Самая крупная нефтедобывающая компания в российской империи принадлежала

Сегодня Россию причисляют к списку самых могущественных нефтяных держав. Однако такое положение дел было далеко не всегда. Борьба за нефть стала частью геополитики. «Чёрная кровь» давалась России непросто.

Рокфеллер

Во второй половине XIX века человечество ещё не пользовалось для передвижения автомобилями, поэтому в отрасли нефтепромышленности активно производился не бензин, а керосин, который шёл на поддержание работоспособности осветительных приборов и малогабаритных устройств для приготовления пищи. Керосин был востребован и в социальной сфере: для нужд образования, здравоохранения, городского коммунального хозяйства.

На российском рынке монополия на промышленный выпуск керосина всецело принадлежала американской корпорации под управлением Рокфеллера. Отечественная нефтедобывающая и нефтеперерабатывающая индустрии были в глубоком упадке, а потому были неконкурентоспособными.

Проблему усугубляла присутствовавшая в нашей стране откупная система, которая предоставляла иностранным кредиторам широкие просторы и полную свободу действий. В результате зарубежные арендаторы были заинтересованы в полном опустошении российских недр с целью максимальной собственной наживы. Наносимый ущерб в сотни раз обострялся тем, что правительство не пускало полученные с откупа земель средства на инновации и техническое переоснащение производства.

Всё меняется

Переломный момент произошел в 1872 году, когда власти страны осуществили глобальную реформу и отменили систему откупа на всех отечественных нефтепромыслах. Вместо этого правительство предложило приватизировать нефтеносные участки. Механизм осуществлялся путём открытых торгов за единовременную плату.

В итоге на всех незанятых казенных землях Кавказа открыли беспрепятственный поиск нефти не только для российских подданных, но и для иностранных инвесторов. Нефтеносные участки попали в руки первых российских предпринимателей Василия Кокорева и Петра Губонина, которые создали серьезную конкуренцию Рокфеллеру, благодаря созданию Бакинского нефтяного общества.

Объединенная структура специализировалась на добыче, переработке, транспортировке и реализации нефти. Таким образом, умелые действия компаньонов привели к тому, что к 1877 году компания добывала около трети всей российской нефти. Небывалый успех стимулировал остальных игроков внутреннего нефтяного рынка на создание собственных предприятий.

Первый нефтепровод

В начале 1870-х произошло событие,положившее начало массовой транспортировке нефти на большие расстояния. Роберт Нобель, шведский подданный, посланный в нашу страну за древесиной, обнаружил, что нефтеперерабатывающий завод куда прибыльнее производства оружия.

После покупки предприятия Нобель задумался о новом способе переправки нефти, так как ослы для этого дела не годились. Тогда и пришла идея о прокладке нефтепроводов для перекачки нефти, которые позволили бы переправлять «чёрное золото» во все регионы страны.

А после строительства первого в мире нефтеналивного судна «Зороастр» нефть стала международным достоянием и попала на внешний рынок, где пользовалась высоким спросом у иностранных покупателей. Инновационные технологии помогли вывести Россию в лидеры среди нефтяных держав мира и обогнать по нефтедобычи Америку в 1898 году. Безоговорочное первенство длилось 4 года.

Гонка нефтедобычи

Основным соперником Нобеля выступал транснациональный гигант «Royal Dutch/Shell». На российском Кавказе также прочно обосновалась французская нефтяная компания Ротшильдов, которая в поиске конкурентных преимуществ перед Рокфеллером и Нобелем стала строить нефтяные танкеры для транспортировки нефти по Суэцкому каналу в целях сокращения пути из Атлантики в Индокитай. Бакинская нефть попала практически на все мировые континенты.

Начало ХХ века ознаменовалось позиционированием нефти в качестве стратегического товара. Тогда и была произнесена сакральная фраза английского адмирала Фишера: «Кто владеет нефтью, тот правит миром».

Акции отечественных и зарубежных нефтяных компаний стали козырными картами на Петербургской бирже.

Россия пережила острейший кризис нефтепромышленной отрасли в 1905 году, который пришелся на пик революции с забастовками рабочих, поджогами и погромами предприятий. В тот момент нефтедобыча упала практически до нуля, в связи с чем Россия лишилась своих европейских и восточных рынков сбыта.

К началу Первой мировой войны резко обострилась борьба на внутреннем нефтяном рынке между крупнейшими ее игроками: Путиловым с Нобелем и Royal Dutch/Shell. Российская нефтедобывающая отрасль пережила Гражданскую и Отечественную войны, несколько английских интервенций, турецкую оккупацию части Кавказа.

Несмотря на исторические конфликты сфера нефтедобычи так и осталась стратегической, и не сломилась под натиском кризиса. Благодаря надежной, строившейся в течение 50 лет инфраструктуре при непосредственном участии иностранных инвестиций нефтяная промышленность смогла спокойно перенести удары судьбы без ощутимых потерь. Это позволило России не только не превратиться в сырьевой придаток остальных крупных государств, но и в исторически сжатые сроки построить мощную нефтяную индустрию.

Сегодня Россия проводит планомерную политику для поддержания собственного нефтяного статуса и полной независимости от остальных конкурентов. Для этого реализуется сразу несколько стратегий: многополярная для противостояния гегемонии США и энергетическая для собственной сырьевой безопасности. Смутные 90-е годы отбросили нашу страну далеко назад в области добычи нефти. Однако смена власти в нулевых годах позволила в кратчайшие сроки реформировать практически все сферы экономики и промышленности, включая нефтепромышленную. Россия сумела вернуть себе позиции сверхдержавы на международной и нефтяной аренах.

Несмотря на самодержавный государственный режим, Россия в XIX в. являлась частью мирового торгового пространства¹. Появление международных и транснациональных фирм и компаний в России было обусловлено уровнем развития российской экономики. Иностранные предприятия были особенно заинтересованы в российском сырье и продукции сельского хозяйства, их привлекали общие выгодные условия предпринимательства в развивающейся Российской империи. Транснациональные фирмы, для которых Россия являлась исходным пунктом деловой активности, действовали и в международном масштабе, достигнув соответствующего уровня развития.

В данной статье проведено исследование деятельности международных предприятий, которые осуществляли внешнеэкономические сделки из России. Меньшее внимание уделено международным и транснациональным компаниям и предприятиям, руководимым из-за границы, деятельность которых протекала в России. Это ограничение касается тех инвестиций, при которых Россия являлась только подчиненным объектом. Многие русские предприятия были иностранными по происхождению капитала, и лишь изредка они рассматривали Россию в качестве источника привлечения средств.

Характеристика международных предприятий в целом еще не устоялась, и дискуссия по этому поводу продолжается². Стэнли Чепмен в статье о «международных торговых домах» («International Houses») определяет их как «торговые дома, действующие в одной или нескольких странах»³.

В принципе, правление международного предприятия должно находиться в одной стране, но фирма обязана располагать множеством филиалов. Они могут действовать независимо друг от друга, принимая решения, но в определенной ситуации должны действовать сообща. Количество предприятий, основывавших заграничные филиалы по мере развития международного бизнеса, увеличивалось в соответствии с ростом международной торговли того времени. Важными регионами, где открывались отделения международных торговых фирм, являлись США, прежде всего благодаря хлопковым и табачным плантациям, а также Куба и острова Карибского бассейна, где выращивался сахарный тростник. Спрос на сахар-сырец был высок и в России. Из Южной Америки импортировали естественные красители для тканей, каучук, зерно, хлопок и кофе, из Африки выводили кофе, из Азии — чай, табак и предметы роскоши. В России международных коммерсантов интересовали зерно, лен и пенька, меха и металлы. Этими поставками, связанными с внешнеэкономическими сделками, занималось множество торговцев в России. Гамбург являлся своеобразным посредником в торговле с Англией и другими странами, в том числе с Россией. Многие гамбургские купцы, торговавшие с царской Россией, в первой половине XIX в. стремились открыть новые рынки на Карибах и в Южной Америке⁴. В период 1830—1900 гг. существовало много российских международных фирм, ведущих активную экономическую деятельность по меньшей мере еще в двух странах. Операции в более чем двух регионах следует признать важным индикатором международного характера фирмы. Фирму, которая занималась импортом или экспортом из одной страны в другую и имела там отделение, все же нельзя отнести к международным предприятиям в точном смысле слова.

Исходным стимулом возникновения таких международных фирм служили растущие экономические возможности, которые открывались перед предпринимателями в Российской империи. История фирм, о которых речь пойдет ниже, а именно Шредеров (Schroder), Ралли (Ralli), Высоцкого или Дрейфуса (Dreyfus), свидетельствует, что, несмотря на риск, участие в русском бизнесе давало предпринимателю хорошие возможности для процветания и превращения своего предприятия в международную компанию. Сферой интересов таких фирм зачастую являлась внешняя торговля, а также промышленность.

Многие крупные международные корпорации, пришедшие в Россию с Запада, как, например, «Ройял-Датч-Шелл», «АЭГ», «Тиссен», «Маннесманн», «Юнилевер», французские банки «Лионский Кредит» и «Генеральное Общество», не рассматриваются в данной работе, поскольку они инвестировали капиталы в Россию из-за границы и не относились к «натурализованным» в России компаниям, т.е. не имели здесь подразделений, юридически организованных как российские компании. Даже русская фирма Сименса, работавшая в России с 1853 г., чей петербургский филиал по меньшей мере до 1880-х гг. весьма способствовал общему процветанию компании, была лишь дочерним предприятием. Вместе с тем нужно учесть, что капитал русской компании Сименса, в отличие от других вышеназванных фирм, отчасти базировался на инвестициях головной компании. Тем не менее организационная структура русского «Сименса» напоминает торговый дом Шредеров: «Сименс» также поручал руководство своими филиалами в разных странах отдельным представителям многочисленного семейства.

Россия еще со времен средневековья экспортировала на Запад в крупном масштабе определенные виды товаров. В некоторых областях международной торговли Россия в XIX — начале XX в. играла весьма значительную роль. Объем мировой торговли возрос с 1,44 млрд долларов США в 1800 г. до 10,98 млрд в 1870 г., а к 1913 г. достиг отметки 38,15 млрд.⁵ Особенно интенсивный рост наблюдался в середине XIX и в начале XX в., когда во многих с гранах протекал процесс индустриализации. Общий объем российской внешней торговли в XIX — начале XX в. представлял собой следующую картину (см. Таблицу 1).

Таблица 1. Объем российской внешней торговли, 1801-1900 гг. (млн руб.)

Прирост, как можно заметить, был весьма ощутимым, но в других странах торговые операции росли еще заметнее. Если в России объем внешней торговли за XIX в. — начало XX в. вырос почти в 10 раз, то обороты мировой торговли за тот же период увеличились в 30 раз.

Хотя доля России в мировой торговле не превышала 4%⁶, экспорт из страны льна, пеньки и поташа (особенно для английского флота), зерна, позднее и нефти, а также импорт в Россию хлопка и другого сырья для текстильной промышленности, сахара-сырца, каменною угля, машин (с 1850-х гг.), продовольственных товаров (чая и кофе) являлись весьма значимыми и стабильными секторами мирового товарооборота⁷.

В средневековье ведущими товарами российской экспортной торговли являлись меха, пенька, лен, поташ, дерево, деготь, сало. В XIX в. к ним добавилось зерно, в конце столетия — нефть, причем деготь и поташ утратили прежнее значение. По всем перечисленным экспортным товарам Россия являлась важнейшим мировым поставщиком.

В импорте поначалу главную роль играли продовольственные товары, текстиль, а затем хлопок-сырец и машины. Структура российской внешней торговли определялась экспортом сырья и полуобработанных продуктов, а также импортом готовых товаров широкого потребления и после 1815 г. выглядела следующим образом: важными статьями экспорта в середине XIX в. являлись сало (в 1846 г. около 25% экспорта), пенька (около 12%), зерно (около 11%, впоследствии больше), лен-долгунец (5%), парусина, жиры, яйца и щетина; импортировались прежде всего сахар-сырец, ткани, текстильные красители, вино, кофе, чай, предметы роскоши, машины и затем хлопок-сырец.

Типичным примером для демонстрации развития российского импорта можно считать хлопок. В мировом потреблении хлопка, которое в 1890 г. составляло 13,5 млн кип, доля России выросла с 3,7% в 1850 г. до 5,5% в 1890 г. В абсолютных цифрах потребление хлопка в России в 1890 г. равнялось 750 тыс. кип, и по этому показателю Россия хотя и уступала Британской Индии (900 тыс. кип), но опережала Францию (650 тыс.). В целом Российская империя занимала шестое место в списке ведущих мировых потребителей хлопка. Безоговорочным лидером здесь являлась Великобритания с 4,1 млн кип⁸. Но на душу населении потребление хлопка в России в 1883 г. составляло всею 3,31 фунта, и по этому показателю империя заметно отставала от западноевропейских стран, где соответствующие цифры колебались от 4,22 фунта (Португалия) до 9,89 фунта (Бельгия)⁹.

В различные отрасли международной торговли в России начала XIX в. было вовлечено множество коммерсантов, однако сферы финансов и транспорта пока оставались без их внимания. Со временем ситуация изменилась, и участники международного товарообмена проникли не только в банковское дело, но и в промышленность и транспортную систему.

1. Россия как часть системы международной торговли

Международная торговля создала космополитические структуры, особенно это проявилось в Петербурге, а также в Одессе и Риге, и это является аргументом в пользу существования международной общности деловых интересов. Петербург был крупнейшим экспортно-импортным портом империи, на его долю в 1865 г. приходилось 35—50% всего внешнею товарообмена России. К 1900 г., несмотря на абсолютный рост, доля Петербургского порта вследствие конкуренции железнодорожного транспорта снизилась до 15—30%. Грузооборот порта в 1889 г. составил 142,2 млн руб., что, впрочем, равнялось лишь 8% грузооборота Лондона. В области импортной торговли Петербург сохранил ведущие позиции до начала XX в., в экспортной его заметно потеснили Одесса и Рига. Одесский порт приобрел первостепенное значение для вывоза русского хлеба, Рига являлась важным перевалочным пунктом экспорта русского льна и древесины¹⁰. Со временем Одесса сумела стать ведущим экспортным портом империи. С 1905—1906 гг. Рига являлась самым большим портом Российской империи, опередив Петербург по объемам импортной торговли¹¹. Москва, вследствие выраженной специализации в области промышленною производства и внутренней торговли, в меньшей степени участвовала в торговле международной. Хотя в Москве находилось множество иностранных коммерсантов, их было все же существенно меньше по сравнению с Петербургом, где можно было встретить немцев, англичан, голландцев, выходцев из скандинавских стран, а также армян и евреев. Английских коммерсантов в Москве проживало существенно меньше, чем в городе на Неве. Судоходные маршруты из Петербургского порта были проложены в Германию и Великобританию с дальнейшими пунктами назначения в Голландии, Франции и США. Наиболее часто посещались порты Любека, Штеттина, Гамбурга и Бремена в Германии, Лондона, Гулля¹² и Ливерпуля в Англии, затем Амстердама, Антверпена, Гавра и Нью-Йорка. Одесса была связана с Англией, с Нью-Йорком, а также с портами Средиземноморья: Ливорно, Марселем, Генуей, Александрией¹³. Космополитический характер Одессы был особенно очевиден, здесь обрели пристанище наряду с множеством греков, евреев, итальянцев и армян также немцы и французы. Англичане, впрочем, встречались реже.

Торговые кредиты для международных коммерсантов, как и повсюду в тот период, открывались в Лондоне, где местные банкиры предоставляли торговцам кредитные линии. В этом отношении важным центром являлся и Гамбург. Для русских экспортеров был чрезвычайно важен валютный курс фунта стерлингов, что было связано с громадным объемом экспортно-импортной торговли, осуществлявшейся через Лондон.

Кредиты, без которых не могли обойтись даже крупные предприниматели, открывались достаточно легко. До 1870 г. банки, главным образом частные банкирские дома в Лондоне и Гамбурге, предоставляли кратковременные ссуды из 4—10% годовых¹⁴.

Постоянной угрозой для международного бизнеса были финансовые кризисы, в результате которых курс рубля падал и, таким образом, тормозилась импортная торговля. В деловой корреспонденции курс рубля всегда фиксировался по отношению к важнейшим валютам мирового товарообмена: фунту стерлингов, французскому франку или гамбургскому шиллингу. Еще опаснее были крупные экономические спады, такие как события, произошедшие в середине 1840-х гг. Агент Н.М.Ротшильда Дж.Дэвидсон сообщал о последствиях английского кризиса в Петербурге: «Продолжительное угнетенное состояние коммерческого мира нарушило здесь обычный ход экспортной торговли; и даже Лодер испытывает затруднения с акцептом векселей, другие торговые дома не могут оплачивать свои векселя в фунтах стерлингов и вынуждены учитывать их по ставке 7 или 8%»¹⁵

Внешняя торговля с Россией для этих коммерсантов вплоть до начата 1870-х гг. служила главной сферой деловой активности. Со временем многие из этих действовавших в мировом масштабе фирм попали в кризисную полосу в связи с развитием новых средств связи, таких как телеграф, лишивший их прежних посреднических функций. Выход они пытались найти с помощью инвестиций в производство и либо приспосабливались к новым условиям, либо были вынуждены свернуть свою деятельность. Поначалу, с 1820-х гг. они основывали сахарорафинадные фабрики¹⁶, затем их внимание привлекли текстильная и другие отрасли промышленности. В финансовой области международные коммерсанты довольно рано проявили интерес к страховому и банковскому делу.

Условия предпринимательской деятельности на протяжении XIX — начала XX в. являлись достаточно привлекательными. Определенные перемены наметились с середины XIX в. Крупные усовершенствования в технической сфере, приведшие к развитию производства и улучшению средств коммуникации, изменили условия работы и деловую культуру. Стаю легче, чем прежде, преодолевать границы между странами. Усиленная циркуляция капитала и рабочей силы, снижение транспортных издержек и уровня протекционистской защиты экономики отдельных стран наблюдались на всем протяжении второй половины XIX в. Россия также была охвачена этими переменами.

Деловые поездки, столь же важные в те времена для успеха дела, как и сегодня, с середины XIX в. кардинально облегчились с распространением железных дорог и парового судоходства. При этом автомобильное и авиасообщение. возникшие в начале XX в., еще не приобрели заметною значения. Дорожный дневник банкира Адольфа Фридриха Юнкера отразил эти перемены: в 1852 г. он записав о поездке в Москву «но ноной железной дороге»¹⁷. Люди путешествовали в скорых поездах, которые развивали скорость, сравнимую со скоростью европейских поездов XX в. Формальности на границе свелись к минимуму, и потому редко служили поводом для рассказов деловых путешественников. Крупные предприниматели заказывали себе комфортабельные купе и каюты первого класса, и потому с готовностью пускались в путь. Мобильность стала отличительным качеством бизнесмена. По признанию предпринимателя Георга Шписа, он чаше ночевал в пути, чем пол крышей собственного дома. По дороге, в вагоне первою класса, можно было с пользой переговорить со знакомыми деловыми людьми. Так, барон Кноп (Knoop) встретил банкира А.Ротштейна в вагоне поезда Москва — Петербург и получил от него — практически случайно — важные сведения¹⁸.

Эти факты свидетельствуют, насколько тесно Россия была связана с мировой экономикой. Уже в середине XIX в. некоторые фирмы отреагировали на структурные перемены. Функция деловых посредников оказалась под угрозой вследствие усовершенствования средств коммуникации.

2. Международные предприятия в России, 1800—1914 гг.

Многие из предпринимателей, процветавших в России, начали деловую карьеру за границей, а потому их бизнес изначально имел международный характер, являясь фактором развития международного бизнеса в России в целом.

В XIX в. в этот круг входили в первую очередь международные торговцы, проводившие активные операции в Петербурге, Риге, Одессе и других портах Черного моря, таких как Николаев, Ростов-на-Дону иди Таганрог, а также в Москве. Чаще всего это были иностранцы, осевшие в России на постоянное жительство. Исключение представляли русские по происхождению торговцы Солодовников, Пономарев (оба торговали индиго), затем, чаеторговцы Кузнецов, Попов и Высоцкий (последний принадлежал к еврейской общине).

