Рынок вязанных вещей в черкесске время работы

Вязаный рынок

Адрес

Карачаево-Черкесская Республика, Черкесский 

График работы

ПН

выходной

ВТ

выходной

СР

выходной

ЧТ

выходной

ПТ

выходной

СБ

06:00 — 13:00

ВС

выходной

Страницы в социальных сетях

Отзывы и мнения пользователей

Средняя оценка —0.0 / 5 баллов

Нам важно ваше мнение

Если вы были в данной организации,
оставьте реальный отзыв
и помогите другим посетителям узнать о важных деталях. На что стоит обратить внимание?

Можно ли доверять отзывам?

Все оценки оставлены реальными посетители заведения и проверены модераторами. Представители организации могут ответить на ваш вопрос в комментариях.

Часто задаваемые вопросы

Как сюда добраться

Вязаный рынок расположен по адресу: Карачаево-Черкесская Республика, Черкесский
Вы можете добраться сюда пешком, на общественном транспорте или машине,
в том числе на такси.

Подскажите часы работы компании?

Вязаный рынок открыт
сб 06:00–13:00. Работу в праздничные дни лучше уточнять по телефону или на сайте.

Перейти к содержанию

Вязаный рынок

Добавить отзыв

• Адрес:
  Карачаево-Черкесская Республика, Черкесский
• Компания в соцсетях:
  
  Вконтакте
  
• Часы работы:

  ПН
  
  выходной
  

  ВТ
  
  выходной
  

  СР
  
  выходной
  

  ЧТ
  
  выходной
  

  ПТ
  
  выходной
  

  СБ
  
  06:00 — 13:00
  

  ВС
  
  выходной
  

  Время в Черкесске (чт, 07:14), Вязаный рынок
  сегодня не работает.

Направления работы:

• Вещевые рынки

Я владелец
Сообщить об ошибке

Удивительный репортаж от спецкора «Комсомолки» Ульяны Скойбеда и о том, как она попала на подпольный рынок трикотажных изделий в Карачаево-Черкесии, не платящий в бюджет Российской Федераци.

Обозреватель Ульяна Скойбеда узнала, что в Черкесске за три копейки продаются вязаные вещи, и пошла на рынок.

Фото: Дмитрий АХМАДУЛЛИН 

Сижу я в гостинице в Карачаево-Черкесии, никого не трогаю, пишу про Арашуковых: сенатора и олигарха, воровавших здесь газ и убивавших людей.

И приходит ко мне горничная.

— А что это, — говорит, — вы кофточку не покупаете? У нас очень дешево шерстяную кофточку можно купить, рублей за 600, фабричную, отличного качества. Шапку — за сто…

Глаза у вашей покорной слуги лезут на лоб: а что так дешево? Даром — за амбаром! В чем подвох?

Женщина объясняет:

— У нас в Черкесске рынок «Вязанка», работает только по субботам, с пяти утра и до одиннадцати. В пятницу приезжают оптовики со всей России, останавливаются у нас в гостинице.

Рынок «Вязанка». Фото: Дмитрий АХМАДУЛЛИН

А я с 2014 года, с начала кризиса, ловлю лайфхаки: как жить дешевле? И стоки освоила, и отечественных производителей нашла — это уже хобби. Экономить также увлекательно, как транжирить, да и читателей я жалею: вон, даже Дмитрий Медведев сказал, что в России 19 миллионов бедных…

Но сто рублей! Таких цен не бывает…

Взяла и позвонила «своему» оперу, работающему по «газовому» олигарху: мол, что у вас за «Вязанка»?

Друг ответил преданно, друг ответил искренне:

— Был такой террорист — Ачимез Гочияев, организатор взрывов домов в Москве, а у него был боевик Аслан Салпагаров. Салпагаров убежал в Турцию и оттуда, находясь в международном розыске за терроризм, поставляет в КЧР нитки, комплектующие и станки, а здесь местные вяжут. В бизнесе задействовано 30 — 50 тысяч человек, это треть взрослого трудоспособного населения республики. Сырье заходит тысячами тонн, миллиардные обороты, все, что лежит на прилавках в России, за редким исключением, произведено у нас в республике: КЧР — монополист по данному виду продукции… И все это, разумеется, вчерную: в прошлом году в республику зашло 1250 тонн шерсти, из нее, грубо, связали готовой продукции на 30 миллиардов рублей. А налогов государству заплатили 35 миллионов, копейки, то есть все мимо бюджета. А вот куда направляет вырученные деньги Салпагаров, большой вопрос, вполне возможно, для финансирования международного терроризма…

Оказалось, что КЧР — лидер теневого производства трикотажа по всей России: кофты вяжет треть населения! Фото: Дмитрий АХМАДУЛЛИН

В общем-то я лежу в обмороке прямо с Ачимеза Гочияева: я очень хорошо помню, как плавились каблуки, когда я стояла на дымящемся холме из развалин, — это все, что осталось от дома на Каширском шоссе. У меня на рабочем столе стоят в рамках спасенные оттуда фотографии: мужчина, женщина и новорожденный. Мы печатали снимки в газете, надеялись, что кто-то выжил. Погибли все…

«Кофточки — двести рублей!»

