Охарактеризуйте стартовые условия бизнеса джейка бертона

Вышло так, что
последние четырнадцать лет Аркадий
Борисович Зильберман живет в Соединенных
Штатах Америки. Он по профессии
«инженер-строитель», но в Америке мало
иметь востребованную профессию. Гораздо
важнее, кто ты по природе, по духу:
обыватель, который довольствуется
малым, или старатель, который моет и
моет речной песок, пока в один прекрасный
день не заблестит в деревянном корытце
драгоценный металл. Аркадий Зильберман
– старатель, он твердо знает, что золото
– под ногами. Каждому дается свой шанс,
надо только им правильно распорядиться.

Счастливую идею
подкинул приятель – американец, занятый
производством открыток в Румынии. Точнее
он просто поинтересовался, как этот
бизнес поставлен в России. Аркадий
Зильберман решил проверить. Взял на
продажу пробную партию румынского
товара и приехал в Россию:
открытки
ушли со «свистом». В тот момент никто
из деловых людей открыточным бизнесом
на просторах СНГ не занимался. Аркадий
Борисович немедленно зарегистрировал
в России фирму «Арт и дизайн», открыл
маленький офис, где работали всего
четыре человека, и приступил к делу.
Было это в декабре 1994 г.

С готовых
цветоделенных пленок на Калужском
полиграфкомбинате он отпечатал первые
шесть сюжетов. Но стандартные для Америки
открытки размером 5х8 дюймов не лезли в
«советские» конверты. И тогда конверты
соответствующего размера пришлось
везти из США. Это препятствие оказалось
первым, но далеко не последним. Американские
конверты не брали на почте. Аркадия
Борисовича это не остановило, он добился
своего через Министерство связи.

В то время Калужский
комбинат «Картон-Полиграф» еще не мог
обеспечить достаточно высокое качество
печати, потому что прежде занимался
только упаковкой. За годы перестройки
многие промышленные предприятия Калуги
утратили свое
значение,
работали по инерции, постепенно сокращая
производство. В таких условиях выгоды,
которые получил местный полиграфический
комбинат от сотрудничества с фирмой
«Арт и дизайн», были очевидными, стабильная
загрузка мощностей «открыточными»
заказами дала этому производству
возможность развиваться. Дело у Аркадия
Зильбермана пошло, да так бойко, что он
сам на первых порах удивлялся.

Сегодня это крупная
компания, где есть издательство,
производство и
мощнейшая
система реализации. Только в столице у
фирмы «Арт и дизайн» более тысячи
клиентов – как отдельные торговые
точки, так и большие торговые сети –
«Рамстор», «Перекресток», «Седьмой
континент». В регионах, где сейчас очень
активно идет сетевое строительство,
насчитывается еще 2–2,5 тыс. клиентов.
У компании
уже 14 российских филиалов в Санкт-Петербурге,
Екатеринбурге, Новосибирске, Туле,
Калуге, Калининграде, Владивостоке,
Перми, Воронеже, Нижнем Новгороде и
других городах. Открыты также филиалы
на Украине и в Казахстане. Добрые
партнерские отношения связывают «Арт
и Дизайн» с компанией «Эллинг» –
крупнейшим дистрибьютором открыток и
календарей в Белоруссии и с ее директором
Анатолием Михайловичем Дворниковым.
Система распространения открыток
строится так, чтобы охватить всю
территорию России и сопредельных
государств. При этом «Арт и дизайн»
снабжает каждую открытку бесплатным
конвертом и берет на себя стоимость
поставки. Большое количество готовой
продукции отправляется в США, где
коллекции «Арт и дизайн» успешно
реализуются, несмотря на определенные
культурные различия между русскими и
американцами во взглядах и вкусах.

«Арт и дизайн»
очень хорошо знает конъюнктуру и
восточно-евро­пей­с­кого, и
западного рынка благодаря участию во
всех отечественных и зарубежных
выставках. Выставки знакомят с опытом
и наработками открыточных компаний,
имеющих порой вековой опыт, и помогают
понять, где находится открыточная мода
в настоящий момент. У фирмы «Арт и дизайн»
очень хорошие отношения со многими
западными компаниями, охотно продающими
ей лицензии на свои новинки. Генеральный
директор «Арт и дизайн» Виктор Петрович
Евстратов говорит: «Ездить на выставки
необходимо, чтобы быть на острие, чтобы
не пытаться продавать то, что произведено,
а создавать то, что модно и пользуется
успехом на рынке. Судя по достигнутым
результатам, у нас это по большей части
неплохо получается. Сейчас у «Арт и
дизайн» в Москве работают почти 300
человек, 270 – в Калуге, а вместе с
работниками филиалов выходит более 700
человек. К тому же есть еще 3 тысячи
партнеров и клиентов, с которыми мы
плотно работаем. Все эти
люди заняты
прибыльным и перспективным делом. И это
в огромной мере заслуга Аркадия
Борисовича. Именно он задает и тон, и
темп, и динамику в работе фирмы, от чего
идет волна активности. Даже находясь
половину времени за океаном, он постоянно
принимает в бизнесе активнейшее участие,
Аркадий Борисович создал не одну, а
целый холдинг российских компаний».

Продукция «Арт и
дизайн» отправляется к потребителям
не только автотранспортом. Она уходит
каждый день со всех московских
железнодорожных вокзалов и изо всех
аэропортов. Огромный грузопоток идет
во все стороны. К заказчикам отправляются
не только открытки и рекламная продукция,
но и специальное торговое оборудование.
«Случайных людей у нас нет, – говорит
директор издательства Татьяна Щелкова.
– Когда компания начиналась, профессионалов
не хватало, приходили те, кто хотел и
мог у нас работать, в основном люди с
техническим образованием. Однако вот
уже несколько лет компания предпочитает
нанимать на работу только профессионалов
в своих областях. Сейчас здесь очень
строгий конкурс. Так, на работу в
издательство мы берем только людей с
высшим художественным образованием и
опытом работы в полиграфии не менее
двух лет, с хорошим портфолио. В компании
очень много молодежи, потому что у нас
прекрасные перспективы для роста и
развития. Я сама попала в компанию по
счастливой случайности и работаю здесь
уже семь лет».

Не избалованные
качественными товарами люди потянулись
к новым ярким открыткам, таким роскошным
и в то же время доступным по цене каждому.
Жанр поздравительной открытки освободился
от идеологической нагрузки и стал тем,
чем был изначально – бумажным почтовым
голубем с весточкой и приветом от
близких, красивой картинкой «на память»,
сувениром, любимой детской забавой.
Обыкновенная открытка несла в себе
вполне ощутимый заряд положительных
эмоций.

К традиционным
новогодним сюжетам, поздравлениям с 23
февраля, 8 марта, 9 мая добавились
«запретные» в течение семидесяти лет
открытки «С Рождеством Христовым»,
«С Пасхой», «С днем Ангела». Подростки
и молодежь с большим энтузиазмом
встретили популярные на Западе
«валентинки» и разного рода «приколы»
– открытки-шутки.

В этом бизнесе
приходится учитывать, что спрос на
открыточную печатную продукцию очень
сильно подвержен моде. Предпочтения
потребителей постоянно меняются. К
примеру, в 70-е
годы очень многие собирали открытки с
портретами популярных киноактеров. В
90-е годы был всплеск интереса к китчевым
котятам и щенятам. Неизменной остается
только любовь к цветочным композициям.
Делать прогнозы в открыточном бизнесе
труднее, чем в политике, поэтому даже в
лучшем случае 15 % открыток так и не
расходятся.

Хотя в области
сбыта есть заметные сезонные колебания,
производственный конвейер действует
безостановочно круглый год. Коллекционерам
– филокартистам предстоит колоссальная
работа, потому что теперь один только
«Арт и дизайн» выпускает более 1700 новых
открыточных сюжетов в год. Все они
разработаны собственными творческими
силами. Сначала брали готовые сюжеты
на Западе, но открытки с российским
колоритом расходились лучше, причем не
только в самой России, но и в Америке,
Канаде или Израиле, где очень много
выходцев из нашей страны. На территории
России иностранцы охотно покупают
открытки с видами Москвы, Санкт-Петербурга,
городов «Золотого кольца».

Организовать сбыт
оказалось труднее, чем наладить выпуск
продукции, но «Арт и дизайн» и с этим
справился. При социализме открытки
продавались не только в почтовых
отделениях, но и в тысячах киосков
Союзпечати, которые в годы перестройки
постепенно перешли на торговлю спиртным
и чипсами. Поэтому каких-то пять-семь
лет тому назад культура продаж открыточной
продукции в бывшей Стране Советов была
безобразно низкой. Гарантированно
купить открытку не удавалось даже на
почте: выбор был скудный, да и то, что
имелось, лежало под стеклом. И только
теперь отношение к продаже этой печатной
продукции стало изменяться к лучшему;
как и в Америке или европейских странах,
в российских магазинах появились
специальные вращающиеся стенды, где
открытки можно трогать рукам и выбирать
самостоятельно. Это всегда ведет к
существенному росту продаж.

Опыт – дело
наживное, и с каждым месяцем
«арт-и-дизайнерские» открытки становились
все привлекательнее. Но качественный
прорыв произошел после того, как Калужский
комбинат органично влился в состав
холдинга «Арт и дизайн» и началась
активная работа по модернизации
производства. К руководству типографией
пришли новые профессиональные кадры,
а рабочие получили возможность повышать
квалификацию, осваивая современные
технологии. За последние два года
компания инвестировала в новую технику
более 3 млн. долларов. К трем листовым
машинам Planeta
добавились японская трафаретная машина
Sakurai,
а затем – суперсовременная немецкая
офсетная Roland
705 с секцией лакирования. В этом году
вводится в строй гравировальная машина
для производства конгревных плат и еще
одна трафаретная машина Sakurai,
которая почти в два раза производительнее,
чем первая. К двум мощным швейцарским
прессам фирмы BOBST
добавится испанский пресс IBERICA.
Комбинат выходит на новый уровень
производительности и качества. Так,
новая техника позволяет применять лаки
и краски со специальными эффектами –
флюоресцентные, фосфоресцирующие,
вспенивающиеся, стирающиеся и прочие.

Типография берет
и сторонние заказы: например, печатает
детские книжки-раскладушки и обложки
для тетрадей. Значительную долю в объеме
производства занимает упаковочная
продукция для парфюмерии, косметики,
продуктов питании, ликеро-водочных
напитков, а также эксклюзивная элитная
упаковка из картона. Калужский комбинат
– самостоятельное юридическое лицо.
Но без инвестиций фирмы «Арт и дизайн»
комбинат вряд ли оказался бы сегодня
на подъеме. Недавнее собрание акционеров
решило не сдавать позиции и все полученные
дивиденды реинвестировать в развитие.

Открытки, выпущенные
в России, ни в чем не уступают зарубежным
– ни по дизайну, ни по
качеству исполнения. Компания уже не
раз принимала участие в главной мировой
открыточной выставке, которая ежегодно
проводится в Нью-Йорке. Победа в
том или
ином международной конкурсе достается
очень непросто, учитывая, что соревноваться
приходится с десятками и сотнями фирм,
которые начали и ведут свой бизнес
давным-давно. Тем не менее открытки «Арт
и дизайн» уже четыре раза становились
финалистами престижного международного
открыточного конкурса Louie
Award,
а в 2000 г. новогодняя открытка компании
заняла первое место в номинации «Лучшая
открытка на иностранном языке».

В издательстве
«Арт и дизайн» открытка проходит путь
от задумки до пленок с цветопробами и
передачи на комбинат. Здесь работают
более 30 человек: редакторы, дизайнеры,
художники, специалисты-технологи. Успех
открытки в равной мере зависит и от
картинки, и от текста. Текстом занимаются
литературные редакторы, у которых по
всей стране набирается около сотни
авторов (это только кажется, что сочинять
короткие поздравления просто, на самом
деле это не так). Считается, что дизайн
привлекает внимание
к открытке, а
продает ее текст. Художественный редактор
на постоянной основе работает с полусотней
внештатных художников. Целая служба
технических редакторов занимается
предпечатной технической подготовкой
и проверкой всех материалов.

Готовые цветоделенные
пленки отправляются в Калугу, где каждая
новая открытка печатается тиражами в
десятки тысяч экземпляров. Последующая
отделка способна сделать из кусочка
запечатанного картона праздничную,
«богатую», желанную вещь. Технически
вполне возможно печатать персональные
открытки «по требованию» – заказчик
на своем домашнем компьютере выходит
в Интернет и на сайте продавца выбирает
любую открытку, которая затем печатается
цифровым способом в единственном
экземпляре и отправляется по указанному
клиентом адресу. Однако ни лака, ни
высечки, ни фольги, ни конгрева, ни
блесток на такой открытке не будет, а
значит, она лишится половины своей
привлекательности. «Интернет в ближайшие
десять лет точно не отнимет у традиционной
открытки большую часть рынка», – говорит
Аркадий Борисович, – «для меня лично
Интернет – быстрое средство получения
информации, и не более».

Считается, что
весь открыточный рынок России «тянет»
сегодня всего
на 70–80 млн.
долл. Его возможности
не исчерпаны
и наполовину. Поэтому А.Б. Зильберман
на ближайшие годы не боится конкуренции.
В мире тысячи открыточных компаний, но
даже мировые лидеры в производстве
открыток компании American
Gretings
и Hallmark
не спешат вкладывать деньги в российские
проекты.
А отечественные
компании не скоро заполнят существующий
вакуум. Аркадий Борисович не возражает
против того, чтобы на Калужском комбинате
размещали заказы конкурентные фирмы,
и здесь печатают открытки также «Арас
Принт и К» и «Русский дизайн».

Как деловой человек,
Аркадий Зильберман поступил очень
предусмотрительно и не стал полностью
перепрофилировать производство на
выпуск открыток и календарей. Он сохранил
в Калуге и производство упаковки.
Парадоксально, но факт: от открытки
легко обратиться к упаковке, а наоборот
– гораздо труднее. Это очень близкие
технологии, однако делать упаковку
менее рискованно, так как она производится
под конкретный заказ. Если «Арт и дизайн»
занимается открытками, то вторая фирма
Зильбермана «Артицентр» специализируется
на упаковке для продуктов питания,
парфюмерии и других товаров. В настоящий
момент этот
бизнес –
один из самых востребованных и надежных.
В заказчиках у «Артицентра» такие
солидные компании, как «Макдоналдс»,
«Кристалл», «Коркунов», «Красная Москва»,
«Красный Октябрь», «Л’Ореаль Париж».
Дело идет к расширению упаковочного
производства за счет строительства
нового цеха и закупки специального
оборудования.

«Эти два бизнеса
идут и будут идти параллельно в нашем
холдинге, и рынки эти не пересекаются.
А рентабельность их всегда будет разной,
и прибыль разной на единицу вложения,
но тем не
менее в перспективный вид деятельности»,
– поясняет Аркадий Борисович. Но делать
одну упаковку ему скучно.

ЗАДАНИЕ 2.

1. Охарактеризуйте
   стартовые условия бизнеса Джейка
   Бертона.

2. Проанализируйте
   ошибки, допущенные предпринимателем
   в первые годы сущест­вования
   предприятия.

3. Выделите факторы
   успеха начинания Бертона.

4. Опишите корпоративную
   культуру компании Burton
   Snowboads.

ДОСКА ПОЧЕТА⁴

Джейк Бертон
превратил увлечение тинейджеров в
выгодный бизнес. Американскому
бизнесмену Джейку Бертону нередко
приписывается изобретение сноуборда.
Он от этой чести открещивается, утверждая,
что лишь развил идеи предшест­венников.
Но вот сноубординг создан точно Бертоном,
который за двадцать лет пре­вратил
катание на доске по снегу из экстремального
развлечения во вполне уважаемый
олимпийский вид спорта. А сам теперь
задает тон среди производителей
экипировки для сноубординга.

Джейк Бертон
Карпентер с детства любил снег. Почему?
Да хотя бы потому, что на Лонг-Айленде,
где он рос, во время снегопадов отменяли
занятия в школе. Когда Джейку было семь
лет, родители впервые отвезли его на
известный лыжный курорт, располагав­шийся
в Вермонте. Ребенок был в восторге, и
эти поездки стали регулярными. У него
обнаружился настоящий талант к лыжам,
так что очень скоро он стал кататься
лучше всех не только в семье, но и в своем
городке.

Но лыжи – это для
зимы. Летом же у спортивного парня были
другие забавы. Живя на Атлантическом
побережье, Джейк не мог не увлечься
серфингом. Собственной доски у него не
было: она стоила довольно дорого, и
родители не хотели тратить такие деньги
на «головоломное» хобби. Так что Джейк
больше смотрел и завидовал серферам,
мечтая со временем накопить нужную
сумму. А до тех пор катался по волнам на
более дешевых досках, которыми надо
было управлять лежа, а не стоя.

Несколько лет
Джейк отучился в школе-интернате, которую
в свое время окончили его отец и старший
брат. Пай-мальчиком он не был – вовсю
хулиганил и плохо учился. Види­мо,
поэтому и удостоился чести получить от
выпускников комплект ключей от всех
школьных помещений, сам факт существования
которых держался в страшной тайне от
взрослых. Конспиратор из Бертона оказался
плохой, и всего через день бдительный
воспитатель обнаружил ключи в его вещах.
Джейка со скандалом выгнали из интерната.

