяч предприятий по всему Союзу, которые производили порядка 77% всего объема продукции. По этой или по иным причинам, но за VIII пятилетку промышленность выросла на 51%, сельское хозяйство — на 21%, национальный доход — на 42%. Больше таких успешных периодов в советской истории не было. В следующей пятилетке либерализацию закончили, хотя все полномочия у предприятий не забрали. Сам Косыгин сказал премьеру Чехословакии: «Ничего не осталось, все рухнуло. Реформы попали в руки людей, которые их вообще не хотят… И я уже ничего не жду…»

Заключение

Роль частника в советской экономике остается спорной. Сторонники социалистического производства представляют частную инициативу временным и особенно важным явлением, другие глядят на Китай и сокрушаются по поводу упущенных возможностей. Но даже в рамках нашего материала можно сделать выводы, что:

• частные предприятия в любой форме и в любой советский период были эффективнее государственных;
• частники особенно много делали для удовлетворения спроса населения на продукты и потребительские товары, без них советский дефицит наверняка был бы масштабным и постоянным кризисом;
• частники даже в годы нэпа не вырастали в олигархов и не влияли на решения власти.

Если искать исторические аналогии, частники были ниже вольноотпущенников в Древнем Риме, и тем предписывались их обязательства перед бывшим хозяином: запрещалось лезть в политику, но разрешалось богатеть без угрозы забрать все вместе со свободой. Советские коммерсанты часто теряли и богатство, и свободу. Наученные опытом нэпа, они старались не афишировать богатство и предпочитали темные схемы.

Ищем бизнесменов из СССР

Есть такие в семье? Напишите нам в telegram.

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ng@onliner.by

Многие до сих пор считают, что «Сталин принял страну с сохой, а оставил с атомной бомбой». А некоторые даже уверены в экономической целесообразности репрессий. Так ли это? Экономист, профессор РЭШ Андрей Маркевич с цифрами и графиками показывает, что на самом деле представляла собой плановая экономика. T&P записали главное.

Ностальгическая мифология

Выбор стереотипов, о которых я буду говорить, субъективен и связан с тем, что именно эти вопросы кажутся мне наиболее важными и интересными, кроме того, к их исследованию имеют отношение мои работы последних лет. Я выделил четыре мифа о советской экономике. Первые два касаются темпов роста:

• Советская плановая экономика показывала исключительно высокие темпы экономического роста — выше, чем где-либо и когда-либо. За счет этого общество быстро и эффективно развивалось.

• Сталинская форсированная индустриализация и принудительная коллективизация успешно превратила отсталую аграрную страну в индустриальную державу. Этот миф бытует в обществе в виде цитаты, которую ошибочно приписывают Черчиллю*: «Сталин принял страну с сохой, а оставил с атомной бомбой».

*

На самом деле это фраза польского и британского историка и публициста Исаака Дойчера, данная в искаженном виде: «The core of Stalin’s historic achievements consists in this, that he had found Russia working with wooden ploughs and is leaving her equipped with atomic piles». («Суть исторических достижений Сталина состоит в том, что он принял Россию с сохой, а оставляет ее с ядерными реакторами».) Manchester Guardian, 6 марта 1953 года

Два других стереотипа отражают работу системы без связи с макроэкономическими показателями:

• Советская экономика эффективно использовала нематериальные стимулы, включая принуждения и репрессии. Часто можно услышать, что при Сталине был порядок.

• Советская экономика развивалась на основе тщательно составленных планов.

Миф о темпах экономического роста

Откуда берутся цифры развития экономики в СССР и как связаны друг с другом официальные оценки и множество пересчетов экономистов и экономических историков? В основе всех пересчетов лежат цифры официальной опубликованной и архивной статистики. При этом в архивах нет каких-то секретных данных, которые отличались бы кардинально от официально опубликованных. Откуда же берется разница в оценках экономического роста? Она появляется в зависимости от методологии и того, как суммируются все эти дезагрегированные цифры в обобщенные показатели.

На результат влияют два фактора. Первый — какую концепцию вы используете. Можно пользоваться концепцией ВВП, которая с середины XX века принята во всем мире. Или же концепцией чистого материального продукта, которой пользовались в СССР. Второй вопрос — в том, какие цены вы рассматриваете — рыночные или плановые, какого года и т. д.

Чтобы получить цифры, сопоставимые с цифрами других стран, надо применять стандартную методику, которой пользуются в мире, в частности методику ООН. Тогда получится график, который показывает динамику ВВП на душу населения за 130 лет:

В среднем темпы роста в ХХ веке были около 2% ВВП на душу в год. На мировом уровне это неплохие показатели, но и не исключительно высокие. Если посчитать показатели роста для каждого отдельного периода, то получится таблица экономического развития:

Можно задаться вопросом: какой из этих периодов самый успешный?

Темпы роста в абсолютных показателях

Казалось бы, ответ очевиден: самый успешный — тот период, в который самые высокие темпы роста. Это годы НЭПа с темпом роста около 14–15% в средний год.

Но если вас интересует, в какой период правительственная политика была оптимальной и смогла достичь наилучших результатов в конкретных условиях, используя определенный набор ресурсов, ответ может быть другим. Важнейший вопрос здесь — по каким критериям сравнивать разные периоды?

Рост после падения

По таблице видно, что высокие темпы роста в годы НЭПа, в период первой послевоенной пятилетки и в 2000-е годы следуют за периодами сокращения ВВП. Поскольку восстановительный рост (запуск стоящих фабрик, восстановление разрушенного, перераспределение рабочей силы) всегда легче, становится ясно, что такой рост вряд ли может быть идеалом с точки зрения экономической политики.

Рост относительно долгосрочного тренда

Важно также понимать, как вы растете относительно долгосрочного тренда, насколько ваша экономическая политика лучше, чем экономическая политика ваших предшественников.

Например, с учетом наличия долгосрочного тренда меняется оценка сталинских пятилеток: главное, что было достигнуто в эти годы, — это возврат к тому тренду долгосрочного развития, который был у страны до Первой мировой войны.

Догоняющий рост

Если в начале рассматриваемого периода вы находитесь среди отстающих стран, то развиваться вам может быть легче за счет более продвинутых стран, откуда можно импортировать передовые технологии. Так и происходило в Российской империи перед революцией и в 1930-е годы в СССР.

Это верно и для плановых социалистических экономик — например, в послевоенный период. И для стран Западной Европы, и для социалистических стран в 1950–1989 годы есть обратная зависимость между темпами роста и уровнем начального развития. Бедные Румыния или Югославия демонстрировали более быстрые темпы роста, чем развитые Чехословакия или СССР. Но еще выше были темпы роста у капиталистических стран.

Рост относительно затраченных усилий и мирового тренда

Этот критерий говорит о том, насколько успешно вы использовали ваши факторы производства. Экономика СССР в плановый период в этом смысле сильно отличалась от других экономик. Существенно снизилась доля, шедшая на потребление: плановая экономика предпочитала больше тратить на инвестиции. Кому-то это может показаться нормальным — инвестировать сейчас ради потребления в будущем. Но Советский Союз имел другую структуру экономики, поэтому простое сравнение социалистических и несоциалистических стран по ВВП на душу населения, то есть по уровню жизни, невозможно.

Согласно международным данным по 103 странам за период с 1950 по 1989 год и учитывая затраты СССР, темпы роста были примерно на 2% ниже, чем они могли бы быть в других условиях. Об этом пишут Уильям Истерли и Стэнли Фишер в статье «Советский экономический упадок» (1995). 2% — это очень много, вполовину меньше того, что могло бы быть при тех же затратах. Авторы работы также показывают, что неэффективность использования ресурсов нарастала со временем.

Миф об индустриализации и коллективизации

Сторонники форсированной индустриализации и принудительной коллективизации в первую очередь говорят о 1930-х годах как о наиболее успешном периоде советской экономики. К концу означенного десятилетия в результате политики Сталина поменялась структура экономики: доля промышленности выросла в структуре ВВП до трети (перед первыми пятилетками она составляла около 20%):

Но чтобы оценить эти успехи, нужно посмотреть на эти же показатели в сравнительной перспективе. Индустриализация была глобальным феноменом с начала XIX века:

Первые 1800 лет н. э. ВВП в мире не менялся. Перелом случился после промышленной революции в Англии. По мере того как индустриализация распространялась на другие страны, развитие мира ускорялось, и Российская империя и СССР были частью этого процесса. Рост промышленности на треть в структуре экономики в период первых пятилеток похож на рост в Российской империи с 13% до 21%. Это наталкивает на вопрос: можно ли было достичь похожих или лучших результатов другим путем?