Как и в мировом товарообмене и в трансатлантической торговле XIX в., во внешней торговле России, особенно через Петербургский порт, сохранявший ведущее положение до середины XIX в., действовала группа состоятельных коммерсантов, «экспортеров», которые официально именовались «лицами, торгующими при порте»¹⁹. Поначалу они вели универсальную торговлю широким ассортиментом товаров, затем специализировались на определенном виде товаров. Самыми крупными в этой группе вплоть до второй половины XIX в. являлись фирмы: Штиглица (Slieglitz), Торнтона (Thornton), «Томпсон и Бонар» («Thompson & Bonar»), «Гилл и Вишау» («Hills & Whishaw»), В.Брандта (W.Brandt), Ралли (Ralli), Скараманги (Scaramanga), Родоканаки (Rodokanaki), Капгерра (Kapherr), «Фрерихс — Кноп» («Frerichs — Knoop») и др.²⁰ До конца 1870-х гг. эта коммерческая группа носила закрытый, корпоративный характер. С середины 1870-х гг. эти торговцы концентрировались при Петербургской бирже и именовались «торгующими при бирже», все чаще занимаясь банковскими операциями. Они контролировали Петербургский биржевой комитет, представительный орган крупной буржуазии, определяли ежедневные цены, влияли на выработку общеэкономического и финансового законодательства и тем самым эффективно воздействовали на внешнеторговые обороты Петербурга и российскую торговлю в целом²¹. Тем не менее коммерсанты британского, немецкого и греческого происхождения в районе морских портов зачастую оставались в стороне от активной деятельности на бирже²².

Многие из петербургских и черноморских экспортеров основывали свои фирмы или их филиалы в Лондоне, поскольку петербургская торговля было тесно связана с Великобританией, страной, которая до середины XIX в. оставалась главным торговым партнером России. До 1914 г. Лондон, кроме того, играл решающую роль в финансировании международной торговли, и многие коммерсанты пользовались кратко- и среднесрочным торговым кредитом у местных специализированных торговых банков или заводили здесь собственные банкирские дома. К последним относились упомянутые фирмы Брандта и Шредера, а также Жиля Лодера, Гилла и Вишау, Хорнби (Hornby) и Вогау (Wogau)²³ Операции с международными торговцами в Лондоне вели банкирские дома братьев Бэрингов (Barings), «Клейнворт и К°» («Kleinwort & С°»), «Гут и К°» («Huth & С°»), «Фрюлинг и Гошен» («Fruhling & Goschen»), позднее, с 1900-х гг., — филиалы континентальных банков (Deutsche Bank, Disconto-Gesellschaft, Credit Lyonnais, Dresdner Bank), а также Лондонское отделение Русского для внешней торговли банка²⁴. Из числа парижских банкиров в этом секторе мировой экономики активно участвовал банкирский дом Ротшильдов (Banque Mess. Rothschild)²⁵.

В портовых городах, таких как Одесса, Рига, Ревель или Таганрог, деловую иерархию также возглавляли ведущие международные коммерсанты. В Одессе к ним относились греки Ралли, Скараманга, Родоканаки и Маврокордато (Mavrokordato), итальянцы Вальяно (Vagliano) и Инглесиас (Inglesias). Позднее к ним примкнули еврейские экспортеры, такие как Дрейфус (Dreyfus), Нойфельд (Neufeld), а также немец Маас (Mahs). В Риге и Ревеле первую скрипку чаше играли выходцы из западноевропейских стран — Гилл, Вишау, Митчелл (Mitchell), Гельсинг (Helsing) и Гальгрэм (Hallgrem).

С 1850-х гг. в состав этой группы все чаще стали вливаться и русские предприниматели: Малютины, Меняевы, Савва Морозов и др. Обращает на себя внимание тот факт, что до середины 1880-х гг. лишь изредка один предприниматель активно действовал сразу в нескольких портах. Исключение составляли торговый дом Гилла, имевший штаб-квартиру в Лондоне, банкирский дом Дж.Шредера (J.H.Schroder), греческие династии Ралли, Скараманга и Родоканаки, фирма Луи Дрейфуса, уже в го время приобретшая характер международной хлеботорговой компании, а также торговый дом Е.Г.Брандта (Е.Н.Brandt)²⁶.

Эти несколько компаний, пять из которых постоянно концентрировали в своих руках 20—30% внешнего товарооборота (в пределах 120—170 млн руб.) Петербургскою порта²⁷, контролировали и российскую внешнюю торговлю в целом.

Доля иностранных меньшинств в составе предпринимательского слоя России резко выросла в течение XIX в. Особые позиции в Петербурге и в Рте занимали англичане, которые в ту эпоху проживали во всех ведущих торговых центрах мира. Заметное место принадлежало и немцам, поддерживавшим тесные контакты с англичанами, причем не только в деловой, но и в общественной сфере. Особого внимания заслуживают фирмы, которые не просто открывали один или несколько филиалов в стране-партнере, но и использовали их для расширения сферы влияния и основывали новые отделения в других странах. К этому узкому кругу принадлежали фирмы Брандта, Штиглица. Кнопа, Ралли, Скараманги, Родоканаки, Высоцкого, Томпсона и Бонара, Гилла, Хорнби, Пельцера (Peltzer), Рафаловича и Гинцбурга (Gun/burg). Деятельность этих фирм, которые со временем нередко меняли название, ускоряла темп развития российской экономики.

В середине XIX в. большинство фирм стало придерживаться одной избранной специализации. Вокруг торговли сосредоточилось несколько фамилий, сочетавших смешанную банковско-торговую практику, таких как, например, Рафаловичи, Гинцбурги и Томас Маас²⁸. Иные торговые банкиры, как Губбард²⁹, Прен (Prehn), Вишау³⁰, а также Стукен и Шпис, занимались в основном промышленным производством в России. Брандты и Вогау (фирма последних более активно проявляла себя в Москве, чем в Петербурге) сохранили присутствие в банковском секторе, в промышленности и торговле. Иностранные торговые банкиры продолжали финансировать международные торговые сделки, однако в их деятельности начали превалировать операции по размещению ценных бумаг³¹. Появились и предприятия, успешно занимавшиеся только торговлей, такие как чаеторговые фирмы Высоцкого, Кузнецова, Поповых и др.

Некоторые из важных структурных изменений воздействовали на принципы организации самого бизнеса. Семейные фирмы уступали ключевые позиции акционерным компаниям, у руководства которыми стояли наемные менеджеры, в отличие от самостоятельных предпринимателей предшествующей эпохи. По телеграфу быстрее доходили сведения об изменении мировых цен. Хлопкоторговая фирма Класона (Clason), экспортировавшая хлопок из США в Англию и Россию, оказалась в связи с этим в кризисе, так как ее клиенты стали получать более выгодные по пене предложения непосредственно от североамериканских производителей³². В 1860—1870-х гг. множество относительно мелких фирм-посредников были вынуждены свернуть свою деятельность³³. Впрочем, этот процесс протекал довольно сложно, существовали примеры успешного развития семейных предприятий, как в случае с Ралли и Луи Дрейфусом.

Насколько же эти перемены воздействовали на космополитический менталитет предпринимателей, занятых международной торговлей? Джонс пишет по этому поводу, что «экономические и технологические стимулы вынуждали изменяться сопротивляющуюся тому буржуазию… С течением времени задачи выживания на меняющемся рынке оказывались несовместимы с сохранением космополитической буржуазией прежней социальной и культурной идентичности, а также политической дееспособности»³⁴. Эта тенденция проявилась не сразу но в канун Первой мировой войны очевиден был рост национального самосознания в самых разных проявлениях

В XIX в. многие немецкие коммерсанты потянулись из Гамбурга в Россию. Современники замечали по этому поводу, что «в последующие десятилетия ни в каком другом торговом городе, за исключением Лондона, нельзя было встретить так много выходцев из Гамбурга, как в Петербурге»³⁵. Деятельность множества петербургских предпринимателей с гамбургскими корнями с самого начала носила международный характер, поскольку они были заняты товарообменом между Петербургом, Гамбургом и Лондоном. Чаще всего они впоследствии расширяли сферу своих операций в Европе и Новом Свете. Многие шли дальше и, не довольствуясь кредитами у лондонских Бэрингов и амстердамских банкиров «Гопе и К°» («Норе & С°»), основывали собственное банкирское заведение в Лондоне. Так поступили, например, совладельцы обосновавшейся в Петербурге немецкой фирмы Энгельбрехта Шредера, брат которого, Джон Генри Шредер (John Henry Schroder), в 1804 г. основал банкирский дом в Лондоне, а также фирма Вильгельма Брандта, открывшая в Лондоне свой банк под руководством Эдмунда Брандта. Точно так же учредил банкирский дом в Лондоне многопрофильный концерн Вогау. Примечательно, что значительные лондонские торговые банкиры часто имели немецкое происхождение. К этой группе принадлежали Бэринги, Клейнворты, Гут, Фрюлинг и Гошен, а также Брандт и Шредер, при этом Клейнворты, Бэринги и Гут вели активные операции с Россией.

Схожая картина расширения зоны активности наблюдалась и в хлопкоторговле, где фирмы, занятые ввозом хлопка в Россию, открывали свои филиалы в Ливерпуле, Манчестере и в южных штатах США и в Нью-Йорке. Так поступил торговый дом «Л.Кноп», имевший, помимо того, отделения в Александрии и Бомбее, а также фирмы Стукенов, Класона, Пренов, Шеера (Scheer). Основанные в Лондоне Московская компания (в XVI в.) и Балтийская биржа (в XVIII в.) являлись не только коммерческими объединениями, но и органами представительства интересов предпринимателей, налаживавших торговые отношения между Россией и Англией. В правлении Балтийской биржи вместе с английскими коммерсантами, занятыми в торговле с Россией, такими как Джон Губбард и Уильям Уилсон (Wilson), и представителями греческих торговых домов, специализировавшихся на товарообмене с Россией, — Ралли и Родоканаки, заседало много представителей немецких семей, такие как Томас Прен, Ричард Брандт и Генри Шредер³⁶.

3. Ведущие международные предприятия в России

В данном разделе представлена более подробная информация о фирмах, отличавшихся ярко выраженным международным характером деятельности.

3.1. Торговый дом Шредеров (Schroder)

Фирма Шредеров возникла в XVIII в. в Гамбурге и поначалу занималась исключительно торговым и судоходным бизнесом. Уже в конце XVIII в. торговый дом владел пятью кораблями и торговал со странами Карибского бассейна, Северной и Южной Америки, Португалией, Англией, Германией и другими странами Европы, в том числе с Россией. Из России в Гамбург и Лондон вывозились шелк, пенька, деготь, зерно, а оттуда в Россию доставлялись сахар-сырец и предметы роскоши. При Христиане Маггиасе Шредере (1742—1821) началось расширение масштабов дела с открытием постоянных отделений в важнейших странах³⁷.

Пятеро его сыновей возглавили представительства фирмы: в Петербурге (с 1790 г.) трудился Герман Энгельбрехт Шредер (1783—1865); в Амстердаме — Герхард Шредер (также с 1790 г.); в Лондоне с 1804 г. делом руководили совместно Иоганн Фридрих и наиболее способный из братьев Иоганн Генрих Шредер (1784—1833), ставший в Англии Джоном Генри; представительством в Риге с момента его открытия в 1825 г. заведовал Георг Вильгельм Шредер (1794—1862), занимавший, кроме того, в этом городе пост голландского вице-консула³⁸. Бизнес в России имел важное значение. Торговля сахаром-сырцом привела к основанию в 1813 г. сахарорафинадной фабрики в Екатерингофе³⁹. Джон Генри Шредер в 1819 г. вступил в члены Русской компании (Russian Company), традиционной организации представительства интересов лондонских коммерсантов, занятых торговлей с Россией. В 1820-е гг. упрочившееся лондонское дело приобрело решающий вес. «Шредер числился в числе тридцати фирм, известных как «русские коммерсанты»»⁴⁰. Экспортом в Россию через Петербург фирма Джона Генри Шредера занималась через местную фирму «Г.Е.Шредер и К°» («Н Е.Schroder & С°»).

Банкирский дом Бэрингов замечал в 1830 г. по этому поводу: «Они <Шредеры> весьма тесно связаны с Россией и Петербургом, где от Солодовникова получают крупные партии сала; они ввозят в Петербург индию и разнообразные другие товары, помимо сахара-сырца, для Германа Шредера, местного сахарозаводчика, брата Вильгельма Шредера… Нет оснований сомневаться, что фирма переживает период расцвета и заслуживает первостепенного кредита»⁴¹. Торговля фирмы Шредеров с Россией развивалась весьма динамично: в 1813 г. объем экспортно-импортных операций составил 1,7 млн руб., в 1819 г. — 3,4 млн и в 1820 г. — 7,1 млн руб. Затем он несколько снизился, но в 1837 г. вновь достиг отметки в 7 млн руб. Георг Вильгельм Шредер, специализировавшийся на торговле лесом⁴², через Рижский порт вывозил товаров на 3—4 млн руб. Герман Энгельбрехт и Георг Вильгельм Шредеры в первой половине XIX в. входили в число 50 крупнейших экспортных коммерсантов Российской империи⁴³.

Доля торговых операций в балансе фирмы в начале ее деятельности была, вероятно, существенно выше, чем в 1850-х гг., о чем свидетельствуют приводимые ниже цифры. В структуре прибылей банкирского дома Шредеров в Лондоне торговля постоянно уступала позиции собственно кредитному делу: в 1871—1878 гг. банкирские операции принесли 69% прибыли, тогда как торговые — 30%, в 1879—1884 гг. это соотношение составило 57% и 25%, а в 1885—1892 гг. — 46% и 10%. Особенно быстро развивались с 1885 г. операции с ценными бумагами, среди которых русские фонды также занимали заметное место⁴⁴. В 1848—1868 гг. доля России в кредитных операциях Шредеров равнялась 21% (Германии — 27%, стран Средиземноморья — 10%, остальной Западной Европы — 10%, Америки — 27% и Азии — 4%). Удельный вес России в товарных операциях в 1871 — 1874 гг. составлял 52,2%, в банковских операциях — 15,5%. В 1869—1894 гг. русские кредиты занимали около 18% баланса банкирского дома Шредеров⁴⁵.

Позднее глава фирмы в Лондоне, Джон Генри Шредер, основал несколько новых фирм в Великобритании, имевших тесные связи с Россией. Так возникла совместная компания «Шредер, Маас и К°». («Schroder, Mahs & С°») в Гамбурге. Маас, крупнейший экспортер российского зерна, был связан со Шредерами родственными узами. Герман Энгельбрехт Шредер женился на Розине Маас, дочери Томаса Мааса (1793—1867), который был в 1829—1865 гг. российским консулом в Гамбурге. Его брат Николас Маас (1813—1891) совместно с Джоном Генри Шредером основал фирму «Д.Г.Шредер и К°» («J.H.Schroder & С°») в Ливерпуле. Николас в 1842—1850 гг. состоял российским консулом в Ливерпуле, который в то время по праву считался мировой хлопковой столицей⁴⁶. Ливерпульский филиал фирмы просуществовал до 1884 г.⁴⁷ Через Маасов Шредеры породнились также с российскими деловыми династиями Капгерров (Kapherr) и Холидеев (Holliday)⁴⁸.

Семейные отношения связывали Шредеров и с Александром Шлюссером (Schltisser, 1803—1887) из фирмы «Шлюссер и К°» («Schlusser & С°») в Петербурге⁴⁹. С этой фирмой Шредеры вплоть до Первой мировой войны продолжали вести дела, которые Роберт Шредер оценивал как доказательство «…непреходящего значения русской торговли для нашей фирмы»⁵⁰. Джон Генри Шредер-младший, сын Джона Генри, в 1850 г. женился на Доротее Шлюссер, дочери Александра Шлюссера. Наконец, смешанные семейно-деловые отношения установились у Шредеров с фамилией Хорни (Horny). Торговый дом «Хорни и К°» («Horny & С°») являлся одной из весьма значимых экспортно-импортных фирм как Петербурга, так и Одессы⁵¹.

Заслуживает упоминания и связь Шредеров с Генрихом Шлиманом (Heinrich Schliemann). Знаменитый впоследствии археолог обучался коммерции в фирме Шредера в Амстердаме, и хотя вскоре завел самостоятельное дело, но продолжал поддерживать деловые контакты со Шредерами. Шлнман пользовался поддержкой и делового партнера Шредеров, фирмы «Александр Маас и К0» («Alexander Mahs & С°»)⁵².

В 1860—1870-e гг. Шредеры активно вкладывали деньги в учреждение акционерных коммерческих банков в России. Совместно с франкфуртским банкирским домом «Бетманн и К°» («Bethmann & С°»), парижско-франкфуртским частным банком Эрлангера (Erlanger), банкирами Беренбергом и Госслером («Berenberg, Gossler & С°») из Гамбурга, «Л.Беренс и К°» («L.Behrens & С°»), «Липпман и Розенталь» («Lippmann & Rosental») из Амстердама, а также петербургскими и варшавскими банкирами Ляским (Lasky), Френкелем (Fraenkel), Сутгофом (Sutthoff), Марком (Маrc) (Москва), Скарамангой и Родоканаки (Петербург и Одесса) амстердамский банк Шредеров в 1869 г. принял участие в учреждении Петербургского Международного коммерческого банка, ставшею одним из ведущих банков России⁵³. Это наблюдение относится и к Русскому для внешней торговли банку, в создании которого в 1871 г. также приняли участие международные фирмы. Оба эти банка открыли отделения в Лондоне и Париже и активно вели кредитование международной торговли в Лондоне.

Банк Шредеров в союзе с крупным парижским экспортером зерна Августом Дрейфусом, подробнее о котором речь пойдет ниже, заключал сделки в Перу⁵⁴. Совместно они организовали экспорт в Европу птичьего гуано, причем первым пунктом назначения стала Балтийская биржа в Лондоне.

Сеть отделений фирмы Шредеров включала следующие европейские города: Лондон. Ливерпуль, Амстердам, Триест, Бремен, Гамбург, Ригу и Петербург, а также города Нового Света: Агуадиллу в Карибском бассейне, Нью-Йорк, Нью-Орлеан, Лиму, Рио-де-Жанейро и Батавию⁵⁵.

Основными партнерами Джона Генри Шредера в торговле с Россией, наряду с упомянутыми Маасом, Шлюссером и Хорни, были также фирма «Карр и К°» («Саrr & С°»), совместно с которой была организована торговля сахаром.⁵⁶ М.Солодовников (совместный импорт сала)⁵⁷, Е.Г.Брандт (Е.Н.Brandt) и лондонский банк «Вильгельм Брандт и сыновья» («Wilhelm Brandt & Sons») (соучастие в кредитном деле и торговле лесом)⁵⁸.

В 1862 г. скончался Георг Вильгельм Шредер, а через три года, в 1865 г., и Герман Энгельбрехт Шредер. У этой фирмы в России больше не было прямых представительств, но ее интересы защищали фирмы Мааса в Одессе и Шлюссера в Петербурге.

Торговля и кредитные дела с Россией и в дальнейшем играли важную роль в бизнесе Шредеров. Рос их интерес и к размещению займов и торговле ценными бумагами, и в этом секторе деловой активности Шредеров Россия также занимала важное место. Они принимали участие в эмиссии облигаций следующих железных дорог: Харьковско-Кременчугской (1868, 1890-1891 гг.), Харьковской (1870 г.) и Московско-Виндаво-Рыбинской (1899 г.), а также государственных займов России (1870, 1889 гг.) и городского займа Москвы (1913—1914 гг.). Всего русских ценных бумаг в Лондоне было размещено на сумму почти 70 млн ф. ст., или около 25% общей суммы эмиссии в Англии⁵⁹. Банкирский дом участвовал также в экспорте российских товаров, особенно зерна⁶⁰.

Бруно Шредер под давлением правительства Великобритании в 1914 г. принял британское подданство. Тем не менее дом Шредера сохранил близкие контакты с Германией, и особенное Гамбургом. Нос течением времени он все же начал отрываться от своих немецких и российских корней.

Простой перечень сделок, филиалов и контактов свидетельствует о международных масштабах деятельности фирмы Шредеров. Российский «гешефт» при этом являлся основой растущих общих инвестиций. В период становления банкирского дома Шредера этот «гешефт» сыграл роль важного, если не важнейшего фактора делового успеха фирмы.