В новой школе
порядки были менее строгими, и Бертону
даже удалось подтянуться в учебе. А
свободное время посвящал новому увлечению
– катанию на снерфере, который представлял
собой некий гибрид доски для серфинга
и лыж, очень примитивный и оттого дешевый
(порядка 15 долл.). По сути, это была просто
окантованная металлом изогнутая доска,
управлявшаяся с помощью веревки. Никаких
креплений не было и в помине. Снерфер
(на­звание происходит от сочетания
слов snow
и surf)
в конце 1960-х годов изобрел и запатентовал
Шерман Поппен. Сам он считал снерфер,
скорее, игрушкой, но Джейк с друзьями
думали иначе. Они часто устраивали между
собой вовсе не шуточные соревнования
по снерфингу, из которых Джейк обычно
выходил победителем. Цена увлечения –
сломанный палец – не охладила его, а
лишь навела на мысль доработать
конструкцию и сделать снерфер бо­лее
безопасным.

После школы Джейк
поступил в университет Колорадо, мечтая
попасть в знаменитую лыжную команду
этого заведения. Однако в первые же
недели учебы он умудрился триж­ды
сломать ключицу, причем даже не приступив
к тренировкам. Мечты о сборной при­шлось
оставить, а вместе с ними пропал и интерес
к учебе. Джейк продержался год, а по­том
бросил университет.

Обдумывая дальнейшее
житье-бытье, Бертон вознамерился было
податься в ветерина­ры или конюхи.
Однако, поработав немного на заводе,
где разводили скаковых лошадей, понял,
что это не для него. Отец (мать умерла
от лейкемии, когда Джейку исполнилось
семнадцать) торопил с выбором профессии,
и ему ничего не оставалось, как поступить
на вечернее отделение в Нью-Йоркский
университет. Изучать он решил экономику,
хотя с трудом представлял себе, чем
будет заниматься после университета.

Помог случай. В
1977 г., когда Джейк уже учился на старших
курсах, сестра познакомила его с Виктором
Нидерхоффером – управляющим небольшого,
но уважаемого инвестици­онного фонда
на Манхэттене. Пообщавшись с Джейком,
Виктор пригласил его на долж­ность
своего помощника.

Фирма специализировалась
на продаже небольших частных компаний
крупным корпо­рациям. В обязанности
Джейка входило встречаться с
предпринимателями, оценивать их бизнес
и составлять отчеты для потенциальных
покупателей. Работа не нравилась: он
чув­ствовал, что багажа знаний,
полученных в университете, катастрофически
не хватает. Сам Нидерхоффер в тот период
был занят участием в судебном процессе,
поэтому просто за­валил новичка
работой. Через несколько месяцев тот
не выдержал груза ответственности и,
наплевав на высокую зарплату, ушел из
фирмы.

Нелюбимая работа,
однако, оказала Джейку неоценимую
помощь. По долгу службы ему часто
приходилось общаться с людьми, создавшими
успешный бизнес благодаря реа­лизации
оригинальной идеи. Разговаривая с ними,
Джейк не раз ловил себя на мысли, что он
и сам может открыть соб­ственное дело.
Идеи у него были, небольшой стартовый
капитал – оставшиеся от бабушки в
наследство 120 000 долл. – тоже. Джейк
взвесил все «за» и «против» и решил
рискнуть. Он переехал в Лондондерри
(штат Вермонт), где и основал компанию
Burton
Boads
(позднее переименована в Burton
Snowboads).

Джейк решил
переработать конструкцию доски для
снерфера, снабдив ее креплениями, и
продавать уже не в качестве игрушки, а
как спортивный инвентарь. Сначала он
намере­вался сохранить прежнее
название – «снерфер», но правами на
него владел Шерман Поппен, пригрозивший
Бертону судебным преследованием. В
итоге пришлось придумывать новое
название – «сноуборд». Незамысловато,
но зато по существу.

Быстрого превращения
Золушки в принцессу не случилось. Первые
несколько лет были сплошной чередой
ошибок, из которых Бертон, правда, сумел
извлечь необходимый опыт.

Джейк официально
открыл компанию в декабре 1977 г. за три
недели до Рождества. Лыжный сезон был
в разгаре, из чего начинающий предприниматель
сделал вывод, что лучшего времени для
старта не найти. Тогда он и понятия не
имел, что дилеры заказыва­ют партии
товара еще в марте – с тем чтобы получить
его в сентябре. Осознав, что сезон
потерян, Джейк приложил все силы к тому,
чтобы не упустить и следующий.

Никакого бизнес-плана
у него не было. Джейк просто рассчитал,
что если он будет делать 50 сноубордов
в день, то компания удержится на плаву.
О том, кому продавать доски, Джейк как-то
не думал. Он нанял трех сотрудников из
числа родственников и друзей, ко­торые
вместе с ним и делали эти пресловутые
50 досок в день. Позже Джейк зарекся
во­влекать в свой бизнес близких
людей, посчитав, что это всерьез угрожает
семейным от­ношениям. Изготовив первую
партию сноубордов, Бертон погрузил их
в микроавтобус и повез показывать
владельцам спортивных магазинов.
Вернулся он пять дней спустя совершенно
обескураженный: ему удалось пристроить
лишь 300 досок – около четверти от
общего
количества сноубордов…

Начиная дело, Джейк
рассматривал своих ровесников – тех,
«кому за двадцать», в каче­стве
потенциальных потребителей. «Я рассуждал
так: мне 23 года, и я помешан на лыжах.
Значит, мой рынок – это люди вроде меня»,
– вспоминает Бертон. Однако на деле
оказа­лось, что большинству двадцатилетних
сноуборд не интересен. Зато новинку
оценили 15-летние подростки – как раз в
этом возрасте был и сам Джейк, когда
увлекся снерфингом. Но для них цена в
88 долл., которую Бертон назначил на доску
первого поколения, была слиш­ком
большой.

Проанализировав
причины провала, в следующем сезоне
Бертон выпустил новую мо­дель доски
за 45 долл., которую назвал Backyard.
Бестселлером она не стала, но продавалась
уже лучше, что и позволило компании
выжить. Параллельно Джейк колесил по
Новой Англии, пытаясь пристроить в
спортивные магазины не распроданные с
прошлого сезона дорогие доски. Нередко
в рекламных целях он сам вставал на
сноуборд и показывал, как на нем нужно
ездить.

В 1979 г. Бертон
вместе с друзьями-энтузиастами принял
участие в соревнованиях снерферов и
одержал победу. Вырезка из местной
газеты с репортажем об этом знаменательном
событии до сих пор украшает одну из стен
в головном офисе Burton
Snowboads.

Из-за нехватки
средств Бертону пришлось уволить первых
сотрудников и обходиться собственными
силами, лишь изредка нанимая школьников
на почасовую работу. Вся ком­пания
помещалась в одном доме. Производственный
цех располагался в сарае, склад – на
чердаке, офис – в столовой. А телефон
Службы технической поддержки был
установлен прямо в спальне, и Джейку
нередко приходилось вставать в два часа
ночи, чтобы ответить на звонок какого-нибудь
тинейджера с западного побережья.
Примерно в это же время Джейк отказался
от своей настоящей фамилии – Карпентер
– и заменил ее средним име­нем Бертон.
Он пошел на это, чтобы положить конец
путанице: люди считали, что «Джейк Бертон
Карпентер» означает «Джейк Бертон,
плотник». Собственно, так оно и было,
так как первые доски Джейк делал сам –
от начала и до конца.

Денег все равно
не хватало, так что Джейку приходилось
подрабатывать официантом, а летом давать
уроки тенниса. Однако бизнес он не
бросил, упорно продолжая двигать
сно­уборд в массы. Поворотным Джейк
считает 1980 г., когда была продана 700-я
доска. Это был еще не успех, но уже
солидное достижение. Бертон вспоминает,
что, пакуя ту самую доску, он подумал:
«Свершилось…».

Наделав много
ошибок вначале, Бертон интуитивно принял
и одно верное решение. С самого начала
он рекламировал не свою продукцию, а
новый перспективный вид спорта. Поэтому
для него было важно добиться, чтобы
сноубординг приняли на лыжных курортах.
Первым открыть свои склоны для
сноу­бордистов решился известный
вермонтский курорт Stratton
Mountain
в 1984 г. Управляющий Пол Джонстон собрал
по этому пово­ду совет директоров,
который должен был вынести вердикт. По
окончании Джонстон вышел к ожидавшему
его Бертону: «Знаете, никто из них не
хочет пускать вас на гору… – сказал
он. И после драматической паузы добавил:
«Но никто не смог при этом обосновать
свои доводы против. Так что я решил дать
вам шанс…».

Этого шанса Бертон
не упустил. Вскоре вслед за Stratton
Mountain
и другие курорты стали допускать
сноубордистов на свои склоны. И вряд ли
хоть кто-то пожалел об этом. Поклонники
сноуборда, как правило, очень преданы
этому виду спорта. Если обычные лыжники
из-за плохой погоды могут отказаться
от поездки на курорт, то сноубордистов
не останавливают никакие метели. Так
что со временем халфпайпы появляются
на всех уважающих себя курортах, фанатизм
сноубордистов приносит им неплохую
прибыль.

После 1984 г. дела у
Burton
Snowboads
пошли на лад. Отчасти этому способствовала
женитьба Бертона. Состоятельные
родственники Донны инвестировали в
бизнес значи­тельную сумму. По подсчетам
самого Бертона, темпы роста компании в
1980-е годы со­ставляли 100 % в год. Из-за
раннего старта Burton
Snowboads
получила фору почти в 15 лет, поскольку
крупные спортивные корпорации уровня
Nike
и Adidas
очень долго не же­лали принимать
сноубординг всерьез. А когда пустились
вдогонку, было уже поздно. Бертоновкие
доски давно приобрели статус культовых,
и на их долю приходится около 40 % рынка
(а по некоторым данным, и все 50 %). Именно
Бертон диктует моду в сноубординге,
почти единолично определяя направление
развития отрасли.

При этом Burton
Snowboads
по-прежнему остается частной компанией.
И это принци­пиальная позиция Джейка
Бертона. Отчитываться перед сотней
тысяч акционеров, которые ничего не
смыслят в сноубординге?! Нет уж, увольте.
«Разве они могут быть лучши­ми
владельцами компании, нежели я? Я живу
этим, я люблю это, в этом спорте вся моя
жизнь…» – говорит он.

Свободный от
пригляда бдительных инвесторов, Бертон
может позволить себе роскошь руководить
компанией так, как заблагорассудится.
Отсюда особая корпоративная культу­ра,
царящая в Burton
Snowboads.
Нет, от новых сотрудников не требуют,
чтобы они уме­ли кататься на сноуборде.
Но что многие из них проникаются любовью
к этому виду спорта, это факт. В Burton
Snowboads
работает очень много молодежи, которую
привлекает неформальная атмосфера,
царящая в компании. Им разрешают приходить
на службу в одежде свободного стиля и
даже приводить с собою собак. Начальство
с пониманием относится к опозданиям,
разумеется, если по уважительным
причинам. «Выпал свежий снег, и меня
потянуло кататься на сноуборде», – одна
из таких причин. Ведь и сам Бертон,
невзирая на свои 48 лет, при каждом удобном
случае встает на сноуборд: к примеру, в
2001 году он катался 113 дней. Не работа –
Мечта.

Сейчас линейка
сноубордов от Burton
Snowboads
насчитывает более сотни наименова­ний.
Плюс к этому компания выпускает спортивную
форму, обувь, крепления, очки, шле­мы.
Все, конечно, недешевое. Доски, к примеру,
стоят от 300 долл. до 550 долл. Но спрос
есть. Да­же невзирая на экономический
кризис, в 2001 г. объем продаж экипировки
для сноубординга увеличился на 4 % (в то
время как продажи экипировки для горных
лыж упали). На долю сноубордов и
сопутствующих товаров приходится 29 %
всего инвентаря для зим­них видов
спорта, продаваемого в специализированных
магазинах.

После триумфальных
для США Олимпийских игр в Солт-Лейк-Сити
ажиотаж вокруг сноубординга вырос еще
больше: ведь американцы Росс Пауэре и
Келли Кларк завоевали золотые медали
в двух видах сноубординга. Что характерно
– выступали они на бертоновских досках.

Из экстремального
развлечения для бунтующих подростков
сноубординг превратился в один из
олимпийских видов спорта, обладающий
блестящими перспективами. Теперь им
увлекаются не только подростки, но и
вполне солидные люди. Даже престарелый
Шерман Поппен, изобретатель снерфера,
«балуется» сейчас сноубордом. А ведь
не «зажми» он в свое время название,
Америка и весь остальной мир сегодня
сходили бы с ума по снерфингу…

ЗАДАНИЕ 3.

1. Выделите основные
   этапы развития бизнеса Э. Лэнда и его
   продуктового ряда.

2. Охарактеризуйте
   источник идеи моментальной фотографии
   как базовой инновации, а также
   продолжительность этапов процесса
   создания и выведения на рынок данного
   продукта.

3. Какую роль в
   развитии
   компании сыграло патентование?

4. Охарактеризуйте
   стиль руководства
   компанией Э. Лэндом.

5. Проанализируйте
   причины неудач
   компании Роlаroid
   в 90-х годах.

ПТИЧКА НА РАСПУТЬЕ⁵

Polaroid
всего на десять лет пережила своего
создателя. Теперь ей
предстоит
либо зано­во родиться, либо стать
легендой. Нельзя
всю
жизнь кормиться
одной
идеей – эту истину руководство Polaroid
осознало слишком поздно. Моментальная
фотография
прожила пол­века, ее дальнейшую судьбу
решит группа инвесторов.

Изобретатель
«поляроида» Эдвин Герберт Лэнд родился
в 1909 г. в семье выходцев из Рос­сии,
которая разбогатела в
США на
скупке и переработке металлолома.
Шепелявая
сестренка не могла выговорить имя брата,
поэтому в семье его стали
называть
Дин.
Прозвище
прижи­лось, и впоследствии близкие
друзья и соратники по бизнесу и научным
исследованиям име­новали Эдвина
только
так.

У Эдвина-Дина
было стандартное
детство ребенка
вундеркинда.
С юных лет он
интересо­вался устройством калейдоскопов
и часто
бегал в местную библиотеку, чтобы
поглазеть на установленный там телескоп.
А как-то раз в порыве любознательности
разобрал отцовский фонограф, за что и
был выпорот строгим родителем. Лет в
двенадцать-тринадцать Эдвин впервые
прочитал учебник по оптической физике
знаменитого Роберта
Вуда, и эта
книга на долгие годы заменила ему
Библию.

С такими талантами
у Эдвина
после школы
была лишь одна
дорога – в престижный Гар­вард, куда
он и поступил в 1926 г. Однако, отучившись
несколько месяцев, Лэнд неожи­данно
сошел с
наезженной
колеи и бросил университет. Ему
казалось, что
учеба в Гарварде сковывает его научную
инициативу. Там в головы первокурсников
вдалбливали азбучные истины, а Лэнд
чувствовал, что уже
готов делать
открытия, причем точно знал, в какой
именно области.

Направление работы
подсказала ему жизнь. Еще в детстве
Эдвин стал свидетелем столк­новения
фермерской телеги и автомобиля, которое
произошло по вине возчика, ослепленно­го
светом фар. Став взрослым, Лэнд много
размышлял об этом случае, придя в итоге
к любо­пытной идее: он решил
изготовить
поляризующие фильтры, с помощью которых
можно бы­ло бы «приглушать» яркий
свет. Проблема была в материале. После
ряда экспериментов Лэнд остановился
на пластике,
который в результате соответствующей
обработки
приобрел необходимые
свойства.

В 1929 г., доведя
изобретение до ума
и получив свой
первый патент,
Лэнд триумфально
вернулся в Гарвард. Его опыты настолько
впечатлили
Теодора Лаймана,
руководителя
ка­федры физики, что
он выделил
перспективному студенту
отдельную
лабораторию для иссле­дований. А в
1932 г. Лэнду доверили вести семинар по
поляризации
света –
небывалая честь для человека, который
еще даже не получил диплом.

Однако Лэнд
не стал
замахиваться
на научную степень (только в 1957 г. Гарвард
из­брал его почетным
доктором). Вместо
этого,
скооперировавшись с
преподавателем физики Джорджем Уилрайтом,
он основал
компанию Land-Wheelwright.
Ее задачей
было коммерче­ское продвижение
изобретения, которым к тому
времени
заинтересовались исследователь­ские
лаборатории
таких гигантов,
как General
Motors,
General
Electric
и Eastman
Kodak.
В 1934 г. Kodak
стала первым
клиентом новой компании,
решив использовать
поляризаторы Лэнда в качестве фильтра
для фотоаппаратов. В следующем
году американское
оптическое общество купило у
Land-Wheelwright
лицензию на производство солнцезащитных
очков. На
деньги,
вырученные от
этой сделки, Лэнд в 1937 г. смог преобразовать
свою компанию в корпорацию
Polaroid.
Название
корпорации составлено из комбинации
двух слов –
polarizing
celluloid
– поляризующий целлулоид.
Уже в первый
год работы
объем ее
продаж составил 141 935 долл., а количество
сотрудников выросло
до 40 человек.