Этот вопрос давно обсуждается, и на него дают самые разные, порой противоположные ответы. Пример пессимистичного ответа — книга «От фермы к фабрике» (2003) Роберта Аллена, оптимистичного — работа «Был ли Сталин необходим?» (2017) Антона Черемухина, Михаила Голосова, Сергея Гуриева и Олега Цивинского. Аллен строит сложную модель советской экономики, учитывающую соотношения ее разных компонентов. Он пишет, что такие высокие темпы роста были достигнуты за счет того, что коллективизация и индустриализация перевели избыток рабочих рук в промышленность, и лучшего результата в других условиях достичь было бы сложно**.

**

Я высоко оцениваю и рекомендую обе эти работы, но аргументация и модель Аллена основана на тезисе об избытке рабочих рук в деревне. Неверность этого предположения доказывается своего рода естественным экспериментом Первой мировой войны, когда большое количество рабочих рук из деревни отправили в армию. Если бы аргумент Аллена был верен, мы бы видели отсутствие или очень слабое влияние мобилизации на сельское хозяйство в годы Первой мировой войны. Однако данные говорят о том, что к 1916 году из-за мобилизации уменьшились сельскохозяйственные площади. То есть избытка рабочих рук не было, и это подрывает все дальнейшие рассуждения Аллена.

Черемухин и соавторы строят модель общего равновесия для царского и советского периодов, а затем подставляют параметры одной модели в другую, устраивая своего рода соревнование на лучшие результаты. Авторы оценивают реальное среднее потребление в 1930-е годы и потребление в альтернативной реальности, которую они моделируют с помощью модели царской экономики. В итоге они приходят к выводу, что в период с 1928 по 1940 год благосостояние было бы выше на четверть, если бы была использована модель царского развития. В более долгосрочной перспективе модели показывают примерно то же самое.

Согласно Аллену, политику индустриализации и коллективизации можно было бы разделить. Без коллективизации результаты были бы еще лучше. Однако большинство экономических историков утверждают, что это две части одного и того же плана: политика коллективизации была важна для успеха политики индустриализации и давала три важных преимущества в ее проведении.

Во-первых, коллективизация позволяла контролировать снабжение городов. Индустриализация началась чуть раньше, чем коллективизация, и в самом начале столкнулась с проблемой хлебозаготовок: крестьяне без коллективизации не хотели торговать с городом.

Во-вторых, коллективизация за счет экспортирования хлеба дала ресурсы для инвестиций в промышленность.

В-третьих, не может быть быстрой индустриализации, если нет рабочих рук. Коллективизация в 1930-е годы ухудшила жизненный уровень в деревне и дала стимул для бегства в город, что с точки зрения правительства было плюсом (так индустриализация становилась дешевле). Цена такой политики — голод 1932–1933 годов, масштабы которого демографы и экономисты оценивают в 6–8 миллионов человек.

На эту тему тоже идут дебаты, но точнее ответить на вопрос о причине голода можно опять же количественно — обратившись к анализу коллективизации и смертности по регионам страны.

В первую очередь коллективизации подвергались хлебные регионы: Южный Урал, Волга, Западная и Восточная Сибирь, в наименьшей степени — нечерноземные области. К концу 1930-х годов везде были стопроцентные показатели, но в начале скорость коллективизации была разной. В 1933 году регионы, в большой степени подверженные коллективизации, показали более высокую смертность. Стопроцентная коллективизация увеличивала количество смертей на 60%.

Это результат простой парной регрессии, очень предварительный, и это лишь начало исследования, в котором нужно учесть и другие факторы. Тем не менее вряд ли эта связь между коллективизацией и голодом тогда пропадет.

Миф о Большом терроре

Когда говорят о цене коллективизации и индустриализации, помимо голода 1932–1933 годов часто говорят и о репрессиях и наказаниях. Трудно спорить с тем, что это была неотъемлемая часть советской системы. Несмотря на усилия историков, мы до сих пор не знаем точного числа репрессированных, но в любом случае речь идет о нескольких миллионах человек. Самые близкие данные, известные на данный момент, — это подсчеты «Мемориала»: более миллиона человек расстреляли, более четырех с половиной миллионов арестовали по контрреволюционным делам и отправили в ГУЛАГ. Всего через ГУЛАГ прошли более 15 миллионов, еще около шести миллионов — спецпоселенцы и т. д.

Если репрессии — необходимый метод достижения высоких экономических результатов, должна быть обратная зависимость между темпами роста и количеством наказаний. В работе «Repressions and Punishment Under Stalin» (2017) я задался вопросом, как выполнение планов советскими экономическими наркоматами и министерствами было связано с количеством наказаний со стороны министерств государственного контроля. Выяснилось, что действительно существует обратная связь между количеством наказаний (архивная информация) и процентом выполнения плана (официальные данные газеты «Правда»). Главный вопрос, однако, — как интерпретировать эту корреляцию? Кроме того, надо учитывать, что органы госконтроля накладывали мягкие наказания (выговоры и штрафы), поэтому даже если наказание было эффективным стимулом для советских менеджеров, это не было связано с массовыми репрессиями.

Большой террор — это политика, которую трудно обосновать экономически.

Роберт Дэвис в работе «Советская экономика и начало Большого террора» исследовал доклады разных министров, переписку Сталина с Кагановичем и «Бюллетени Госплана» — ежемесячное издание для служебного пользования, выходившее в 1930-е годы, следившее за состоянием советской экономики — за 1936 и 1937 год. Из 114 видов продукции по 89 было увеличение выпуска, 25 отраслей были проблемными (в основном в машиностроении). Так что ситуация накануне Большого террора не была удручающей, и вряд ли можно говорить о том, что у него были экономические причины. Напротив, 1937–1940 годы были более проблемными, чем 1934–1936. В промышленности особенно тяжелым был 1938 год: люди рапортовали с мест, что из-за репрессий не было менеджеров на предприятиях и появлялись проблемы в развитии. Таким образом, скорее всего, массовые репрессии — не следствие экономических трудностей, а причина. Большой террор оказал отрицательное действие на советскую экономику в предвоенный период.

Миф о плане

Идеальное научное планирование, о котором писали в советских учебниках, предполагало, что на каждую пятилетку правительство утверждает план, который потом детализируется и превращается в годовые квартальные месячные, декадные и даже ежедневные планы. С общесоюзного уровня он спускается ниже, на уровень наркоматов и предприятий. Каждое предприятие до начала планового периода имеет комплексный документ, где написано, сколько надо произвести, какие ресурсы будут использованы и откуда они придут. Все планы согласованы друг с другом, так как продукция одного предприятия используется другим.

Этот идеал плохо выполнялся на практике. Вышестоящие начальники не могли составить план без информации от подчиненных. Министры, несшие ответственность за выполнение планов, были активно вовлечены в процесс планирования, и у них возникали стимулы манипулировать информацией, чтобы добиться более легких планов и получить повышение.

В результате

процесс планирования и уточнения планов был бесконечным. Часто получалось, что экономические агенты работали без официально утвержденных планов, а лишь на основе их проектов.

Для предвоенных лет в советских архивах мне удалось найти всего один утвержденный план наркомата. В итоге возникала ситуация, которая описывается в позднесоветский период так: «Пятилетний план выполнен по сумме годовых». Это значит, что ситуация с пятилетним планом остается неизвестной, но путем пересмотра годовых планов (что могло произойти и в декабре) пятилетний план оказывался выполненным. С точки зрения стимулов и планирования как средства достижения наиболее эффективного распределения ресурсов это была проблемная система.