3.2. Фирмы Вильгельма и Эдмунда Генри Брандтов (Brandt)

В 1793 г. страховой агент в Гамбурге Иоганн Вильгельм Брандт отправил своего сына Вильгельма (1778—1832) в Архангельск. Вместе с купцом Якобом Родде (Rodde) из Ревеля и Нарвы Вильгельм Брандт основал там в 1803 г. торговый дом «Брандт, Родде и К°» («Brandt, Rodde & С°»). Главной сферой деятельности фирмы являлось судоходство для импортной и экспортной торговли⁶¹.

Уже к 1809 г. торговый дом являлся крупнейшей судоходной компанией в Архангельске и одной из ведущих в России. В 1809 г. эта фирма владела 40 судами, а в 1830 г. — уже 283. Ее товарооборот вырос с 1,4 млн руб. в 1812 г. до 2,2 млн руб. в 1824 г. и 9,8 млн руб. в 1827 г. После некоторого спада на рубеже 1820—1830-х гг. товарооборот вновь поднялся до 9,4 млн руб. в 1832 г. К 1830 г. фирма под названием «В.Брандт и сын» («W.Brandt & Son») занимала четвертое место в списке ведущих внешнеторговых компаний России. Объем ее операций в размере 8,9 млн руб. составлял почти 5% от всей российской внешней торговли.

Совместно с торговым домом Штиглицев, крупнейшей внешнеторговой фирмой Российской империи вплоть до 1850-х гг., а также торговым домом Е.Губбарда (Е.Hubbard) дом Брандта в 1830 г. концентрировал 25% всего российского внешнеторгового оборота.

К 1850-м гг. объем торговли, осуществляемой Брандтами, вновь снизился в среднем до 2 млн руб. в год, что было связано отчасти с ориентацией фирмы на сферу производства и банковское дело. В Архангельске ею был сооружен сахарорафинадный завод, объем производства которого в то время достигал 175 тыс. руб. В 1830-х гг. фирма начала инвестировать и в лесообрабатывающую отрасль.

Непрерывный рост операций привел фирму Брандтов, как и в случае со Шредерами, к созданию заграничных филиалов. Уже в 1815 г. открылась контора в Ливерпуле, а в 1820 г.— в Гамбурге. В 1827 г. было основано отделение в Петербурге, которое быстро приобрело весьма важное значение. В 1828 г. в Лондоне Александр Брандт (1800—1838) и Эдмунд Брандт (1810-1881) основали известный банк, который просуществовал вплоть до 1960-х гг, под названием «Вильгельм Брандт и сыновья» («Wilhelm Brandt & Sons»). Со временем в число его совладельцев вошел и Эммануэль Генри Брандт (1831 — 1908). В 1830-х гг. филиалы фирмы Брандтов действовали в Гулле и Бостоне, а в 1841 г. открылось отделение в Риге. Благодаря этому резко возрос масштаб международных операций фирмы.

Большая часть деловых контактов поддерживалась с такими коммерсантами и фирмами, как «Шлюссер и К°» («Schliisser & С°»), «Клеменц и Берг» («Clementz & Berg»), Громе (Gromme), Гютшов (Gutschow), «Морган Джеллибрандт и К°» («Morgan Gellibrandt & С°»), Джон Губбард (John Hubbard), «Блессиг и К°» («Blessig & С°»), Дж.Карстенс (J.Carstens). Классен (Classen), Амбургер (Amburger), «Моллво и сын» («Mollwo & Sohn»), «Штиглиц и К°» («Stieglitz & С°»), А.Ф.Ралль (A.F.Rall) и Л.Прен (L.Prehn).

В 1832 г., после смерти Вильгельма Брандта, фирма была разделена между его наследниками. В Лондоне, Архангельске, Петербурге и Риге в связи с этим появились отдельные торговые дома. Несмотря на кредиты лондонского банка Брандтов и поддержку со стороны казны, прежний рижский филиал, руководимый Карлом Брандтом, обанкротился в 1861 г. Это событие оказало негативное влияние не только на торговлю фирм Брандтов в Архангельске и Петербурге, по делам которых там была объявлена администрация, но также на деятельность сахарорафинадных предприятий Бобринских и крупной торговой фирмы Меняева⁶². Торговые дома в Петербурге и Архангельске были впоследствии заново учреждены Эммануэлем Генри Брандтом. Лондонская фирма, основанная некогда выходцем из Германии, стала ориентироваться в своей деятельности не на Россию, а сосредоточилась на банковском бизнесе в Лондоне — всемирном финансовом центре в викторианскую эпоху.

В 1860-х гг. Э.Г.Брандт предпринял ряд инвестиций в банковскую сферу, в 1863 г. его состояние оценивалось в 25 тыс. ф. ст. В 1869 г. фирма «Э.Г.Брандт и К°» выступила как соучредитель Петербургского Международного коммерческого банка. В 1876 г. состояние Э.Г.Брандта оценивалось в 150 тыс. ф. ст., к 1904 г. оно достигло 750 тыс. ф. ст., а накануне Первой мировой войны стоимость имущества основанной им фирмы превысила 1 млн ф. ст. (около 10 млн руб.)⁶³.

Этому росту особенно способствовали операции акцептного торгового кредита. Лондонский банк Брандтов, как показывают материалы его внутреннего делопроизводства, хоть и был тесно связан с русским «гешефтом», но в го же время развивал внешние связи и с другими странами. Первоначально лондонская фирма была основана в целях финансирования русскою бизнеса, но затем она переориентировалась на другие регионы. Жалобы на лондонский банк со стороны русской фирмы Брандтов, которая сетовала на пренебрежительное к ней отношение, встречаются уже с 1840-х гг.⁶⁴ Объем акцептных торговых кредитов лондонскою дома Брандтов в 1870 г. составил 100 тыс. ф. ст. (около 1 млн руб.). к 1892 г. он равнялся 700 тыс. ф. ст., а к 1914 г. достиг 11 млн ф. ст. (110 млн руб.)⁶⁵ Клиентура Брандтов по этой операции была разбросана по всему миру. Русские товары находили своих покупателей в Аргентине и Японии. Далее, наряду с Германией и США, важными рынками являлись Индия, Египет и Франция⁶⁶. Фирма Брандтов вела торговлю сахаром и зерном в мировом масштабе⁶⁷, ее банк в Лондоне постепенно занял девятую позицию в списке мировых хлеботорговцев.

На региональном уровне деятельность фирмы «Вильгельм Брандт и сыновья» в начале XX в. представляла следующую картину (см. Таблицу 2)⁶⁸.

Таблица 2. Доля различных регионов во внешнеторговых оборотах фирмы «В. Брандт и сыновья», начало XX в. (тыс. ф. ст.)

Благодаря своей укрепившейся репутации, совладельцы лондонской фирмы Брандтов — как и их российские коллеги — заняли позиции в правлениях крупных английских страховых компаний: Компании морского страхования (Marine Assurance С°, Ltd.), Океанской морской страховой компании (Ocean Marine Inscurance С°), Лондонской страховой компании (London Assurance), Британской и заграничной страховой компании (British & Foreign Insurance С°, Ltd.), Компании взаимного морского страхования (Indemnity Mutual Marine Ins. C°).

Рост деловых связей лондонского банка Брандтов с Северо-Германским банком (Norddeutsche Bank) и его директором Максом Шинкелем (Max Schinckel), а также с Бразильско-Германским банком (Brasilianisch-Deutsche Bank) позволил повысить внешнеторговый оборот первого на 1 млн марок. Тесные деловые контакты поддерживали Брандты и с Немецким банком (Deutsche Bank) в Берлине и Лондоне.

Русская фирма «Э.Г.Брандт и К°» («Е.Н.Brandt & С°»), непосредственно не связанная с лондонской семейной фирмой, владела в Петербурге одной из крупнейших в городе лесопильных фабрик, на которой в 1900 г. было занято 405 рабочих. Пути лондонской и петербургской фирм все более расходились. В России главным деловым партнером лондонского дома Брандтов была ливерпульская фирма «Блессиг и К°» («Blessig & С°»), представлявшая собой филиал одной из самых значительных российских фирм, торгующих зерном и текстилем, хозяева которой были также связаны с Брандтами родственными узами⁶⁹. Заметим, что и русская, и английская фирмы Блессигов имели общие немецкие корни.

Вовлеченность лондонской фирмы Брандтов в мировое торговое сообщество становится еше более очевидной благодаря разветвленным родственным отношениям совладельцев. В России Брандты состояли в родстве с такими предпринимательскими династиями, как Амбургеры (Amburger), Блессиги (Blessig), Кроны (Krohn), Ван дер Флиты (VanderVliet), Гютшовы (Gutschow), Громе (Gromme), Швартцы (Schwartz), Остеррайхи (Oesterreich), Прены (Prehn), Ван Бринены (Van Brienen), Стукены (Stucken), Унтидты (Untiedt) и Болтенхаены (Boltenhagen). Эти семьи, отчасти уже упомянутые выше, были, в свою очередь, весьма космополитичны. Кроме того, в других странах Брандты состояли в родстве со множеством семей, частично «ненемецкого» происхождения. В Германии к их числу относились фон Шинкели (v. Schinckel), фон Беренберг-Госслеры (v. Berenberg-Gossler), Шрамы (Schramm) и Мерки (Merck), в Великобритании — Кроу (Crowe) и Торнтоны (Thornton), в США — семья Джермени (Garmany), в Новой Зеландии — Мони (Money), в Бразилии — да Коста де Бранканте (da Costa de Brancante) и, наконец, в Аргентине — семья Эренспергер (Ehrensperger). Эти связи способствовали расширению дела или являлись следствием развития коммерции⁷⁰.

Как и фирма Шредеров, бизнес Брандтов является примером полной переориентации дела из России на Лондон. Здесь очевидно и дальнейшее смешение акцентов на развитие операций со странами Нового Света, особенно с Аргентиной, где Брандт начал вести дела в хорошо ему известной сфере торговли зерном, а также в области переработки мяса. В. Брандт являлся членом Хлебной биржи в Буэнос-Айресе и был связан с влиятельными предпринимателями Торнквистом (Tornquist) и Бунге (Bunge).

Хотя, в противоположность Шредерам, Брандты сохранили свою фирму в России вплоть до 1918 г., она все больше уступала по значению их лондонской фирме. Однако как отделение фирмы в Германии, так и многие другие филиалы той фирмы сохранили прочные связи с Россией. В архитектуре виллы Брандтов на Эльбшоссе в Гамбурге, проданной Августом Брандгом в 1888 г., отчетливо прослеживается русское влияние⁷¹.

Многие из родившихся в России Брандтов до или после революции переселились за границу, причем Эммануэль Генри Брандт обосновался в Цюрихе⁷². Представители других ветвей этого обширного семейства поселились и Лондоне, Риме, курортных местах — Люцерне, Давосе, Каннах, а также в Буэнос-Айресе⁷³. Лишь немногие из них возвратились на историческую родину, в Германию.

3.3. Торговый дом «Л.Кноп» (Knoop)

Торговый дом «Л.Кноп» представляет собой иной пример блестящей деловой карьеры, основанной на успешном бизнесе в России и продолженной на международном уровне. Людвиг Кноп, уроженец немецкого города Бремена, был отправлен фирмой «Фрерихс и К°» («Frerichs & С°») в Ливерпуль для работы в английской фирме «Де Джерси и К°» («De Jersey & С°») и, благодаря поставкам текстильного оборудования в Россию, нажил к 1850-м гг. огромное состояние. История фирмы Кнопа в целом хорошо изучена⁷⁴, и в данной работе мы хотели бы обратить внимание на менее исследованные внешние факторы, которые оказывали значительное влияние на деятельность торгового дома и отражали космополитический характер его деятельности. Уже в 1867 г. банкирский дом братьев Бэрингов в Лондоне, кредитор фирмы Кнопа, оценивал ее кредитоспособность, по сравнению с другими клиентами, высшим баллом — единицей, а в 1874 г. писал о Кнопе: «Как известно, он склонен к риску, но считается вполне состоятельным и, по общим оценкам, способен выписать векселя на сумму от 2 до 3 млн руб.»⁷⁵.

В 1877 г. капитал этого торгового дома оценивался в 650 тыс. ф. ст. (около 6—7 млн руб.), а в 1915 г — в 1,2 млн ф. ст. (12 млн. руб.)⁷⁶. Благодаря широкому кредиту российских и иностранных банков, а также используя свои личные средства, Кноп построил собственные текстильные комбинаты в Петербурге, Нарве и Москве. Среди российских кредиторов фирмы выделялся Московский Учетный банк, с которым Кноп был тесно связан⁷⁷, а в Лондоне основными финансовыми партнерами Кнопа являлись те же Бэринги, Клейнворт (Kleinwort) и Уильям Брандт (William Brandt)⁷⁸. Позднее к этому списку добавились банкирский дом «Варшауер и К°» («Warschauer & С°») и Банк для торговли и промышленности (Bank fur Handel und Industrie) в Германии. Германским агентом фирмы Кнопа был банкир Гуго Оппенгеймер (Hugo Oppenheimer)⁷⁹. В 1850-е гг. решающим фактором успеха стала поддержка со стороны лондонских банков, и благодаря ей Кноп, совместно со своим деловым партнером и родственником Фрерихсом, стал крупнейшим фабрикантом России в производстве хлопчатобумажных тканей. Предприятия Кнопа господствовали на российском рынке, где на их долю приходилось около 40% объема хлопчатобумажного производства. По свидетельству одного торговца тканями, «благодаря доминирующему положению фирмы Л.Кнопа в хлопчатобумажной отрасли… она диктовала цены как на хлопчатобумажную пряжу, так и на определенные сорта миткаля»⁸⁰.

Как же протекала дальнейшая карьера предпринимателя? Фирма Кнопа работала в основном с Россией, в отличие от фирм Шредеров и Брандтов. Она не основала собственный заграничный банк, так как Кноп возлагал определенные надежды на сотрудничество с российским «дружественным» банком. Кнопу принадлежала инициатива учреждения Московского Учетного банка. Тем не менее эта фирма развивала широкие международные связи и основывала филиалы за границей для импорта в Россию ткацких станков и хлопка-сырца. Отделения торгового дома Кнопа были открыты в 1863 г. в Нью-Йорке⁸¹, в 1876 г. в Бомбее⁸² и в 1901 г. — в Саванне (США)⁸³. Другие представительства были основаны в морских портовых городах на юге США, в Нью-Орлеане, Мобиле (Mobile) и Чарльстоне (Charleston)⁸⁴. Кноп вел дела и в Великобритании — в Манчестере и Ливерпуле — в основном через фирму «Де Джерси и К°» («De Jersey & С°»). Хотя в 1863 г. Фрерихс вышел из этой фирмы⁸⁵ у Кнопа наладились отношения с «Де Джерси и К°» и непосредственно в США⁸⁶. По всей видимости, он ввел региональное разделение труда. Ватьен (Watjen), агент Бэрингов, сообщал в 1904 г., что делами в Англии руководил Кноп, а в США — Фрерихс⁸⁷. Эта сеть специализировалась на импорте в Россию хлопка-сырца. Расширение сферы деятельности на другие регионы не предусматривалось, да и не являлось необходимым при блестящем ходе дел фирмы. Торговый дом обладал обширными международными связями. Ветви семейства укоренились в Англии и США, хотя в целом династия тяготела к родному Бремену. В этом городе Людвиг Кноп провел остаток жизни, но регулярно наезжал в Россию, проводя в ней до полугода⁸⁸. О тесных связях этой, немецкой по происхождению, фирмы с Великобританией свидетельствует тот факт, что в 1908 г. торговый дом «Л.Кноп» наряду с торговыми домами Э.Г.Брандта (Е.Н.Brandt), Вогау (Wogau) и «Уильям Миллер и К°» («William Miller & С°») был членом Русско-Английской торговой палаты⁸⁹.

В основе своей фирма Кнопа все же оставалась связанной с Германией. В отличие от Шредеров и Брандтов, избравших своей штаб-квартирой Лондон, для Кнопов основным местом проживания и предпринимательской деятельности являлись Германия и Россия. Кроме того, у фирмы были филиалы, имевшие разную специализацию, в Аргентине, США и Швейцарии. Россия, Англия и страны Нового Света играли важную роль в успехе фирмы Кнопов, и потому одна из ветвей династии англизировалась.

Торговый дом «Л.Кноп» является одновременно и примером переплетения международных контактов. Торговые операции носили космополитический характер, хотя Людвиг Кноп весьма гордился пожалованным ему в 1861 г. императором Александром II титулом барона Российской империи. Он был доволен не столько фактом возведения в дворянство, сколько признанием его заслуг и трудов. Титул российского барона не изменил характера его деятельности и общественных связей.⁹⁰

3.4. Торговые дома Ралли (Ralli) и Родоканаки (Rodokanaki)

«Совладельцами фирмы состоят трое братьев Ралли и их родственник Скараманга, которые пожелали по соглашению разделить всю прибыль на две равные части…» Эта цитата из письма Одесской купеческой управы от 5 января 1850 г. отражает начало семейного бизнеса Ралли и Скараманги в Одессе⁹¹. Основной капитал торгового дома равнялся 10 тыс. руб. Эта фирма являлась одной из многих других фирм, руководимых семьями Ралли, Скараманга, Родоканаки, Петрококино и Зафири (Zafiri). Помимо этих фамилий стоил также упомянуть династии Маврог(к)ордало (Mavrog(c)ordato), Шилицци (Schilizzi), Власто (Vlasto) и Агеласто (Agelasto). Все они были родом с острова Хиос в Ионическом море, где уже в XVIII в. начали вести торговые операции⁹². Объектом их интереса были Черное море, страны Средиземноморья, особенно Италия и Франция, а также Османская империя. Первым успешным греческим предпринимателем в России стал Иоаннис Варвакис (Ioanis Varvakis), морской пират, получивший в 1774 г. право на ловлю рыбы в Астрахани, а затем судовладелец в Таганроге⁹³. Поддержка Россией национально-освободительного движения греков против турецкого владычества, установление российского протектората над Ионическими островами, а также ее содействие развитию черноморской торговли после 1774 г. пробудили интерес греческих предпринимателей-судовладельцев, прежде всего жителей острова Хиос, к южным регионам России и подтолкнули греков к переезду на жительство в основанную в 1794 г. Одессу. Сюда переехали и итальянцы, например, такие известные фамилии, как Вальяно(Vagliano) и Инглесиас (Inglesias)⁹⁴. На рубеже XVIII—XIX вв. в Одессе обосновались и упомянутые семейства Ралли. Скараманга и Родоканаки. Поскольку эти семьи были связаны родственными узами (включая и Петрококино) и вели широкую международную торговлю за пределами России, они добились и самых прочных деловых позиций, по сравнению с другими греками и итальянцами. Позднее, особенно после Крымской войны, список ведущих предпринимателей Одессы пополнили и такие еврейские семьи, как Эфрусси (Ephrussi, 1830 г.), Рафаловичи (Rafalovic, 1830 г.), Дрейфусы (Dreyfus, по крайней мере с 1875 г.), и М.Нойфельд (M.Neufeld). Фирма Ралли свернула свою деятельность в Одессе в 1860 г., другие хотя и остались, но отступили на второй план перед натиском еврейских конкурентов. Федор Родоканаки был зарегистрирован в Одессе с 1798 г.⁹⁵ Маврокордато — с 1806 г., Ралли — с 1809 г.⁹⁶, братья Петрококино — с 1859 г., т.е. после Крымской войны. Старейшими итальянскими семьями Одессы были уже упомянутые Вальяно и Инглесиас (обе — с 1797 г.), в 1836 г. к ним добавился Тработти (Trabotti). Греки занимались судоходством, которое особенно оживилось с бурным ростом экспорта зерна из России. Если в 1830 г. из черноморских портов России было отправлено только 1 млн четвертей зерна, то в 1845—1850 гг. ежегодно вывозилось в среднем 6 млн, в 1870 г. было вывезено 8 млн, в 1875 г. — 13 млн, в 1890 г. — 25 млн, в 1895 г. — 33 млн, в 1905 г. — 38 млн и в 1910 г. — 48 млн четвертей⁹⁷.