В 1930-е годы началось
сотрудничество Эдвина Лэнда с юристом
Дональдом Брауном, которое продолжалось
более 40 лет. Коньком Брауна считалось
патентное право, благодаря чему все
идеи Лэнда были окружены несокрушимой
стеной патентов, исключавших возможность
лю­бого копирования изобретений.

Этапным для молодой
компании стал
1939 г., когда
Polaroid
получила от
американского правительства 7 млн. долл.
на разработку самонаводящихся снарядов.
Работа на
оборону продол­жилась и в годы Второй
мировой войны, когда Polaroid
начала разработку приборов ночного
видения, перископов, биноклей, устройств
для воздушной разведки и другой подобной
тех­ники.

Еще до войны Эдвин
Лэнд получил признание в научных и
деловых кругах. Роберт Вуд – автор того
самого учебника, которым Эдвин зачитывался
в детстве, – назвал его фильтры од­ним
из самых важных изобретений за последние
100 лет. А национальная ассоциация
това­ропроизводителей в 1949 г. упомянула
Лэнда в числе наиболее выдающихся
инноваторов – наряду с Генри Фордом и
создателем нейлона Уоллесом Карозерсом.

Но широкая
известность Лэнда была еще впереди. В
1944 г. он проводил отпуск вместе с
трехлетней дочкой
в Санта-Фе. На
прогулках они
много фотографировали, и как-то раз
де­вочка спросила отца, почему она не
может сразу посмотреть на снимок, который
только что сделан. «И правда, почему?»
– задал себе Лэнд тот же вопрос. И уже
через час в общих чер­тах сформулировал
концепцию моментальной фотографии.

На воплощение идеи
в жизнь ушло около трех лет. В феврале
1947 г. Лэнд продемонст­рировал образец
нового фотоаппарата на собрании
американского оптического общества.
Суть изобретения состояла в следующем:
после экспозиции
пленка прокатывалась между специальными
валиками, с помощью которых на нее
наносились реактивы для проявки и
за­крепления изображения. Из фотоаппарата
она извлекалась в виде
уже готовой
фотографии. Удобство любого придуманного
им приспособления
всегда было
особой заботой
Лэнда. По легенде, перед тем как запустить
очередную модель фотоаппарата в
производство, он прино­сил
ее домой и
показывал жене и детям – дабы
удостовериться, что даже домохозяйки
смо­гут самостоятельно зарядить
пленку или кассету и сделать
нормальный снимок.

Коммерческая
модель Land
95 появилась в продаже 26 ноября
1948 г. в бостонском
универмаге Jordan
March.
Стоила она 89,75 долл.

Расчет оказался
верным: камеры расходились в момент.
Уже в следующем году «поля­роидов»
продали на 9 млн. долл., а в 1950-м г. была
куплена миллионная
кассета пленки. Изобретение
Лэнда во
многом изменило стиль вечеринок, свадеб
и прочих торжеств в Аме­рике. Отныне
каждый гость мог унести с празднества
набор снимков вместо того, чтобы неделями,
а то и месяцами дожидаться, когда хозяева
пришлют ему фото. Вроде мелочь, но стоила
она дорого.

Параллельно Лэнд
раскручивал свою фотокамеру среди
профессионалов. В США у худо­жественной
фотографии множество почитателей. Не
случайно музей современного искус­ства
в Нью-Йорке
еще в 1930 г.
начал собирать
и выставлять
коллекции фотографий.
Что­бы
«легализовать» моментальные снимки
среди серьезных работ фотохудожников,
Лэнд привлек к сотрудничеству известного
фотографа Энзела Эдамса. Многие из его
пейзажей, считающихся сейчас классикой
жанра, сняты именно «поляроидом».

С конца 1960-х
годов компания
начала собирать официальную коллекцию
«поляроидных» фо­тографий, в
которой на
настоящий
момент насчитывается около 20 000 работ.

Хотя фотоаппараты
для моментальной съемки оставались
приоритетным направлением для Polaroid,
компания
выпускала еще и медицинское оборудование,
стереоскопические очки для просмотра
трехмерных фильмов, настольные лампы
и много других товаров.

Менее известна
иная сторона
деятельности Лэнда в послевоенные годы.
В период «холод­ной войны» он принял
участие в
организации
NАSА,
а также приложил
руку к созданию
самолетов-шпионов U-2.
Помимо этого Лэнд консультировал
нескольких американских прези­дентов
по проблемам обороны.

По числу патентов,
зарегистрированных на его имя (более
пятисот), Эдвин Лэнд уступает только
Томасу Эдисону. Еще несколько сотен
патентов
приходится на
долю инженеров ком­пании.

В 1972 г. корпорация
вывела на рынок модель
Polaroid
SX-70
Land
– первую полностью автоматическую
камеру для моментальной съемки. Отныне
фотографу было
достаточно за­рядить кассету, навести
объектив и нажать кнопку. Спустя считанные
секунды появлялась готовая фотография.
Рекламировать камеру компания пригласила
известных актеров, в том числе сэра
Лоуренса
Оливье. Сам Лэнд
с фотоаппаратом в руках был
снят на обложку
жур­нала Life.
Модель ждал оглушительный
успех, на
который
моментально
отреагировала Уолл­стрит: акции
корпорации за год выросли в
90 раз, что
позволило
Polaroid
войти в Nifty
Fifty
– рейтинг 50 самых привлекательных для
инвесторов компаний.

Кстати, в отличие
от многих
бизнесменов
Лэнд не стеснялся
признавать,
что патентная стена, выстроенная юристами
вокруг его изобретений, сделала Polaroid
монополией. Более того, он к этому
стремился.
«Кто может протестовать против
монополии
компании, которая каждые несколько лет
перерабатывает,
меняет или даже
отзывает с рынка
продукцию, и все это ради того, чтобы
представить публике что-то еще более
совершенное? – писал он. – «Кто вправе
критиковать монополию, когда любая
новая компания,
построенная вокруг научной идеи, способна
создать собственную монополию и
собственную отрасль?».

Это право на
монополию Polaroid
в течение многих лет успешно отстаивала
в судебных тяжбах с разнообразными
плагиаторами. Самая долгая судебная
баталия велась с бывшим клиентом и
союзником – корпорацией Eastman
Kodak.
В 1975 г. в Kodak
попытались обойти патентные запреты и
начали разработку собственной системы
моментальной фото­графии. Не на того,
однако, напали. Юристы Polaroid
моментально выдвинули против конку­рентов
иск, а Лэнд отреагировал очередным
афоризмом: «Единственное, что сохраняет
нам жизнь – наша исключительность. А
единственное, что защищает нашу
исключительность – патенты».

Тяжба продолжалась
более десяти лет. В 1985 г. суд решил дело
в пользу Polaroid,
а еще через шесть лет Eastman
Kodak
была вынуждена окончательно уйти
из сектора
моменталь­ной фотографии. За годы
«подрывной» деятельности на чужом поле
ей пришлось заплатить 925 млн. долл. –
рекордную сумму по такого рода искам.

Однако и у победителей
дела шли не очень гладко. В конце 1970-х
годов Polaroid
попыталась совершить прорыв, выпустив
на рынок Polavision
– устройство для создания моментальных
фильмов. Тем не менее потребителей
новинка не
впечатлила:
фильмы, созданные таким об­разом, шли
без звука
и к
тому же
были слишком
короткими. Им
оказалось не под силу тя­гаться с
набиравшими популярность системами
для производства «домашнего видео».

Лэнд остро воспринял
поражение и решил уйти с
поста президента

Polaroid.
Но только че­рез несколько лет компания
начала
освобождаться
от разработанного
им стиля
управления. Возможно,
именно этих
лет ей и не
хватило, чтобы удержаться на плаву.

Лэнд правил
компанией в
соответствии со своими
принципами.
Он не признавал
слияний (которые в конце XX века стали
одним из
главных инструментов повышения
эффективности бизнеса), терпеть
не мог
брать кредиты,
считая, что
инвестировать надо только заработанные
деньги, а не заемные. Говорили, что Лэнд
с легкостью мог
выложить 100
млн. долл. на строитель­ство нового
завода и в то же
время жалел 2
млн. долл. на проведение маркетинговых
мероприя­тий, скажем, в Аргентине.

При Лэнде с его
колоссальным авторитетом изобретателя
и ученого такая политика почти не давала
осечек – за исключением
Polavision.
Без Лэнда компания преуспевала еще
почти 20 лет,
пока внезапно
не оказалась в кризисной
ситуации.

Кстати, уйдя в
отставку, Лэнд наблюдал
за своим детищем
без всякого умиления. В конце концов он
разочаровался в линии, которую вело
новое руководство компании, продал все
принадлежавшие ему акции и даже отказался
присутствовать на громком праздновании
50-летнего юбилея
Polaroid
в 1987 г. Умер
Лэнд в 1991 г., прожив 81 год.

Проблемы у Polaroid
начались одновременно с расцветом
цифровой фотографии – техно­логии,
которую компания в свое
время
проигнорировала. Конкуренты из
США и Японии оказались
более прозорливыми, благодаря чему
намного опередили
Polaroid.
К тому же в 1990-х годах компания
сдала свои
позиции и в секторе моментальной
фотографии: развитие
лабо­раторий экспресс-печати
почти свело
на нет все
преимущества, которые давала съемка
«по­ляроидом».

В 1995 г. компанию
возглавил Гэри ДиКамило из Black
& Decker
– первый
«чужак» в руководстве Polaroid
за все
годы ее существования. Видимо, правление
сочло, что человеку со стороны будет
легче осуществлять непопулярные меры.
ДиКамило взялся за дело реши­тельно:
уволил несколько тысяч сотрудников,
продал ряд неключевых подразделений и
про­вел реорганизацию в руководстве.
Но при этом он допустил ряд серьезных
ошибок. Одной из них, как считают эксперты,
стало назначение
в 1999 г. на пост исполнительного
вице-президента Джудит Бойнтон. До этого
назначения
она проработала в компании всего год,
поэтому неудивительно, что многие
ветераны, сочтя
себя незаслуженно обойденными,
нача­ли
покидать Polaroid.

Хотя и с запозданием,
но Polaroid
все-таки включилась в разработку цифровых
фотоаппа­ратов. Успех модели I-Zone
многие сочли
возвращением
к прежним славным временам. Стильная,
похожая на игрушку камера с цветным
корпусом пользовалась бешеным успехом
у тинейджеров, став бестселлером 1999 г.
Тогда Polaroid
продала 9,7 млн. фотоаппаратов, перекрыв
свой рекорд 1978 г.
Впервые за
пять лет компания закончила год с
прибылью.

Однако уже в 2000 г.
популярность
I-Zone
пошла на убыль, продажи сократились на
100 млн. долл.

В попытке вскочить
в уходящий поезд компания набрала долгов
на 1 млрд. долл. – больше, чем могла
отдать. Летом 2001 г. слухи
об этом
просочились в прессу, и о грядущем
банкротст­ве заговорили как о почти
свершившемся
событии. В
октябре того
же года Polaroid
заполни­ла добровольную петицию о
реорганизации в соответствии с главой
11 законодательства
США о банкротствах. А в июне 2002 г. в
прессе появились
сообщения о
том, что
суд разрешил продажу Polaroid
группе инвесторов, возглавляемой One
Equity
Partners
– одним из
подразделений корпо­рации Bank
One.
31 июля 2002 г. сделка состоялась. По сути
дела, это
означает
возникно­вение новой компании под
старым именем, хотя не исключено, что
речь пойдет и о
втором рождении.
Основные надежды возлагаются на
моментальные цифровые системы печати.
В этой области

Polaroid
не стремится к монополии, а сотрудничает
с другими компаниями, в частности с
Gretag
Imaging
Group.

ЗАДАНИЕ 4.

1. В чем
   вы видите
   основные конкурентные преимущества
   фирмы Реликт?

2. Какие основные
   угрозы вы видите для компании Реликт
   во внешней среде?

3. Является
   ли положение
   фирмы устойчивым в средне- и долгосрочной
   перспекти­ве?

4. На основании
   SWOT-анализа
   предложите стратегии развития предприятия
   Ре­ликт.

5. Предложите подходы
   к выбору наиболее перспективных
   направлений диверси­фицированного
   роста.

ШИТЬ
ТОЖЕ МОЖНО ИННОВАЦИОННО⁶

В советское время
существовал огромный научно-исследовательский
институт швейной промышленности (НИИШП).
В рамках этого института проводились
исследования по сокра­щению
материалоемкости и трудоемкости изделий
швейной промышленности, разработка
но­вых материалов, моделей и документации
к ним. Результаты работы института
использовались на всех предприятиях
отрасли в стране.

В составе института
работало множество квалифицированных
сотрудников, имевших степени кандидатов
и докторов наук. Многие из них имели
авторские свидетельства на различ­ные
изобретения, существенные для отрасли.
При этом некоторые сотрудники имели
свыше сотни таких свидетельств.

НИИШП очень активно
работал с производственными предприятиями.
Многие разработ­ки проводились
совместно с
производственниками
или по их заказу. Сотрудники института
постоянно непосредственно общались с
производственниками, ездили в командировки
на предприятия.

К началу 90-х годов
в связи с начавшимися в стране
преобразованиями институт попал в
тяжелое положение. Во всей отрасли
начался масштабный спад производства.
При этом сохра­нялось в основном
производство старых, проверенных
моделей. Спрос на новые разработки был
очень слабый. К тому же, швейные предприятия
попали в неблагоприятную финансовую
ситуацию и не имели возможности платить
серьезные деньги
за разработки.
Старые отраслевые связи стали
разваливаться.

В этой ситуации
группа сотрудников института приняла
решение организовать фирму, которая
стала бы самостоятельно осуществлять
производство швейной продукции на
основе использования разработок
института. В 1992 г. было зарегистрировано
малое предприятие «Ре­ликт», в настоящее
время имеющее форму общества с ограниченной
ответственностью.

У руководства
фирмы не было опыта функционирования
в условиях рынка. Была выбра­на
стратегия мелкосерийного производства
швейной продукции и отгрузки ее магазинам
для розничной продажи. Фирма столкнулась
с большими проблемами. У нее начался
значительный рост дебиторской
задолженности, что вписывалось в общий
кризис неплатежей в стране. Не­смотря
на значительный объем отгруженной
продукции, реальных денег фирма получала
очень мало.

Руководство приняло
решение перейти на работу по предоплате.
Но нужно было найти клиентов, готовых
работать на таких условиях, что было
сделать достаточно непросто. Среди
организаций, не испытывавших проблем
с деньгами, в то
время были
автосалоны. При этом ни­кто из российских
предприятий не занимался производством
качественных чехлов для сидений
автомобилей, а импортные изделия были
очень дорогими. Руководству предприятия
стало понятно, что их фирма сможет
производить чехлы, не уступающие
импортным аналогам, но гораздо де­шевле.

В короткие сроки
была осуществлена разработка
моделей и
изготовление опытных об­разцов, было
налажено их
производство и реализация
через многие
московские автосалоны. Модели были
благожелательно встречены потребителями.

Следующие 2–3 года
фирма сконцентрировалась на
этом производстве,
приносящем неплохие для малого
предприятия
доходы. Однако постепенно на рынок
качественных чехлов стали выходить
крупные отечественные швейные предприятия,
на тот момент освоившиеся в рыночной
среде и решившие значительную часть
своих проблем. В силу своих малых объемов
Реликт не мог с
ними конкурировать
по издержкам, поэтому было принято
решение оставить этот рынок.

Но к тому моменту
была подготовлена достойная замена. За
годы работы на рынке чех­лов у фирмы
установились партнерские отношения с
московскими автосалонами, а у тех была
проблема с приобретением профессиональной
одежды для работников. Технология пошива
та­кой одежды очень сложна, требует
тщательного подбора и контроля качества
материалов. Дол­гое время снабжение
салонов профессиональной одеждой
осуществлялось из-за границы, что было
дорого и затрудняло участие салонов в
разработке и модернизации моделей.

Специалисты
компании Реликт обладали достаточным
опытом и квалификацией для производства
такой одежды. И, пользуясь старыми
контактами с автосалонами, фирма начала
работать на этом рынке, постепенно
полностью заменив им производство
чехлов.

Производство
профессиональной одежды до настоящего
времени остается одним из ос­новных
направлений деятельности компании. Оно
осуществляется, как правило, по заказам
партий до 100 изделий. При этом в заказе
точно указывается, какое количество
изделий, каких размеров должно быть
произведено. Реликт – одна из немногих
компаний, которая может пол­ностью
учесть пожелания по размерам моделей,
включая необычные размеры и пропорции
фи­гуры.

Производство в
настоящее время осуществляется в
небольшом цехе, оборудованном для
одновременной работы 6 швей. Помещение,
в котором в настоящее время расположен
цех и другие помещения фирмы, получено
на льготных условиях, через «Фонд
содействия развитию малых форм предприятий
в научно-технической сфере», под
руководством И.М. Бортника.