Таким образом, хотя абсолютные показатели советской экономики в среднем выглядели неплохо, с учетом изначального уровня и количества затрат эта система была скорее неэффективной. Политике коллективизации и индустриализации можно приписать голод 1932–1933 годов. Расчеты развития альтернативной ситуации показывают, что результаты могли бы быть как минимум не хуже. Принуждения и репрессии были неотъемлемой частью системы, но вопрос об их эффективности в экономике остается открытым. Наконец, советскую экономику стоит называть не плановой, а скорее командной: система могла мобилизовать ресурсы на конкретные задачи, но добиться систематического эффективного распределения ресурсов на основе планов было невозможно. Так что мифы и стереотипы, о которых мы сегодня говорили, следует скорректировать.

Литература

• Аллен Р. От фермы к фабрике. Новая интерпретация советской промышленной революции. Москва, Российская политическая энциклопедия, 2013

• Дэвис Р. Советская экономика и начало большого террора // Экономическая история. Ежегодник. 2006. Москва, Российская политическая энциклопедия, 2007

• Маркевич А. Была ли советская экономика плановой? Планирование в наркоматах в 1930-е гг. // Экономическая история. Ежегодник. 2003. Москва, Российская политическая энциклопедия, 2004

• Сталин И.В. Головокружение от успехов. К вопросам колхозного движения. «Правда» № 60 от 2 марта 1930 года.

• Castaneda Dower P., Markevich A. (2018). Labor Misallocation and Mass Mobilization Russian Agriculture during the Great War // Review of Economics and Statistics 100(2): 245–259

• Cheremukhin A, Golosov M., Guriev S., Tsyvinski A. Was Stalin Necessary for Russia’s Economic Development? // NBER Working paper 2013

• Davies, R.W., Harrison M., Wheatcroft S.G. (editors), The economic transformation of the Soviet Union, 1913–1945, Cambridge: Cambridge University Press, 1994

• Easterly W. and Fischer S. (1995). The Soviet Economic Decline, The World Bank Economic Review, 9(3): 341–371

• Markevich A., Harrison M. (2011). Great War, Civil War, and Recovery: Russia’s National Income, 1913 to 1928, Journal of Economic History, 71(3): 672–703

• Markevich, A., Naumenko N., Qian N., Zhuravskaya E. (2019). The Causes of 1933 Famine in the Soviet Union. Working project

• Markevich, A. Repressions and Punishment Under Stalin in Eloranta J., Golson E., Markevich A. and Wolf N. (2017). Economic History of Warfare and State Formation. Springer

• Markevich, A., Steven N. State and Market in Russian Industrialization, 1870-2010 in O’Rourke, K. and Williamson J.G., eds. (2017), The Spread of Modern Manufacturing to the Periphery, 1870 to the Present, Oxford University Press: Oxford

• Vonyo T. and Markevich A. (2019). Chapter 10. Economic growth and structural development, 1945-1989. In Morris, Matthias (2019). The Economic History of Central, East and South-East Europe, 1800 to the Present Day. Routledge, forthcoming

Мы публикуем сокращенные записи лекций, вебинаров, подкастов — то есть устных выступлений.
Мнение спикера может не совпадать с мнением редакции.
Мы запрашиваем ссылки на первоисточники, но их предоставление остается на усмотрение спикера.

Формирование плановой экономики СССР и ее особенности

Одним из наиболее ярких примеров использования плановой экономики в чистом виде выступает период советской истории России. Рассмотрим особенности становления и реализации экономики планового типа в СССР более подробно.

Как таковой единой общепринятой модели плановой экономики в Советском Союзе не существовало. Однако именно СССР стал одним из первых государств в мире, поступательно строящим плановую экономику. Принципы управления народным хозяйством развивались в зависимости от накопленного опыта и текущих задач.

В настоящее время принято выделять три основных этапа развития плановой экономики в советской истории нашей страны. В общем виде они представлены на рисунке 1. Рассмотрим их более подробно.

Принято считать, что начало формированию экономики планового типа в Советском Союзе было положено в 1929 году, когда страна приступила в реализации первой пятилетки, представляющей собой план социально-экономического развития государства. Ее основной задачей выступала индустриализация страны. Как показала практика, первый пятилетний план был выполнен досрочно (за 51 месяц вместо 60). В результате уже к концу 1930-х гг. СССР занимал второе место в мире по темпам промышленного производства и уступал лишь США. При этом уровень жизни в стране был довольно низким.

Второй этап развития плановой экономики в Советском Союзе был обусловлен предыдущим опытом и быстро меняющей обстановкой на международной арене. На первый план стали выходить внутренние проблемы, связанные с;

• дефицитом инвестиционных ресурсов;
• недостаточно высокими темпами роста промышленности;
• стремительным ухудшением международной обстановки.

Для того чтобы ускорить темпы роста индустриализации и достичь промышленного паритета со странами Запада СССР пришлось мобилизовать все ресурсы страны. Новая экономическая политика, а вместе с ней и рыночные элементы были свернуты. Началась ускоренная коллективизация сельского хозяйства. Все ресурсы страны подлежали централизованному контролю и распределению. Основой регулирования потоков ресурсов и товаров стало детальное планирование. Если ранее имела место быть разработка долгосрочных и пятилетних планов, то, начиная с 1931 года, правительство стало составлять развернутые годовые планы, предполагающие поквартальное распределение заданий.

Третий этап развития плановой экономики в СССР связан с косыгинскими реформами, начало которым было положено в 1965 году. Реформы А.Н. Косыгина были направлены на совершенствование системы планирования и управления хозяйством, а также стимулирование экономического производства. Их целью выступало повышение гибкости экономической системы страны, предоставление большей самостоятельности предприятиям и избавление министерств от давления показателей и выполнения планов любой ценой.

Несмотря на то, что проведенные реформы так и не были доведены до конца, в целом их можно считать успешными. Благодаря им стране удалось выполнить восьмую пятилетку (1966-1970 гг.) и обеспечить ускорение темпов экономического роста. Тем не менее, уже в 1970-х гг. они не имели продуманного, системного характера. В результате они привели не к созданию следующей устойчивой формы существования экономики, а, напротив, способствовали ее полному разрушению. В результате перестройки была разработана комплексная программа реформ, приведшая не только к смене политического режима, но и обусловившая переход страны на путь развития экономики рыночного типа.

Особенности государственного планирования экономики в Советском Союзе

Основой всякой экономики планового типа является народнохозяйственное планирование. Не стала в этом вопросе исключением и плановая экономика Советского Союза. В общей сложности можно выделить шесть базовых характеристик государственных планов, используемых в экономике СССР. Рассмотрим их более подробно.

Прежде всего, следует отметить, что народное хозяйство в процессе планирования воспринималось государством в качестве единого целого. Фундаментом хозяйственной системы страны считались:

• по большей части — государственный сектор, охватывающий всю промышленность;
• частично – сельское хозяйство, основой которого выступали колхозы и кооперативы.

Во-вторых, всякий экономический план государства был нацелен на решение четко определенных народнохозяйственных задач. Так, например. в период с 1930-х по 1941 гг. такой целью выступало построение мощного индустриального государства (основное внимание при этом уделялось тяжелой промышленности).

В-третьих, базовым методом планирования выступало составление сводного баланса. Подобные балансы, содержащие в себе оценку производства и потребления. составлялись по национальной экономике в целом и по каждому сектору промышленности и сельского хозяйства в частности. Они составлялись в натуральном и стоимостном выражении. При этом всегда разрабатывалось два баланса — желательный и отчетный. Первый отражал желаемые результаты, которые могли быть достигнуты по окончании следующего планового периода, а второй фиксировал реально достигнутые показатели последнего периода.

Широкое распространение в плановой экономике СССР получили планы «пятилетки», которые составлялись сроком на пять лет. Впоследствии они всегда делились на более узкие временные рамки и подлежали последующему распределению между определенными хозяйственными ведомствами. В этом заключается четвертая и пятая особенности государственного планирования в СССР.

Наконец, в-шестых, неотъемлемой частью государственного плана выступал государственный бюджет СССР. Разрабатывался он одновременно с финансовым балансом и подлежал исполнению после того, как расчетные счета ведомств, курирующих предприятия, задействованные в плане, будет переслана заявленная сумма денег.