Ведущими являлись фирмы Ралли и Родоканаки, за ними следовали фирмы Маврокордато и Скараманги. Поскольку они часто выступали совместно и были связаны семейными узами, эти фирмы можно рассматривать как единое целое. Они довольно скоро стали занимать господствующее положение в одесской торговле⁹⁸: в 1840 г. на их долю приходилось 25% всего экспорта из Одессы и других портов в Марсель⁹⁹. Уже в конце 1840-х гг. названные фирмы начали осваивать и Балтийское море через Петербургский порт¹⁰⁰. Ралли, Родоканаки, Скараманга, Зарифи, Петрококино, Маврокордато записались в 1 купеческую гильдию Петербурга¹⁰¹. С 1847 г. Ралли экспортировал из Петербурга зерно, сало и лен, позднее — льняное семя, а в 1852 г. те же товары начали экспортировать Родоканаки¹⁰². В среднем стоимость вывоза фирмами Ралли и Скараманги и Родоканаки через Петербургский порт не превышала 1,5 млн руб. в год. Хотя обе фирмы вошли в верхнюю часть списка петербургских экспортеров, объем их вывоза оставался существенно ниже по сравнению с Одессой: их доля в экспорте зерна в конце 1840-х гг. не превышала 5%.¹⁰³ В 1861 г. их совокупный экспорт в размере 224 тыс. четвертей составлял уже 15%, примерно на этом уровне он сохранялся вплоть до 1870-х гг. В последний раз Ралли были зарегистрированы в совместной со Скараманга фирме в 1867 г., в дальнейшем последние действовали самостоятельно¹⁰⁴. Особенно прочны были позиции фирмы «Скараманга и К°» в экспорте жиров, где она возглавляла список крупнейших торговцев¹⁰⁵.

В XIX в., примерно до 1870-х гг., вести операции одновременно в нескольких регионах были в состоянии лишь самые крупные фирмы. В первой половине XIX в. отдельные фирмы одновременно работали в Риге и Петербурге, как, например, Г.Е.Шредера (Петербург) и Г.В.Шредера (Рига), «Гилл и Вишау» («Hills & Whishaw», Рига), «Штиглиц и К°» («Stieglitz & С°», Петербург), Брандтов (Архангельск — Петербург — Рига) и Капгерров (Kapherr, Петербург-Рига). Благодаря своим масштабам, фирма Штиглицев была единственной петербургской фирмой, которая инвестировала капиталы и в Одессе. Она уловила благоприятные перспективы для местной торговли, оправив в Одессу своего агента Эрнста Мааса (Ernst Mahs). Позднее он стал вести дела самостоятельно и вплоть до Первой мировой войны оставался одним из влиятельнейших экспортеров русского зерна. Он открыл специальные отделения для экспорта зерна в Великобритании, в Лондоне и Ливерпуле¹⁰⁶. Экспансия греческих торговцев в Петербурге не привела все же к установлению их контроля над местной торговлей. При этом они занимали прочные позиции в экспорте зерна, льна и ввозе в Россию хлопка-сырца. Впрочем, совместными усилиями эта группа к середине XIX в. заняла ведущее место в российской вывозной торговле. Упомянутые пять фирм обеспечивали вместе около 10—15% всего экспорта России (см. Таблицу 3).

Таблица 3. Доля ведущих фирм в экспортно-импортной торговле России. 1835-1863 гг. (млн руб.)

Основным видом бизнеса был экспорт зерна из Одессы и других черноморских портов, таких как Таганрог, Ростов-на-Дону, Николаев и Новороссийск. Вывозными портами второго разряда были Бердянск и Севастополь. Не менее значимым был импорт хлопка-сырца, который часто направлялся в Царство Польское. Греки вели дела с явным успехом в обеих областях торговли. Греческие фирмы были представлены во всех портах Черного моря, важнейшим среди которых оставалась Одесса. О деятельности фирм Ралли и Родоканаки в Одессе в 1836—1853 гг. можно судить на основе данных нижеследующих таблиц.

Таблица 4.1. Экспорт зерна и импорт хлопка фирмами Ралли и Родоканаки через Одессу, 1836-1839 гг.

Общие данные о торговле греческих коммерсантов содержатся в российской статистике экспортной торговли, но в ней отсутствуют сведения о составе товаров. Более точное представление дают сведения о вывозе греческими фирмами зерна (см. Таблицу 4.2 ).

Таблица 4.2. Вывоз зерна фирмами Ралли и Родоканаки из Одессы в порты Великобритании и Марсель, 1841-1845 гг.

В экспорте зерна пальма первенства принадлежала Родоканаки, в импорте товаров для текстильной отрасли их опережали Ралли. Вероятно, между ними существовало некоторое разделение сфер деятельности.

Таблица 4.3. Ввоз хлопка и шерсти из Великобритании в Одессу фирмами Ралли и Родоканаки, 1841-1845 гг.

Основная часть российского экспорта зерна в этот период направлялась в Великобританию, оттуда же главным образом поступал в Россию хлопок-сырец. Во второй половине XIX в. ситуация изменилась: зерно вывозилось в различные страны, хлопок ввозился непосредственно из США, Египта и Индии.

Таблица 4.4. Экспорт зерна из России в Великобританию

Ралли и Родоканаки сосредотачивались в основном на хлебном экспорте в Великобританию, в связи с чем довольно рано открыли там отделения, равно как и в других странах — потребителях российского зерна. Вероятно, уже примерно с 1820 г. общим ходом этих дел управляли из Лондона. Если Россия была основой этого бизнеса, то деловой интерес коммерсантов все более смещался в сторону Соединенного Королевства.

Интернациональный характер деятельности Ралли в 1850-х гг. раскрывается на архивных материалах этой фирмы в Лондоне. Ее главными управляющими были Пан HI Ралли (Pantoa Ralli, 1793—1865) и Стефан Ралли (Stephen Ralli, 1829-1902). Пантя Ралли был зарегистрирован в Англии по меньшей мере с 1818 г. И.Геннадиус (Gennadius), греческий посланник в Лондоне, писал о Стефане Ралли: «Именно он заложил основы процветания фирмы, стяжавшей всемирную славу и ныне далеко превзошедшей прочие торговые дома»¹⁰⁷. Семейное предприятие развиваюсь в нескольких филиалах; наряду с Одессой представительства фирмы были открыты в Константинополе, Трабзоне, Марселе, Манчестере и Ливерпуле, в 1837—1865 гг. действовало отделение в персидском Тавризе. В 1851 г. была открыта контора в Калькутте, что означало поворот к торговле с Индией. Возможно, уже в 1850 г. и, совершенно определенно, после Крымской войны Ралли сочли хлеботорговлю менее выгодным делом по сравнению с торговлей хлопком. Ралли всегда занимались масштабными торговыми операциями, связанными с текстильной промышленностью, и ввозили хлопок в Россию через Одессу. Значительные инвестиции в эту область в Индии и открытие филиала фирмы в Нью-Йорке в 1871 г. придали семейному делу международный размах¹⁰⁸. В 1863 г. Ралли заключили партнерское соглашение с известной египетской фирмой «Бенахми», торгующей хлопком, образовав торговый дом «Ралли, Бенахми и К°»¹⁰⁹, и изначально российский бизнес сократился до масштабов партнерских отношений с фирмой Родоканаки в Одессе, в форме торгового дома «Ралли и Скараманга», а затем до отдельной фирмы «Скараманга и К°» в Петербурге. Впрочем, Ралли импортировали хлопок в Россию и позднее, как, например, в 1900 г. по заказу торгового дома «Вогау и К°» («Wogau & С°»)¹¹⁰, и стали одной из ведущих хлопкоторговых фирм не только Лондона, но всей Британской империи. Капитал Ралли и Родоканаки вырос в 4 раза и оценивался в 1902 г. в 3 млн ф. ст., или немногим менее, чем у самих Ротшильдов¹¹¹. В Лондоне Ралли, как и Родоканаки, были заметными фигурами местного делового сообщества: входили в правление известной Балтийской биржи (Baltic Exchange), товарной биржи для сделок с преимущественно российскими импортными и экспортными товарами, прежде всего с зерном¹¹². Компанию им составляли такие крупные фигуры в торговле с Россией, как Торнтон, Шредер, Уилсон (Wilson), Кэттли (Cattiey), те же Родоканаки и др.¹¹³ Стефан Ралли некоторое время состоял председателем правления Балтийской биржи¹¹⁴. Пантю Ралли характеризовали как «члена семьи греческих хлеботорговцев и банкиров, поддерживающего длительные и взаимовыгодные отношения между балтийскими и греческими членами биржи…»¹¹⁵ В 1848—1850 гг. Ралли имели открытую кредитную линию у лондонских банкиров на сумму 30 тыс. ф. ст. (при оценке капитала торгового дома в 500 тыс.), Родоканаки — соответственно 15 тыс. при 200 тыс. ф. ст. капитала¹¹⁶. Их кредитоспособность Бэринги оценивали как «превосходную»¹¹⁷. Ралли оставались в Одессе, но уже вне прямой связи с их международной фирмой: в 1863 г. С.И.Ралли был избран старшиной городской думы Одессы¹¹⁸.

Динамика развития всех предприятий Ралли в первой половине XIX в. отражена в Таблице 5.

Таблица 5. Баланс и прибыль компаний Ралли, 1827-1850 гг. (ф.ст.)

Цифры баланса свидетельствуют о стремительном возвышении семейного предприятия Ралли. За 24 года баланс лондонской фирмы вырос в 30 раз. Прибыль возросла не столь значительно, вероятно, потому, что этим показателем сознательно манипулировали. Значение Одессы для семейного бизнеса, поначалу небольшое, к середине XIX в. стало вполне очевидным. Объем продаж через другие филиалы семейной фирмы отражен в Таблице 6.

Таблица 6. Объем продаж филиалов фирмы Ралли, 1837 г. (ф. ст.)

Данные на 1844 г. представлены в Таблице 7, в которой отражена деятельность отделений в Лондоне, Марселе и Одессе (об операциях в Константинополе и Тавризе сведений нет).

Таблица 7. Объем продаж филиалов фирмы Ралли, 1844 г. (ф.ст.)

На рубеже 1850—1860-х гг. фирма приступила к инвестициям в Индии. Ралли финансировали производство индийского джута, в качестве замены русской пеньке, и возделывание хлопка, став одними из крупнейших международных хлопкоторговцев¹¹⁹.

Торговая группа Ралли (Ralli Trading Group), которая с 1961 г. не находилась в семейной собственности, в 1972 г. была куплена ведущей мировой зерноторговой фирмой Каргилла (Cargill) и преобразована в компанию «Каргилл коттон ЮК» («Cargill Cotton UK»).

Фирма семьи Родоканаки также приобрела черты международной компании, принимая активное участие в мировой хлеботорговле. Она, впрочем, ограничивалась рамками Европейского континента и не стала столь же транснациональной, как фирма ее партнеров Ралли. В Лондоне ее интересы представлял собственный филиал, а совладельцы фирмы входили в состав Балтийской биржи¹²⁰. Первым представителем семьи в Лондоне был Джон Родоканаки (John Rodokanaki, 1785—1858), основавший здесь собственную фирму¹²¹. Как и Ралли, фирмы Родоканаки имели широкое представительство в Средиземноморье: они действовали в Триесте, Марселе и Ливорно¹²². С 1850-х гг. они экспортировали хлопок из США, открыли в 1864 г. филиал в Нью-Йорке¹²³.

Но в противоположность Ралли Родоканаки сохранили тесные связи с Россией, особенно активную деятельность они вели в южных регионах страны. В районе Одессы они построили множество мельниц и мелких перерабатывающих фабрик¹²⁴. В Петербурге, при посредничестве нескольких фирм, они были заняты во внешней торговле и банковском деле. Родоканаки являлись учредителями Петербургского Международного банка, совместно со Скараманга, а также амстердамским филиалом лондонского банкирского дома Шредера, франкфуртским банкирским домом Бетмана (Bethmann), вместе с которым они были членами Балтийской биржи, парижским домом Эрлангера (Erlanger), еврейскими банкирами Франкелем (Frankel), Эфрусси (Ephrussi), Флершаймом (Florsheim) и петербургским банкирским домом Генри Марка (Henri Магс)¹²⁵ Ф.П.Родоканаки в 1869—1876 гг. являлся крупным акционером этого банка, а также был директором его правления¹²⁶. После своей смерти Федор Родоканаки оставил громадное имущество общей стоимостью около 4 млн руб. Периклес Родоканаки, умерший в Ницце, был похоронен по его завещанию в Одессе¹²⁷.

Степень интернациональности семейного бизнеса у Родоканаки была весьма высока, как и у Ралли, причем последние вышли на новой уровень за счет операций в Индии. В отличие от Родоканаки, Ралли покинули российский рынок, несмотря на сохранявшиеся тесные связи со Скараманга. По мнению Ст.Томистона, Родоканаки были щедро вознаграждены за свое решение остаться в России, сумей в 10 раз увеличить свое состояние¹²⁸. С другой стороны, общий капитал Ралли к 1900 г. достиг 4 млн ф. ст., тогда как у Родоканаки — 0,4 млн¹²⁹. Если прибавить к этому 3,6 млн руб., оставленные по духовному завещанию Федора Родоканаки, общий итог составит около 1,1 млн ф.ст.¹³⁰

Скараманга, Петрококино и Маврокордато также действовали в общеевропейском масштабе. Их лондонские фирмы были относительно скромными по сравнению с Родоканаки, но обнаруживали те же тенденции. Скараманга, впрочем, в 1888 г. были вынуждены ликвидировать лондонское представительство, что сказалось на их русском бизнесе. Их торговая активность значительно понизилась, но они остались в России, как и Родоканаки¹³¹.

3.6. «Стукен и К°» («Stucken & С°»)

Предприниматели Стукены. как и Кнопы, происходили из немецкого города Бремена и занимались торговлей табаком и хлопком. В США возникла фирма «Август Стукен» («August Stucken»), которая скупала хлопок в Нью-Орлеане, Саванне и Чарльстоне¹³². С 1870-х гг. в Ливерпуле вел операции по закупке хлопка другой филиал фирмы, «Стукен и К°» («Stucken & С°»)¹³³. Бэринги отзывались о совладельцах фирмы, что они «были низкого происхождения, но весьма уважаемые люди»¹³⁴.

Вильгельм Стукен (Wilhelm Stucken) прибыл в Петербург в 1840-х гг., начав импортно-экспортную торговлю совместно с Робертом Шписом (Robert Spies). Главными статьями ввоза поначалу стали хлопок и табак. В 1856 г. была основана фирма «Стукен и Шпис» («Stucken & Spies»), причем Стукен вел дела в основном в Петербурге, а Шпис — в Москве.¹³⁵ Внешнеторговый оборот фирмы того периода в среднем равнялся от 1,9 до 3,6 млн руб. в год, и по этому показателю во второй половине XIX в. Стукен и Шпис вошли в число ведущих международных торговцев России. С 1881 г. фирма руководила табачной фабрикой «Лаферм» («Laferme») в Петербурге, а также бумагокрасильным предприятием Франца Рабенека (Franz Rabeneck) в Москве. В 1881 г. прямое деловое партнерство со Шписом распалось, хотя позднее, в 1890-х гг., они продолжали сотрудничать. Брат Вильгельма Стукена Карл, имевший гражданство США, в 1868 г. учредил свою фирму «Карл Стукен и К°» («Karl Stucken & С°»).¹³⁶ Эта фирма ввозила хлопок через хлопковые биржи в Ливерпуле, Бремене и Гавре из США, наладив прямые контакты, а также из Персии и Средней Азии и сбывала его российским фабрикантам южных губерний, Кавказа и Урала. Кроме того, она экспортировала готовые хлопчатобумажные ткани в Монголию и Китай.

Фирма стала одним из главных импортеров машин и оборудования, прежде всего для текстильной и нефтедобывающей промышленности России. По поручению фирмы Маннесманна (Mannesmann) фирма Стукена организовала строительство нефтепровода Баку—Батум в 1903—1904 гг.¹³⁷ и одновременно занималась продажей нефтепродуктов. Торговый дом «Стукен и К°» имел отделения в Москве, Петербурге, Ростове-на-Дону, Одессе, Баку и Мерве. Под Москвой фирма открыла металлургическое предприятие, а также основала пивоваренную компанию «Южная Бавария» в Астрахани. Кроме того, Стукены экспортировали зерно из южных портов.

Кредиторами фирмы были преимущественно иностранные банкирские дома. Вильгельм и Карл Стукены пользовались торговым кредитом у Ротшильдов (Mess. Rothschild), Бэрингов (Baring Brothers), Клейнворта (Kleinwort) и банкирского дома «Уильям Брандт и сыновья» («William Brandt & Sons»). Основным кредитором торгового дома в Германии являлся Немецкий банк (Deutsche Bank). Среди русских кредиторов необходимо выделить Московский Учетный банк, соучредителем которого в 1871 г. выступила фирма «Стукен и Шпис». Карл Стукен был избран в правление этого банка.

Основной капитал фирмы был меньше, чем у Кнопов, и составлял 8 млн руб. (0,8 млн ф. ст.)¹³⁸, 10% капитала находилось на счетах у английских банкиров¹³⁹.

Деятельность фирмы Стукенов была сосредоточена в России, Великобритании, США и Германии (Бремен и Гамбург). В Гамбурге эта семья, как и семейство Брандтов, приобрела виллу на Эльбшоссе (Elbchaussee)¹⁴⁰, которая стала зримым признаком делового успеха династии.

Деятельность фирмы Стукенов была аналогична по структуре бизнесу торгового дома «Л.Кноп», но отличалась разносторонностью и охватывала больше отраслей. Масштабы ее торговых оборотов были все же скромнее. Связи с Германией оставались, впрочем, весьма прочными. Тем не менее принятие гражданства США и употребление Карлом Стукеном англизированного имени (Чарльз) свидетельствовали о международной самоидентификации владельцев фирмы. Семья Стукенов была примером космополитизма тогдашнего международного торгового сообщества, наглядно свидетельствуя, что и средние по масштабам фирмы играли заметную роль в международном товарообмене.

3.7. Прены (Prehn)

Торговый дом Пренов принадлежал к старейшим фирмам России. Фирма действовала уже в XVII в., когда Генрих Прен (1688—1714) приехал в Россию из Гамбурга¹⁴¹. В XVIII в. Прены занимались преимущественно внешней торговлей. В XIX в. эта фирма заняла ведущие позиции в биржевой торговле, банковском деле, а также в текстильной, металлообрабатывающей и пищевкусовой промышленности.

Возвышение фирмы связано с именем Христиана Людвига Прена. Внешнеторговый оборот фирмы при нем возрос с 2,2 млн руб. в 1816 г. до 3,9 млн руб. в 1817 г.¹⁴² При Александре Прене был основан сахарорафинадный завод, при Людвиге Прене в Москве учрежден банкирский дом «Людвиг Прен и Грабе» («Ludwig Prehn & Grabe»). Фирма Роберта Прена в качестве своего местонахождения избрала Петербург. Роберт Прен стал членом Петербургского биржевого комитета, а в 1846—1865 гг. — членом престижного Английского клуба, причем некоторое время состоял его старшиной¹⁴³. В 1867 г. «Братья Бэринги & К°» («Baring Brothers & С°») оценивали обе фирмы как «респектабельные» (Людвиг), «надежные и добрые» («respectful», «safe and good»)¹⁴⁴.

У обеих фирм были в Лондоне влиятельные представительства. Томас Прен, сахарный фабрикант Петербурга, в 1856 г. стал директором лондонской Балтийской биржи, которая занималась торговлей с Восточной Европой (сало, нефть, лен, пенька, лес, а с 1846 г. также зерно).¹⁴⁵

Уже в начато 1850-х гг. Томас и Роберт Прены основали свои официальные представительства в Англии: «Томас Прен и К°» («Thomas Prehn & С°») в Лондоне и «Прен, Уилсон и К°» («Prehn, Wilson & С°») в Ливерпуле. В 1863 г. Уильям Прен учредил отделение в Александрии.

Несмотря на это, фамильное дело уже миновало свой расцвет. В 1850—1870-е гг. торговый дом столкнулся с кризисом, охватившим международные фирмы-посредники. Роберт Прен умер в 1865 г., а в 1867 г. в Лондоне окончатся Томас Прен. В 1874 г. Людвиг Прен оказался замешан в историю с крахом Московского Коммерческого и ссудного банка, ставшим результатом связей банка с немецким железнодорожным грюндером Генри Струссбергом (Strussberg)¹⁴⁶.