За годы работы на
рынке профессиональной одежды клиентами
фирмы были не только автосалоны, но и
аэропорты, авиакомпании, медицинские
организации и другие предприятия.
Определенной проблемой является
постепенное освоение этих рынков
крупными предпри­ятиями, что сужает
зону действия компании. Наибольшую долю
профессиональной одежды компания
по-прежнему производит для автосалонов.

Кроме профессиональной
одежды фирма производила и другие
высокотехнологичные изделия, например
специальный массажный костюм для больных
детским церебральным пара­личом.
Подход компании остается неизменным –
они работают с конкретными заказами на
ус­ловиях предоплаты. В отдельных
случаях, когда фирма не справляется с
объемом заказов, она размещает часть
заказов на других предприятиях, но
основой остается производство в своем
цехе. При этом в занимаемом фирмой
помещении нет свободных площадей, и
поэтому она не может существенно
увеличить производство.

Еще в середине
90-х годов для решения внутренних задач
фирма начала разработку компью­терной
программы. В настоящее время она имеет
модульную структуру и состоит из 7
крупных модулей. Программа позволяет
осуществлять разработку модели без
производства опытных образцов, создавать
базу данных по моделям и материалам,
рассчитывать параметры изделия в
зависимости от метрических данных
фигуры, оптимизировать раскрой и
осуществлять многие другие операции,
важные для швейной промышленности. В
целом, программа оснащена всеми основными
функциями и не уступает западным
аналогам, о чем свидетельствует
специальный приз жюри Всемирного салона
изобретений «Эврика» в Брюсселе.

По мере разработки
и внедрения программы, руководство
фирмы осознало, что она сама по себе
может являться востребованным на рынке
товаром, и приступило к коммерческой
реа­лизации. В настоящее время программа
пользуется большим спросом со стороны
отечествен­ных швейных предприятий.
Преимущества компьютеризации работы
становятся очевидными, а сама программа
стоит более
чем в 10
раз дешевле,
чем западные образцы. Единственным
недос­татком коммерческой реализации
программы
является потеря
фирмой части
преимуществ от ее использования в
швейном производстве.

В настоящее время
швейная и компьютерная
составляющие
приносят компании пример­но одинаковый
доход.

Изучаем наследие легенды сноубординга.

Сейчас сноубординг – многомиллиардная индустрия, олимпийский вид спорта и доступное развлечение на горнолыжных курортах (хотя в 1985-м сноубордистов пускали только на 7% курортов). Во второй половине прошлого века этот спорт только зарождался: группа энтузиастов, работая параллельно, мечтала покорить снежные склоны с помощью доски.

Одного из основателей сноуборда зовут Джейк Бертон Карпентер. В 70-х Джейк основал компанию Burton Snowboards, сейчас это самый узнаваемый бренд на рынков сноубордов (в разное время Burton контролировал от 35 до 45% рынка). Но на старте дела шли не очень, мужчина даже хотел все бросить. Днем он вручную создавал прототипы сноуборда и тестировал их на холмах южного Вермонта, а по ночам вкалывал барменом, чтобы заработать на жизнь, но все безуспешно – в первый год продал только 300 экземпляров, хотя планировал делать по 50 в день. Бертон не сдался, вырулил и получил награду – стал легендой сноубординга.

В ноябре Джейк умер от рака на 66-м году. «Он был нашим основателем и душой сноуборда. Тем, кто подарил нам спорт, который мы все так любим», – сообщение с таким текстом получили сотрудники Burton Snowboards. 

Из этого большого текста про Джейка Бертона и его компанию вы узнаете:

• как Карпентер построил главный бренд в сноуборде, делая первые образцы в сарае;

• что такое снерфинг и почему он проиграл конкуренцию сноуборду, вместе разберем ключевые бизнес-факапы изобретателя снерфера;

• как Джейк убедил горнолыжные курорты пустить сноубордистов на склоны; 

• как из фабрики в австрийской деревушке сделать крупнейшего в мире производителя сноубордов;

• почему сотрудники Burton показывали боссу средний палец в знак поддержки (подсказка: все дело в либеральной корпоративной культуре).

В юношеские годы Карпентер бунтовал, но взялся за ум: много катался на горных лыжах и снерфере (прототипе сноуборда)

Джейк родился в 1954 году в пригороде Нью-Йорка и был младшим из четырех детей. В 12 лет он потерял брата, который погиб на войне во Вьетнаме, а в 17 остался без мамы – женщина тяжело переживала потерю старшего сына и умерла от лейкемии. «Я был опустошен. – вспоминал Карпентер. –  Мама была последней линией защиты между мной и папой. Он никогда не бил меня, но я не оправдывал его ожиданий. В итоге отец оказался лучшим папой-одиночкой». Возможно, просто изменился сам Джейк. 

В 16 лет парень прожигал жизнь, его даже исключили из школы. «Я закидывался ЛСД и как минимум дважды в неделю тусовался с друзьями ночь напролет», – говорил Бертон. Но затем он поступил в школу Марвелвуд и начал новую жизнь: «У меня как будто щелкнул переключатель. Я учился как проклятый, попал в лыжную команду. Все мои воспоминания о том периоде вращаются вокруг спорта – горы, катание на снерфере (прототипе сноуборда, об этом ниже), игра в футбол или баскетбол».

После окончания школы Джейк поступил в университет Колорадо, надеясь попасть в горнолыжную команду. Но слегка недооценил уровень конкуренции – команда состояла из хорошо подготовленных выходцев из Европы и была действующим чемпионом NCAA (Ассоциации студенческого спорта). Зато в Нью-Йоркском университете, куда он вскоре перевелся из-за скуки по дому, Бертон стал капитаном команды по плаванию.

После окончания университета Карпентер устроился в небольшую инвестиционно-банковскую фирму на Манхэттене, которая принадлежала другу его сестры. «Я работал по 12-14 часов в сутки и не любил это занятие. В глубине души я верил, что серфинг по снегу может стать спортом», – вспоминал Джейк.

Первые доски Карпентер создавал в сарае, а по ночам вкалывал барменом. Так он модифицировал снерф до сноуборда

Сноуборда еще не существовало, зато был снерфинг. Предшествовала этому милая история: в канун Рождества 1965-го мелкий предприниматель из Мичигана Шерман Поппен придумал для дочерей развлечение – склеил две лыжи и прикрепил к носу веревку (чтобы держать равновесие). 

Изобретение понравилось детям в округе, поэтому уже в следующем году Поппен его запатентовал и вместе с корпорацией Brunswick (производителем оборудования для бильярда и боулинга) запустил производство. Название придумала его жена, объединив слова «снег» (snow) и «серфинг» (surfing). В конце 60-х снерфер стал хитом среди детей – продали более полумиллиона экземпляров при цене 5-10 долларов за доску (сейчас это примерно 30-50 долларов).

^{Шерман Поппен с прототипами снерферов}

На снерфе гонял и 14-летний пацан Джейк Бертон. В детстве и юности он любил серфить по снегу, но время шло, а снерф так и оставался нишевым хобби для подростков. «В итоге я оставил банковскую работу в Нью-Йорке, переехал в Лондондерри [штат Вермонт] и в 1977 году основал Burton Boards (понятия сноуборд еще не существовало) в сарае дома, где я жил. Ночью я работал барменом в отеле Birkenhaus Inn, а днем вручную создавал прототипы сноубордов и проверял их на задних холмах южного Вермонта».

В 1978-м Джейк унаследовал от бабушки 200 тысяч долларов и выпустил первую модель – Backhill. Деньги сильно помогли производству, но очень быстро кончились – борды Бертона все еще не пользовались спросом. Он планировал делать по 50 досок в день, тогда как в первый год продал только 300. «У меня почти опустились руки. Я был невероятно близок к тому, чтобы бросить эту затею», – вспоминал Карпентер. Он все же продолжил и в следующем году продал уже 700 штук.

В 1979-м Бертон приехал на Национальный чемпионат по снерфингу в Мичиган. Несмотря на громкое название, в соревнованиях участвовали в основном местные энтузиасты. Джейк прикатил с новой моделью, которая уже напоминала сноуборд. Он убрал веревку и добавил вместо нее крепления для ног. Из-за протестов со стороны остальных участников для Бертона создали отдельный конкурс, в котором он естественно победил (как единственный участник). Этот чемпионат принято считать первым соревнованием по сноуборду как отдельной дисциплины.

^{Джейк Бертон в конце 1970-х}

Почему с появлением сноуборда все забыли про снерфинг? Разбираем главные бизнес-ошибки Поппена

Если Карпентера называли крестным отцом сноуборда, то изобретателя снерфера Шермана Поппена – дедушкой. Он тоже умер в 2019-м, Поппену было 89 лет. В свое время он совершил пару серьезных ошибок, которые помешали ему стать королем индустрии. 

Главная проблема – Поппен не погрузился в снерфинг так, как Карпентер. Он не делал доски вручную, не катался часами со склонов. Как только Шерман понял, что на снерфах можно заработать, он запатентовал игрушку и пошел к Brunswick. Для корпорации это был еще один бизнес, поэтому как только новинка перестала делать деньги, они прекратили ее выпуск (это случилось в 1972-м).  

«Я всегда чувствовал, что есть возможность лучше продвигать снерферы на рынке, применять серьезные технологии, чтобы он из дешевой игрушки превратился в полноценный вид спорта, – говорил Бертон в интервью Sports Illustrated в 1997 году. – Я видел  возможности и не мог поверить, что Brunswick не пользуется ими».

Вторая ошибка – неправильное позиционирование на рынке. «Brunswick очень плохо работал в области маркетинга, – рассуждал в 1996-м Поппен. – В Гарвардской школе бизнеса они используют снерферы в качестве учебного примера того, как не надо продавать товар».

Неудачная маркетинговая кампания Brunswick действительно вдохновила людей из Гарварда на исследование. Из рекламы снерферов было непонятно, спорт ли это или детская игра вроде вращения обручем. Несмотря на то, что вокруг снерфинга уже зарождалось сообщество спортсменов-энтузиастов, корпорация не позиционировала снерфы как спортивный инвентарь. Для них это было детским развлечением, примерно как сейчас ледянки для скатывания с горок. 

В 1973 году Поппен возобновил производство на фабриках другой корпорации – JEM. Они уделяли чуть больше внимания спорту и даже спонсировали первые соревнования по снерфингу, но небольшие компании, которые управлялись парнями энтузиастами, как правило, апгрейдили доски быстрее и качественнее. 

Третий просчет – Поппен не захотел делиться. Как изобретатель он мог получать роялти с патентов, но не не разрешал никому использовать даже название снерф и все производные от него слова. Бертон пытался приобрести патент, но Шерман отказал. Со временем дочь Поппена скажет, что сожалеет о несостоявшейся сделке. «Так бы мы по-прежнему называли сноуборд снерфингом», – сказала она в одном из интервью.

«Вначале Бертон назвал свою доску снерфбордом и мне это не понравилось. Он забрал у меня название, поэтому я нанял адвоката, чтобы сказать: «Эй, вообще-то это моя торговая марка». Сейчас я бы этого не сделал, потому что именно тогда все стали кататься на сноуборде. Он не мог использовать слово снерф или снерфер, поэтому назвал его сноубордом и это положило начало спорту», – с досадой говорил Поппен.

Пока корпорация JEM спонсировала Национальный чемпионат по снерфингу в Мичигане, который все еще оставался локальным соревнованием, Burton в 1982 году организовал и выступил спонсором турнира в родном Вермонте. На событие завлекли 125 спортсменов с разных концов США и привлекли внимание утренних шоу (Today и Good Morning America). Карпентер назвал его Открытый чемпионат США по сноуборду, так как слово «снерф» было под запретом. В будущем US Open станет одним из главных соревнований в сноубординге.

Конкуренция росла и в 1983-м JEM перестал выпускать снерферы, Карпентер в этот момент только разгонялся: ценой невероятных усилий он объединился с крупным горнолыжным курортом Stratton Mountain и в 1985-м перевез туда US Open. В том же году чемпионат по снерфингу в Мичигане отменили из-за нехватки участников. Снерфинг окончательно уступил дорогу сноуборду. 

«Бертон видел будущее, о котором я искренне мечтал, но не думал, что такое возможно», – жалел Поппен. Сам он большую часть жизни катался на горных лыжах и впервые встал на сноуборд только в 60 лет: «Я устал выступать на сноуборд-конференциях, будучи единственным человеком без доски».

В 1995-м Шермана Поппена ввели в Зал славы сноубординга, а в 2009-м он подарил Национальному музею американской истории прототип снерфера и документы, связанные с его изобретением. В следующем году Смитсоновский журнал назвал изобретение снерфера самым важным событием в истории сноубординга.

В 1985-м сноубордистов пускали только на 7% курортов, сейчас – на 97%. Джейк и тут постарался

Бертон не соглашался, когда его называли создателем сноуборда. Джейк аргументировал тем, что ранние версии бордов появились до него, а он просто вовремя разглядел потенциал. «Были и другие, тот же Дмитрий Милович (серфер, основатель компании по выпуску сноубордов Winterstick), Том Симс (чемпион мира по сноуборду и скейтбордингу, основатель Sims Snowboards и Sims Skateboards). Мы шли по натоптанной тропе, но у меня получалось чуть лучше остальных», – говорил Бертон.

Все эти парни действительно внесли огромный вклад в развитие будущего сноубординга.

Милович – американец украинского происхождения, придумал свой прототип доски еще в 1970-м. Компанию Winterstick он основал два года спустя, а еще через три о нем и его бордах упомянули в журнале Newsweek. Для зарождающегося спорта это было серьезным достижением. Дмитрий пришел из серфинга и это влияние чувствовалось. В частности, он запатентовал «ласточкин хвост» – дизайн, основанный на форме серфовых досок. Он также первым задал сноуборду талию.

Том Симс – еще одна суперзвезда сноубординга. Он пришел из скейтбординга. Первую доску для катания с гор Том придумал еще в 8 классе для школьного проекта и назвал ее скибордом. Это случилось в 1963 году, то есть даже раньше Поппена. Массовое производство Симс начал в середине 70-х. У Тома уже была компания по производству скейтбордов, и он добавил к ней Sims Snowboards.

До середины 90-х компании Бертона и Симса шли почти вровень, но затем перевес стал расти в пользу Burton Snowboards. К 1999-м году компания Карпентера стоила уже за 300 миллионов долларов и контролировала 40% рынка сноубордов (на момент смерти Бертона – 700 миллионов долларов и 32%).  

^{Вечные конкуренты – Джейк Бертон и Том Симс}

После того, как Джейк одним изобретением фактически уничтожил снерфинг, он взялся за горнолыжные курорты. Все дело в том, что первыми сноубордами было трудно управлять, по этой причине их запрещали почти везде. К 1985 году только 7% курортов США и Европы допускали на склоны сноубордистов. Сейчас эта цифра выросла до 97%. В Штатах сноуборд разрешен на 473 горнолыжных курортах из 476. Почему? Помогла смекалка и стратегическое видение Карпентера.

«Однажды Джейк подошел ко мне и сказал: «Ребят, может, вы хотя бы попробуете?». Я попросил принести несколько досок», – вспоминал бывший вице-президент вермонтского курорта Stratton Mountain Пол Джонстон. Карпентер отвел Джонстона и его коллег на склон, где попытался научить их поворачивать. «Половина из нас даже не могла слезть с подъемника. Никто не хотел разрешать это, но я решил попробовать», – говорил Джонстон. В 1983 году Stratton Mountain первым из крупных курортов разрешил сноубордистам пользоваться подъемниками.

«У Джейка было реальное видение того, чего он хотел достичь, – говорит Джонстон. – Я помню, вначале он показал мне рисунок, который он сделал. Половина людей на горе каталась на лыжах, а другая половина – на сноуборде».

Сноуборды быстро набирали популярность и курорты почувствовали выгоду. «Когда мы разрешили кататься на сноуборде, это вернуло всех детей», – говорит Джонстон. «Мы видели, что 200 детей выходят из школы сноуборда и только 15 – из лыжной». Сам Карпентер всегда опасался, чтобы в какой-то момент и его спорт не постигла та же участь: «Я наблюдал, как лыжи теряют популярность среди молодежи. Пока я рядом, мы не совершим ту же ошибку».

Сейчас средний возраст сноубордистов колеблется в районе 18-24 лет. В 2008-м число сноубордистов снизилось с 6,6 млн до 5,1 млн. Причина –  малоснежные зимы и процесс камбэка лыж (особенно характерно для Европы). Однако в 80-х, когда сноуборд только заявил о себе, он превратился для молодежи в модную альтернативу консервативному лыжному спорту. «Тогда в лыжах инноваций почти не было, а сноуборд активно развивался», – говорила Донна Карпентер, жена Джейка. 

Когда Карпентер познакомился с будущей женой, она не знала что такое сноуборд. Теперь Донна введена в Зал славы сноуборда

В 1981 году Карпентер купил дом в американском Манчестере и перевез туда производство из Лондондерри. «Амбар был фабрикой, гостиная – магазином, подвал – складом, а спальня – офисом. Телефон звонил круглосуточно», – вспоминал Бертон.