Экономика СССР стала первой, кто перешла на плановую систему хозяйственного управления. Здесь я объясняю, почему экономика достигла больших достижений и почему она дала сбой. До сих пор эта тема малоизучена, те объяснения, что дают на деле ничего не объясняют. Якобы экономика много тратила на оборонку и обанкротилась из за падения цен на нефть. Это все легко опровергается статистическими документами. Экономика может впадать в кризис по двум причинам — внешним факторам (характерна завязка на глобальную экономику) и внутренним. В последнем случае ошибки управления приводят к кризису в экономике. Данный пост продолжение этого поста.

https://aizen-tt.livejournal.com/5449902.html

Экономика СССР была плановой автаркией, то есть самодостаточной экономикой, которая сама себя обеспечивала всеми необходимыми ресурсами и продовольствием, то есть кризис в экономике мог иметь только внутренние причины. Здесь надо также отметить, что СССР никогда не имел 100% плановую экономику, ведь наряду с государственным сектором существовал кооперативный (колхозы, производственные артели), хотя они контролировались государством, у них все же оставалась некоторая доля самостоятельности.

Экономику СССР после создания социализма можно разделить на три этапа.

1 — частично плановая экономика (1933-1956 гг.)

При Иосифе Сталине экономика строилась исповедуя единственно верный принцип корпоративного планирования, с встроенной жестко централизованной отраслевой системы управления и с центром в Госплане. Для экономики ключевыми показателем была не прибыль, а количество построенных и запущенных предприятий, домов. школ, больниц, этим корпоративное государство и отличается от частной корпорации, где прибыль основной показатель и приоритетная цель. Это позволяло экономике демонстрировать поистине выдающиеся показатели роста. Это не отрицается даже на западе.

2 — ползучее разрушение плановых механизмов (1957-1964 гг.)

При Никите Хрущеве началась разрушаться плановая централизация управления экономики, начало положили еще в 1955 г. разделением Госплана на две организации, что не могло не нанести вреда. Затем начатая им реформа в 1957 г. привела к урезанию полномочий центра над всеми организациями и передачи части полномочий местным органам власти. Это полностью противоречит всем нормам корпоративного планирования и ведет к острым дефектам. Неудивительно, что по итогу реформа привела к резкому спаду темпов роста экономики СССР, что сказывалось на замедлении роста благополучия населения, а также давала стимулы к развитию теневой (частной) экономики.

3 — планово-капиталистическая экономика (1965-1987 гг.)

Реформа Косыгина-Либермана (подготовленная еще при Хрущеве) хотя вернула отраслевое управление, тем не менее сами предприятия получили много новых полномочий — директивный контроль со стороны государства был сильно урезан, директорский корпус получил право в значительной мере вести самостоятельную хозяйственную деятельность, наконец ключевым показателем становилась прибыль. Экономика фактически переходила на капиталистические рельсы, поскольку предприятия становились самостоятельными экономическими единицами. Их директора получив новые возможности стали работать на себя, на предприятие, а не на страну или общество. Это привело к резкому разбуханию теневой экономики, которая могла захватывать до трети рабочих ресурсов страны, это был не уголовный криминал, а именно частный бизнес, просто вне рамок закона. И он буквально паразитировал на теле государства, нанося огромный ущерб.

Последствия были негативными. После спада экономики при Хрущеве, при Брежневе в первую пятилетку экономика показала даже неплохой рост, однако эффект от реформы был краткосрочным или цикличным, как при капитализме. Сначала 1970х годов экономика СССР шла к упадку, причина была не в социализме, не в плановой схеме управления, а напротив, потому что плановая модель была сломана. Плановая модель не могла нормально функционировать, когда одновременно действовали частнособственнические отношения. В такой системе приоритет все чаще отдавался краткосрочной прибыли и насыщению частного рынка. В этом причина упадка экономики.

Специально для https://vk.com/stepan_demura Взято отсюда В мае исполнится 60 лет советской кампании Никиты Хрущева «Догнать и перегнать Америку». К чему она привела? Тогдашний глава СССР Никита Хрущев, выступая на совещании работников сельского хозяйства, заявил, что по производству мяса США можно обогнать за три года (увеличив показатели в 3,5 раза к 1960 году), по производству молока – всего за год.

Далеко не все в руководстве СССР сочли план реалистичным. Но от критиков отмахивались, обвиняя их в «очернении линии партии». Под давлением из центра регионы стали брать на себя повышенные обязательства. Московская область и Белоруссия пообещали всего за год увеличить производство мяса вдвое, Ставропольский и Краснодарский край – в 2,5 раза. Фактически это обернулось махинациями.Колхозы стали скупать скот, содержавшийся в личных хозяйствах крестьян (в Кировской области он обеспечил 30% мяса, сданного в 1959 году государству). Более того – сдавать мясо заставили не только крестьян, но также рабочих и служащих. В одном из районов такие планы установили для пожарной команды, депо, собеса и так далее. Сотрудникам заявили: доставайте мясо, где хотите, или будете уволены.

Процесс сопровождался ⁠фальсификациями (разбавлением ⁠сдаваемого молока водой для увеличения объема) и приписками. По ⁠официальным данным, производство мяса действительно выросло (хотя лозунги Хрущева реализованы не были), а по производству молока СССР уже в 1958 году сравнялся с США. Но показателем того, что в реальности кампания оказалась неэффективной, стали перебои со снабжением населения продовольствием и повышение цен в 1962 году – в том числе на мясо (это спровоцировало, в частности, забастовки в Новочеркасске, на подавление которых послали военных).

Бредовые приказы
В истории СССР достаточно ⁠и других примеров того, как ⁠плановое хозяйство оборачивалось нелепостями ⁠и абсурдом. Система порождала приписки, ⁠коррупцию и выпуск бракованных товаров. В обман было вовлечено множество людей – от руководства предприятий до контролирующих и партийных органов.

«Зачастую качество продукции легкой промышленности таково, что она просто непригодна для потребления, – сетовал на съезде компартии в 1934 году нарком Рабоче-крестьянской инспекции Ян Рудзутак. – Многие из вас видели такой шедевр, как чайный стакан весом в четверть килограмма, который более пригоден в качестве ударного смертоносного орудия. Следует отметить, что стекольная промышленность вела учет своих производственных показателей, выпускала стаканы не по числу, а по весу. Таким образом, получалось, что чем тяжелее стакан, тем лучше показатели стекольных заводов».

Часть бракованной продукции, появившейся из-за гонки за выполнением плана, попадала на прилавки. Другая часть отправлялась на склады или свалки. С махинациями пытались бороться еще на раннем этапе существования СССР. Но так называемое «хлопковое дело» 1980-х годов показало, что они стали масштабной частью плановой экономики.

Ее следствием, как писал Александр Солженицын, были «бредовые разрушительные приказы». А они, в свою очередь, нередко приводили к уничтожению ресурсов и результатов труда.

Сотрудникам формальное выполнение плана приносило премии, их начальству – успех в карьере. Гонка за цифрами поддерживалась «социалистическими соревнованиями» и амбициями партийных функционеров.

Фактически, как отмечает глава Украинского аналитического центра Александр Охрименко, планы, поступавшие из центра, постоянно корректировались – так что в конце года, когда надо было отчитываться, уже сложно было понять, какой план был первоначальным. Выставить себя в лучшем виде помогали приписки и другие методы.

«Умный председатель колхоза или директор совхоза так грамотно умел организовать поездку партийного и советского начальства на рыбалку или охоту, что в результате в стране появлялись колхозы и совхозы-рекордсмены, – писал украинский экономист. – Им просто безбожно занижали плановые задания, и в результате руководители этих хозяйств и отдельные доярки с комбайнерами получали Героя Социалистического труда».

Рязанское дело
Один из примеров того, как это работало – афера в Рязанской области. В 1959 году ее руководство объявило, что берет на себя повышенные обязательства – за год втрое увеличить поставки мяса государству (до 150 тысяч тонн). Формально план был выполнен. Но, как стало известно позднее, – за счет приписок и махинаций.

Чтобы выполнить план, на мясо решили отправить весь приплод 1959 года, а также большую часть молочного стада. Скот изымали и у колхозников. Когда его не хватило, стали закупать в других регионах. При этом использовались фонды, предназначенные для других целей, например, для строительства школ. Когда и этого оказалось недостаточно, в ход пошли приписки.