В 1878 г. был ликвидирован торговый дом «Прен, Уилсон и К°» в Ливерпуле, однако Чарльз Прен основал в Нью-Орлеане и Ливерпуле новую фирму под своим именем «Чарльз Прен и К°» («Charles Prehn & С°»). Его партнерами стали Томас А.Хэмпсон (Thomas A.Hampson) и Джордж Прен (George Prehn, 1846—1904). Имена Джорджа, а также Джекоба Джеймса Прена (Jakob James, 1827—1915), коммерсанта в Ливерпуле и Петербурге, отражают некоторую англизацию этой ветви семейства. В России торговому дому удалось стабилизировать положение. Совладельцы фирмы входили в наблюдательные советы крупнейших компаний России, таких как Общество электрического освещения 1886 года (дочерняя компания Сименса в России), Товарищество Русской хлопчатобумажной мануфактуры. Общество табачной фабрики «Лаферм», московская фирма «Шпис и Прен» («Spies & Prehn»), Товарищество Романовской льняной мануфактуры. Соединенный банк в Москве, а также Общество суконной мануфактуры Торнтона в Петербурге.

Как и фирма Стукенов, фирма Пренов относилась к числу крупных внешнеторговых посредников, хотя и более мелкого масштаба. Очевидна ее выраженная ориентация на Англию и США. Но, в отличие от Брандтов и Шредеров, фирма Томаса Прена не смогла достичь крупного успеха на Батгийской бирже.

3.8. Пельтцеры (Peltzer): Россия — Германия — Аргентина

Эта фирма, ставшая в России крупным текстильным предприятием, вела свое происхождение из Германии, где Пельтцеры в скромных масштабах занимались коммерцией в районе Аахена. Со временем семья основала несколько предприятий в Германии, в Рейнской области, а также в Бельгии, в Вервье (Verviers). Торговый дом «Пельтцер и К°» («Peltzer & С°») в 1814 г. торговал уже по всей Европе, с Францией, Германией, Англией и Италией. К 1820 г. были зарегистрированы первые экспортные поставки в Россию, в Петербург для фирмы «Лудер и К°» («Ludert & С°») и в Москву для Моллво (Mollwo)¹⁴⁷.

В 1822 г. Наполеон Пельтцер отправился в Москву, положив начало русскому бизнесу семьи. По инициативе Пельтцеров возникли и развивались многочисленные текстильные предприятия, важнейшим среди которых стала Нарвская суконная мануфактура, прежде принадлежавшая барону Штиглицу. В 1845 г. Роберт Пельтцер был назначен доверенным лицом Андреаса фон Штиглица и после смерти последнего в 1851 г. приобрел эту фабрику. К 1850 г. основной капитал предприятия составлял 2 млн руб., фабрикой руководили Р. и А. Пельтцеры¹⁴⁸. Егор Пельтцер с 1857 г. владел суконной мануфактурой в Москве, а Арманд Пельтцер с 1873 г. был собственником ниточной фабрики. Семейное дело параллельно и успешно расширялось в бельгийском Вервье, в Лондоне и Антверпене. Впрочем, банкирский дом братьев Пельтцеров («Peltzer freres et Сie») в Антверпене с капиталом 3,3 млн франков в 1872 г. попал в тяжелое положение и был ликвидирован¹⁴⁹. Лондонская фирма Пельтцеров примерно с 1845 г. экспортировала в Россию текстиль и индиго, ее интересы здесь представлял Роберт Шпис (Robert J.Spies), впоследствии основатель торгового дома Шписов¹⁵⁰. В начале 1870-х гг. фирма Пельтцеров приступила к инвестициям в Аргентине, которая переживала в то время период бурного экономического роста. В Буэнос-Айресе ими была открыта текстильная фабрика¹⁵¹. У фирмы появились коммерческие интересы и в США¹⁵². В 1883—1887 гг. фирма «Пельтцер и сыновья» («Peltzer & fils») основала текстильную фабрику в польском Ченстохове.¹⁵³

Фирма Пельтцеров проявила себя как компания с широкими международными связями, интересы которой при этом были сосредоточены почти исключительно на текстильной промышленности. Предприятия в России, хотя и значительные по масштабам, все же не являлись базисом фирмы. Российские предприятия возникли самостоятельно и действовали независимо от компаний семьи в Бельгии, Германии и Аргентине. Тем не менее предпринимательская группа Пельтцеров была прочно связана родственными узами.

3.9. «Луи Дрейфус и К°» («Louis Dreyfus & С°»)

Современники отмечают, что «самым крупным экспортером сибирской пшеницы через Архангельск является фирма «Луи Дрейфус и К°» которая, как всем известно, ведет также экспортную торговлю почти через все русские порты, а также и экспортирует из Америки и Аргентинии».¹⁵⁴

Фирма Луи Дрейфуса с 1880-х гг. принадлежала к числу крупнейших мировых хлеботорговых компаний. Таковой она остается и по сей день вместе с другими семейными предприятиями — Каргилла, Фрибурга (Fribourg), Бунге (Bunge), Борна (Вот) и др. Сегодня фирма Дрейфуса базируется во Франции, в США и Аргентине, ее годовой оборот достигает 20 млрд долларов США. Несмотря на это, сведения об истории фирмы довольно скудны.¹⁵⁵ До 1917 г. торговля российским зерном составляла основу процветания фирмы Дрейфуса. Сам Леопольд Луи Дрейфус происходил из небогатой еврейской семьи Эльзаса и с 1851 г. вел скромную торговлю зерном в Базеле. За 10 лет ему удалось стать крупнейшим дунайским экспортером зерна из Венгрии и Румынии. Из Базеля фирма переехала в Цюрих и Пешт, затем в Марсель (1872 г.) и в 1876 г. окончательно обосновалась в Париже¹⁵⁶. В начале 1870-х гг. или, самое позднее, в 1873 г. Дрейфус обосновался в Таганроге и Одессе и вплоть до 1914 г. оставался ведущим экспортером русского зерна¹⁵⁷. В первый год деятельности в России фирма отправила 19000 четвертей зерна, из них 9400 из Николаева, 5000 из Одессы и из Таганрога¹⁵⁸. В 1880-е гг. важным экспортным портом для фирмы становится Ростов-на-Дону¹⁵⁹.

В начале XX в. головная контора фирмы в России находилась в Самаре, ас 1910 г. — в Петербурге, ее вывозными и перегрузочными портами на Черном море были Таганрог, Одесса, Николаев, Ростов-на-Дону, Новороссийск, Керчь, Бердянск, Азов и др., где у Дрейфуса были свои отделения¹⁶⁰. Был основан и филиал в Петербурге: столица империи также была важным вывозным портом, в особенности для ржи. Суда зачастую принадлежали фирме Дрейфуса¹⁶¹. Этому коммерсанту удалось, прежде всего, исправить дурную репутацию русской пшеницы и наладить ее крупномасштабный экспорт в Англию, Францию и Германию. Дрейфус заручился поддержкой крупных банкиров, что позволило ему постоянно расширять дело¹⁶². При этом закупка зерна в южных губерниях России и на Украине велась через агентов, а затем хлеб с большими трудностями доставлялся в Одессу. С 1883 г. фирма стала развивать систему закупочных контрактов, которые заключались на срок до 3 месяцев перед поставкой зерна. К 1906 г. в России действовали 114 отделений фирмы¹⁶³. Динамика экспортных операций фирмы в России показана в Таблице 8.

Таблица 8. Экспорт зерна из России фирмой «Л. Дрейфус и К°» («L. Dreyfus & C°»), 1885-1910 гг. (млн пуд.)

Таким образом, до 1905 г. объем экспорта непрерывно возрастал. В 1885—1889 гг. он равнялся почти 30 млн пуд. в год, в 1900—1903 гг. — уже 62 млн и в 1904—1905 гг. — 82 млн пуд.¹⁶⁴ Но в 1906—1907 гг. произошло резкое снижение экспорта до 64 и 47 млн пуд. соответственно. Причинами стали конкуренция со стороны других мировых экспортеров зерна, США, Канады и Аргентины, относительный неурожай хлебов в России в эти годы и особенно ухудшившееся с 1905 г. внутреннее положение в стране. Первоочередная причина крылась именно в революции 1905 г. с ее растущим социальным напряжением и антиеврейскими погромными выступлениями. Шарль Луи Дрейфус писал по этому поводу министру торговли и промышленности России С.И.Тимашеву: «Особенно тяжело сказался на наших делах 1905 год»¹⁶⁵. Россия все же оставалась центром притяжения для фирмы Дрейфуса. С 1908 г. экспорт зерна снова вырос, и в 1909 г. достиг рекордной отметки в 105 млн пуд. В 1883—1898 гг. Дрейфус удерживал пальму первенства в черноморской торговле российским зерном: из южных портов его фирма осуществляла почти 27% (23,5 млн четв.) всего зернового экспорта, идущего через них. Его главными конкурентами были Юровский с 9% (7,6 млн четв.) и «М.Нойфельд и К°» («M.Neufeld & С°») с 7% (6,1 млн четв.). Все прочие находились на почтительном расстоянии от этой ведущей тройки. Дрейфус выделялся на этом фоне многолетней непрерывной деловой активностью. В Николаеве, Ростове-на-Дону и Таганроге ситуация выглядела аналогичным образом. Впрочем, с конца 1890-х гг. наметилось сокращение экспорта зерна через Одессу, тогда как вывоз из других черноморских портов (Николаев, Ростов-на-Дону и Таганрог) резко вырос¹⁶⁶. В 1896 г. фирма «Луи Дрейфус и К°» значилась членом Ростовского-на-Дону биржевого комитета, как и других биржевых комитетов России, связанных с хлебной торговлей¹⁶⁷. Факт этот тем более примечателен, что Дрейфус, как правило, держался в стороне от общественной деятельности, за исключением благотворительности, особенно для бедных евреев¹⁶⁸. Среди экспортеров зерна из Ростова-на-Дону на 1896 г. Дрейфус безоговорочно занимал первое место с 7,3 млн пуд.¹⁶⁹ Его экспорт из Одессы в 1900 г., напротив, составил всего 42,3 тыс. пуд.¹⁷⁰ Одесса с конца 1890-х гг. утратила для фирмы Дрейфуса статус ведущего экспортного порта Юга России. В 1908 г. отделения в Николаеве превзошли одесские по объему экспорта пшеницы, и в последующие годы Одесса была позади Николаева и Ростова-на-Дону по объему вывезенного зерна¹⁷¹. Возможно, Дрейфусу мешала в Одессе и сильная конкуренция со стороны других экспортеров. В Петербурге, впрочем, объем экспорта зерна фирмой Дрейфуса, державшийся в 1909—1911 гг. на уровне в среднем 2 млн пуд. в год, также значительно уступал объему экспорта через Ростов-на-Дону (в среднем 15 млн пуд. за 1909—1911 гг.)¹⁷². О позициях фирмы Дрейфуса в Ростове-на-Дону среди других экспортеров свидетельствуют данные Таблицы 9.

Таблица 9. Экспорт зерна из Ростова-на-Дону, 1911 г.

Особое положение торгового дома «Луи Дрейфус и К°» выразилось в награждении совладельца в 1896, 1901 и 1907 гг. разными степенями российских орденов Св. Станислава и Св. Анны за «общие заслуги фирмы», которая «в течение нескольких лет удовлетворяла несомненные нужды землевладельческих классов» и «постоянно применяла в своей деятельности элементы новизны». В обоснование награждения приводились также доводы о «заслугах перед государственным кредитом». Это упоминание может служить косвенным показателем участия Дрейфуса в размещении российских государственных займов на европейском денежном рынке. Хотя пожалованные Дрейфусу ордена и не относились к высшим наградам империи, но представление, подписанное министром финансов В.Н.Коковцовым, и непосредственная переписка главы финансового ведомства с владельцем фирмы свидетельствуют о близких отношениях Дрейфуса с российским правительством.¹⁷³

Примечательно, что Рафалович предлагал Дрейфусу поместить экспонаты о его фирме в Русском павильоне на Парижской всемирной выставке 1900 г. Выставочный комитет отнесся к этому предложению скептически, и Дрейфус, вероятно в связи с общей сдержанной манерой поведения фирмы, выставил свои экспонаты в другом павильоне — русского сельского хозяйства¹⁷⁴.

Какую долю экспорт из России занимал в мировой торговле фирмы Дрейфуса? К сожалению, не имеется точных данных о масштабах торговли Дрейфуса в целом, за исключением сведений по России. Поначалу наряду с Россией опорой бизнеса фирмы служила Румыния. Всего в 1917 г. Дрейфус потерял инвестиций в России на сумму 10 млн долларов США.¹⁷⁵ Уже перед Первой мировой войной объектом прямых инвестиций фирмы стами Аргентина и Северная Америка. В 1907 г. в Нью-Йорке было открыто бюро «Дрейфус и К°»¹⁷⁶. За счет новых сфер вложения капитала фирма смогла компенсировать потери в России. К 1930 г. Дрейфусы достигли нового пика своей активности.

Итак, русский бизнес, наряду с румынским, сыграл в подъеме фирмы Дрейфуса роль основного катализатора дела и создал необходимый капитал для последующих крупных международных инвестиций. Как и в случае с другими фирмами, Аргентина стала новым регионом вложения капиталов Дрейфусов.

4. Русские чаеторговцы: Поповы, Кузнецов, Высоцкий, Вогау

Импортная торговля чаем из Китая и позднее Цейлона стала очередной важной сферой активности российских предпринимателей. Здесь были представлены не только русские купцы, которым принадлежали ведущие позиции (К. и С.Поповы, А.К.Кузнецов, Перловы), но и еврейские коммерсанты («Высоцкий и К°»). С 1855 г. эти фирмы создавали чаеразвесочные предприятия в Китае, Гонконге для последующей транспортировки продукции в Россию. К 1857 г. в этой области было занято около 100 коммерсантов¹⁷⁷. Им удалось интегрироваться в китайскую деловую среду. Сначала чай доставлялся в Европейскую Россию, и в частности в Москву, караванным путем через Кяхту и Сибирь¹⁷⁸. Для успеха российских чаеторговцев важную роль играла таможенная защита их интересов от иностранных конкурентов. Таможенные сборы в Кяхте были существенно ниже, чем в морских портах Китая¹⁷⁹. Только в начале XX в., когда российские чаеторговцы начали активно осваивать морские пути, уровень таможенного обложения выровнялся. Между тем чай экспортировался не только из Китая, но и из Индии и Цейлона. Российские фирмы активно проявили себя и в этой области, и более качественный индийский чай потеснил на рынке китайский. Это преимущество использовали для округления своего капитала Поповы, Кузнецов, Высоцкий и др. Следом за этими тремя фирмами в списке ведущих чаеторговцев следовали товарищество «Караван», принадлежавшее торговому дому «Вогау и К°», а также торговые дома «Н.А.Иванов и К°», с 1869 г. владевший чаеразвесочной фабрикой в Гонконге, «Петр Боткин с сыновьями», С.В.Литвинов, Молчанов, «Д.И.Наквасин и К°» и др.¹⁸⁰

Ввоз чая составлял важную часть всего российского импорта. С 1845 г. он постоянно занимал одно из ведущих мест. Чай по стоимости ввоза шел на третьем—четвертом местах вслед за хлопком, сахаром и изделиями из металла¹⁸¹.

Таблица 10. Ввоз чая в Россию, 1840-1913 гг.

Не менее значимые позиции российские чаеторговые фирмы занимали и на Цейлоне. Хотя Китай утратил положение ведущего мирового производителя чая, в Гонконге продолжали действовать российские чаеразвесочные фабрики, поставлявшие готовый продукт в Россию.

Деятельность в Китае, особенно основание чаеразвесочных фабрик, и интенсивное развитие торговых операций в Коломбо и Калькутте стали важным элементом активности российских коммерсантов на международном рынке. Эта экспансия распространилась и на Западную Европу: фирмы Поповых, Кузнецова и Высоцкого открыли собственные сбытовые конторы в Берлине, Вене, Праге, Париже, Лондоне и Софии¹⁸².

5. Акционерные компании

До сих пор речь шла о коммандитных торговых домах, совладельцы которых сумели превратить их и международные по масштабу деятельности фирмы. Та же тенденция, хотя и менее выраженная, была свойственна крупным акционерным компаниям.

Прочные международные связи сложились у крупных нефтепромышленных компаний, заинтересованных в экспорте нефти из России. В 1890—1900-е гг. эксперименты по сбыту российской нефти за границу предприняли Нобель, Шибаев, Гукасов и Манташев. Товарищество нефтяного производства братьев Нобель, крупнейшая нефтедобывающая компания России, совместное принадлежавшим Ротшильдам Бакинским нефтяным и торговым обществом (БНиТО) и экспортной фирмой «Бесселер, Вахтер и К°» («Besseler, Wachter & С°») основало специальную фирму для вывоза российской нефти за границу¹⁸³.

Под влиянием острой конкуренции со стороны Рокфеллера сложилось самое значимое транснациональное нефтяное объединение начала XX в. — Европейский Нефтяной союз, созданный при активном участии российских нефтепромышленников. Союз, зарегистрированный в 1906 г. в Бремене, включал нефтяные предприятия Нобелей, Ротшильдов и Немецкого банка (в Румынии и на Кавказе). В объединении приняли участие и фирмы Манташева и Гукасова, занимавшие соответственно второе и третье места в списке ведущих нефтяных компаний Бакинского района. Союз стал второй в мире после фирмы Рокфеллера распределительной организацией по сбыту нефти. Российские компании контролировали почти половину капитала союза.

Таблица 12. Распределение основного капитала Европейского Нефтяного союза, 1913 г. (млн марок)

Представленный обзор деятельности различных международных фирм свидетельствует о многообразии форм такого рода предприятий в России. Сначала к их числу относились торговые фирмы и коммерческие банки, бизнес которых приобретал международный характер. Особенно наглядно глобализация предпринимательской деятельности прослеживается у фирм Брандтов, Штиглицев, Ралли, Родоканаки и Пренов. а также у чаеторговцев Кузнецова, Поповых и Высоцкого. Подобную эволюцию пережили Дрейфус и Шредер, а также Сименс, бизнес которых покоился на заграничной основе. Позднее этот список пополнили промышленные фирмы Кнопов и Стукенов, вовлеченные в международное деловое сообщество благодаря своей производственной деятельности.

Многие из этих фирм впоследствии добились еще большего делового успеха за пределами России, например, фирмы Ралли, Дрейфуса, Шредеров и Брандтов. Русский бизнес часто являлся для них спасательным кругом, а также катализатором деловой активности вне России. Примечательна в этом смысле история шотландской фирмы «Лиддердейл» («Lidderdale»), которая, несмотря на ликвидацию операций в Англии, сумела продолжить деятельность в России, и один из ее совладельцев, Томас Лиддердейл, впоследствии занял пост директора Английского банка (Bank of England).

Основные статьи российского экспорта на рубеже XIX—XX вв., зерно и нефть, создали почву для глобализации деятельности российских фирм. Греческие и еврейские экспортеры зерна, причем не только Дрейфус, но в меньшей степени также братья Рафаловичи, создали на этом свое состояние. В нефтедобыче выделялась фирма Нобелей, бизнес которой достиг глобальных масштабов благодаря международным связям с Немецким банком и Ротшильдами. Интернациональный характер коммерческой деятельности вполне обозначился на рубеже XIX—XX вв., но Первая мировая война и революция 1917 г. в России прервали этот процесс.

Автор — Сартор Вольфганг — доктор истории (Свободный университет. Берлин (ФРГ)).

---

¹ Jones Ch.A. International Business in the Nineteenth Century: The Rise and Fall of a Cosmopolitan Bourgeoisie Brighton, 1987. P. 67.

² Wilkins M. The Tree Standing Company in the World Economy / Ed. by M.Wilkins. Oxford, 1998.

³ Chapman S. The International Houses // Journal of European Economic History. Vol. 6. 1977 P. 16

⁴ Schramm P.E. Neun Generationen Dreihundert Jahre deutscher Kulturgeschichte im Lieht der Schieksale einer Hamburger Burgerfamilie (1648—1948). Bd. 1. Gottingen, 1963. S. 460-465 Bd 2. S. 130; Detenhoff J. W. Der praktische St. Petersburgische Kaufmann: oder Lese- und Handbuch zum taglischen Gebrauch und Naehschlagen fur Binheimische und Auswartige Rucksichtlich des St. Petersburgischen Waaren-Handels, mit Beyfugung des Reglements der Disconto-Comptoirs, Importations und Exportations-Listen, eines Preis-Courants mit Bemerkung des Zolls, einer neiien Conventions-Liste in BetrefTder Unkosten auf einkommende und ausgehende Waaren, Facturen, Verkauf-Rechnungen, Calculations und des Prospects einer directen Unternehmung nach den West-Indischcn Inseln etc. etc. SPb.. 1815. Anlage. S. XIX—XXII. В этом издании составитель дает петербургским и гамбургским коммерсантам советы по поводу торговых сделок между Петербургом, Гамбургом и Вест-Индией.