Я иду по рынку. Открытые железные ряды — у нас такие исчезли в нулевых, вокруг пестрота…

— Девушка, возьми свитер на мальчика! 200 рублей!

ДВЕСТИ РУБЛЕЙ?! Да я в стране чудес.

Пальто как из журнала «Верена» за 92-й год (извините, после хождения по рынку осталась грязь на туфлях).Фото: Ульяна СКОЙБЕДА

— Сеточки, сеточки — 20 рублей! — на прилавке белые детские шапочки, связанные ажуром…

Да, здесь действительно страшно дешево. И просто страшно: класс продукции — подземный переход. Ну а чего я, собственно, хотела: видимо, отсюда и развозят в московские переходы всю эту «прелесть»…

И вдруг останавливаюсь как вкопанная: модель на манекене точно, как из журнала «Верена» за 1992 год! Был такой, когда страна активно одевалась по выкройкам «Бурда Моден», и это было реально красиво.

Меня тут же хватают за руки:

— Девушка, померяй! Вот этот комплект на тебя и вот этот хочу посмотреть! Пряжа шикарная, итальянская…

Меня водят смотреться в осколок мутного зеркала в проходе между рядов, и я набираю целый ворох костюмов. Вот эти ажурные кофточки по 250? Дайте две. А это пальто за тысячу в Москве стоило бы десять…

Фотографирую вроде бы себя, а на самом деле – продавщицу Асю.Фото: Ульяна СКОЙБЕДА

Продавщица Ася болтает:

— Цех у нас в поселке Учкекен, вяжет сестра. Откуда модели берем? Вот этот костюмчик детский с утенком брат привез из Франции, мы его сразу срисовали и в производство запустили. Нет, свитер по эскизу покупателя связать не можем: написать программу для станка пять тысяч стоит плюс нитка — он, как в бутике, будет стоить. А так шестьсот! У нас все приезжие ахают, на подарки домой берут, оптовики со Ставрополя приезжают, у себя на рынке в три раза накручивают…

Меня водят смотреться в мутное зеркало в углу рынка. Нравится все! Фото: Ульяна СКОЙБЕДА

Расплатившись и подхватив пакет с покупками, я искренне говорю, что в восторге, хочу, чтобы про Клондайк в КЧР узнали мои читатели, и потому прошу показать мне цех.

Мы обмениваемся с Асей телефонами.

К вечеру в ватсапе звякает сообщение: «К сожалению, сестра против репортажа. Простите, Ульяна».

И эти платья я тоже купила.Фото: Ульяна СКОЙБЕДА

Коммерсанты и комиссары

Наш опер везет меня по пыльным проулкам с высоченными белокирпичными заборами:

— Вот за этим забором цех… Видите, вышка сторожевая со сторожем и фонарем, в глубине двора — дом хозяина.

Едем дальше, сворачиваем вроде бы в заводской двор:

— И здесь цеха: мы с проверкой приезжаем в три, в четыре ночи — работа кипит, люди пашут…

На стене объявление: «Пряжа. Авонде, акрил, хлопок».

Все начиналось в 2008 — 2009 годах с шапок. Потом добавились носки, свитера… Теперь уже вязальщики освоили все, вплоть до штанов.

По городу развешаны плакаты: «Пряжа. Авонде, акрил, хлопок, везувий…». Все это – сорта ниток.Фото: Ульяна СКОЙБЕДА

— Схема работы такая: Салпагаров близок к семье президента Турции Эрдогана, дружит с его сыновьями, поэтому имеет возможности, которых нет у обычных коммерсантов. В сезон он дает своим доверенным лицам в КЧР в долг сырья на десятки миллионов рублей, то есть разрешает платить за нитку и станки после того, как готовая продукция будет отгружена оптовикам… Есть еще несколько человек, которые также возят в республику сырье из Турции, но они просят платить сразу. И большинство владельцев цехов работает с представителями Салпагарова, это выгодно. Таких доверенных лиц трое-четверо, все в республике их знают. Они чистые коммерсы, не связаны с бандподпольем.