«Производились в огромных размерах фиктивные операции, оформлявшиеся фальшивой документацией, скот, переданный якобы на дополнительное снабжение населения, оформлялся как проданный колхозам и совхозам, – констатировало позднее бюро ЦК КПСС. – После этого колхозы и совхозы вторично оформляли этот несуществующий скот как проданный государству в счет выполнения своих обязательств. При таких жульнических операциях колхозы несли огромные убытки».

В 1960 году Рязанский обком объявил, что сдаст еще больше мяса – 180 тысяч тонн. Но уловки уже не помогли – фактически заготовили не более 30 тысяч. Афера подорвала сельское хозяйство региона. Из-за массового забоя скота поголовье сократилось на 65%. Снизилось и производство зерна – на 50% (из-за того, что крестьяне, у которых изъяли скот, отказывались работать на колхозных землях).

Когда обман раскрылся, секретарь обкома Алексей Ларионов застрелился. Несколько партийных чиновников были уволены. Тогдашний глава страны Никита Хрущев, выступая на заседании президиума ЦК КПСС в декабре 1960 года, устроил разнос подчиненным – в частности, за то, что Ларионова успели наградить за рекордные показатели.

«Как это без проверки прошло такое награждение, куда смотрели? – демонстративно удивлялся он. – Если это, товарищи, пойдет по такому направлению, вы можете представить, как начнем обманывать народ, и к чему это приведет. Ларионов догадался – взял и умер, теперь возьми с него».

Фактически «рязанское чудо» было следствием объявленного Хрущевым соревнования с США. Когда Рязанский обком принял в нем участие (по одной из версий, Ларионов увидел в этом способ избежать возможной отставки), центр поспешил его поддержать. Область даже заранее, еще в начале 1959 года, наградили орденом Ленина (позднее Ларионову вручили еще и медаль «Серп и молот»).

В течение года в ЦК КПСС не раз поступали сигналы о махинациях в Рязанской области. Но там их предпочитали игнорировать. В конце 1959 года, когда обком формально доложил об успехах, Хрущев, выступая на пленуме ЦК, поставил Рязанскую область в пример другим регионам. Но позднее, когда разгорелся скандал, предпочел переложить ответственность на других.

Истребление китов
Охоту на китов попытались формально ограничить в середине XX века – после создания международной комиссии, которая устанавливала квоты на их добычу (правда, ей не хватало полномочий для того, чтобы обеспечивать соблюдение этих квот), а позднее, в 1982 году, она объявила мораторий на весь коммерческий китобойный промысел. СССР отчитывался перед ней, но эти отчеты мало отражали реальность. Фактические цифры были гораздо выше.

По данным исследования, опубликованного в США в 2011 году, за 40 лет Советский Союз сообщил комиссии о добыче примерно 185 тысяч китов в Антарктике. В действительности было убито более 338 тысяч. Расхождения были практически по всем видам – синим китам (3,6 тысячи и 13 тысяч), сейвалам (33 тысячи и 59 тысяч), малым полосатикам (17 тысяч и 50 тысяч). По сведениям советского исследователя китов Альфреда Берзина, в 1948–1949 году добычей одной только флотилии «Слава» стали 112 горбатых китов. В официальные отчеты попали лишь 8.

Как утверждают американские исследователи, советские китобои нередко убивали всех встреченных по пути китов – независимо от вида, возраста и пола. Отчеты затем фальсифицировались при участии КГБ. О фальсификациях сообщали и российские источники.

Зачем все это было нужно? Формально китов добывали ради жира и мяса. Но экономические соображения, по сути, были вторичны. По данным Берзина, если в Японии перерабатывалось до 90% останков убитого кита, то в СССР – до 30%. В отчете флотилии «Советская Россия» начала 1970-х годов, посвященном добыче китов, отмечалось, что примерно в половине случаев мясо убитых животных «пришло в негодность».

Ключевую роль сыграла плановая экономика. За выполнение и перевыполнение планов полагались премии. Чиновники, опираясь на это, поднимали планку (так, в 1962 году план для флотилии «Советская Россия», отчитавшейся об успехах, был увеличен на 10%). Более того, сами китобои брали на себя повышенные обязательства – по самым разным поводам. Одна из флотилий, например, посвятила один из промысловых сезонов лично Иосифу Сталину, пообещав увеличить добычу китового жира на несколько тысяч тонн.

Целями стали и южные киты, охота на которых была запрещена еще в 1930-е годы. По данным Альфреда Берзина, в 1962 году флотилия «Советская Украина» уничтожила более 1,3 тысячи этих животных у берегов Аргентины. Их жир обеспечил ей выполнение плана сразу за два года. Мясо убитых китов выбрасывали.

Формально в СССР существовали штрафы за нарушение правил промысла. Но при действовавшей системе, по словам Берзина, это воспринималось как шутка. Он вспоминает, как на одном из совещаний, где присутствовал представитель министерства рыбного хозяйства СССР, рассказал ему, как одна из флотилий убивает серых китов (их добыча запрещена с середины XX века). В ответ его обвинили в очернении «наших отважных китобоев и членов партии».

Добавиться в друзья можно вот тут

Понравился пост? Расскажите о нём друзьям, нажав на кнопочку ниже:

«Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет.
Мы должны пробежать это расстояние в десять лет.
Либо мы сделаем это, либо нас сомнут…».
И.В.Сталин
 (4 февраля 1931 года I Всесоюзная конференция работников социалистической промышленности)

Великая Отечественная Война пришлась на пожилые годы жизни И.В.Сталина. В 1941 году ему было 62 года. Зная о готовящейся войне против СССР, И.В.Сталин сделал всё возможное (и даже более того), чтобы максимально подготовить Советский Союз к этой войне. Благодаря созданной им системе хозяйствования, экономика Советского Союза гигантскими темпами вставала на ноги. Определяющую роль в этом процессе сыграл Госплан СССР.

И.В.Сталин понимал, что без планирования никакую эффективную экономику создать не удастся, поэтому создав Госплан СССР и построив эффективную социалистическую экономику, Сталин фактически построил государство-суперконцерн, который в послевоенные годы стал полностью самодостаточным и обезпечивал себя всей необходимой продукцией.

В 131-й День рождения И.В.Сталина мы выносим на сайт материал, посвящённый истории создания предвоенной экономики СССР и её роли в Великой Отечественной войне.

Предлагаем посетителям сайта самостоятельно сопоставить сегодняшнее положение дел в экономике России, с тем положением, которое существовало во время правления И.В.Сталина. Сопоставить «успехи» нынешних руководителей России с успехами сталинского Правительства СССР. И сделать выводы о причинах т.н. «десталинизации» российского общества, которая не так давно была инициирована президентом Дм.Медведевым.

Приведенный ниже материал представляет собой изправленный вариант статьи «Великая экономика великой войны», которая была опубликована в журнале «Однако» (от 5.05.2010г., http://odnakoj.ru/exclusive/interline/velikaya_yekonomika_velikoj_vojnx/). Изправления в статью внесены в связи с тем, что в её первоначальном варианте присутствуют умолчания, согласно которым экономика СССР развивалась, КАК БЫ, САМА СОБОЙ, без непосредственного участия И.В.Сталина. Считаем, что такое положение и отношение к деятельности выдающегося руководителя СССР И.В.Сталина и к нему лично недопустимо, поэтому, взяв ответственность на себя, мы внесли соответствующие дополнения в текст статьи, чтобы изправить несправедливость, допущенную автором и не порождать «калейдоскопический идиотизм» у читателей, смысл которого можно выразить в известной фразе: «…масло подорожало».
Выделенный жирным шрифтом текст – ИАС.

Информационно-аналитическая служба ВПП КПЕ (ИАС КПЕ)

Великая экономика великой войны

Несмотря на страшные потери, созданная И.В.Сталиным хозяйственная система СССР сумела обеспечить Победу

Прямой ущерб, нанесённый Великой Отечественной войной экономике СССР, равнялся почти трети всего национального богатства страны, тем не менее народное хозяйство выстояло. И не только выстояло. В предвоенные и особенно в военные годы руководством СССР, лично И.В.Сталиным были приняты определяющие экономические решения, выработаны и внедрены новаторские (во многом беспрецедентные) подходы к реализации поставленных целей и насущных производственных задач. Именно благодаря таким новаторским подходам была сформирована основа послевоенного экономического и инновационного прорыва Советского Союза.