⁵ Pohl H. Autbruch der Weltwirtschaft. Geschichte der Weltwirtschaft von der Mitte des 19. Jahrhunderts bis zum Ersten Weltkrieg. Stuttgart, 1989. S. 186—187; ср.: Kenwood A.G., Lougheed A.L. The Growth of the International Economy 1820—2000. London; N.Y., 1999. P. 78—81. Данные в долларах США приведены по текущему курсу.

⁶ Россия. 1913 год; Статистико-документальный справочник / Под ред. А.П.Корелина. СПб., 1995. С. 197; Виды государственной внешней торговли (далее — ВГТ). 1814—1913. СПб., 1814—1914 (ежегодное издание).

⁷ Kenwood A.G., Lougheed A.L. Op. cit. P. 123.

⁸ Hammond M.B. The Cotton industry. N.Y., 1897. P. 344.

⁹ Ellison T. The Cotton Trade of Great Britain. London, 1886. P. 148.

¹⁰ Значение Петербурга во внешней торговле России // Известия Санкт-Петербургской городской думы. 1899. № 23. С. 394—397; Dorn A. Die Seehafen des Weltverkehrs. Bd. 1. Wien, 1891. S. 178,856, 876-878,962-964.

¹¹ Gernet B., von. Die Entwicklung des Rigaer Handels und Verkehrs im Laufe der letzten 50 Jahre bis zum Ausbruche des Weltkrieges. Jena, 1919. S. 15; ВГТ. 1905-1913. СПб., 1906—1914.

¹² Jackson G. Hull in the Eigtheenth Century. London, 1972. P. 26—33. 69. 134.

¹³ Harlaftis G. A history of Greek-owned shipping. The making of an international tramp fleet, 1830 to the present day. London, 1996. P. 20, 41.

¹⁴ Центральный государственный исторический архив С.-Петербурга (далее— ЦГИА СПб.). Ф. 1197. Oп. 1. Д. 521; Homer S., Sylla R A History of Interest Rates. New Brunswick, 1996. P. 178. 598—600; Jonker J. Merchants, Bankers and Middlemen: The Amsterdam money market during the first half of the I9th century (Neha Series III). Amsterdam, 1996. P. 95—104; Archive N.M.Rothschild, London (далее — Archive NMR). XI/38/81 B: Bf. J.Davidson — A.M.Rothschild vom 16.10.1847; Ibid. XI/38/81 B: Bf. J.Davidson — A.M.Rothschild vom 9.10.1847; Ibid. Bf. J.Davidson — A.M.Rothschild vom 26.10.1847; Guildhall Library. Manuscript Section. Kleinwort & Benson Archive (далее — Kleinwort & Benson Archive). Ms. 22039. 1866-1872; Ms. 22051.1. Account Book 1870; Ms. 22051.2. 1882-1885; Ms. 22051.3. 1885-1887; Ms. 22051.4. 1887-1889; Ms. 22051.5. 1889-1892.

¹⁵ Archive NMR. Bf. J.Davidson — A.M.Rothschild vom 26.10.1847.

¹⁶ Amburger E. Die Zuckerindustrie in St. Petersburg bis zur Mitte des I1). Jahrhunderts. Raffinerien, Fabrikanten und Zuckersieder // Forschungen zur Osteuropaischen Geschichte. Neue Folge 38. 1986. S. 355—358.

¹⁷ Местонахождение заметок, сохраненных его внучкой, г-жой Тимм (Timm) в Берлине, ныне неизвестно; вероятно, они находятся у потомков рода Юнкеров в Швейцарии. Автор выражает благодарность покойному Эрику Амбургеру (Amburger) за возможность использовать выписки из этих документов.

¹⁸ Zenker A. Geschaftiges Russland (Unternehmer in Russland und Europa. T. 1) / Hg. v. W. Sartor. St. Petersburg, 2004. S. 78.

¹⁹ Поликов Г.Т. Быт петербургского купечества в 1820-х — 1840-х годах // Петербургское купечество в XIX веке / Сост. А.М.Конечный. СПб., 2003. С. 60. Относительно группы «иностранных» экспортеров мемуарист конца XIX в. заметил: «Мало из этих фирм уцелело до нынешних времен. “Джеймс Лилдел и К°”, “Торнтон, Кегтли и К°”, “Кеттли и Форрестер”, “Андерсон и Морберлей”, “Парис Барр”, “Харвей и К°”, “Клеменци Берг”, “Блессиги К°”, “Допес Дионисио”, “Коломби”, “Зео и К°”, “К. Прево”, “Ганф”, “Слассер”, “Карл Хольм” и другие. (См.: Лизунов П.В. Биржа в России и экономическая политика правительства (XVIII — начало XX в.). Архангельск, 2002. С. 69).

²⁰ Развитие до 1870 г. хорошо прослеживается благодаря открытой информации о фирмах-участниках внешней торговли. После 1870 г. в их деятельности появляется больше анонимности, что, вероятно, было связано с возросшим объемом коммерческой деятельности. Публиковались, как и прежде, списки поступающих товаров, но отправители и получатели груза более не указывались. (СМ.: Коммерческая газета. Список ввозимых через Петербургский порт товаров с указанием получателя груза. 1848—1869: Коммерческая газета. Список ввозимых через Петербургский порт товаров без указания получателя груза. 1890—1903; Коммерческая газета. Список ввозимых товаров. 1904-1912; Карпович Е. Личный состав купечества в Петербурге // Биржевые ведомости. 1875. 11 сентября.) Приведем здесь ряд других крупных экспортных фирм: «Дж.Льюис» («J.Lewis»), «Клеменц» («Сlementz»), «Жиль Лодер» («Giles Loder»), «Губбард» («Е.Hubbard»), «Дж.Томас» («J.Thomas»), «Е.Г.Брандт» («E.G.Brandt»), «Мюллер и Гауфф» («Muller & HaufT»), «Л.Буаесон» («L.Boissonet»), «И.Кемпе» («J.Kempe») «Симон Якоби» («Simon Jacoby»), «Гютсов» («Gutschow»), «Асмус Симонсен» («Asmus Simonsen»), «Блессиг» («Blessig»), «Капгерр» («Kapherr»), «Стукен и Шпис» («Stucken & Spies»).

²¹ Лизунов П.В. Указ. соч. С. 71-72.

²² Тимофеев А.Г. История Петербургской биржи. СПб., 1903. Приложение 1-10.

²³ Chapman S. The Rise ot Merchant banking. London, 1984. P. 9, 59—60; Tompstone St. The Organization and Financing of Russian Foreign Trade before

1914. Ph.D. London, 1991. P. 18S. 201; Schroder Bank. Archive; Kleinwort & Benson Archive; University Library of Nottingham. Manuscript Department. Brandt Archive (далее — Brandt Archive); University of London College Manuscript dept.: Huth.

²⁴ Chapman S. Merchant Enterprise in Britain. From the Industrial Revolution to World War I. Cambrigde, 1992. P. 121. 209; Schroder Bank. Archive.

²⁵ Centre des Archives du Monde du Travail, Roubaix. Archive. Banque Rothschild. 132 AQ 12P004-245.

²⁶ Barty-King H. The Baltic Exchange The Historv of a Unique Market. London. 1977. P. 82; Коммерческая газета. 1825-1860; ВГТ. 1814-1860; Thompstone St. The Organization… P. 202, 254-255: Сартор В. Брандты // Немцы России: Энциклопедия. Т. 1. М.. 1999; Amhurger Е. Die Familie Brandt. Croitzseh, 1937.

²⁷ Коммерческая газета. 1825-1860; Биржевые ведомости. 1861. № 80. С. 85-86; 1862. № 263. С. 86-87.

²⁸ Roberts R. Schloders. Merchant & Bankers. London. 1992. P. 34-36, 3941. 53. О хлеботорговой фирме Мааса, главном экспортере зерна из Одессы и Таганрога см.: Хлебная торговля в России. М., 1888. С. 17, 83.

²⁹ Торговый дом «Э. Губбард и К°» являлся крупной текстильной фирмой в Петербурге.

³⁰ Вишау были крупной английской деловой династией Петербурга, известной в России с копна XVIII в. В начале XX в. руководил фирмой Джеймс Вишау. В кредитном регистре банкирского дома братьев Бэрингов в 1909 г. фирма Вишау характеризовалась как «хорошая», а стоимость принадлежащего ей имущества оценивалась в 5 млн руб. (Internationale Nederlandse Group. Barings Archive (далее — Barings Archive). Credit Registers (далее — CR). № 10987).

³¹ Имеются в виду банкирские дома «Фредерик Гут и К°» («Frederick Huth & С°»), основанный в 1809 г., «Фрюлинг и Гошен» («Fnihling & Goschen»), зарегистрированный в 1814 г.

³² Spies G. Erinnerungen eines Ausland-eutschen (Zeitschrift der Familie Spietf und Spies. Beilegeband. 5). Hg. v. W.Sartor. St. Petersburg, 2002. S. 111.

³³ Tonipstone St. The Organization… P. 204, 246.

³⁴ Jones Ch.A. International Business in the Nineteenth Century. C. 1. Menke C.F. Die wirtschaftlichen und politischen Beziehungen der Hansestadte zu Rubland im 18. und fruhen 19. Jahrhundert. Diss. Gottingen, 1957. S. 252; Hoffmann G. Das Hausan der Elbchaussee. Hamburg, 1998. S. 54—55, 247; Wake J. «Kleinwort & Benson». The History of Two Families in Banking. Oxford, 1997. P. 65—66; Roberts R. Op. cit. P. 54—56; Amburger E. Aus dem Leben und Wirken von Hamburgern in Russland. Festschrift Percy Ernst Schramm zu seinem siebzigsten Geburstag von Schiilern und Freunden zugeeignet. Bd. II. Wiesbaden, 1964. S. 3-25.

³⁶ Barty-King H. Op. cit. P. 59, 113-114, 122.

³⁷ Roberts R. Op. cit. P. 11, 15, 34; Amburger E. Aus dem Leben und Wirken… S. 15.

³⁸ Brandt Archive. Bt 1.4.

³⁹ Amburger E. Die Zuckerindustrie in St. Petersburg… S. 356, 359—360, 366.

⁴⁰ Roberts R. Op. cit. P. 38.

⁴¹ Barings Archive. Historical Collection (далее — НС). 16.1.

⁴² Ibid. Letters. Bundel 10.

⁴³ ВГТ. 1813-1863.

⁴⁴ Roberts R. Op. cit. P. 93. Tab. 4.1.

⁴⁵ Schroder Bank. Archive. SH 1110. Doc. 17; Roberts R. Op. cit. P. 49—50. 95-96.

⁴⁶ Schroder Bank. Archive. SH 1110. Doc. 23 (Short compilation of Schroder-business-dates from Schroder-Archive (Hamburg), compiled by ed. R.Eggers. June, 1976).

⁴⁷ Brandt Archive. Bt. 1.1.11.

⁴⁸ Schroder Bank. Archive. SH 1110. Doc. 20.

⁴⁹ Roberts R. Op. cit. P. 41, 43.

⁵⁰ Ibid. P. 45.

⁵¹ ВГТ. 1823—1865. Объем торговых операций в среднем составлял 3—6 млн руб. в год (Public Record Office Liverpool. Liverpool Cotton Broker Association. Minute Books. 7. P. 72—73).

⁵² Roberts R. Op. cit. P. 23.

⁵³ Stadtarchiv Frankfurt/Main. Archiv Bethmann. V. 707; Российский государственный исторический архив (далее — РГИА). Ф. 560. Оп. 22. Д. 295; Лебедев С.К. Санкт-Петербургский Международный банк в конце XIX в.: европейские и русские связи. СПб., 2004.

⁵⁴ Roberts R. Op. cit. P. 86—91.

⁵⁵ Ibid. P. 22—23; Schroder C.A. Heinrich Schliemann und das Handelshaus Schroder // Hansische Geschichts- und Heimatblatter (12). 1991. N° 10. S. 217— 228; Mai J. Heinrich Schliemann als Unternehmer //«…Daseinzige Land in Europa. das eine grofte Zukunft vor sich hat». Deutsche Untemchmen und Unternehmer im Russischen Reich im 19. und friihen 20. Jahrhundert. D. Dahlmann, C. Scheidc (Hg.). Essen, 1998. S. 350—351; Idem. «Man sieht mich hier als den gerissesten, geschicktesten und fahigsten Kaufmann..». Heinrich Schliemann in Russland // «Eine Grosse Zukunft». Deutsche in Russlands Wirtschaft. Berlin; Moskau, 2000. S. 202-205.

⁵⁶ Roberts R. Op. cit. P 54 56.

⁵⁷ Ibid. P. 38; ВГТ. 1823—1840.

⁵⁸ Brandt Archive. Letters. Br. 10.

⁵⁹ Schroder Bank. Archive C hapter 4. SH. 1110. Doc. 23.

⁶⁰ Кнушевицкий С.А. Обзор коммерческой деятельности южно-русских портов. Харьков. 1910. С. 95

⁶¹ Материал этого раздела основан в целом на следующих источниках: Amburger Е. Die Familie Brandt; Сартор В. Брандты; Brandt Archive.

⁶² Amburger Е. Wilhelm Brandt sen. und seine Unternehmungen. S. 44 (из архива Э.Амбургера. Автор признателен покойному Э.Амбургеру за предоставленные сведения).

⁶³ Chapman S. The Rise of Merchant banking. P. 291.

⁶⁴ Amburger E. Die Familie Brandt. S. 34.

⁶⁵ Chapman S. The Rise of Merchant banking. P. 44, 55. 121; Idem. The International Houses. P. 205. 255.

⁶⁶ Brandt Archive. Circulars. Bt. 1.1—1.27. 1829—1914; Archive London School of Economics. Brandt Account Books. 1876—1914.

⁶⁷ Chapman S. The International Houses. P. 246.

⁶⁸ Idem. The Rise of Merchant banking. P. 122.

⁶⁹ Amburger E. Deutsche in Staat. Wirtschaft und Gesellschaft Rutland’s. Die Familie Amburger in Sankt-Petersburg 1770—1920 (VerofTentlichungen des Ost-Europa-Instituts der FU Munchen, 54). Wiesbaden, 1986; Сартор В. Блессиги // Немцы России. Энциклопедия. Т. 1. С. 213—214.

⁷⁰ Amburger Е. Die Familie Brandt.

⁷¹ Hoffmann G. Das Haus an der F.Ilbehaussee. S. 40, 219; Amburger E. Die Familie Brandt. S. 20.

⁷² Amburger E. Die Familie Brandi. S. 102—103.

⁷³ Ibid. S. 36, 61.69.83.91.99. 101,

⁷⁴ Thompstone St. Ludwig Knoop. «The Arkwright of Russia» // Textile History. 1984. № 1(15). P. 45—73.

⁷⁵ Barings Archive. HC. 16.11: HC. 16.12. Bl. 2054.

⁷⁶ Chapman S. The Rise of Merchant hanking. P. 44; Idem. Merchant Enterprise in Britain. P. 256; Barings Archive. HC. 10.28.7.

⁷⁷ Петров Ю.А. Коммерческие банки Москвы, конец XIX в. — 1914 г. М., 1998. С. 24. 320.

⁷⁸ Kleinwort & Benson Archive Ms. 22039. Credit Book; Archive London School of Economics. Biandt Account Books; Thompstone St. The Organization… P. 194.

⁷⁹ Barings Archive. С.R. № 101986. Bl. 159.

⁸⁰ Spies G. Op. cit. S. 121; о монополии Кнопа см. также: Barings Archive. НС. 10.28. Bf. Ch.Jutting Barings com. 13(25).05.1865.

⁸¹ Brandt Archive. Bt. 1.1.4. Bl. 122.

⁸² Ibid. Bl. 1.1.7. Bl. 307.

⁸³ Ibid. Bl. 1.1.20. Bl. 192.

⁸⁴ Chapman S. The Rise of Merchant banking. P. 146.

⁸⁵ Brandt Archive. Circulars. Bl. 1.1.4. Bt. 109. О выходе Фрерихса из фирмы «Де Джерси и К°»: списки ввезенных в Россию товаров в 1860—1861 гг. Если в 1860 г. партии хлопка поступали в Россию от имени Фрерихса, то в 1861 г. таможенная служба зарегистрировала их на имя Л.Кнопа. К концу 1913 г. капитал торгового дома «Л.Кноп» составил 2 млн ф. ст. (20 млн руб.), совладельцами фирмы были Иоганн Кноп (Johann Кnoop), Е.В.Громме (E.W.Gromme), фирма «Де Джерси и К°» (Ibid. Bt. 1.1.26, Bl. 428).

⁸⁶ Brandt Archive. Circulars. Bt. 1.1.23. Bl. 271. До 1907 г. Фрерихсы и Кнопы были связаны участием в различных фирмах. Первый признак расхождения наметился в этом году с ликвидацией торгового дома «Кноп, Фрерихс и К°» («Кnoop, Frerichs & С°») в Нью-Йорке.

⁸⁷ Barings Archive. CR. № 10986. Bl. 128.

⁸⁸ Wolde A. Ludwig Knoop. Erinnerungsbilder aus seinem Leben. Gesammelt fur seine Nachkommen niedergeschrieben von seiner Tochter. Bremen, 1928. S. 46. Цит. пo репринтному изданию 1998 г.

⁸⁹ Tompstone St. The Organization… P. 113.

⁹⁰ Reitmayer M. Bankiers im Kaiserreich. Sozialprofil und Habitus der deutschen Hochfinanz (Kritische Studien zur Geschichtswissenschaft. Bd. 136). Gottingen, 1999. S. 152-154, 253.

⁹¹ Государственный архив Одесской области (далее — ГАОО). Ф. 2. Oп. 1. Д 237.

⁹² Harlaftis G. Op. cit. P. 6—9; Long Ch. The Chios Diaspora (CM.: http://www. christopherlong.co.uk/); Guildhall Library. Manuscript Section. Ralli. Ms. 23826—23836.

⁹³ Harlaftis G. Op. cit. P. 5.

⁹⁴ ГАОО. Ф. 268. Oп. 1. Д. 1.

⁹⁵ Там же. Ф. 4. Oп. la. Д. 411.

⁹⁶ Там же. Oп. 8. Д. 319.

⁹⁷ Harlaftis G. Op. cit. P. 25.

⁹⁸ Ibid. P. 286.

⁹⁹ Ibid. P. 285.

¹⁰⁰ St.-Petersburger Handelszeitung (далее — SPHZ). 24.1.1848. N° 7. S. 26.

¹⁰¹ РГИА. Ф. 1343. Oп. 39. Д. 4022-4026, 4108, 4109.

¹⁰² SPHZ. 26.1.1852. № 8. S. 31.

¹⁰³ Коммерческая газета. 1848. С. 18 (сало), 154 (лен), 493 (зерно); 1849. С. 474 (сало), 485 (льняное семя); 1850. С. 471 (зерно), 483 (сало); 1851: Родоканаки: С. 554 (лен); 1854. С. 16—17 (сало); 1856. С. 587 (сало); 1857: Родоканаки, Ралли: С. 13—14, 791 (зерно), 731 (сало); 1859: Родоканаки (зерно); 1860: Родоканаки: С. 751 (зерно), 717 (пенька); 1861. С. 1052а (пенька), Родоканаки и Ралли: С. 759 (зерно); Торговый сборник (далее — ТС). 1863 С. 28: 15% (зерно) (здесь и далее, если не указано иначе, имеется в виду сс от общего объема вывоза фирмами, принадлежащими грекам); ТС. 1864. С. 364: 6% (зерно), 11 % (льняное семя), 32% (жиры через фирмы Ралли и Скараманги, I место), 3% (пенька); 1865. С. 371: 8% (жиры, II место); С. 396: 9,7% (зерно), 15% (льняное семя); 1867. С. 445: 16% (жиры через фирмы Ралли и Скараманги); С. 452: 14% (зерно), 12% (льняное семя); 1868. С. 560: 10% (пенька); С. 569: 33% (жиры, I место); 1869. С. 620: Родоканаки и Скараманга ( зерно); 1870. С. 535: в 1869 г. Родоканаки и Скараманга вывезли свыше 11% всего объема зерна и 18% льняного семени; С. 569: 1870 г. — 9%; 1871. С. 553: Скараманга (жиры); С. 559 (зерно), 13% (льняное семя); 1873. С. 493: почти 10% (жиры через Скарамангу); 1873. С. 503- 504: 10% (зерно), 4% (льняное семя).