За этим забором расположен подпольный цех. И за соседним тоже…Фото: Ульяна СКОЙБЕДА

Прямо хоть лозунги пиши: «Кредитование — двигатель торговли». А как же статья УК «финансирование терроризма»? Конечную-то прибыль получает Салпагаров, а он с бандподпольем связан.

— В этом проблема. Салпагаров совершенно точно сохранил авторитет в среде боевиков: были случаи, когда парни из нашей республики уезжали воевать в Сирию, их родственники обращались к Салпагарову за помощью, и тот находил беглецов в незаконном ИГИЛ… А это, между прочим, непросто во время военных действий. Мы пытаемся пресечь денежные потоки из республики, но в законодательстве заложены дыры: например, заполнив декларацию, человек имеет право вывезти из страны налом любую сумму. Вообще любую, и нет даже механизмов, чтобы отследить это! Поэтому в конце сезона доверенные лица Салпагарова берут гонца — какого-нибудь совсем левого человека, соседа — и говорят ему: «Вот тебе путевка, отдохнешь пять дней в Анталье, заодно отдашь выручку нашему партнеру». Человек едет. На границе в декларации пишет: «800 тысяч долларов», в графе «Происхождение средств»: «Родственники собрали», в графе «Цель вывоза»: «Еду купить мебель в подарок на свадьбу дочери». Возвращается обратно пустой — разводит руками: «Хорошую мебель не нашел, оставил деньги знакомым, они поищут». Все!

Чтобы террористы не наглели, время от времени правоохранительные органы республики выслеживают и вяжут тех самых «представителей»: крупных оптовиков, распределяющих по республике салпагаровскую нитку. Например, в 2012-м налоговая проверка пришла к Бузджигиту Т., по совместительству владельцу цеха. Налогов с Бузджигита через суд взыскали столько, что представитель террориста обанкротился и не смог выполнить финансовые обязательства перед патроном. Говорят, Салпагаров очень гневался и до сих пор имеет к коммерсу претензии…

Так что есть методы-то, есть.

Легально-теневая сфера

— Что касается цехов, — продолжает мой собеседник, — их, наверное, под тысячу: есть маленькие, когда люди просто во дворе, в сарае, ставят станок, есть гигантские, на сто — сто пятьдесят станков, — эти в ангарах, на частных территориях (кстати, цена подержанного немецкого станка «Штолле» — полтора-два миллиона рублей, японские «Шима Сейки» чуть дешевле. — Ред.). Это огромный синдикат: есть предприятия, которые только вяжут полотна, есть — которые их сшивают, доставляют фурнитуру из Китая, вручную клеят ее и так далее. Если поживете у нас подольше, обязательно увидите машины, груженые тюками так, что марку не разглядишь: это везут сшивать полотна… Крупные цеха, кстати, даже на рынок не выходят: оптовики работают напрямую с ними, продукция расходится по странам СНГ…

И.о. директора Центра поддержки предпринимательства КЧР Артур Арсенович Езаов – единственный, кто смог показать мне производство. Правда, оно оказалось тоже незаконным. 

Дальше следите за руками: эта гигантская, размером с республику и находящаяся на 99 процентов в тени подпольная промышленность, если верить моему визави, по сути, никому не интересна.

Налоговики подходят на рынке к продавцам, а у людей даже ИП нет, они физлица: налоговые претензии предъявить к ним невозможно.

Казалось бы, налицо статья «незаконное предпринимательство» и МВД должно бегом сажать подпольных бизнесменов, но… почему-то этого не делает.

— Очень многие госслужащие, — тонко улыбается сотрудник, — вовлечены в данную сферу деятельности и заинтересованы в ее бесперебойном функционировании, это во-первых. И, во-вторых, быстрая ликвидация этой теневой сферы экономики чревата социальными потрясениями: другой работы ведь в регионе нет…

Не кошмарят бизнес!

Вся моя дальнейшая неделя в командировке была подтверждением услышанного. Я билась как об стенку о две проблемы: первая — пройти в цех, чтобы своими глазами увидеть, как куется трикотажное рыночное счастье за три копейки, и вторая — получить хоть какой-нибудь комментарий от официальных ведомств.

— Нет, мы не можем оценить налоговый ущерб государству от незарегистрированных цехов, — отказала пресс-секретарь Федеральной налоговой службы КЧР Татьяна Мамхягова, — и количество зарегистрированных сказать не можем тоже: посчитайте самостоятельно у нас на сайте, кто из предпринимателей указал сферу деятельности как «производство одежды» и «производство текстильных изделий» (я насчитала 193, а что толку? Уверенности, что речь идет о вязанке, все равно нет. — Авт.).