фото «ИТАР ТАСС»

С момента своего основания в 1924 году, руководитель государства И.В.Сталин стремился сделать Советский Союз самодостаточной, экономически независимой страной. Такой подход, способствовал проведению государством самостоятельной внешней и внутренней политики и позволял вести переговоры с любыми партнерами и по любым вопросам на равных, укреплял обороноспособность, повышал материальный и культурный уровень населения. Определяющую роль в достижении данных целей играла индустриализация. Именно на неё были направлены основные усилия в предвоенные годы, тратились силы и ресурсы. При этом руководству СССР удалось добиться значительных результатов. Так, если в 1928 году на производство средств производства (промышленность группы «А») в СССР приходилось 39,5% валовой продукции всей промышленности (ВВП), то в 1940 году этот показатель достигал уже 61,2%.

Сделали всё, что смогли

С 1925 по 1938 год усилиями советского руководства во главе со Сталиным был создан целый ряд передовых отраслей экономики, выпускавших технически сложную продукцию (в том числе оборонного значения). Получали дальнейшее развитие (реконструировались и расширялись) и старые предприятия. Менялась их изношенная и устаревшая материально-техническая база производства. При этом не просто на место одних станков устанавливались другие. Внедрять старались всё самое современное и инновационное на тот момент (конвейеры, поточные линии с минимальным количеством ручных операций), повышали энерговооруженность производств. Например, на сталинградском заводе «Баррикады» впервые в СССР была пущена конвейерная система и первая в мире автоматическая линия из агрегатных станков и полуавтоматов.

Поставив перед собой цель промышленного освоения восточных районов страны и союзных республик, советское руководство «тиражировало» эти предприятия, то есть — дублировало оборудование и привлекало часть опытных работников (в основном инженерно-технического звена) для организации и налаживания производств на новом месте. На отдельных гражданских предприятиях были созданы резервные мощности для выпуска военной продукции. На этих специализированных участках и в цехах в предвоенные годы работниками отрабатывалась технология и осваивался выпуск продукции военного назначения.

В годы первых пятилеток, и особенно предвоенной, Сталиным была инициирована разведка промышленное освоение гигантских месторождений полезных ископаемых, которыми располагала страна. При этом добытые ресурсы не только широко использовались в производстве, но и накапливались.

Благодаря использованию советской плановой системы хозяйствования удалось, во-первых, наиболее оптимально с точки зрения различных затрат, а во-вторых, наиболее выгодно с точки зрения достижения результатов не только разместить значимые производственные мощности, но и создать целые промышленные районы. В 1938—1940 гг. в Госплане СССР специалистами этого ведомства были составлены обзоры о выполнении планов по экономическим районам Союза, планы о ликвидации нерациональных и чрезмерно дальних перевозок. Были разработаны и проанализированы районные балансы (топливно-энергетический, материальные, производственных мощностей, транспортный), составлены планы по кооперированию поставок в территориальном разрезе, изучены крупные районно-комплексные схемы.

Зная о грядущей войне, И.В.Сталин понимал, что без сильной промышленности СССР не сможет противостоять Западу, весь производственный потенциал которого отдавался под единое управление А.Гитлера. Ставя перед собой масштабные задачи превращения страны в передовую, промышленно развитую державу, руководство государства ускоренными темпами осуществляло переход к преимущественно урбанизированному укладу жизни (не только в крупных городах, но и в сельской местности, учитывая, что более 65% населения проживало именно там) с созданием современной системы социальной инфраструктуры (образование, подготовка кадров, здравоохранение, радиофикация, телефонизация и т. п.), соответствующей требованиям индустриально организованного труда.

Все это позволило СССР обеспечить в предвоенные годы высокие темпы экономического развития.

В 1940 году по сравнению с 1913-м валовая продукция промышленности (ВВП) был увеличен в 12 раз, производство электроэнергии — в 24, добыча нефти — в 3, добыча чугуна — в 3,5, стали — в 4,3 раза, выпуск станков всех видов — в 35 раз, в том числе металлорежущих — в 32 раза.

Автомобильный парк страны к июню 1941 года вырос до 1 млн 100 тыс. машин.
В 1940 году колхозами и совхозами государству было сдано 36,4 млн тонн зерна. Это позволило не только полностью обеспечить внутренние потребности страны, но и создать необходимые резервы. При этом было значительно расширено производство зерна на востоке страны (Урал, Сибирь, Дальний Восток) и в Казахстане.

Благодаря грамотно построенной экономической системе, усиленно росла оборонная промышленность. Темпы роста военного производства в годы второй пятилетки составили 286% по сравнению со 120% роста промышленного производства в целом. Среднегодовой темп роста оборонной промышленности за 1938—1940 гг. составил 141,5% вместо 127,3%, предусмотренных третьим пятилетним планом.

В итоге к началу войны Советский Союз превратился в страну, способную производить любой вид промышленной продукции, доступной в то время человечеству.

Восточный промышленный район

фото «ИТАР ТАСС»

Идея создания Сталиным восточного промышленного района была обусловлена несколькими задачами.

•     Во-первых, обрабатывающие и высокотехнологичные производства стремились максимально приблизить к источникам сырья и энергии.
  

•     Во-вторых, за счёт комплексного освоения новых географических районов страны, были сформированы центры индустриального развития и базы для дальнейшего движения на восток.
  

•     В-третьих, здесь строились предприятия-дублёры, а также формировался потенциал для возможного размещения эвакуируемых мощностей с территории, которая могла стать театром военных действий или подвергнуться оккупации вражескими войсками. При этом учитывалось и максимальное вынесение хозяйственных объектов за пределы радиуса действия бомбардировочной авиации потенциального противника.

  В третьей пятилетке в восточных районах СССР согласно планам строилось 97 предприятий, в том числе 38 машиностроительных. В 1938—1941 гг. Восточная Сибирь получала 3,5% союзных капиталовложений, Западная Сибирь — 4%, Дальний Восток — 7,6%. Урал и Западная Сибирь заняли первое место в СССР по производству алюминия, магния, меди, никеля, цинка; Дальний Восток, Восточная Сибирь – по производству редких металлов.

  В 1936 году только Урало-Кузнецкий комплекс давал около 1/3 выплавки чугуна, стали и производства проката, 1/4 добычи железной руды, почти 1/3 добычи угля и около 10% продукции машиностроения.

  На территории наиболее заселённой и хозяйственно освоенной части Сибири к июню 1941 года насчитывалось более 3100 крупных промышленных предприятий, а уральская энергосистема была превращена в самую мощную в стране.

  В дополнение к двум железнодорожным выходам из Центра на Урал и в Сибирь были проложены более короткие линии через Казань — Свердловск и через Оренбург — Орск. Построен новый выход с Урала на Транссибирскую магистраль: от Свердловска на Курган и в Казахстан через Троицк и Орск.

  Размещение предприятий-дублёров на востоке страны в третьей пятилетке, ввод части из них в действие, создание строительных заделов по другим, а также формирование энергетической, сырьевой, коммуникационной и социально освоенной базы позволило Сталину и руководству СССР в начале Великой Отечественной войны не только использовать данные мощности для военного производства, но и развернуть в этих местах и ввести в строй родственные предприятия, перебазированные из западных районов, тем самым расширив и укрепив экономические и военные возможности СССР.

Масштабы экономических потерь

Несмотря на все предпринимаемые меры, создание и развитие других промышленных районов (только в Саратовской и Сталинградской областях насчитывалось свыше тысячи промышленных предприятий), накануне войны Центральный, Северо-Западный и Юго-Западный промышленные районы оставались основой индустрии и сельскохозяйственного производства страны. Например, районы Центра при населении 26,4% по СССР (1939 г.) производили 38,3% валовой продукции Союза (ВВП).

Именно их и лишилась страна в начале войны.
В результате оккупации СССР (1941—1944 гг.) была утрачена территория, на которой проживало 45% населения, добывалось 63% угля, производилось 68% чугуна, 50% стали и 60% алюминия, 38% зерна, 84% сахара и т. д.