¹⁰⁴ ТС. 1868.

¹⁰⁵ Там же. 1864. 1868.

¹⁰⁶ Roberts R. Op. cit. P. 41; Brandt Archive.

¹⁰⁷ Guildhall Library. Manuscript Section. Gennadius J. Stephen A. Ralli. London, 1902. P. 22.

¹⁰⁸ Guildhall Library. Manuscript Section. Ms. 23830: Privat Ledger. Chronicle account of firm. 1818—1900.

¹⁰⁹ Barings Archive. HC. 16.93.

¹¹⁰ Tompstonc St. The Organization. . P 261.

¹¹¹ Chapman S. Merchant Enterprise in Britain. P. 204—206, 314—315.

¹¹² Guildhall Library. Manuscript Section. Ms. 23190/1, Ms. 23190/2: Com Trade Association.

¹¹³ Barty-King H. Op. cit P. 97—99. Впервые членом биржи, носившей в то время название Балтийского кофейного дома (Baltic Coffee House), Пантя Ралли был избран еще в 1837 г.

¹¹⁴ Ibid. Р. 151, 158.

¹¹⁵ Цит по: Long Ch. Op. cit.

¹¹⁶ Chapman S. Merchant Enterprise in Britain. P. 158.

¹¹⁷ Barings Archive. HC. 16.19: 16.20; 16.28; 16.29. В то же время уровень кредитоспособности второй фирмы «К.Т.Ралли» («С.Т.Ralli») Бэринги оценили как «сомнительный» («doubtful») (НС. 16.29).

¹¹⁸ Кохановский В. Одесса за 100: Исторический очерк — путеводитель. Одесса, 1894. С. 79.

¹¹⁹ См.: Long Ch. Op. cit.

¹²⁰ Catsiyannis T. The Rodocanachi of London. London, 1987; Barty-King H. Op. cit. P. 114.

¹²¹ Catsiyannis T. Op. cit. P. 13.

¹²² Ibid.; Harlaftis G. Op. cit. P. 41, 52-53.

¹²³ Chapman S. Merchant Enterprise in Britain. P. 155; Thompstone St. The Organization… P. 256.

¹²⁴ ГАОО. Ф. 188. On. 4. Д. 108

¹²⁵ Stadtarchiv Frankfurt. V. 717; Лебедев С.К. С.-Петербургский Международный коммерческий банк во второй половине XIX века: европейские и русские связи. М.. 2003. С. 38. 418, 434.

¹²⁶ Лебедев С.К. Указ. соч. С. 56, 434.

¹²⁷ ГАОО. Ф. 188. Oп. I. Д.4. Л. 108.

¹²⁸ Tompstone St. The Organization… P. 293.

¹²⁹ Chapman S. Merchant Enterprise in Britain. P. 205.

¹³⁰ ГАОО. Ф. 188. Оп. 1. Т. 108. Champan S. Merchant Enterprise in Britain. P. 207, 256.

¹³¹ Chapman S. Merchant Enterprise in Britain. P. 160; Barings Archive. HC. 10.53. Bf. «Wogau & C°» — Barings com. 26 3.1885.

¹³² Brandt Archive. Bt. 1. 1. 11. Bl. 374. 421.

¹³³ Ibid. Bt. 1.1.7. Bl. 350.

¹³⁴ Ibid. HC. 16.4.

¹³⁵ Berliner Jahrbuch fur osteuropaische Geschichte 2, 1996.; Сартор В. Торговый дом Шпис: Династия немецких предпринимателей в России, 1845—1918 // Отечественная история. 1997. № 2.

¹³⁶ РГИА. Ф. 23. Oп. 1. Д. 3089.

¹³⁷ Archiv Manncsmann. M 11050 und M 11002. Das Auftragsvolumen betrug 50.0 Rbl.

¹³⁸ РГИА. Ф. 23. Oп. 1. Д. 3089.

¹³⁹ Там же. Ф. 588. Oп. 3. Д. 975.

¹⁴⁰ Hoffmann P.Th. Die Elbchausee. Hamburg, 1937. S. 300.

¹⁴¹ Даты приведены no: Amburger-Archiv, Osteuropa-lnstitut Munchen: ЦГИА СПб. Ф. 1197. Oп. 1, 2; Ф. 1527. Oп. 1, 2; Ф. 852. Oп. 2; Brandt Archive. Bt. 1.1.1-1.1.27.

¹⁴² BГT. 1816, 1817. СПб., 1817-1818.

¹⁴³ Столетие Санкт-Петербургского английского собрания. СПб., 1870.

¹⁴⁴ Barings Archive. НС. 16.20; НС. 16.23.

¹⁴⁵ Barty-King Н. Op. cit. Р. 113-114, 122, 129.

¹⁴⁶ Zenker A. Op. cit. S. 60.

¹⁴⁷ Archieve de Lieges. 1199. No. 130: Peltzer.

¹⁴⁸ РГИА. Ф. 23. Oп. 24. Д. 541; Nadolny I. Vergangen wie ein Rauch. Munchen, 1994. S. 46—48. Zenker A. Op. cit. Anhang (Приложение). S. 134—135.

¹⁴⁹ Archiv Georg Spies. Leon Peltzer—Ernst Spies (28.5.1870); Armand Peltzer—E. Spies (18.12.1872).

¹⁵⁰ Spies G. Op. cit. S. 54-55.

¹⁵¹ Staudt R.W. Familias renanas en Argentina. Buenos Aires. [N. p.], 1974. S. 54, 217; Archivo Historico Municipal Cuiedad de Buenos Aires. 12—1880; Brandt Archive. Bt. 1.1.4. Bl. 640.

¹⁵² Spies G. Op. cit. S. 347.

¹⁵³ Brandt Archive. Bt. 1.1.4. Bl. 640.

¹⁵⁴ РГИА. Ф. 268. Oп. 2. Д. 1469. Л. ЗЗоб. (Внутренняя переписка Департамента железных дорог).

¹⁵⁵ Morgan D. Merchants of Grain. N.Y., 1979. P. 16-17.

¹⁵⁶ A Loccasion de son centenaire la Maison Louis Dreyfus et Cie rend homage a son Fondateur quis reste present dans sons Oeuvre. Paris, 1951; Les Archives departementales des Bouches-du-Rhone. Marseille. Tribunale du Commerce. 548 U 16, 548 U 226; см. учредительный договор: Archive de Paris. Tribunal de Commerce. 31 U3 398. 15.2.1883; см. договор фирмы «Joseph Dreyfus freres et С,с» в Марселе: Ibid. 31 U3 1310: 7.07.1883; см. циркуляр фирмы «Louis Dreyfus & С°» (Цюрих): Centre des Archives du Monde du Travail, Roubaix. Archive. Banque Rothschild. 28AQ 1.

¹⁵⁷ РГИА. Ф. 20. Oп. 3. Д. 2677. Л. 29; Д. 2624; Semaphore de Marseilles: feuille comnierciale, maritime, industrielle, d’annonces judiciaires et avis divers 1873.

¹⁵⁸ Semaphore de Marseilles. 8.08.1873, 19/20.10.1873, 9.12.1873, 20.12.1873.

¹⁵⁹ РГИА. Ф. 20. Oп. 3. Д. 2624. Л. 18об.-19; Ф. 588. Oп. 3. Д. 1388, 1390 (исходя из этих данных, в 1894—1896 гг. 43% всех финансовых средств для торговли фирмы Дрейфусов в России поступили в Ростовский филиал).

¹⁶⁰ Там же. Ф. 23. Оп. 9. Д. 803. Л. 95; Памятные книжки Самарской губернии на 1906 г. Самара, 1906; Отчет Ростовского-на-Дону биржевого комитета за десятилетие 1886—1895 гг. с обзором торгово-промышленной деятельности Ростовского-на-Дону порта. Ростов, 1895. С. 85; Новороссийск, Анапа и Екатеринодар на 1916—1917. Новороссийск, 1916. С. 48; Справочник-путеводитель г. Таганрога. Таганрог, 1911. С. 24

¹⁶¹ «Louis Dreyfus»: http://www.louisdreyfus.com. Разделы: «Global Business»/ «Shipping».

¹⁶² Morgan D. Op. cit P. 65.

¹⁶³ «Louis Dreyfus»: http://www.loinsdrcyfus.сom. Раздел «Business History»; Morgan D. Op. cit. P. 64-65.

¹⁶⁴ РГИА. Ф. 263. Oп. 2. Д. 1469; Киганина Т.М. Хлебная торговля в России в 1875-1914 гг. Л.. 1978. С 157; см. также: «Louis Dreyfus»: http://www.louisdreyfus.com.

¹⁶⁵ РГИА. Ф. 560. Оп. 26. Л. 700. Л. 22.

¹⁶⁶ Кнушевицкий С.А. Указ. соч.

¹⁶⁷ Азов, Архангельск. Виндава, Ейск, Екатеринодар, Екатеринослав, Казань, Мариуполь, Мелитополь, Нижний Новгород, Николаев, Новороссийск, Одесса, Петербург, Рига, Рыбинск, Самара, Саратов, Севастополь, Таганрог, Тамбов, Уфа, Феодосия, Челябинск, Чистополь и др.

¹⁶⁸ См.: Louis Dreyfus & Co. — Problemaufriss eines intemationalen Groftunternehmens in der Offenllichkeit Russlands // Untemehmer im Russischen Reich: Sozialstrategien. Symbolwelten. lntegrationsstrategien im 19. und friihen 20. Jahrhundert. / Hg. v. J.Gebhardt, R.Lindner, B.Pietrow-Ennker. Osnabriick, 2005 (в печати).

¹⁶⁹ Отчет Ростовского-на-Дону биржевого комитета за 1896 год. Ростов-на-Дону, 1897. С. 29, 111.

¹⁷⁰ Отчет Одесского комитета торговли и мануфактур о состоянии торговли и промышленности г. Одесса в 1900 г. Одесса, 1901. Приложение.

¹⁷¹ Friebel О. Der Handelshafen Odessa. L.; В., 1921. S. 95.

¹⁷² Отчет о деятельности Санкт-Петербургского торгового порта за 1909 [—1911] год. СПб., 1910—1914; Отчет о деятельности Херсонского торгового порта и портового управления за 1908 [—1912] год. Херсон, 1909—1913; Кнушевицкий С.А. Указ. соч. С. 95.109,138,186—187; Отчет по Таганрогскому торговому порту за 1913 год. Таганрог, 1914; Краткий обзор торгово-промышленной деятельности Ростовского-на-Дону порта за 1911 год. Ростов-на-Дону, 1912.

¹⁷³ РГИА. Ф. 560. Оп. 26. Д. 700.

¹⁷⁴ Там же. Ф. 22. Оп. 2. Д. 2249. Л. 2.

¹⁷⁵ Morgan D. Op. cit. P. 107.

¹⁷⁶ Ibid. P. 113.

¹⁷⁷ Субботин А.П. Чай и чайная торговля в России и других государствах: Производство, потребление и распределение чая. СПб., 1892. С. 135.

¹⁷⁸ Thompstone St. Russian’s Tea Traders, a neglected entrepreneurial class // Journal of Renaissance and Modern Studies. Vol. XXVI. 1980. P. 132.

¹⁷⁹ Ibid. P. 136.

¹⁸⁰ Ibid. P. 146; Биржевые ведомости 1869, 16 февраля; Материалы по чайной торговле в связи с проектом введения в России чайной монополии. Пг., 1915. Приложение.

¹⁸¹ ВГТ. 1830-1913. Спб. 1831-1914.

¹⁸² Thompstone St. Russian’s Tea Traders… P. 144.

¹⁸³ Монополистический капитал в нефтяной промышленности России, 1883—1914: Документы и материалы / Под ред. М.Я.Гефтера. М.; Л., 1961. Док. № 99.

Просмотров: 9136

Источник: Capтop В. Международные фирмы в Российской империи, 1800—1917 гг. // Экономическая история: Ежегодник, 2005. С.108-151

statehistory.ru в ЖЖ:

Добавить новость в: » Ротшильды, Рокфеллер, Нобели: кому принадлежала нефть Российской империи | 1 октябрь 2016 | Экономика и финансы | Сегодня Россию причисляют к списку самых могущественных нефтяных держав. Однако такое положение дел было далеко не всегда. Борьба за нефть стала частью геополитики. «Чёрная кровь» давалась России непросто. Рокфеллер Во второй половине XIX века человечество ещё не пользовалось для передвижения автомобилями, поэтому в отрасли нефтепромышленности активно производился не бензин, а керосин, который шёл на поддержание работоспособности осветительных приборов и малогабаритных устройств для приготовления пищи. Керосин был востребован и в социальной сфере: для нужд образования, здравоохранения, городского коммунального хозяйства. На российском рынке монополия на промышленный выпуск керосина всецело принадлежала американской корпорации под управлением Рокфеллера. Отечественная нефтедобывающая и нефтеперерабатывающая индустрии были в глубоком упадке, а потому были неконкурентоспособными. Проблему усугубляла присутствовавшая в нашей стране откупная система, которая предоставляла иностранным кредиторам широкие просторы и полную свободу действий. В результате зарубежные арендаторы были заинтересованы в полном опустошении российских недр с целью максимальной собственной наживы. Наносимый ущерб в сотни раз обострялся тем, что правительство не пускало полученные с откупа земель средства на инновации и техническое переоснащение производства. Всё меняется Переломный момент произошел в 1872 году, когда власти страны осуществили глобальную реформу и отменили систему откупа на всех отечественных нефтепромыслах. Вместо этого правительство предложило приватизировать нефтеносные участки. Механизм осуществлялся путём открытых торгов за единовременную плату. В итоге на всех незанятых казенных землях Кавказа открыли беспрепятственный поиск нефти не только для российских подданных, но и для иностранных инвесторов. Нефтеносные участки попали в руки первых российских предпринимателей Василия Кокорева и Петра Губонина, которые создали серьезную конкуренцию Рокфеллеру, благодаря созданию Бакинского нефтяного общества. Объединенная структура специализировалась на добыче, переработке, транспортировке и реализации нефти. Таким образом, умелые действия компаньонов привели к тому, что к 1877 году компания добывала около трети всей российской нефти. Небывалый успех стимулировал остальных игроков внутреннего нефтяного рынка на создание собственных предприятий. Первый нефтепровод В начале 1870-х произошло событие,положившее начало массовой транспортировке нефти на большие расстояния. Роберт Нобель, шведский подданный, посланный в нашу страну за древесиной, обнаружил, что нефтеперерабатывающий завод куда прибыльнее производства оружия. После покупки предприятия Нобель задумался о новом способе переправки нефти, так как ослы для этого дела не годились. Тогда и пришла идея о прокладке нефтепроводов для перекачки нефти, которые позволили бы переправлять «чёрное золото» во все регионы страны. А после строительства первого в мире нефтеналивного судна «Зороастр» нефть стала международным достоянием и попала на внешний рынок, где пользовалась высоким спросом у иностранных покупателей. Инновационные технологии помогли вывести Россию в лидеры среди нефтяных держав мира и обогнать по нефтедобычи Америку в 1898 году. Безоговорочное первенство длилось 4 года. Гонка нефтедобычи Основным соперником Нобеля выступал транснациональный гигант «Royal Dutch/Shell». На российском Кавказе также прочно обосновалась французская нефтяная компания Ротшильдов, которая в поиске конкурентных преимуществ перед Рокфеллером и Нобелем стала строить нефтяные танкеры для транспортировки нефти по Суэцкому каналу в целях сокращения пути из Атлантики в Индокитай. Бакинская нефть попала практически на все мировые континенты. Начало ХХ века ознаменовалось позиционированием нефти в качестве стратегического товара. Тогда и была произнесена сакральная фраза английского адмирала Фишера: «Кто владеет нефтью, тот правит миром». Акции отечественных и зарубежных нефтяных компаний стали козырными картами на Петербургской бирже. Россия пережила острейший кризис нефтепромышленной отрасли в 1905 году, который пришелся на пик революции с забастовками рабочих, поджогами и погромами предприятий. В тот момент нефтедобыча упала практически до нуля, в связи с чем Россия лишилась своих европейских и восточных рынков сбыта. К началу Первой мировой войны резко обострилась борьба на внутреннем нефтяном рынке между крупнейшими ее игроками: Путиловым с Нобелем и Royal Dutch/Shell. Российская нефтедобывающая отрасль пережила Гражданскую и Отечественную войны, несколько английских интервенций, турецкую оккупацию части Кавказа. Несмотря на исторические конфликты сфера нефтедобычи так и осталась стратегической, и не сломилась под натиском кризиса. Благодаря надежной, строившейся в течение 50 лет инфраструктуре при непосредственном участии иностранных инвестиций нефтяная промышленность смогла спокойно перенести удары судьбы без ощутимых потерь. Это позволило России не только не превратиться в сырьевой придаток остальных крупных государств, но и в исторически сжатые сроки построить мощную нефтяную индустрию. Сегодня Россия проводит планомерную политику для поддержания собственного нефтяного статуса и полной независимости от остальных конкурентов. Для этого реализуется сразу несколько стратегий: многополярная для противостояния гегемонии США и энергетическая для собственной сырьевой безопасности. Смутные 90-е годы отбросили нашу страну далеко назад в области добычи нефти. Однако смена власти в нулевых годах позволила в кратчайшие сроки реформировать практически все сферы экономики и промышленности, включая нефтепромышленную. Россия сумела вернуть себе позиции сверхдержавы на международной и нефтяной аренах. Комментарии (0) | Распечатать | | Жалоба Источник: http://russian7.ru/post/neft/ 0 1 2 3 4 5 Голосовало: 0   Или через КИВИ кошелёк   Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем. Другие новости по теме: США намерены экспортировать ультралегкую нефть В США идет крупнейшая забастовка нефтяников Пришла беда, откуда сами нагнали Ценовое оружие Shell понесла рекордные потери Валютные поступления Венесуэлы в октябре упали на 30% Нефтедобывающие компании США просят власти снять запрет на экспорт нефти Эксперты «Goldman Sachs» опровергли миф о надвигающемся крахе российской нефтяной промышленности Венесуэльская нефть под охраной кубинской госбезопасности Почему растут цены на нефть?

Наш опрос Считаете ли вы, что России необходимо нанести превентивный удар по предполагаемому агрессору в случае прямой угрозы её суверенитету? Популярные статьи

Юношу на фотографии зовут Джон Рокфеллер. Он — сын торговца лесом и солью Уильяма Рокфеллера, родом из Кливленда (США). Отец часто отправлял сына торговать картошкой и другими продуктами, выраставшими на огороде возле их небольшого одноэтажного дома. Уильям был довольно строг с сыном. «Я торговался с ним по всякому случаю, и драл за промахи всякий раз, когда мне это казалось необходимым» — позже рассказывал отец Джона.

Через пол столетия мальчик на фото станет для большинства граждан Америки самым ненавидимым бизнесменом США, и станет он таковым вовсе небезосновательно. Я не буду слишком сильно углубляться в его биографию, сконцентрировав все внимание на его детище — Standart Oil, компании, контролировавшей 80% предприятий по нефтепереработке во всей Америке, компании, которая сделала ее главу первым в истории миллиардером и одним из богатейших людей в истории человечества.

Самые важные 72500 долларов в жизни Джона Рокфеллера

Свой первый действительно успешный бизнес Рокфеллер основал в 1859 году вместе со своим товарищем Морисом Кларком. Джон попал в довольно благоприятные условия, его вхождение в «большую игру» (как он сам позже называл средний/крупный бизнес) было относительно мягким. Гражданская война в США обеспечивала постоянно растущий спрос, который мог гарантировать практически любой компании, занимающейся оптовыми продажами, а именно этим и занималось их предприятие, стабильный рост. Благоприятные условия для развития бизнеса нисколько не усыпляли бдительность Джона, он все время «держал руку на пульсе» и добивался максимально подробных отчетов от своих сотрудников. Позже Морис Кларк будет вспомнить, что «Не встречал в жизни более методичного и внимательного человека, чем Джон».