Организатор бизнеса — террорист Аслан Салпагаров, член бандформирования Ачимеза Гочияева (обвиняемого во взрывах домов в Москве). Находится в международном розыске. 

— Что касается усилий по выведению цеховиков из тени, — продолжала пресс-секретарь, — мы предпринимали следующие меры: постоянно делали через радиоузлы на рынке объявления: «Пожалуйста, приходите в налоговые службы, регистрируйтесь», раздавали продавцам листовки. Продавцы реагировали очень бурно, негативно, кричали: «Мы и так покупаем пряжу на последние деньги, не оправдываем свои расходы, а государство хочет нас грабить, что мы хорошего от вашего государства видим?!» Есть даже фотография: бедные наши налоговики отвернулись и лишнего сказать не могут, а продавцы на них орут…

Пресс-секретарь Министерства промышленности и торговли, куда перенаправила меня Мамхягова, поступила мудро: любезно выслушала просьбу «КП», пообещала через час все выяснить — и больше не взяла трубку. Министерство промышленности умное. Будь, как министерство.

Полиция КЧР лаконично ответила, что проводила проверки и нарушений не выявила. «Честь имею!»

Механическое пианино

Станок похож на стальное пианино, над «крышкой» у которого, там, где у инструмента пюпитр для нот, — прозрачное окошко во всю ширь, внутри ходит каретка, а снизу (оттуда, где должны быть педали) лезет готовая продукция: плотное полотно для шапки или ажурный снуд.

Стучит конструкция, как гигантская швейная машинка, хозяин цеха Мурат с готовностью отвечает на любые мои вопросы, показывает отпариватели, устройства для сшивания швов, комнату приема пищи… и запрещает что-либо фотографировать.

В цех меня привел и. о. начальника Центра поддержки предпринимательства КЧР Артур Езаов, и я возмущаюсь и недоумеваю:

— Мурат, почему? Вас рекомендовали как передовика производства, вы — флагман легкой промышленности КЧР, вы, наконец, официально зарегистрированы!

Мурат прижимает руку к сердцу:

— Не до конца. Зарегистрирован, но пока не могу правильно оформить сотрудников, проверки боюсь. Просто Артур попросил…

Чиновник Артур Езаов стоит рядом и рассказывает, что задача его ведомства — убедить цеховиков встать на путь исправления, то есть легализации, а для того устраивать им встречи с крупными отечественными производителями вроде Finn Flayer и Baon, а также посылать в Москву на выставку достижений за счет правительства КЧР.

Высокие отношения.

ВМНЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Горизонтальная экономика: хорошо это или худо

И нравственно ли рекламировать в СМИ товары, произведенные без налогов

Я еду домой с клетчатой челночной сумкой и пытаюсь разобраться, хорошо все это или худо.

Для меня хорошо, дешево и сердито, но имею ли я право рекламировать теневой бизнес?

Я же всегда порицала уклонение от налогов. Прямо называла крысами бизнесменов, которые использовали серые схемы и не хотели отстегивать на пенсионеров, поликлиники и прочее «общее дело».

Я и теперь плачу все до копейки, а вот правительство — сюрприз! — в ответ на эту лояльность ликвидировало тысячу больничных организаций и изменило пенсионный возраст так, что половина мужчин в стране не могут до него дожить (данные КПРФ).

И — удивительное дело! — мое отношение к неплательщикам неуловимо изменилось!

Как-то я с пониманием читаю теперь статьи Симона Кордонского о так называемой гаражной экономике: люди платят друг другу за услуги и живут горизонтальными связями БЕЗ участия государства. Сами поставили станки, сами возят нитку…

Сами за денежку уклоняются от проверок…

Ну и, понятно, громко орут: «С казнокрадами своими разберитесь!» — когда правоохранительные органы все-таки приходят. И даже оперативники опускают от этих слов глаза и признают правоту уклонистов.

Немного жалко бюджетников: по данным Росстата, опубликованным буквально на прошлой неделе, у них в КЧР самые низкие зарплаты в России.

Но совершенно очевидно, что в ближайшие пять лет в КЧР ничего не изменится: просто нет силы, заинтересованной жестко, пинком вывести теневой сектор на свет.

Поэтому, дорогие читатели: приезжайте на «Вязанку».

Там хорошо и качественно. Я проверила.

ИСТОЧНИК: KP.RU

Фото : Ульяна СКОЙБЕДА и Дмитрий АХМАДУЛЛИН

---

*Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: «Свидетели Иеговы», Национал-Большевистская партия, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ), «Джабхат Фатх аш-Шам», «Джабхат ан-Нусра», «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Тризуб им. Степана Бандеры», «Организация украинских националистов» (ОУН).

---

Оставить комментарий

«Вязаный рынок»