Тогда же он встретил будущую жену, Донну, которая станет его ключевым партнером по жизни и совладельцем компании. Это случилось в новогоднюю ночь 1981/82 в Лондондерри: «Я встретил ее в баре после Нового года. Донна училась в Колумбийском университете в Нью-Йорке, но приезжала в Вермонт по выходным».

Бертон не сразу произвел на нее впечатление. «Он сказал, что его зовут Джейк, и он делает сноуборды в сарае. Я не думала, что разговор продлится дольше пяти минут», – вспоминала женщина. Следующие 37 лет пара прожила вместе и владела самым большим брендом в сноуборде (компания не публикует цифры, но в разное время Burton контролировал от 35 до 45% рынка). 

^{Джейк и Донна Карпентер в 1989-м}

На момент знакомства Донне было 18 лет (Бертон на 10 лет старше), и она понятия не имела, что такое сноуборд: «Я тогда спросила: «Что это такое?». Почти никто о сноубордах еще не слышал. Поначалу мне казалось, что я для него слишком крутая. Но потом меня в нем что-то привлекло. Он был трудолюбив и порядочен».

Спустя год после знакомства они поженились, и Донна стала частью команды. Сначала она помогала на фабрике, а в середине 80-х, когда Burton активно выходил на европейский рынок – Донна с мужем переехала в Австрию и отвечала за европейские поставки. Позже она стала финансовым директором компании, а в 2016-м – гендиректором. Из-за проблем со здоровьем Джейк уже не мог решать операционные задачи и передал дела супруге.

^{Джейк и Донна Карпентер в 2013-м}

В 2007-м супругов ввели в Зал славы лыжного спорта и сноубординга. «Сноубординг сегодня – один из самых захватывающих и впечатляющих дисциплин на зимних Олимпиадах. Все благодаря таким энтузиастам, как Джейк и Донна, которые вытащили этот спорт из андеграунда и сделали его общедоступным», – сказал на церемонии президент Ассоциации лыжного спорта и сноубординга США Билл Марол.

В 2012-м Джейка и Донну первыми из сноубордистов ввели в Зал славы Музея горных лыж и сноуборда Вермонта. «Мы с Донной гордимся, что стали частью такого музея, – отмечал Джейк Карпентер. – На протяжении долгих лет у нас были интересные, порой сложные отношения с лыжной индустрией. Тем не менее, мы невероятно ценим их вклад. Например, у лыж мы позаимствовали стальные канты».

35 лет назад Карпентер нашел в Австрии мелкую лыжную фабрику. Сегодня это крупнейший в мире производитель сноубордов

Кант – это край сноуборда или горных лыж. Помимо защиты краев металлические канты важны для управления бордом, так как они лучше врезаются в снег. В 80-х для производства бордов с такими краями Карпентер хотел найти фабрику в Европе. Там сильные горнолыжные традиции и это большой рынок сбыта. 

В 1984 году родители Донны собрались в Австрию покататься на лыжах. Джейк не упустил такую возможность. Пока вся семья каталась, Бертон думал о бизнесе. «Большинство вечеров я разъезжал по горнолыжным фабрикам, пытаясь найти хоть кого-то, готового производить сноуборды со стальными кантами, – говорил Карпентер. – Меня отшили все, кроме Keil Ski. Герр Кайл моментально понял, что мне от него нужно, и мы сразу перешли к созданию настоящего сноуборда – с лыжной конструкцией и стальными кантами».

Карпентер нашел Кайла недалеко от Зальцбурга, в австрийской деревушке Уттендорф. Даже сейчас там живет меньше трех тысяч жителей. У Кайла была небольшая фабрика, в которой он производил лыжи. Его разбудили в полночь с просьбой делать сноуборды, и он сказал: «Да, я сделаю это». Теперь Keil Ski крупнейший в мире производитель сноубордов и делает их только для Burton Snowboards.

На следующие несколько лет Джейк и Донна переехали в Австрию. Бертон с Кайлом сосредоточились на производстве досок, а Донна занялась построением европейской дистрибьюторской сети. Так зародилась Burton Europe.

В 2010-м компания закрыла фабрику в США, оставив в Берлингтоне (штат Вермонт) только головной офис. Карпентер написал сотрудникам: «С тяжелым сердцем объявляю о закрытии нашего производства в Берлингтоне и переводе его в статус R&D (отдел исследований и разработки) при центральном офисе. Как следствие – мы перестаем производить сноуборды Made in Vermont, USA и теряем 43-х самых лояльных и продуктивных сотрудников нашей компании».

С тех пор производство полностью перешло в Keil Ski (Австрия) и на фабрики в Китае. В США теперь производятся только прототипы будущих досок.

С 1998 года сноуборд есть на Олимпиадах. Burton с детства спонсировал самых топовых спортсменов 

Сноуборд развивался так быстро, что когда в 1998 году он появился на Олимпиаде, это мало кого удивило. К тому времени ESPN уже показывал сноуборд на экране – телеканал успешно провел зимние X Games (Всемирные экстремальные игры). Но все же олимпийский статус давал нечто большее. 

Росс Пауэрс из Вермонта выиграл в Нагано бронзу, а четыре года спустя золото в Солт-Лейк-Сити. Burton спонсировал парня с детства. «В пятом классе я получил письмо от Джейка на целую страницу, в котором говорилось, что компания хочет спонсировать меня. Он действительно дал мне шанс», – говорил Пауэрс. 

То же самое касается трехкратного олимпийского чемпиона Шона Уайта, которого Burton спонсировал с семи лет. Помимо Пауэрса и Уайта компания спонсировала самых топовых сноубордистов мира. Среди них Келли Кларк, Марк Макморрис, Терье Хокунсен, Ханна Тетер, Анна Гассер, Энни Рукаярви, Хлоя Ким. 

^{Джейк и Донна Карпентер на Олимпиаде в Сочи-2014}

Карпентер лично поддерживал своих спортсменов на всех зимних Олимпиадах. Южная Корея в прошлом году не стала исключением. Он просто не мог пропустить триумф сноубордистов Burton – Ред Джерард, Анна Гассер, Хлоя Ким и Шон Уайт увезли из Пхенчхана золотые медали.

Компания также долго сотрудничала с USSA (Ассоциацией лыжного спорта и сноуборда США), одевая американскую команду по сноуборду на протяжении четырех последних Олимпиад. В преддверии ОИ-2022 Burton с этой роли вытеснила компания Volcom.

Сотрудники специфически поддерживали Карпентера во время болезни – показывали средний палец и баннер «We Fucking Love You Jake» (в компании либеральная корпоративная культура)

В 2011-м у Карпентера диагностировали рак яичка, он прошел химиотерапию и казалось, что болезнь отступила. Но в 2015-м его парализовал синдром Миллера-Фишера (острое неврологическое заболевание, может быть одним из побочных эффектов препарата для лечения рака). 

Это было тяжелое испытание. «Невролог сказал: «Если это то, о чем мы думаем, завтра вы не сможете открыть глаза, послезавтра не сможете глотать, а на следующий день не сможете дышать», – вспоминала Донна. Следующие 7 недель Карпентер провел в больничной койке полностью парализованный, за исключением рук, дышал и питался через трубку. Он мог слышать и думать, но не мог даже открыть глаза. 

В этот момент всегда энергичного Карпентера стали посещать даже суицидальные мысли, о чем он почти вслепую писал в коротких заметках: «Я говорил с детьми о самоубийстве. Не горжусь этим». После выписки он провел еще 6 недель в реабилитационном центре, чтобы заново научиться разговаривать и ходить. Следующие полгода Карпентер восстанавливался дома. 

Во время реабилитации его спасала поддержка. Один из фотографов Burton собрал сотрудников головного офиса в Берлингтоне и сделал групповой снимок. «На фото все подняли средний палец, что стало символом любви в семье и в компании, – говорил Карпентер. – Они распечатали фото в виде огромного баннера с текстом «We Fucking Love You Jake» и повесили его рядом с моей койкой. Остальные офисы по всему миру прислали такие же фотографии».

История со средним пальцем и баннером – одно из свидетельств либеральной корпоративной культуры, которая сложилась в Burton Snowboards. Карпентер никогда не возражал, если сотрудники опаздывали в дни, когда выпадал снег. Он сам катался как минимум по 100 дней в году и всегда поощрял это в команде. «Если утром вы скатитесь пару раз – сможете работать хоть до полуночи», – говорил основатель компании. 

Карпентер принципиально не выводил компанию на биржу и так аргументировал это решение: «Разве акционеры могут быть лучшими владельцами, чем я? Я живу сноубордом, люблю его, в этом спорте вся моя жизнь». Свободная от влияния акционеров компания жила так, как хотел ее владелец. Сегодня сотрудники могут спокойно заявиться на работу в шортах и вместе со своей собакой. Благодаря этому компания популярна среди молодежи.

Из-за проблем со здоровьем Карпентер понимал – необходимо вовремя передать дела. В прошлом году он назначил Джона Лейси со-генеральным директором, чтобы тот помогал Донне. Джон работает в Burton с 1997-го и побывал почти на всех позициях – от продаж и разработки продукта до должности президента компании. 

В начале ноября Карпентер, как всегда честно и ничего не скрывая, рассказал сотрудникам о главной проблеме: «Вы не поверите, но рак вернулся. Это та же опухоль, что и в первый раз. Сколько бы я не боялся предстоящего, становится легче, когда знаешь – у тебя есть семья, которая будет жить дальше. Я чувствую то же самое по отношению к компании, друзьям и нашему спорту. Все в хороших руках».

***

Блог «Мультибрендовый» – лучшие лонгриды о больших спортивных брендах:

Он построил «Стэмфорд Бридж», «Энфилд» и «Олд Траффорд». Хотя на его первом стадионе погибли 25 человек

Кеды Vans в клетку и с полоской до сих пор рвут продажи. Когда-то бренд чуть не разорился, пытаясь догнать Nike

Umbro – классика британского футбола. В этой форме Англия выиграла ЧМ, а Сульшер забил решающий гол в финале ЛЧ-99

Фото: Gettyimages.ru/Jesse Lirola, Bryan Bedder, John Lamparski; burton.com; invention.si.edu//Smithsonian Institution; brooklet.com.ua; larrypiercephotography.com; budfawcett.com

В рабочем кабинете в доме Джейка Бертона Карпентера, которого часто называют главным популяризатором сноуборда, все связано с главной страстью хозяина дома. По комнате расставлено не меньше 40 сноубордов, в том числе один из 1930-х ― его бизнесмен однажды купил в антикварном магазине. Повсюду расклеены заметки Бертона: на стенах, книжных полках и даже на журнальном столике. В каждой заметке напоминания, новые идеи, наскоро записанные небрежным почерком. «Я снова намерен сосредоточиться на том, что люблю больше всего», — рассказывал Карпентер Forbes у себя дома в городке Стоу в штате Вермонт за месяц до смерти. Во время беседы волосы его были взъерошены, а лицо сияло, хотя в разговоре то и дело проскакивали ругательства.

Предпринимателю удалось оправиться от рака, а затем и от синдрома Миллера — Фишера, редкого заболевания нервной системы, из-за которого в 2015 году он два месяца был парализован: не мог самостоятельно ни ходить, ни говорить, ни даже дышать. После всего этого Карпентер вернулся к сноуборду и дизайнерской работе в компании Burton, которая производит сноуборды. Эту компанию Карпентер основал 42 года назад. Он разработал именную линейку досок Mine77, которая поступила в продажу в конце 2018 года.

Карпентер знал, что его бизнес в надежных руках. В 2016 году его жена Донна, строившая компанию вместе с ним на протяжении 37 лет, заняла должность гендиректора. А в прошлом году, когда Джейку нездоровилось, на подмогу Донне пришел Джон Лейси, который после 22 лет работы в компании стал ее соруководителем.

Беседа с Forbes стала для Карпентера одним из последних интервью. Через месяц после встречи бизнесмен объявил сотрудникам о том, что рак вернулся. «Это та же самая опухоль, что была с самого начала. Мы просто не избавились от нее полностью: часть ее осталась у меня в лимфатическом узле и опять принялась за старое», — объяснял он. Бизнесмен был оптимистом и всегда говорил, что судьба к нему благосклонна. Но на этот раз удача от него отвернулась. В среду, 20 ноября, Бертон скончался в возрасте 65 лет.

«Он был нашим основателем, сердцем сноуборда, именно он подарил нам спорт, который мы все так любим», — написал Лейси сотрудникам компании в электронном письме на следующее утро.

Нет никакого сомнения в том, что сноуборд стал популярен во многом благодаря Карпентеру. Когда в 1977 году 23-летний бизнесмен начал создавать свои первые сноуборды, спортсменов с ними не пускали ни на один горнолыжный спуск Соединенных Штатов. Основатель компании стал поистине первопроходцем в этой сфере, превратив неизвестное никому ранее увлечение в безумно популярный вид спорта, который сегодня разрешен на 473 американских горнолыжных курортах из 476. В ту горячую пору бренд Burton был воплощением сноуборда, а сам Карпентер двигал вперед целую индустрию, хотя, по его собственным словам, ничего нового он не изобрел. «Были и другие, например, тот же Уинтерстик, а потом появился Симмс. Мы шли по натоптанной тропе, но у меня это получалось лучше остальных», ― объяснял предприниматель.

Так и есть. Бизнесмен разработал сноуборд, катание на котором походило на катание на лыжах, тесно сотрудничал с курортами, чтобы доказать безопасность экипировки, а также наладил международные каналы поставок и учредил соревнования Burton U.S. Open. В итоге Карпентер сделал из некогда нишевого хобби всемирно известный вид спорта.

Бизнес Burton начинался, по утверждению самого основателя, как «способ быстрого обогащения». Сегодня у Burton есть офисы в шести странах, в компании работают более 1000 человек. Выручка Burton в прошлом году составила около $400 млн, а доля компании на рынке сноубордов достигала 32%. На момент смерти Карпентера оценка бизнеса, которым он владел поровну со своей женой Донной, составляла около $700 млн.

Дауншифт на доске

Карпентер увлекся катанием по снежным склонам в 14 лет, когда купил доску от Snurfer. «Это была самая простая модель без креплений», ― вспоминал бизнесмен. Он вырос на Лонг-Айленде в штате Нью-Йорк и был младшим из четырех детей в семье. Старшая сестра была фотомоделью и однажды появилась на обложке журнала Glamour. Старший брат погиб на войне во Вьетнаме. Вскоре от лейкемии умерла мать будущего предпринимателя. Ему тогда было всего 17. Как говорил он сам, «ее иммунитет послал всех к черту».

После выпуска из Нью-Йоркского университета в 1977 году Карпентер недолго поработал в небольшом инвестиционном банке на Манхэттене. Напряженная атмосфера и долгий рабочий день, которыми так известен Уолл-стрит, совсем не вязались с характером молодого человека. Тогда он снова задумался о досках Snurfer: «Я все ждал, когда кто-нибудь выведет это занятие на новый уровень, но на горизонте никто не появлялся. Поэтому я решил, что возьмусь за дело сам».

Так, он уволился и переехал в Стрэттон в штате Вермонт, и устроился на новом месте барменом. Владелец бара разрешал ему пользоваться своей мастерской, а уже через год, унаследовав от бабушки $200 000, Карпентер начал вручную изготавливать сноуборды по готовому к тому времени прототипу. Предприниматель вспоминал, что когда его наконец устроил дизайн, он взял лист бумаги и подсчитал: «Ладно, если смогу делать по 50 штук в день, стану зарабатывать $100 000 в год, и все будет отлично». Для него тогда это был самый очевидный способ быстрого обогащения.

Он нанял двух знакомых и родственника, чтобы делать по 50 сноубордов в день, как было запланировано, и очень быстро потратил все наследство от бабушки. Бренд получил имя в честь создателя — Burton. Однако продажи разочаровывали. «За первый год мы продали всего 300 штук, ― сетовал бизнесмен. ― У нас тогда уже накопилась партия на три года вперед, и я притормозил производство. Мы тратили деньги, но прибыли не получали». Троих сотрудников пришлось уволить.

Глава компании сделал перерыв и понял, что продавал сноуборды не тем людям: «Я считал, что наша целевая аудитория ― это 22-летние студенты колледжей, хотя на самом деле главными покупателями были 15–16-летние школьники, ― как раз в том самом возрасте, когда первый Snurfer появился и у меня».

За следующий год компания реализовала 700 сноубордов, и в течение еще нескольких лет продажи ежегодно росли вдвое. К моменту знакомства с Донной в самом начале 1982-го Карпентер имел «возможно, миллион долларов с проданного товара». Донне было 18, и она училась в Барнард-колледже на Манхэттене. Ее семья владела домами в городе Гринвич в штате Коннектикут, а также в Стрэттоне в штате Вермонт. Она рассказала Forbes: «Джейк говорил, что зарабатывает деньги на производстве сноубордов, а я тогда спросила: «Что это такое?» Никто о них еще не слышал. Поначалу мне казалось, что я для него слишком крутая и непонятная. Но потом меня в нем что-то привлекло. Он был трудолюбив, порядочен, в общем, полная противоположность жителям Гринвича».