В результате боевых действий и оккупации были полностью или частично разрушены 1710 городов и городских поселков (60% их общего числа), свыше 70 тыс. сел и деревень, около 32 тыс. промышленных предприятий (захватчики уничтожили производственные мощности по выплавке 60% довоенного объема стали, 70% добычи угля, 40% добычи нефти и газа и т. д.), 65 тыс. километров железных дорог, 25 млн человек лишились крова.

Колоссальнейший ущерб агрессоры нанесли сельскому хозяйству Советского Союза. Было разорено 100 тыс. колхозов и совхозов, зарезано или угнано в Германию 7 млн лошадей, 17 млн голов крупного рогатого скота, 20 млн свиней, 27 млн голов овец и коз.

Таких потерь не выдержала бы ни одна экономика в мире. За счёт чего же нашей всё-таки удалось не только выстоять и победить, но и создать предпосылки для последующего небывалого экономического роста?

В годы войны

фото РИА «Новости»

Следует отметить, что хотя И.В.Сталин и знал о приближении войны, но он никак не предполагал, что война начнётся так скоро. Для полной готовности к войне СССР не хватило несколько лет. Поэтому экономическая мобилизация и перевод хозяйственной жизни страны на военный лад проводились под ударами врага. В условиях негативного развития оперативной обстановки пришлось осуществлять эвакуацию огромного, беспрецедентного в истории количества техники, оборудования и людей в восточные районы страны и среднеазиатские республики. Только Уральский промышленный район принял около 700 крупных промышленных предприятий.

Огромную роль как в успешной эвакуации и скорейшем налаживании выпуска продукции, минимизации трудо- и ресурсозатрат на её производство, снижении себестоимости, так и в активном восстановительном процессе, начавшемся в 1943 году, сыграл Госплан СССР.

Опираясь на исторические документы того времени, можно уверенно говорить о том, что заводы и фабрики в чистое поле не вывозились, оборудование в овраги не сваливалось, и люди на произвол судьбы не бросались.

Учёт в области промышленности осуществлялся во время войны в форме срочных переписей по оперативным программам. За 1941—1945 гг. было проведено 105 срочных переписей с предоставлением итогов правительству. Так, ЦСУ Госплана СССР проводило перепись промышленных предприятий и зданий, предназначенных для размещения эвакуированных заводов, учреждений и организаций. В восточных районах страны уточнялись расположение имеющихся предприятий относительно железнодорожных станций, водных пристаней, шоссейных дорог, количество подъездных путей, расстояние до ближайшей электростанции, мощность предприятий по производству основной продукции, узкие места, количество работников, объём валовой продукции. Сравнительно подробная характеристика давалась каждому зданию и возможностям использования производственных площадей. Исходя из этих данных давались рекомендации, указания, распоряжения и развёрстка по наркоматам, отдельным объектам, местному руководству, назначались ответственные, и всё это жёстко контролировалось.

В восстановительном процессе был применён поистине новаторский, не использовавшийся до этого ни в одной стране мира, комплексный подход. Госплан перешёл на разработку квартальных и особенно месячных планов с учётом быстро меняющейся обстановки на фронтах. При этом восстановление начиналось буквально за спиной действующей армии. Оно происходило вплоть до прифронтовых районов, что не только способствовало ускоренному возрождению экономики и народного хозяйства страны, но и имело огромное значение для максимально быстрого и наименее затратного обеспечения фронта всем необходимым.

Подобные сталинские подходы, а именно оптимизация и новаторство, в итоге дали результаты, благодаря чему 1943 год стал переломным в области экономического развития. Об этом красноречиво свидетельствуют данные таблицы 1.

Как видно из таблицы, доходы государственного бюджета страны, несмотря на колоссальные потери, в 1943 году превысили доходы одного из самых успешных в советской довоенной истории 1940 года.

Восстановление предприятий велось темпами, которым иностранцы не перестают удивляться до сих пор.

Характерный пример — Днепровский металлургический завод (г. Днепродзержинск). В августе 1941 года работники завода и наиболее ценное оборудование было эвакуировано. Отступая, немецко-фашистские войска полностью разрушили завод. После освобождения Днепродзержинска в октябре 1943-го начались восстановительные работы, и первая сталь была выдана уже 21 ноября, а первый прокат — 12 декабря 1943 года! К концу 1944 года на заводе работали уже две доменные и пять мартеновских печей, три прокатных стана.

Несмотря на невероятные трудности, в годы войны советскими специалистами были достигнуты значительные успехи в области импортозамещения, технических решений, открытий и новаторских подходов к организации труда.

Так, например, было налажено производство многих раннее ввозившихся медицинских препаратов. Разработан новый способ производства высокооктанового авиабензина. Создана мощная турбинная установка для получения жидкого кислорода. Усовершенствованы и изобретены новые станки-атоматы, получены новые сплавы и полимеры.

При восстановлении «Азовстали» впервые в мировой практике доменная печь без демонтажа была передвинута на место.

Проектные решения по восстановлению разрушенных городов и предприятий с использованием облегчённых конструкций и местных материалов предложила Академия архитектуры. Всего просто невозможно перечислить.

Не забывали и про науку. В тяжелейшем 1942 году расходы АН СССР по госбюджетным ассигнованиям составляли 85 млн рублей. Такие колоссальные по тем временам средства, затраченные на Академию Наук были оправданы, поскольку учёные не «пилили» бюджет и звания с должностями, как сегодня, а добросовестно трудились на экономику СССР. В 1943-м академическая докторантура и аспирантура выросли до 997 человек (418 докторантов и 579 аспирантов).

Учёные и конструкторы пришли в цеха.

Вячеслав Парамонов в своей работе «Динамика промышленности РСФСР в 1941—1945 гг.», в частности, пишет: «В июне 1941-го бригады станкостроителей были посланы на предприятия других ведомств, чтобы помочь перевести станочный парк на массовый выпуск новой продукции. Так, экспериментальный научно-исследовательский институт металлорежущих станков конструировал для наиболее трудоемких операций специальное оборудование, например, линию из 15 станков для обработки корпусов танка «КВ». Конструкторы нашли оригинальное решение такой задачи, как производительная обработка особо тяжелых деталей танков. На заводах авиационной промышленности были созданы конструкторские бригады, прикреплявшиеся к тем цехам, в которые передавались разрабатывавшиеся ими чертежи. В результате появилась возможность проведения постоянных технических консультаций, пересмотра и упрощения производственного процесса, сокращения технологических маршрутов движения деталей. В Танкограде (Урал) были созданы специальные научные институты и конструкторские отделы. …Были освоены скоростные методы проектирования: конструктор, технолог, инструментальщик работали не последовательно, как было заведено раньше, а все вместе, параллельно. Работа конструктора заканчивалась лишь с завершением подготовки производства, что позволяло осваивать виды военной продукции в течение одного — трех месяцев вместо года и более в довоенное время».

Финансы и торговля

РИА «Новости»

Свою жизнеспособность в годы войны продемонстрировала кредитно-денежная система. И здесь применялись комплексные подходы. Так, например, долгосрочное строительство обеспечивалось, как сейчас говорят, «длинными деньгами». Эвакуированным и восстанавливающимся предприятиям на льготных условиях предоставлялись ссуды. Пострадавшим во время войны хозяйственным объектам предоставлялись отсрочки по довоенным кредитам. Военные затраты покрывались частично за счёт эмиссии. При своевременном финансировании и жёстком контроле за исполнительской дисциплиной товарно-денежное обращение практически не давало сбоев.

Во время всей войны государство сумело сохранить твёрдые цены на товары первой необходимости, а также низкие тарифы на коммунальные услуги. При этом заработная плата не замораживалась, а росла. Только за полтора года (апрель 1942-го — октябрь 1943-го) её прирост составил 27%. При начислении денег применялся дифференцированный подход. Так, например, в мае 1945 года средняя заработная плата металлистов в танковой промышленности была выше, чем в среднем по данной профессии на 25%. Разрыв между отраслями с максимальной и минимальной оплатой труда увеличился в конце войны в три раза, тогда как в предвоенные годы он составлял 85%. Активно использовалась система премирования, в особенности за рационализацию и высокую производительность труда (победу в социалистическом соревновании). Всё это способствовало повышению материальной заинтересованности людей в результатах своего труда. Несмотря на карточную систему, которая действовала во всех воюющих странах, денежное обращение играло в СССР важную стимулирующую роль. Работали коммерческие и кооперативные магазины, рестораны, рынки, на которых можно было купить практически всё. Вообще же стабильность розничных цен на основные товары в СССР в период войны не имеет прецедента в мировых войнах.