Благодаря усердию и внимательности к мелочам Рокфеллера к 1863 году их компания стала одной из самых крупных в Кливленде. Я упомянул именно этот год не просто так: именно в 1863 году, в связи с открытием железной дороги, родной город Джона был «подключен» к нефтяному бизнесу. Естественно, все крупные предприниматели Кливленда сразу же «заразились» нефтяной лихорадкой, и Джон Рокфеллер не стал исключением, он, вместе с Морисом, решил переквалифицировать свою компанию нефтеперерабатывающую. Джон верил в нефть, он верил в идею дешевого освещения, в котором так нуждалась Америка, и верил в то, что именно нефть сможет это самое дешевое освещение обеспечить. Впоследствии его вера оправдается, но обо всем по прядку.

Джон и Морис всегда имели разные взгляды на то, как построить успешную компанию. Джон был решительным и целеустремленным, а Морис, напротив, предпочитал действовать медленно, не допуская серьезных рисков. Когда-то их разногласия должны были стать поводом прервать сотрудничество, и это произошло в 1865 году. Рокфеллер и Кларк устроили между собой приватный аукцион, по итогам котого Джон стал единоличным обладателем одной из самых крупных нефтеперерабатывающих компаний (на тот момент она контролировала всего 3% рынка — ничто по сравнению с величием Standart Oil) в Кливленде, заплатив за это своему бывшему напарнику 75 с половиной тысяч долларов.

Контекст времени

Нам следует отвлечься от истории успеха Джона Рокфеллера, дабы понять, в каких условиях он очутился, решив заняться нефтяным бизнесом.

В нефтяной отрасли США в то время царил настоящий хаос. Главная проблема заключалась в том, что для открытия небольшого предприятия по добыче/переработке нефти не нужно было ни большого капитала, ни большого ума. Сама по себе добыча/переработка нефти — процесс довольно незамысловатый, особенно простым он становится, если нет необходимости гнаться за качеством продукта. У нефтедобытчиков и переработчиков такой необходимости не было. Отрасль была совсем молода, никаким стандартам качества не просто не следовали, таких стандартов в принципе не существовало. «Люди всех мастей принялись за это: булочник, бакалейщик и продавец церковных свечей стали перерабатывать нефть» — в старости вспоминал о зарождении нефтяной отрасли Америки Джон Рокфеллер.

Новоиспеченные бизнесмены не строили далеко идущих планов, они просто хотели получить быструю наживу, им было плевать на состояние рынка, на качество их продукта и на то, как долго они смогут заниматься этим бизнесом.

Как вы понимаете, подобное поведение предпринимателей не могло привести никчему хорошему. Между 1865 и 1870 годами нефтеперерабатывающие мощности в три раза превышали потребности рынка. За период 1870-х годов цена на нефть несколько раз падала так низко, что нефть становилась дешевле питьевой воды.

Джон Рокфеллер хаос с детства не любил, он решил навести порядок во всем этом цирке, сделать так, чтобы поведение всего рынка нефтепереработки соответствовало его принципам.

Принципы, которыми пользовался Джон для построения своей империи кажутся нам сейчас довольно очевидными, но для конкурентов Рокфеллера они таковыми не являлись.

Вот некоторые из них:

Принцип постоянства — Джон не гнался за огромными объемами производства, он стремился к стабильности как в количестве продукции, так и в ее качестве. Название «Standart Oil» — не просто маркетинговый ход, керосин, который производили заводы Рокфеллера всегда был одинаково хорошего качества.

Принцип независимости — Джон пытался минимизировать участие каких-либо посредников в жизни его компании. Например, Standart сама делала бочки, в которых транспортировала свою нефть. Подобное стремление к независимости привело его к тому, что в какой-то момент Стандарт вовсе перестала нуждаться в посредниках, когда Джон захватил не просто весь рынок нефтепереработки, а всю нефтяную отрасли америки в принципе, но обо всем по порядку.

Ненависть к конкуренции — Рокфеллер призирал конкуренцию в любом ее виле. Он считал, что добиться порядка и «всеобщего блага» можно лишь установив жесткую иерархию власти. В одном из писем своим коллегам Джон говорил: «Индивидуализм канул в небытие и никогда не возродится».

Принцип наплевательского отношения к общественному мнению — Джону всегда было глубоко плевать на то, что о нем думают граждане Америки и что о нем пишут в СМИ (этот принцип в будущем сыграет с нам очень плохую шутку).

Захват рынка нефтепереработки

Поначалу Джон пытался играть честно, но быстро понял, что добиться настоящего успеха и навести порядок в нефтяной отрасли можно лишь ловко огибая закон.

Принципы Standart Oil были выгодны не только ей, но и ее клиентам. Благодаря принципу постоянства, которому следовал Джон, транспортировочные компании всегда могли рассчитывать на своего постоянного клиента — Standart. Никто не хотел терять такой стабильный источник дохода, и владельцы железных дорог готовы были идти на различные уступки. Уступки эти были как безобидными, вроде скидок на перевозку нефти, так и совершенно поразительными, в наше время абсолютно невообразимыми. Например, конкуренты Standart, сами того не подозревая, субсидировали эту компанию. Выглядело это следующим образом: некая компания платила за перевозку ее нефти, и часть денег с этого платежа сразу переводилась на счет компании Джона Рокфеллера.

Когда Джон понял, что подобными методами он может сильно уменьшить себестоимость керосина, т.е. получать еще больше выгоды с каждого проданного галлона, он начал реализовывать еще один свой принцип — устранять конкуренцию в любом ее виде.

Standart Oil скупала вообще все, что попадалось ей под руку. Джону было абсолютно плевать на прибыльность и общее состояние компаний, которые он покупал, в любом случае все предприятия проходили через целый ряд реформ и масштабную реструктуризацию, дабы они могли стабильно производить качественный керосин. Начал захват рынка Джон с заключения действительно честных сделок, в которых компания сама была готова продаться Standart, но со временем империя Рокфеллера стала столь велика, что у «жертвы» просто не оставалось другого выхода, кроме как продаться Standart Oil.

Поначалу между «жертвой» и «хищником» отношения были весьма безобидны. Часто Джон Рокфеллер лично приезжал к владельцам «компании-жертвы» и, льстя, буквально упрашивал их продать свое предприятие. Если заключить сделку не получалось, в ход шла тяжелая артиллерия: все компании вокруг «жертвы» резко, как по команде, начинали производить сильно больше керосина, обрушивая цену на него, а транспортировочные компании, тоже как по команде, либо выставляли огромные счета «Жертве» за перевозку ее нефти, либо вообще отказывались с ней работать. Компания, дабы не стать банкротом, была вынуждена продаться Standart Oil.

Так, к 1879 году империя Standart Oil контролировала 90% американских перерабатывающих мощностей, имела огромную систему хранилищ и доминировала в перевозках.

Вирус усложняется

Жалкие остатки свободного рынка понимали, что их тоже ждет присоединение к империи. Единственный возможный способ защититься от такого гиганта — прибегнуть к помощи судебной системы. На Standart было составлено множество исков, как от оставшихся в живых свободных нефтепереработчиков, так и от транспортировщиков и добытчиков нефти. Закона о запрете монополий в Америке тогда не существовало, поэтому суд не торопился даже проводить проверки, не говоря уже о привлечении Джона Рокфеллера к ответственности. Но общественность уже тогда начинала что-то подозревать. О монополии Джона все чаще говорили в прессе и выпускали карикатуры. «Мы достигли невиданного в истории успеха, наше имя известно всем в мире, но нашему публичному имиджу трудно позавидовать. Мы олицетворяем все то, что зло, бессердечно, тягостно, жестоко.» — писал Джону один из его сотрудников. Сам Рокфеллер оставался верен своему принципу наплевательского отношения к общественному мнению, и не разделял переживания коллег (как позже выяснится, очень зря).

Не смотря на то, что, по сути, ни ему, ни его детищу ничего не угрожало, Джон провел масштабную реструктуризацию Standart Oil, чтобы все выглядело так, будто 90% рынка нефтепереработки добровольно объединили усилия.

Второго января 1882 года было подписано так называемое «Трастовое соглашение» между всеми компаниями, которые принадлежали империи Джона. Согласно этому соглашению почти сразу был учрежден попечительский совет, в руки котрого перешли акции всех фирм, которые контролировала Standart Oil (то есть, по сути, попечительский совет полностью контролировал все производственные мощности этих предприятий и мог по собственному желанию назначать «правильных» людей на руководящие должности). Юридически все выглядело так, будто главы предприятий сами захотели передать свои акции этому совету, а Джон Рокфеллер в нем — просто очередной предприниматель, доверивший свою компанию совету и имеющий в совете ровно такую же власть, как и остальные.

То, что было написано на бумаге отличалось от действительности: попечительский совет — просто декорация. Джон, как и любой другой предприниматель, подписавшийся под Трастовым соглашением, писал совету письмо с «предложениями, идеями, рекомендациями и рассуждениями», но все члены совета четко понимали, что это — прямая инструкция к действию, которой нельзя ослушаться. Вот пример такого письма:

Все в совете интерпретировали текст данного письма следующим образом: «как только цена на нефть упадет вы должны приказать подконтрольным нам компаниям скупать как можно больше нефти».

Захват рынка транспортировки нефти

Еще один принцип Джона — постоянное стремление к независимости от посредников. И тут у Рокфеллера возникла небольшая проблема, которую он, надо признать, решил довольно быстро.

Пока Джон захватывал рынок нефтепереработки и узаконивал свой захват транспортировщики нефти не сидели без дела, они решили воплотить в жизнь проект трубопровода, по которому планировали перегонять нефть, взимая за это плату со Standart и с остатков свободного рынка нефтепереработки.

Проект, реализованный неподконтрольными Standart компаниями имел название «Прибрежный трубопровод». Перегонять нефть по нему было гораздо дешевле и быстрее, чем перевозить по железным дорогам в бочках. Когда Джон узнал о реализации этого проекта он нисколько не расстроился, он просто приказал построить четыре трубопровода, по которым его компании будут перегонять нефть. Приказание было исполнено в кратчайшие сроки, теперь Рокфеллеру не нужно было заводить связи среди транспортировщиков нефти, он сам стал самым крупным транспортировщиком нефти в США.

Все подконтрольные Standart компании работали исключительно с трубопроводами Рокфеллера, полностью игнорируя Прибрежный трубопровод. Когда от вас отворачивается одновременно 90% ваших потенциальных клиентов (а именно столько нефтеперерабатывающих компаний перестали работать с Прибрежным Трубопроводом, ведь все они были подконтрольны Standart) это не очень хорошо. Дабы не обанкротится, независимые перегонщики нефти решили усмирить собственную гордость и гарантировать Рокфеллеру благоприятные условия сотрудничества. Рокфеллер стал королем не только рынка нефтепереработки, но и рынка транспортировки нефти.

Захват рынка нефтедобычи и оправдание веры Рокфеллера в нефть

Standart Oil получает постоянно растущие многомиллионные доходы; цены стабильны, покупатели всегда могут рассчитывать найти дешевый качественный керосин на полках магазинов; рабочие обрели спокойствие — они могут не переживать о том, что завод, на котором они работают, закроется из-за глупости их хозяев; многие бывшие конкуренты Рокфеллера теперь работают управляющими на заводах Standart. В конце семидесятых — начале восьмидесятых годов в нефтяной отрасли США царила настоящая идиллия, нарушить которую могло лишь одно обстоятельство — иссякание запасов нефти.

В начале зарождения нефтяной отрасли США существовал всего один нефтяной район (место, в котором сырую нефть выкачивают из земли), этим районом был штат Пенсильвания, и опасения на тему того, что в Пенсильвании просто напросто закончится нефть существовали всегда. Особенно остро вопрос о запасах нефти встал в 1885 году, когда геологическая служба впервые взялась хотя-бы предположить, на сколько лет вперед хватит имеющейся нефти. Выводы были неутешительными.

Как только об этом прогнозе стало известно, губернаторы во всей Америке поняли, что это их шанс привлечь к шату, который они возглавляют, огромный поток инвестиций от Standart Oil. Обнаружение больших запасов нефти могло превратить самый заурядный и неинтересный городок в место концентрации огромных денег и лучших умов всей Америки. Штаты, в которых хотя-бы в теории могла найтись нефть, выделяли немалые деньги на геологические исследования. Оперативнее всего работали геологи в городе Лайм, штат Коннектикут. Именно там уже в 1885 году была найдена нефть.

Вот только у лаймской нефти была одна весьма неприятная особенность — отвратительный запах, сравнимый с запахом испорченных яиц и сохраняющийся после переработки нефти в керосин. Из-за этого такая нефть не пользовалась большим спросом, и цена ее постоянно падала. Например, в 1886 году цена на Лаймскую нефть составляла 15 центов за баррель, в то время как цена за тот же баррель нефти, выкачанной из иссякающих пенсильванских скважин, стоил 40 центов.

Помните, в самом начале я сказал, что Джон Рокфеллер верил в нефть? Всем в Standart Oil казалась идея оптовых закупок нефти, которая постоянно теряет в цене, абсолютно бредовой. Всем, кроме Рокфеллера. В 1887 году он приказал закупить 40 миллионов баррелей дешевой никому ненужной нефти и забыть ею ве хранилища, имеющиеся в распоряжении у Standart. Рокфеллер сделал ставку, и она сыграла.

В 1889 году Герман Фрэш, немецкий химик, работавший на Standart нашел способ избавить Лаймскую нефть от неприятного запаха. Как только об этом стало известно, цена на эту нефть взлетела в два раза, с 15 до 30 центов, и продолжала расти. Риск Рокфеллера принес ему более 100% прибыли. А это был именно риск, никаких доказательств того, что Джон заранее знал о возможности избавить нефть от неприятного запаха нет. Более того, сейчас я привел просто самый известный случай, вообще каждый раз, когда цена падала, Джон приказывал закупать как можно больше нефти, даже когда всем остальным казалось, что рынок нефтепереработки скоро умрет, и каждый раз его «вера в нефть» оправдывалась.

После своего оглушительного успеха Джон решил грамотно потратить деньги, заработанные на своем риске: он захотел захватить рынок нефтедобычи в новом нефтяном районе.

Я не буду нагнетать интригу, цитируя письма помощников Джона, в которых они критиковали его решение, называя рынок нефтедобычи «гадким» и «самым спекулятивным из всех», так как, думаю, вам уже понятно, что произошло после решения Рокфеллера. К 1891 году фактически не имевшая несколько лет назад собственной добычи, «Стандарт» владела четвертью всей американской сырой нефти.

Триумф

Итак, сейчас Standart Oil сама добывала нефть, по своим трубопроводам перегоняла на свои заводы, где ее перерабатывали в керосин, разливала в свои емкости готовый продукт и на своих грузовиках отправляла на полки магазинов, где 80% — 90% всего керосина принадлежало Standart Oil или подконтрольным ей компаниям. Настоящий триумф. Вот только… продолжался этот триумф не долго.

Смерть империи

В 1890-м году, пока Джон захватывал рынок нефтедобычи, власти США решили принять первый антимонопольный закон. На самом деле это решение не было связано с попытками разрушить Standart Oil, но вопросы к компании Джона все-же появились.

Благодаря Трастовому соглашению у Рокфеллера какое-то время получалось уворачиваться от исков и обвинений общественности, но даже не смотря на то, что компания никакого ущерба не получала, ущерб получал сам Джон, вернее, не он, а его психика. На почве переживаний, связанных с обвинениями и ненавистью в его адрес Рокфеллер впал в депрессию и заболел нервной алопецией (при этом заболевании из-за чрезмерного стресса у пациента выпадают волосы до полного облысения).

Окончательно все начало рушиться в 1904 году, когда Ида Трабелл выпустила ряд статей, основанных на ее журналистском расследовании, которые разоблачали Джона. Нельзя сказать, что все ее догадки оказались верными, но это и не столь важно, ведь Ида добилась своей цели. Резонанс был так велик, что открыто выступать против деятельности Рокфеллера начали уже не только граждане Америки, журналисты и жалкие остатки конкурентов, а лично президент США Теодор Рузвельт.

Именно общественный резонанс, который Рокфеллер всегда предпочитал не замечать и которому никогда не придавал большого значения, в итоге погубил его компанию.

Судебное разбирательство завершилось лишь в 1911 году. Суд постановил ликвидировать компанию Standart Oil, разделив ее на 33 независимые компании. Джон Рокфеллер умер спустя 26 лет после смерти своего детища в статусе самого богатого человека в Америке и одного из самых богатых людей в истории человечества.

[источники]источники
https://tjournal.ru/stories/399240-istoriya-samoy-krupnoy-neftyanoy-imperii-v-mire

«Бакинское нефтяное общество», устав которого был утвержден указом Александра II, стало первым акционерным объединением в нефтяной промышленности Российской империи. Спустя всего три года с момента учреждения компания давала 32,3% от всей отечественной нефтедобычи и почти 80% всех продаж керосина на российском рынке.

18 января 1874 года царь Александр II лично утвердил устав нового акционерного объединения. Подписанный монархом документ гласил: «Для добывания нефти и нефтагиля, выделки из оных осветительных и других продуктов и торговли ими учреждается акционерное общество…» Новая фирма получила название «Бакинское нефтяное общество» и стала первым акционерным объединением в нефтяной промышленности Российской империи. Предполагалось, что 30 тысяч акций по 250 рублей каждая позволят собрать и направить на добычу нефти ранее невиданный в этой отрасли многомиллионный капитал. Ведь отечественной нефтедобычей все еще занимались в основном мелкие фирмы и отдельные предприниматели.

Официальными учредителями «Бакинского нефтяного общества» стали два московских купца – Петр Губонин и Василий Кокорев. Оба к тому времени были миллионерами, прославившимися купеческим разгулом и эксцентрическими замашками. Оба вышли из низов общества – Кокорев начинал карьеру предпринимателя с торговли солью и водкой, а Губонин когда-то был простым каменщиком и сделал капиталы на железнодорожном строительстве.

Желая привлечь массы акционеров, новая компания Кокорева и Губонина даже выпустила в свет брошюру «Пояснительная записка к уставу Бакинского нефтяного общества». Потенциальным держателям акций разъясняли преимущества концентрации капитала для успешной нефтедобычи и торговли нефтепродуктами. Однако энтузиазм учредителей встретил прохладный прием у российского общества – 140 лет назад «нефтяной промысел» воспринимался большинством как нечто экзотическое и малопонятное. В итоге первое собрание акционеров «Бакинского нефтяного общества», состоявшееся 22 апреля 1874 года, вынуждено было снизить акционерный капитал в три раза – до 2,5 млн руб. – и выпустить меньше акций более скромного номинала – 20 тысяч по 125 руб. Но даже многократно урезанные капиталы, вложенные в нефтяную отрасль, быстро дали щедрые плоды. Согласно бухгалтерским документам, первые операции новой фирмы начались 9 июня 1874 года, и спустя всего год с момента учреждения «Бакинское нефтяное общество» добыло почти 16 тысяч тонн нефти и продало в России свыше 1700 тонн керосина на сумму 111 711 руб. 50 коп.

Создание акционерного объединения с относительно крупным капиталом позволило собрать воедино всю технологическую цепочку – от добычи до розничной реализации готовой продукции. Акционерам «Бакинского нефтяного общества» принадлежали 10 глубоких скважин и нефтеперегонный завод в окрестностях Баку, фабрика по производству бочек для транспортировки керосина, свои причалы и своя транспортная флотилия на Каспии и Волге, а также 15 «агентств» со складами и магазинами по всей России, от Астрахани до Вятки.

Только в Москве «Бакинское нефтяное общество» построило шесть оптовых складов и быстро ставший популярным магазин по розничной продаже керосина. Акции «Бакинского нефтяного общества» стали пользоваться спросом на рынке, превратившись, по отзывам современников, в «излюбленные спекуляциею бумаги». Среди акционеров общества вскоре оказались ведущие частные банки Российской империи. Спустя всего три года с момента учреждения «Бакинское нефтяное общество» дало 32,3% от всей отечественной нефтедобычи и почти 80% всех продаж керосина на российском рынке. Успех первых акционеров вдохновил немало предпринимателей, в их числе оказались и будущие звезды нашей нефтепромышленности – братья Нобель. Устав их «Товарищества нефтяного производства» с основным капиталом 3 млн рублей император Александр II «высочайше утвердил» 25 мая 1879 года.