Донна начала ездить в гости к Карпентеру в Вермонт на выходные и постепенно стала внештатным сотрудником Burton. Они часто надевали защитные костюмы, выходили во двор, брали куски многослойной фанеры и вручную окунали их в полиуретан, чтобы затем сделать из них сноуборды. «Такими были наши самые первые свидания», ― со смехом вспоминает женщина. Пара поженилась в 1983 году.

Дорога к признанию

В восьмидесятых компания стабильно развивалась, но с выходом на массовый рынок появились сложности. Многие горнолыжные курорты не хотели пускать на свои склоны сноубордистов. Таких спортсменов, в большинстве своем подростков, считали буйными и несговорчивыми. Управляющие курортами жаловались, что сноубордисты опасны для окружающих.

И в чем-то они были правы. Сноубордисты напрочь игнорировали нормы поведения в горах. Кроме того, сноубордом было труднее управлять, чем лыжами, из-за чего на нем было сложнее маневрировать и практически невозможно остановиться.

Чтобы изменить имидж своих потенциальных покупателей и чтобы в горах им были рады, Карпентер решил сделать сноуборды более похожими на лыжи. Во время путешествия в Австрию с Донной и ее семьей новобрачные ездили с фабрики на фабрику в надежде, что кто-нибудь согласится изготавливать сноуборды новой модели.

После многочисленных отказов сотрудничать с ними согласился маленький лыжный магазин под названием Keil в городе Инсбрук. Для бизнеса это стало важной поворотной точкой. С добавлением стальной окантовки и полиэтиленовой основы сноубордами Burton теперь можно было управлять так же просто, как лыжами. Сегодня Keil — самый крупный производитель сноубордов. Он выпускает доски исключительно для Burton.

Вскоре после того путешествия Джейк и Донна переехали в Австрию. В то время сноуборды можно было приобрести только в Соединенных Штатах, но молодоженам приходило множество просьб о запуске продаж и в Европе. «Джейк занимался развитием продукта, поэтому он спросил, могу ли этим вопросом заняться я. Что нужно делать, я не знала вообще, но в итоге на протяжении следующих четырех с половиной лет я все-таки налаживала каналы поставок в Европе».

Вернувшись в США в 1989 году, Донна стала финансовым директором Burton. Темпы продаж ежегодно росли в несколько раз, и сноуборд превратился в модную альтернативу консервативному лыжному спорту. Донна рассказывает о традиционных компаниях, производивших лыжи: «Мы их прозвали ходячими таблицами в костюмах. В этой сфере инноваций почти не было, а сноуборд активно развивался».

В новом виде спорта появлялись собственные знаменитости. Например, Burton спонсировал американскую сноубордистку Хлою Ким, когда ей было всего 10, и легендарного спортсмена Шона Уайта, которого прозвали Летающим Помидором, когда тому было девять. В 1997 году спортивная телесеть ESPN начала проводить соревнования по зимним экстремальным видам спорта под названием X Games. Сноуборд пришел на телеэкраны.

Потом настал черед Олимпийских игр. С учетом растущей популярности сноуборда Международный олимпийский комитет впервые решил включить этот вид спорта в программу зимних Олимпийских игр 1998 года в Нагано.

Не только сноу, но и скейт

Burton создала рынок, но постепенно у нее начали появляться конкуренты: Salomon, RIDE, Arbor Snowboards. Burton пришлось диверсифицировать бизнес. Компания приобрела несколько небольших производителей досок для сноубординга, а также фирмы, выпускавшие скейтборды, доски для серфинга и даже одежду, например футболки, шорты и купальные костюмы. К 2008 году Burton уже владела 12 брендами.

Тем не менее с наступлением финансового кризиса в 2008 году такой стратегический маневр обернулся для Burton полным фиаско. Несмотря на то, что объем долгосрочной задолженности был незначительным, потребность в займах была крайне велика. По договору с банком-кредитором, J.P. Morgan, Burton должен был демонстрировать определенные целевые финансовые показатели. Когда в 2009 году Burton не смог достичь этих показателей, J.P. Morgan взыскал с компании $4 млн. Джейк и Донна отказались от своей зарплаты, а остальным ее урезали. Тех, кому повезло еще меньше, и вовсе пришлось уволить. «Пострадали не только наши финансы, но и репутация, ― объясняет Донна. ― Мы позабыли о своей изначальной цели и принялись скупать все эти бренды, которые со сноубордом не имели ничего общего».

В 2011 году, когда Burton боролись за покупателя уже с целой толпой конкурентов, компания объявила о запуске современного производства неподалеку от своей штаб-квартиры в городе Берлингтон. В этом офисе общей площадью около 930 квадратных метров Burton занимается разработками, получает обратную связь от клиентов и создает прототипы с помощью нового оборудования, включая 3D-принтеры, чтобы на следующий же день испытать модели на снегу.

В 2012 году компания избавилась от всех купленных в нулевые годы брендов, кроме трех (Analog, Anon Optics и Channel Islands), и вернулась к истокам.

В 2016 году из-за болезни мужа Донна Карпентер стала гендиректором. «Мы сами катаем. И должны делать все для тех, кто катает. Все остальное приложится», — сказала она сотрудникам при вступлении в должность. При Донне в компании появилось подразделение по стратегии, фокус сместился с производства на маркетинг. «Я хочу, чтобы все услышали о том, насколько мы передовая компания», ― заявляет Донна, говоря о приверженности лидерству женщин, благотворительности и устойчивому развитию. Под ее руководством в октябре Burton прошла сертификацию класса B, которая свидетельствует о социальной и экологической ответственности организации.

С учетом нависшей угрозы изменения климата фокус компании на активности в зимнее время может оказаться ключом к улучшению имиджа в краткосрочной перспективе, но большим препятствием в более отдаленном будущем. Донна признается: «Я ужасно этого боюсь». Этот страх крупными черными буквами выписан на белой стене в штаб-квартире фирмы: «Без зимы нам конец. Без нового поколения мы пропадем. Без смелости мы ничем не отличаемся от остальных».

На следующий день после смерти Джейка Карпентера, соруководитель компании Джон Лейси направил сотрудникам воодушевляющее письмо: «Завтра у нас открытие сезона в Стоу, поэтому приглашаю всех собраться вместе и воздать Джейку почести».

Перевод Антона Бундина

• Стив Джобс 70-х: как Джон Делореан создал автомобиль из фильма «Назад в будущее» и потерял всё
• Золотой гусь: как Дани Рейс стал миллиардером, превратив Canada Goose в люксовый бренд

Богатые и знаменитые, которые меняют мир к лучшему

• Первые эксперименты
• Появление штаб-квартиры Burton в Европе
• Джейк Бёртон — лидер индустрии сноубординга
• Кризис и перемены в Burton Snowboards

20 ноября 2019 года ушёл Джейк Бёртон Карпентер. Человек, благодаря которому в нашей жизни существует сноубординг.

Компания Burton является ключевым игроком на рынке сноубордического снаряжения. По сути, именно с этой компании сноубординг как таковой и появился. Это не просто фабрика по производству досок и одежды, Burton — это целая культура, влияющая на развитие этого вида спорта, и сегодня более, чем кто-либо ещё. История бренда Burton неразрывно связана с историей его основателя — Джейка Бёртона Карпентера. О нём и пойдёт речь.

Зиму и снег Джейк любил с детства: там, где он рос, занятия в школе после снегопадов отменяли. А когда ему было семь лет, он со своими родителями в первый раз отправился на настоящий горнолыжный курорт, и ему очень понравилось кататься на горных лыжах. Он быстро прогрессировал и стал одним из лучших лыжников в своём городке.

В те годы семья Джейка жила на побережье Атлантики, и, конечно, ему очень нравился сёрфинг. Но настоящие доски стоили очень дорого, так что Джейк чаще смотрел на то, как катаются другие, и мечтал накопить денег на «настоящую» доску. Кое-как учился в школе-интернате, из которой его выгнали, потом была другая школа, а в свободное время — катался на изобретённом Шерманом Поппеном в конце 60-х годов снёрфере. Эта доска за десять долларов с загнутым вверх носом и привязанной к нему верёвкой стала очень неплохой игрушкой для 14-летнего Джейка. И Джейк с друзьями устраивали соревнования, во время одного из спусков Джейк получил свою первую, но далеко не последнюю спортивную травму — сломал палец. Возможно, именно тогда к нему впервые пришла мысль о том, что эту штуку нужно усовершенствовать? Кто знает.

• 

• 

После окончания школы Джейк поступил в университет — в основном ради того, чтобы стать членом известной горнолыжной команды Университета Колорадо. Но вмешался случай: очень скоро он три раза сломал ключицу, причём последний перелом приключился в автомобильной аварии во время поездки на концерт известной в те годы группы Grateful Dead и со спортом не был связан. Сломанная ключица не позволила приступить к тренировкам на лыжах, вдобавок практически вся команда состояла из европейцев, и… в конце первого же курса Джейк бросает университет. И резко меняет направление своей жизни — отправляется работать на конезавод. Правда, ненадолго. Он очень быстро понял, что лошадей ему очень жалко, а обращаются с ними совсем не мягко. Да и отец не оставлял попыток «наставить сына на путь истинный» и постоянно внушал подростку необходимость учиться дальше. Джейк поступил на вечерний факультет Университета Нью-Йорка, а вскоре стал капитаном университетской команды по плаванию. Проучившись четыре года, Джейк получил диплом экономиста, хотя совершенно не понимал — зачем ему это нужно.

Jake Burton в конце 70-х годов. Источник фото: burton.com

Первые эксперименты

Ещё когда Джейк учился на старших курсах, его сестра — а он был четвёртым ребёнком в семье — познакомила его с управляющим инвестиционного фонда, который пригласил Джейка на работу. Там он стал проводить встречи с предпринимателями и оценивать их бизнес. И хотя работа Джейку не нравилась и он вскоре уволился, опыт пригодился: ведь он встречался с теми, кто создал бизнес на основе новой идеи. И Джейк занялся ландшафтным дизайном. Правда, это продолжалось совсем недолго, и очень скоро в голове молодого парня зародилась идея усовершенствования снёрфера.

«Когда я рос в Вермонте, моя бабушка называла сноубординг «Бёртон-интернат». Если перенестись в сегодняшний день и спросить себя, какие ещё бренды вызывают такую страстную реакцию? На ум приходит только Apple».

Джейк Бёртон

«Я подумал: «Чёрт возьми, ведь я могу открыть компанию по сноубордингу и разбогатеть». Я составил бизнес-план и прикинул, что если смогу делать пятьдесят досок в день, то буду зарабатывать 100 000 долларов в год. Я объявил конкурс логотипов, и моя невестка выиграла пять баксов за то, что придумала логотип горы, который мы используем до сих пор. Именно тогда мне стало понятно, что важнее развивать спорт, чем богатеть», — рассказывал Джейк.

Очень кстати пришлись и деньги, полученные в наследство от бабушки, — 120 тысяч долларов. Джейк в очередной раз круто меняет свою судьбу — переезжает в Лондондерри в штате Вермонт, где было достаточно горнолыжных курортов, и основывает компанию «Доски Бёртона» — Burton Boards. Было это 1 декабря 1977 года. Сначала «компания» располагалась в сарае, где Джейк работал сторожем и присматривал за двумя лошадьми. Ночью он работал официантом, а днём, в свободное от ухода за лошадьми время, строил самодельные прототипы сноубордов и испытывал их на холмах южного Вермонта.

Следующий год стал временем напряжённой работы, поисков и ошибок.

«Я делал прототипы, использовал разные материалы: от изогнутых распаренных мебельных досок из ясеня до пластин из стекловолокна, использовал и идеи конструкции досок для сёрфинга. Экспериментировал я на фабрике отца моего товарища — Питера Мела. Ночную работу официанта пришлось сменить на дневную. Днём на фабрике делали доски для сёрфинга, а потом приезжал я и всю ночь пытался сделать сноуборды. Джон Мел стал моим хорошим другом, который позволял мне пользоваться его фабрикой каждый вечер и поощрял мою работу» — так сам Джейк вспоминал то время.

Джейк Бёртон и первые прототипы сноубордов. Источник фото: snowboarder.com

Джейк Бёртон и первые прототипы сноубордов. Источник фото: snowboarder.com

Джейк Бёртон и первые прототипы сноубордов. Источник фото: snowboarder.com

Поначалу Джейк хотел просто изменить конструкцию снёрфера и установить на него крепления, сохранив название. Однако Шерман Поппен оказался против, и Бёртону грозило судебное преследование. И тогда он придумал новое название — сноуборд.

Сперва казалось, что главное — сделать побольше досок, которые можно будет быстро продать. Но это было ошибкой: продать магазинам удалось лишь четверть всех произведённых сноубордов. Целевая аудитория была определена неверно: Джейк рассчитывал на своих ровесников, а сноуборды представляли интерес для более молодых ребят, для которых цена в 88 долларов за доску Burton первого поколения сноубордов была высокой.

Новые эксперименты, новая модель, новая цена, ещё год напряжённой работы — и выпуск более дешёвой доски Backyard за 45 долларов, которая стала продаваться лучше. У 14–15-летних подростков такие доски постепенно стали пользоваться успехом. А сам Джейк частенько вставал на новый снаряд, чтобы показать, как на нём можно кататься. Фактически, тогда он интуитивно принял верное решение: рекламировать не свою продукцию, а новый вид активного отдыха. Но денег не было. Джейку приходилось подрабатывать официантом, а летом давать уроки тенниса.

Перед ним стояла и ещё одна преграда, и дело было совсем не в стоимости нового спортивного снаряда: сноубордистов совершенно не жаждали видеть на горнолыжных курортах. Этот вопрос ещё предстояло решить, но уже были проданы первые 700 сноубордов.

В 1981-м Джейк перевёз фабрику из Лондондерри в Манчестер в том же штате Вермонт, где купил свой первый дом с сараем. Сарай был фабрикой, гостиная — магазином, подвал — складом, а спальня — офисом. Телефон звонил круглосуточно, и Джейку приходилось вставать ночью, чтобы ответить на вопросы какого-нибудь тинейджера с другого конца США. Было весело!

Вскоре пришлось расстаться с семейной фамилией Карпентер, которая вносила путаницу (carpenter в переводе означает «плотник»). И люди считали, что «Джейк Бёртон, плотник» в последней четверти XX века вряд ли может сделать интересный спортивный снаряд. Так Джейк Карпентер стал Джейком Бёртоном.

В конце года произошло ещё одно событие, сыгравшее важную роль в жизни Джейка, да и всей компании: «Я встретил свою будущую жену Донну в таверне «Мельница» в Лондондерри, сразу после полуночи в канун нового, 1982 года. Донна училась в Колумбийском университете в Нью-Йорке, но по выходным приезжала в Вермонт. Мы тусовались, и она помогала на фабрике». Джейк и Донна поженились в мае 1983 года.

Джейк и Донна в 1989 году. Источник фото: burton.com

Зимой 1983 года состоялось первое «официальное признание» сноубординга. Сам Джейк вспоминал об этом так: «Я покатался вместе с лыжным патрулём курорта Страттон-Маунтин, чтобы узнать, смогу ли я уговорить их разрешить сноубордистам кататься на кресельных подъёмниках. К счастью, день был хороший, снег мягкий, и мы с командой, похоже, неплохо справились с досками». Управляющий курортом Пол Джонстон собрал по этому поводу совет директоров, который должен был вынести вердикт. По окончании Джонстон вышел к ожидавшему его Бёртону: «Знаете, никто из них не хочет пускать вас на гору…» — сказал он. И после драматической паузы добавил: «Но никто не смог при этом убедительно обосновать свои доводы против. Так что я решил дать вам шанс…» Страттон-Маунтин стал первым крупным курортом, где сноубордисты получили право пользоваться подъёмниками наравне с горнолыжниками.

Появление штаб-квартиры Burton в Европе

Следующей зимой Джейк вместе с семьёй Донны полетел кататься в Австрию. «Когда они катались на лыжах, я катался на сноуборде вместе с ними. И проводил большую часть вечеров, посещая лыжные заводы, пытаясь найти кого-то, кто согласился бы производить сноуборды со стальными кантами. Фабрики отказывали мне, пока я не посетил Keil Ski — производителя лыж из Уттендорфа (недалеко от Зальцбурга). Герр Кейл и я договорились объединить усилия и приступить к изготовлению первых сноубордов с конструкцией, аналогичной горнолыжной: стальными кантами, скользящей поверхностью из P-Tex и так далее», — рассказывал Джейк Бёртон.

Джейк был напористым парнем и появился у Кейла посреди ночи. Хозяину пришлось будить дочь, чтобы она переводила беседу с этим молодым американцем. Джейк Бёртон был настроен решительно и, должно быть, сотворил какое-то чудо, потому что прямо здесь, в полночь, они обменялись рукопожатием и заключили сделку. Вскоре после этого был создан прототип первого современного сноуборда Burton.

Сегодня фабрика Keil — самый крупный производитель сноубордов. Она выпускает доски исключительно для Burton Snowboards.