Кроме всего прочего, с целью улучшения продовольственного обеспечения жителей городов и промышленных районов Постановлением Совета Народных Комиссаров СССР от 4 ноября 1942 года предприятиям и учреждениям отводились земли для наделения рабочих и служащих участками под индивидуальное огородничество. Участки закреплялись на 5—7 лет, и администрации запрещалось в течение этого срока их перераспределять. Доходы, полученные с этих участков, сельхозналогом не облагались. В 1944 году индивидуальные участки (суммарно 1 млн. 600 тыс. га) имели 16,5 млн. человек.

Ещё один небезынтересный экономический показатель времен войны — внешняя торговля.

В моменты тяжелейших боев и отсутствия в распоряжении основных промышленных и сельскохозяйственных районов руководство СССР сумело наладить активную торговлю с зарубежными странами, и выйти в 1945 году на профицитный внешнеторговый баланс, при этом превзойдя довоенные показатели (таблица 2).

Наиболее значительные внешнеторговые связи в период войны у Советского Союза существовали с Монгольской Народной Республикой, Ираном, Китаем, Австралией, Новой Зеландией, Индией, Цейлоном и некоторыми другими странами. В 1944—1945 годах были заключены торговые соглашения с рядом восточноевропейских государств, Швецией и Финляндией. Но особо крупными и определяющими внешнеэкономические отношения практически на протяжении всей войны у СССР были со странами антигитлеровской коалиции.

В этой связи отдельно следует сказать о так называемом ленд-лизе (действовавшей во время войны системе передачи США своим союзникам взаймы или в аренду техники, боеприпасов, стратегического сырья, продовольствия, различных товаров и услуг). Поставки в СССР осуществляла также Великобритания. Однако данные отношения имели отнюдь не бескорыстную союзническую основу. В виде обратного ленд-лиза Советский Союз отправил в США 300 тыс. тонн хромовой руды, 32 тыс. тонн марганцевой руды, большое количество платины, золота, леса. В Великобританию — серебро, апатитовый концентрат, хлористый калий, пиломатериалы, лен, хлопок, пушнину и многое другое. Вот как оценивает данные взаимоотношения министр торговли США Дж. Джонс: «Поставками из СССР мы не только возвращали свои деньги, но и извлекали прибыль, что было далеко не частым случаем в торговых отношениях, регулируемых нашим государством». Американский историк Дж. Херринг выразился ещё более конкретно: «Ленд-лиз не был …самым бескорыстным актом истории человечества. …Это был акт расчетливого эгоизма, и американцы всегда ясно представляли себе выгоды, которые они могут из него извлечь».

Послевоенный подъём

По оценке американского экономиста Уолта Уитмена Ростоу, период истории советского общества с 1929 по 1950 год можно определить как стадию достижения технологической зрелости, движения к такому состоянию, когда оно «с успехом и в полном объёме» применило новую для данного времени технологию к основной части своих ресурсов.

Действительно, после войны Советский Союз развивался невиданными для разорённой и обескровленной страны темпами. Благодаря созданной Сталиным государственной системе, нашли своё дальнейшее развитие многие организационные, технологические и инновационные заделы, сделанные в период ВОВ.

Так, например, война во многом способствовала ускоренному развитию новых обрабатывающих мощностей на природно-ресурсной базе восточных районов страны. Там же благодаря эвакуации и последующему созданию филиалов получила развитие передовая академическая наука в виде академгородков и сибирских научных центров.

На завершающем этапе войны и в послевоенный период Советский Союз впервые в мире стал реализовывать долгосрочные программы научно-технического развития, предусматривавшие концентрацию национальных сил и средств на наиболее перспективных направлениях. Утверждённый в начале 50-х годов руководством страны долгосрочный план фундаментальных научных исследований и разработок по ряду своих направлений заглядывал на десятилетия вперед, ставя перед советской наукой цели, казавшиеся в тот период просто фантастическими. Во многом благодаря этим планам уже в  1960-е годы начал разрабатываться проект многоразовой авиационно-космической системы «Спираль». А 15 ноября 1988 года свой первый и, к сожалению, единственный полёт совершил космический корабль-самолет «Буран». Полёт прошёл без экипажа, полностью в автоматическом режиме с использованием бортового компьютера и бортового программного обеспечения. США смогли совершить подобный полёт только в апреле нынешнего года. Как, говорится, не прошло и каких-то 22 лет.

По данным ООН, к концу 1950-х годов СССР по уровню производительности труда уже опережал Италию и выходил на уровень Великобритании. В тот период Советский Союз развивался самыми быстрыми темпами в мире, превосходящими даже динамику роста современного Китая. Его ежегодные темпы роста в то время были на уровне 9—10%, превышая темпы роста США в пять раз.

В 1946 году промышленность СССР вышла на довоенный уровень (1940 г.), в 1948-м превзошла его на 18%, а в 1950 году — на 73%.

Невостребованный опыт

На современном этапе, по оценкам РАН, в стоимости российского ВВП 82% составляет природная рента, 12% — амортизация промышленных предприятий, созданных в советское время, и только 6% — непосредственно производительный труд. Следовательно, 94% отечественного дохода образуется за счёт природных ресурсов и проедания прежнего наследия.

В то же самое время, по некоторым данным, Индия с её поражающей нищетой на компьютерных программных продуктах зарабатывает около 40 млрд долларов в год – в пять раз больше, чем Россия от продажи своей самой высокотехнологичной продукции — вооружений (в 2009 году РФ по линии «Рособоронэкспорта» продала военную продукцию на сумму 7,4 млрд долларов). Российское Министерство обороны, уже, не стесняясь, говорит о том, что отечественный оборонно-промышленный комплекс не в состоянии производить самостоятельно отдельные образцы военной техники и комплектующие к ним, в связи с чем оно намерено расширить объемы закупок за рубежом. Речь, в частности, идёт о покупке кораблей, беспилотных летательных аппаратов, брони и ряда других материалов.

На фоне военных и послевоенных показателей данные результаты реформ и заявления о том, что советская экономика была неэффективной, попросту смешно. Следует отметить, что неэффективность экономики СССР стала «проявляться» в послесталинский период, во времена «оттепели» Хрущёва, когда было подорвано сельское хозяйство и во времена «брежневского застоя», когда партократия КПСС кланово замкнулась и распоряжалась экономикой СССР как заблагорассудится, никак не развивая её, что в конечном итоге и вылилось в «перестройку» Горбачёва и «демократизацию» Ельцина. Т.е. неэффективной оказалась не экономическая модель в целом, а формы и методы её модернизации и обновления на новом историческом этапе. Более того, в 1952 году в своей последней работе «Экономические проблемы социализма в СССР», которую по праву можно считать завещанием Сталина, И.В.Сталин приговорил марксизм и поставил задачу советским учёным творчески развивать его, чтобы в дальнейшем избежать ошибок, заложенных в нём. Это обстоятельство позволяет сделать вывод о том, что Сталин никогда «марксистом» не был. Он только использовал терминологию «марксизма», поскольку другой терминологии у него не было.

Сегодня, как никогда актуален успешный опыт нашего недавнего прошлого, где было место и инновациям, и организаторскому творчеству и высокому уровню производительности труда, поэтому для того, чтобы снова поднять Россию на столь высокий уровень, произвести «модернизационный прорыв», о котором говорит президент Дм.Медведев, на практике, во всех сферах жизни общества нужно руководствоваться знаниями КОБ.

По материалам статьи В.Бондаря «Великая экономика великой войны»,
«Однако» от 5.05.2010г.

В материалах КОБ в книге «Форд и Сталин. О том, как жить по-человечески» подробно разсмотрен вопрос создания И.В.Сталиным государства-суперконцерна – СССР. Всем интересующимся жизнью и деятельностью И.В.Сталина, рекомендуем обратиться к этой работе ВП СССР.