Джейк Бёртон говорил: «Самое крутое изменение, которое мы внесли в конструкцию доски, — это канты, как на лыжах. А ещё я думаю, что мы просто обязаны отдать должное нашим альпийским ребятам, Питеру Бауэру и Жану Нерве, в разработке сайдката. Эти ребята довели сайдкат до абсурда, а потом вернулись и нашли правильные размеры».

1985 год. Performer Elite — первый сноуборд с металлическими кантами и скользяком из P-Tex, изготовленный на фабрике Keil. Источник фото: burton.com

Новая доска, которую создали Джейк и Кейл, была совершенно инновационной, и они надеялись продемонстрировать её на выставке SIA Ski Show в Лас-Вегасе. График производства был плотным, Джейк немного опаздывал, поэтому он попросил фабрику оказать услугу и доставить доску лично, перевезти её самолётом в Штаты. И тут судьба сделала Джейку подарок. Доску отвёз Герман Капферер, который до этого руководил транспортно-экспедиторской компанией. Он вовремя доставил доску на SIA. Там Джейк и Герман встретились. Джейк собирался организовать постоянную работу в Европе и нуждался в помощи по ту сторону Атлантики. И уже на следующий день после знакомства он попросил Германа найти офис и приступить к работе.

«Мы выбрали Инсбрук из-за его близости к зимним видам спорта, близлежащих гор и ледников, а также инфраструктуры, — объяснял Джейк. — Это было идеальное место для нас». В следующем году Бёртоны переехали в Европу. Джейк и Донна жили в Иглсе (недалеко от Инсбрука), в доме, который стал офисом. Джейк в гараже (снова гараж!) занимался сборкой досок, изготовленных на заводе Keil Ski для европейского рынка. А Донна начала создание европейской дистрибьюторской сети, хотя тогда ничего в этом не понимала. Но опыт накапливался, объёмы производства и продаж росли, и в 1985 году семья переехала в более просторное помещение в Инсбруке: офис и небольшое сборочное производство находились в одном здании с магазином Burton.

Помимо всего прочего, в Инсбруке был аэропорт, и он был расположен в центре Европы, откуда можно было легко добраться до Германии, Италии, Швейцарии и Франции. Донна, которой на тот момент было всего 22 года, оставалась в Европе в течение следующих четырёх с половиной лет, чтобы развивать бизнес. Размещение европейской штаб-квартиры Burton в Инсбруке в дальнейшем изменило даже имидж города. Присутствие Burton Snowboards стало своеобразным сигналом и привело к созданию таких ивентов, как Air & Style, который привлёк массу молодых компаний и производителей. Учиться в местный университет приезжали люди со всего мира, многие из них в конечном итоге приходили работать в Burton Snowboards и близлежащие компании.

Но всё это пока было далеко, а в 80-е вслед за Страттон-Маунтин и другие курорты стали пускать сноубордистов на подъёмники. Вскоре, в ответ на запросы новых клиентов, началось и строительство хафпайпов, в которых поначалу — до появления твинтипов — не жаловали уже лыжников. Каждая гора, открывавшая свои подъёмники для сноубордистов, служила плацдармом для растущего сообщества, и к концу десятилетия те же самые скептики, которые ещё пять лет назад не пускали молодёжь с досками на свои подъёмники, называли Джейка и ему подобных спасателями начавшей в те годы угасать индустрии зимних видов спорта.

Burton Snowboards оставалась частной компанией. Джейку совершенно не нравилась мысль о том, что ему придётся отчитываться перед акционерами, которые не разбираются ни в сноубордах, ни тем более в культуре и перспективах сноубординга. И пока он был в состоянии руководить компанией, он делал это так, как считал нужным. В Burton работало и работает много молодых сотрудников, которые могут приходить на работу в одежде лайфстайл или спортивной, приводить с собой свою собаку. Можно даже опоздать — конечно, если причина уважительная. Например, ночью прошёл снегопад и хочется перед работой покататься на сноуборде — конечно же, Burton… Неформальная атмосфера и особая корпоративная культура — вот что привлекает молодых специалистов в эту компанию, которая давно стала культовой.

Понятно, что всё это не было бы возможным, если бы сам Джейк был другим. Но он и сам при малейшей возможности отправлялся кататься. Ведь если своё увлечение превратить в 100-процентный бизнес и перестать любить то, с чего всё началось, ради чего ты жил много лет, из жизни уйдёт очень важная часть. А этого Джейк абсолютно не хотел.

Джейк Бёртон — лидер индустрии сноубординга

В реальности главная заслуга Джейка Бёртона заключается даже не в том, что он придумал сноуборд, — да и сам он от титула «изобретателя сноуборда» всячески открещивался, предпочитая более мягкую формулировку, что-то типа: «Я лишь развил и доработал идею предшественника… Были и другие, например те же Winterstick и Sims. Мы шли по натоптанной тропе, но у меня это получилось лучше остальных». Джейк за двадцать с небольшим лет смог превратить развлечение подростков — катание на доске по снегу — из экстремального в массовое увлечение и олимпийский вид спорта и фактически создал огромный мир современного сноубординга.

Блу Монтгомери, основательница компании по производству сноубордов, однажды сказала: «Нам повезло, что Джейк Бёртон является лидером нашей индустрии, учитывая, в какой заднице мы могли бы быть, если бы это был кто-то другой».

Джейк Бёртон и Том Симс, пионеры сноубординга. Источник фото: boardrap.com

Джейк больше 40 лет задавал высочайший уровень для всех производителей экипировки для этого вида спорта — благодаря тому, что он, райдер, делал доски и всё прочее для таких же увлечённых райдеров. Уже гораздо позднее, спустя два десятилетия, этот девиз подхватили «гаражные» производители широких лыж. А тогда тех, кто прислушивался к мнению райдеров, было мало.

Именно обсуждение улучшений с другими райдерами привело Burton и к созданию креплений. Ключевой момент сноубординга — это обувь, гораздо более удобная, чем горнолыжные ботинки. Но мягкие и комфортные ботинки нужно было не только как-то закрепить на доске, они не должны были давать сноубордеру слишком много свободы. Некоторые пытались снабдить ботинки высокими жёсткими задниками, но эта идея оказалась плохой. И Джейк придумал высокие пятки у креплений — хайбэки. «Это была моя идея — поставить высокие хайбэки на крепления. Мы были первыми. Если вы посмотрите на эти старые красные крепления с белым куском пластика, то увидите, что ни у кого нет более старого хайбэка, даже самодельного», — сказал Джейк в одном из интервью.

Джейк стал лидером не только индустрии, но и «гуру» практически для всех увлечённых сноубордингом молодых людей мира. Дело не только в хорошем снаряжении Burton. С того момента, как Burton стал лидером рынка в середине 80-х, Джейк и его компания боролись с теми, кто стремился доминировать в отрасли. Но никто из них не мог воссоздать «алхимию» Бёртона. Причина в том, что многие из них вошли в спорт, ориентируясь больше на бизнес, чем на любовь всей своей жизни, — иногда вынужденно. А деловые шаги Джейка часто становились выгодными и для его конкурентов. Примером тому может служить приобретение им патента на сноуборд в 1990 году. До этого момента патент на сноуборд принадлежал некоему Веберу, который собирался продать его компании Black Snow, но Джейку удалось его выкупить. Джейк заключил эту сделку, чтобы оградить свою компанию от необходимости платить отчисления с каждой проданной доски. При этом все производители сноубордов избежали необходимости отчислять эти деньги, поскольку Джейк никогда не применял патент после того, как стал его владельцем. А ведь обошёлся он ему совсем не дёшево.

Джейк Бёртон думал в первую очередь о развитии любимого детища: разработал сноуборд, который позволял кататься не только в мягком снегу, но и на жёстких склонах, организовал соревнования Burton U.S. Open для популяризации нового вида спорта, плотно общался с курортами, доказывая им и безопасность, и растущую популярность, и привлекательность нового спортивного снаряда и нового вида активного отдыха. Короче говоря, Джейк из доски с верёвкой сделал и развил популярный во всём мире вид спорта, которым увлекаются десятки миллионов.

«Я помню, как в первый раз кто-то погиб на сноуборде, я был просто уничтожен. Я принял это так близко к сердцу… Этот парень погиб на какой-то горе возле озера Тахо, он работал на одном из подъёмников, спускался по закрытой трассе, упал в снежный колодец возле ствола дерева и умер».

Джейк Бёртон

В 80-е и 90-е годы Бёртон работает над «развитием сноубординга по всему миру»: в 1986 году открылось представительство компании в Новой Зеландии, в 1994-м — в Японии. В 1989 году Донна Бёртон вернулась из Европы в США и стала финансовым директором Burton. Ежегодно компания в несколько раз увеличивала объёмы продаж досок, сноуборд испытывал резкий взлёт популярности, а вот в лыжах новинок уже давно не было, и молодёжь предпочитала модную альтернативу скучным «тонким палочкам». А Джейк продолжал «слушать райдеров» и оставался на гребне волны интереса к сноубордингу. В конечном счёте Джейк сам был страстным райдером — тем, кто отправлялся пешком на вершину Стоу ещё до восхода солнца или улетал в другое полушарие в межсезонье, чтобы покататься. И не только катался сам, но и искал молодых спортсменов, которым компания Burton Snowboards помогала развиваться. Именно Burton стал первым спонсором «летающего помидора» Шона Уайта — будущего чемпиона олимпиад, когда тому было всего девять лет. До полного официального признания нового вида спорта было ещё четыре года.

Шон Уайт на Олимпиаде 2018 года в Пхёнчхане

Конечно, это не было только благотворительностью. Джейк Бёртон одним из первых в индустрии осознал, что молодёжному виду спорта нужны «иконы» — райдеры, которым многие захотят подражать и на кого будут стремиться быть похожими.

Первым прорайдером компании стал Крейг Келли, которого Джейк переманил из Sims и стал платить ему 17 000 долларов в год — столько не платили больше никому в этой индустрии. Позже Джейк стал использовать имена прорайдеров в названиях снаряжения Burton: доска Craig Kelly, куртка Shannon Dunn, ботинки Terje Haakonsen… Сейчас такой нейминг стал мейнстримом и в сноубординге, и в горных лыжах. «Слушайте райдеров».

Джейк Бёртон: «Я чувствовал, что нам не нужна Олимпиада, и мы никогда не подавали никаких официальных просьб о том, чтобы быть на Олимпиаде. Мы узнали, что сноуборд будет участвовать в Играх, когда и все остальные. Это было похоже на бейсболиста, который узнал, что его продали, из газет. … FIS даже не произнесла слово «сноуборд» на первой Олимпиаде. Они написали это как «снобординг»!»

Кульминацией взрывного развития сноуборда в 90-х стало включение этого вида спорта в программу X-Games в 1997 году, а затем и «официальное признание» косной FIS: Международная федерация лыжного спорта включила сноубординг в программу Олимпийских игр 1998 года в Нагано. А в 1999-м Джейк установил личный рекорд: он, наконец, смог покататься 100 дней в году. Но и про развитие компании не забывал — конкуренты не давали. В дополнение к снаряжению и одежде для сноубординга, производимой под маркой Burton, Джейк также основал бренд очков Anon Optics и стал владельцем производителя досок для сёрфинга Channel Islands. Среди его благотворительных усилий было основание фонда Chill Foundation, который помогает обеспечить доступ к склонам для малообеспеченной молодёжи.

В 1998 году сноуборд стал олимпийской дисциплиной. Источник фото: britannica.com

Кризис и перемены в Burton Snowboards

Нулевые годы стали периодом попытки укрупнения и диверсификации бизнеса Burton Snowboards. Дело в том, что компания Джейка сформировала рынок, а к этому времени и старые конкуренты продолжали борьбу за него, и новые появились: Salomon, RIDE, Arbor… Burton приобрела несколько компаний: небольших производителей досок для сноуборда, сёрфинга и скейта, одежды, — в общей сложности к моменту кризиса 2008 года Burton Snowboards стала владельцем 12 брендов. Но… Из-за имевшихся задолженностей Джейк и Донна были вынуждены уволить часть персонала, остальным урезать зарплату и полностью отказаться от своей зарплаты в 2009 году. Компания выдержала удар, но пришлось пойти на структурные изменения. К 2012 году подавляющее большинство приобретённых брендов были распроданы, в управлении компании остались Analog, Anon Optics и Channel Islands.

Сегодня у Burton Snowboards есть офисы в шести странах, в компании работают более 1000 человек. Выручка Burton составляет около 400 миллионов долларов в год, а доля компании на рынке сноубордов достигает 32%.

В последнее десятилетие Джейк столкнулся с рядом проблем со здоровьем. Сначала он перенёс операцию на сердечном клапане, а затем впервые столкнулся с раком. После прохождения лечения Джейк узнал, что его рак находится в стадии ремиссии, но появилась новая проблема — артрит и операция на колене, после которой он не смог кататься. Три года спустя ему сделали замену коленного сустава на искусственный. Джейк уже через три недели после второй операции на колене снова встал на доску: «Я окаменел, но это было весело. Я имею в виду, я не был действительно готов кататься, но был полон решимости сделать это. Я просто чувствовал себя чертовски, когда снова оказался на открытом воздухе, — я сноубордист, я должен кататься. Для меня было так важно сделать этот спуск и сказать себе: «Да, я всё ещё сноубордист». Это было в 2015 году, Джейку тогда был 61 год.

Но вскоре после этого у Джейка диагностировали тяжёлую форму редкого неврологического заболевания, синдрома Миллера-Фишера. Миллер-Фишер оставил Джейка обездвиженным на больничной койке в течение трёх месяцев, в сознании, но с сильно ослабленной двигательной функцией и коммуникативными способностями. Чтобы поддержать Джейка в его борьбе с болезнью, все сотрудники компании сделали групповое фото, на котором все они показывали средние пальцы, что было символом любви и в семье, и в компании. Они распечатали большой плакат, который повесили над больничной койкой так, чтобы Джейк мог его видеть. Подпись гласила: «Мы чертовски любим тебя, Джейк». Остальные офисы по всему миру сделали аналогичные групповые фотографии. Его действительно любили.

Записи, сделанные Джейком во время госпитализации с синдромом Миллера-Фишера. Источник фото: nytimes.com

Он восстановился и в 2015 году снова встал на доску. Но здоровье было уже не то, и в 2016 году Джейк назначает Донну Карпентер президентом компании Burton Snowboards. «Мы сами катаем. И должны делать всё для тех, кто катает. Всё остальное приложится», — сказала она сотрудникам при вступлении в должность. Болезни больше не напоминали о себе, и в январе 2019 года Джейк и Донна переезжают в Цюрих, чтобы продолжать развивать европейский офис и, конечно, кататься в Альпах.

Джейк Бёртон Карпентер прожил счастливую жизнь. Любимая и любящая жена, три сына, всю жизнь он занимался тем, что для него было самым интересным, — катался и создавал. Создавал и сам проверял на склонах всё, что было сделано: сноуборды и крепления, одежду и маски. В том числе и одежду для олимпийской сборной команды США по сноуборду в 2014 и 2018 годах. Хотя это и не волновало Джейка, его вклад в развитие сноубординга был вознаграждён: Джейк и Донна стали первыми сноубордистами, чьи имена были вписаны в Зал славы Музея горных лыж и сноуборда Вермонта.

В одном из интервью он сказал: «…Эта компания никуда не денется, и я думаю, что с каждым днём она становится всё менее и менее зависимой от моего присутствия. Но моя работа так же интересна, как и всегда, и является для меня приоритетом. Мне нравится то, что я делаю. В одночасье я стал дедушкой спорта, такое чувство, что всё произошло так быстро. Я действительно люблю свою работу. Мне нравится, как люди относятся ко мне и уважают меня. Вы можете сказать, что есть ненавистники, но никто и никогда не говорил мне ничего подобного в лицо. Знаете, я думаю, все любят, когда их хвалят или уважают. Всем нравится зарабатывать, чувствовать себя комфортно, ездить в замечательные поездки, иметь возможность делать что-то со своими детьми, чтобы ваши дети уважали вас и хотели кататься с вами на сноуборде. Это убийственная работа и безумный образ жизни, но ни у кого нет возможности жить лучше, чем у меня. Удивительно, когда кто-то делает что-то в течение сорока лет и всё ещё наслаждается этим…»

10 ноября 2019 года сотрудники компании получили письмо от Джейка: «Вы не поверите, но мой рак вернулся. Это та же опухоль, что и в первый раз. Мы просто тогда не избавились от всего этого. Часть осталась в моих лимфатических узлах и снова стала действовать… Как бы я ни боялся того, что ждёт меня впереди, с этим легче иметь дело, когда знаешь, что у тебя есть семья, которая будет жить дальше. Я чувствую то же самое по отношению к моей компании, моим друзьям и нашему спорту. Я вернусь и знаю, что всё находится в хороших руках, что является удивительным чувством при входе в эту зону неопределённости».

Википедия: «Джейк Бёртон Карпентер родился 29 апреля 1954 года в Эль-Пасо, Техас, США, скончался 20 ноября 2019 года в Стоу, Вермонт, США — американский сноубордист, является основателем компании Burton Snowboards и изобретателем сноуборда».

За этими строчками скрывается жизнь потрясающего человека, которого заслуженно называют крёстным отцом сноубординга, — Джейка Бёртона Карпентера.

Об авторе

— самый горнолыжный журналист, фотограф и независимый эксперт в горнолыжном снаряжении и вопросах горнолыжного отдыха. Создатель целого ряда проектов, связанных с горными лыжами. Работал главным редактором множества тематических изданий: журналов «Горные лыжи», журналов «Русская Зима» Федерации горнолыжного спорта и сноуборда России, «Фристайл» и «Сноуборд» издательства «Панорама», портала ski.ru. Оставил следы своих лыж на склонах десятков курортов в Европе, США и России.

© Спорт-Марафон, 2023 Данная публикация является объектом авторского права.
Запрещается копирование текста на другие сайты и ресурсы в Интернете без предварительного
согласия правообладателя — blog@sport-marafon.ru

Если вам понравилась статья, поделитесь ею со своими друзьями
в социальных сетях

Мне нравится

Статьи по теме

Джейк Бертон стоит у истоков уважаемой дисциплины с тех пор, как она считалась увлечением безбашенного молодняка с горячей головой. Кстати, часто упоминается имя Бертона, как создателя доски для катания по снегу вообще, но американский бизнесмен от этого звания открещивается.

Содержание:

1. Кто создал Burton

2. С чего все начиналося Бертон

3. Сложный период

4. Череда ошибок

5. В гору

По его словам, Джейк просто собрал воедино толковые идеи предшественников и создал на их основе усовершенствованный прототип – прадеда современной доски. Работа по превращению сноубординга в олимпийскую дисциплину потребовала два десятилетия, за которые технологии развивались стремительными темпами, а борды становились все совершеннее. За этот период райдер превратил спортивный снаряд из возможности со вкусом “убиться” на снежном склоне в высокотехнологичное спортивное снаряжение. Сейчас марка известна в своих кругах и многие олимпийские чемпионы катают именно на бертонах.

С чего все начиналося Бертон

Любовь Джейка Бертона Карпентера к снежным забавам началась с того, что на Лонг-Айленде из-за снегопадов учеба отменялась. В семилетнем возрасте будущему бизнесмену довелось покататься по горам Вермонта — курорте, на который он отправился с родителями. Радость мальчика была столь бурной, что поездки стали носить регулярный характер, а вскоре и принесло свои плоды в виде звания лучшего лыжника в родном городе.

Летом теплая одежда и пара палок с лыжами сменялись серфингом, конечно, сложно отказаться от экстрима этого формата, когда живешь на побережье Атлантики. Тем не менее, это увлечение родители не особо поддерживали из-за уровня опасности. Джейк по этой причине не мог рассчитывать на хорошую доску, потому катался на лежачих вариантах, мечтая о дорогих моделях, которые позволяли кататься стоя.

Школьные годы у будущего бизнесмена прошли в школе-интернате, из которого Бертона выгнали, а затем и в менее строгой школе. Учеба Джейку не особо давалась, в отличие от нового вида развлечения – снерфера. Снаряд этот представлял собой гибрид сноуборда и лыж, который был доступен по цене – около 15 долларов. Появилось это изобретение в 60-е и к концу десятилетия было запатентовано Шерманом Поппеном.

Фактически, изобретение представляло собой изогнутую доску с металлической окантовкой. Управление которой происходило при помощи веревки. Креплений в конструкции не предусматривалось, потому заезды на этой игрушке были весьма опасны. Со своими друзьями Бертон часто устраивал соревнования на снерферах, пока он не сломал палец. Но это не помешало райдеру продолжить, но для начала Джейк решил улучшить конструкцию, сделав ее безопаснее.

Сложный период

Сложный период для Бертона начался в университете. Попытка попасть в команду лыжников не увенчалась успехом из-за трех переломов ключицы, которые произошли даже вне тренировок. С травмами и невозможностью заниматься излюбленным делом парень потерял и интерес к учебе, после чего оставил ВУЗ.

Ветеринаром стать Джейку так же не удалось… Тем временем отец подгонял сына с выбором дела всей жизни, потому пришлось в экстренном режиме поступить на вечернее отделение экономического университета. При этом планов на будущее у Бертона фактически не было, но случай помог – сестра познакомилась с бизнесменом в 1977, который продавал мелкие компании крупным. Пообщавшись с молодым человеком, управляющий взял его помощником и тут же завалил работой из-за судебной тяжбы.

Знаний из университета было явно маловато и Джейку с трудом удавалось справляться с огромным грузом обязанностей. Несмотря на высокую зарплату, парень оставил свою должность. Однако, он подчерпнул много полезного за время работы, в частности, понял, что и сам может создать небольшую компанию, по примеру стартаперов, с которыми он некогда работал.

Благодаря стартовому капиталу (наследству от бабушки в 120 тысяч), Бертон перебрался в Лондондерри и создал компанию Burton Boards, впоследствии ставшую Burton Snowboards.

Сначала начинающий бизнесмен доработал конструкцию доски, установив на ней примитивные по современным меркам крепления, что превратило игрушку в спортинвентарь. Название Поппена сначала Джейк хотел оставить, но правообладатель пригрозил ему судебным иском. Так появился “сноуборд”…

Череда ошибок

Первые годы работы компании были тяжелыми, Бертон совершал ошибку за ошибкой, которые все же дали ему необходимый опыт.

С самого начала компании был допущен промах – создание ее пришлось на декабрь, как думал бизнесмен, разгар сезона и лучшее время для продаж. Однако, дилеры закупили снаряжение еще в марте, а получили в сентябре, потому рывок в гору не состоялся. Время Джейк потратил на то, чтобы в следующем сезоне показать свое детище миру.

Следующая ошибка оказалась в подборе работников. Изначально основатель фирмы считал, что нужно делать 50 досок ежедневно, чтобы не разориться, а для этой цели нанял друзей и родственников. Бизнес-плана не было, а отношения с близкими испортились, после чего он зарекся брать родных на работу. Исключением стала его будущая жена, которая ушла только через несколько лет, чтобы начать свой бизнес.

Первый выезд “в люди” состоялся после создания более чем 1000 досок, которые были загружены в микроавтобус и сам Бертон поехал предлагать их владельцам магазинов. Через 5 дней пристроить удалось лишь три сотни – не более четверти от всей партии. Так всплыла третья ошибка – неправильная оценка рынка сбыта. Джейк считал, что наибольший интерес проявят его ровесники, то есть парни, кому чуть за 20. Однако, куда больше рвения проявили подростки в районе 15 лет, для которых ценник в 88 долларов оказался неподъемным.

Чтобы окончательно не разориться, глава компании создал новинку в следующем сезоне – упрощенная модель Backyard с ценником в 45 долларов. Это не был товар года, но компания выжила именно благодаря ей. Параллельно продавались 88-долларовые модели, возможности которых Бертон часто демонстрировал самостоятельно.

В 1979 бизнесмен с друзьями принял участие в соревновании снерферов, которое принесло победу. Вырезка из газеты и сейчас висит в одном из офисов компании.

Дефицит средств привел к тому, что сотрудники были распущены, а нанимал Джейк учеников школ. Производственный комплекс находился в доме: цех для производства в сарае, на чердаке – склад, а офис — буквально на кухне. Телефон техподдержки располагался в спальне. Это не помогло освободить нужные суммы денег, потому Бертон подрабатывал официантом и тренировал любителей тенниса. Этот нелегкий труд продолжался до 1980-го, когда была реализована 700-я доска, ставшая знаковой для бизнесмена.

Несмотря на череду ошибок, с самого начала Бертон сделал один верный шаг: он продвигал не борды, а целый новый вид спорта. В результате колоссальных усилий, дисциплина стала заметной и в 1984 году появились первые спуски для райдеров – на курорте Вермонта Страттон Маунтин. За ним последовали и другие.

Кстати, глава курорта собрал совет директоров по вопросу допуска Бертона на склоны, но ни один из присутствовавших не согласился, кроме самого руководителя, так как ни один из директоров не смог толково обосновать свою позицию.

В гору

Это событие стало точкой отсчета, когда дела компании пошли в гору. Справедливости ради нужно отметить, что способствовала улучшению положения женитьба, так как тесть с тещей обладали солидным состоянием и согласились инвестировать в бизнес зятя. Темпы роста марки в этот период составляли почти сотню процентов ежегодно.

Благодаря раннему началу бизнеса Бертон смог получить одно важное преимущество. Так как крупные игроки рынка вроде Адидас или Найк не придали значения порыву райдера, в настоящее время Burton Snowboards составляет до 40 и даже 50-ти процентов рыка. Это позволяет ему фактически диктовать модные тенденции в данной сфере.

При этом фирма сохраняет статус частной, как любовь и важная частичка жизни Бертона, по его собственным словам. От этого и ненормальная по нынешним меркам атмосфера в компании: стиль одежды свободный, можно прийти с собакой на работу, опоздание из-за покатушек на сноуборде – это уважительная причина.

Директор Berton на данный момент Greg Dacyshyn.

На данный момент марка выпускает не только одни из лучших в мире бордов, но и снаряжение для райдеров. Расценки соответствующие, например, средняя стоимость доски колеблется в пределах 300-550 долларов. При этом есть даже рост спроса, несмотря на кризисное положение.

Периодически успех бренда подчеркивают райдеры на спортивных состязаниях. Например, Олимпийские игры в Солт-Лейк-Сити принесли две золотые медали райдерам Россу Пауэрсу и Келли Кларку, которые катали на “бертонах”. Кстати, в нашем прокате сноубордов спб, вы сможете лично опробовать доски этого замечательного бренда

Изучаем наследие легенды сноубординга.

Сейчас сноубординг – многомиллиардная индустрия, олимпийский вид спорта и доступное развлечение на горнолыжных курортах (хотя в 1985-м сноубордистов пускали только на 7% курортов). Во второй половине прошлого века этот спорт только зарождался: группа энтузиастов, работая параллельно, мечтала покорить снежные склоны с помощью доски.

Одного из основателей сноуборда зовут Джейк Бертон Карпентер. В 70-х Джейк основал компанию Burton Snowboards, сейчас это самый узнаваемый бренд на рынков сноубордов (в разное время Burton контролировал от 35 до 45% рынка). Но на старте дела шли не очень, мужчина даже хотел все бросить. Днем он вручную создавал прототипы сноуборда и тестировал их на холмах южного Вермонта, а по ночам вкалывал барменом, чтобы заработать на жизнь, но все безуспешно – в первый год продал только 300 экземпляров, хотя планировал делать по 50 в день. Бертон не сдался, вырулил и получил награду – стал легендой сноубординга.

В прошлом месяце Джейк умер от рака на 66-м году. «Он был нашим основателем и душой сноуборда. Тем, кто подарил нам спорт, который мы все так любим», – сообщение с таким текстом получили в ноябре сотрудники Burton Snowboards. 

Из этого большого текста про Джейка Бертона и его компанию вы узнаете:

• как Карпентер построил главный бренд в сноуборде, делая первые образцы в сарае;

• что такое снерфинг и почему он проиграл конкуренцию сноуборду, вместе разберем ключевые бизнес-факапы изобретателя снерфера;

• как Джейк убедил горнолыжные курорты пустить сноубордистов на склоны; 

• как из фабрики в австрийской деревушке сделать крупнейшего в мире производителя сноубордов;

• почему сотрудники Burton показывали боссу средний палец в знак поддержки (подсказка: все дело в либеральной корпоративной культуре).

В юношеские годы Карпентер бунтовал, но взялся за ум: много катался на горных лыжах и снерфере (прототипе сноуборда)

Джейк родился в 1954 году в пригороде Нью-Йорка и был младшим из четырех детей. В 12 лет он потерял брата, который погиб на войне во Вьетнаме, а в 17 остался без мамы – женщина тяжело переживала потерю старшего сына и умерла от лейкемии. «Я был опустошен. – вспоминал Карпентер. –  Мама была последней линией защиты между мной и папой. Он никогда не бил меня, но я не оправдывал его ожиданий. В итоге отец оказался лучшим папой-одиночкой». Возможно, просто изменился сам Джейк. 

В 16 лет парень прожигал жизнь, его даже исключили из школы. «Я закидывался ЛСД и как минимум дважды в неделю тусовался с друзьями ночь напролет», – говорил Бертон. Но затем он поступил в школу Марвелвуд и начал новую жизнь: «У меня как будто щелкнул переключатель. Я учился как проклятый, попал в лыжную команду. Все мои воспоминания о том периоде вращаются вокруг спорта – горы, катание на снерфере (прототипе сноуборда, об этом ниже), игра в футбол или баскетбол».

После окончания школы Джейк поступил в университет Колорадо, надеясь попасть в горнолыжную команду. Но слегка недооценил уровень конкуренции – команда состояла из хорошо подготовленных выходцев из Европы и была действующим чемпионом NCAA (Ассоциации студенческого спорта). Зато в Нью-Йоркском университете, куда он вскоре перевелся из-за скуки по дому, Бертон стал капитаном команды по плаванию.

После окончания университета Карпентер устроился в небольшую инвестиционно-банковскую фирму на Манхэттене, которая принадлежала другу его сестры. «Я работал по 12-14 часов в сутки и не любил это занятие. В глубине души я верил, что серфинг по снегу может стать спортом», – вспоминал Джейк.

Первые доски Карпентер создавал в сарае, а по ночам вкалывал барменом. Так он модифицировал снерф до сноуборда

Сноуборда еще не существовало, зато был снерфинг. Предшествовала этому милая история: в канун Рождества 1965-го мелкий предприниматель из Мичигана Шерман Поппен придумал для дочерей развлечение – склеил две лыжи и прикрепил к носу веревку (чтобы держать равновесие). 

Изобретение понравилось детям в округе, поэтому уже в следующем году Поппен его запатентовал и вместе с корпорацией Brunswick (производителем оборудования для бильярда и боулинга) запустил производство. Название придумала его жена, объединив слова «снег» (snow) и «серфинг» (surfing). В конце 60-х снерфер стал хитом среди детей – продали более полумиллиона экземпляров при цене 5-10 долларов за доску (сейчас это примерно 30-50 долларов).

Шерман Поппен с прототипами снерферов

На снерфе гонял и 14-летний пацан Джейк Бертон. В детстве и юности он любил серфить по снегу, но время шло, а снерф так и оставался нишевым хобби для подростков. «В итоге я оставил банковскую работу в Нью-Йорке, переехал в Лондондерри [штат Вермонт] и в 1977 году основал Burton Boards (понятия сноуборд еще не существовало) в сарае дома, где я жил. Ночью я работал барменом в отеле Birkenhaus Inn, а днем вручную создавал прототипы сноубордов и проверял их на задних холмах южного Вермонта».

В 1978-м Джейк унаследовал от бабушки 200 тысяч долларов и выпустил первую модель – Backhill. Деньги сильно помогли производству, но очень быстро кончились – борды Бертона все еще не пользовались спросом. Он планировал делать по 50 досок в день, тогда как в первый год продал только 300. «У меня почти опустились руки. Я был невероятно близок к тому, чтобы бросить эту затею», – вспоминал Карпентер. Он все же продолжил и в следующем году продал уже 700 штук.

В 1979-м Бертон приехал на Национальный чемпионат по снерфингу в Мичиган. Несмотря на громкое название, в соревнованиях участвовали в основном местные энтузиасты. Джейк прикатил с новой моделью, которая уже напоминала сноуборд. Он убрал веревку и добавил вместо нее крепления для ног. Из-за протестов со стороны остальных участников для Бертона создали отдельный конкурс, в котором он естественно победил (как единственный участник). Этот чемпионат принято считать первым соревнованием по сноуборду как отдельной дисциплины.

Джейк Бертон в конце 1970-х

Почему с появлением сноуборда все забыли про снерфинг? Разбираем главные бизнес-ошибки Поппена

Если Карпентера называли крестным отцом сноуборда, то изобретателя снерфера Шермана Поппена – дедушкой. Он тоже умер в 2019-м, Поппену было 89 лет. В свое время он совершил пару серьезных ошибок, которые помешали ему стать королем индустрии. 

Главная проблема – Поппен не погрузился в снерфинг так, как Карпентер. Он не делал доски вручную, не катался часами со склонов. Как только Шерман понял, что на снерфах можно заработать, он запатентовал игрушку и пошел к Brunswick. Для корпорации это был еще один бизнес, поэтому как только новинка перестала делать деньги, они прекратили ее выпуск (это случилось в 1972-м).  

«Я всегда чувствовал, что есть возможность лучше продвигать снерферы на рынке, применять серьезные технологии, чтобы он из дешевой игрушки превратился в полноценный вид спорта, – говорил Бертон в интервью Sports Illustrated в 1997 году. – Я видел  возможности и не мог поверить, что Brunswick не пользуется ими».

Вторая ошибка – неправильное позиционирование на рынке. «Brunswick очень плохо работал в области маркетинга, – рассуждал в 1996-м Поппен. – В Гарвардской школе бизнеса они используют снерферы в качестве учебного примера того, как не надо продавать товар».

Неудачная маркетинговая кампания Brunswick действительно вдохновила людей из Гарварда на исследование. Из рекламы снерферов было непонятно, спорт ли это или детская игра вроде вращения обручем. Несмотря на то, что вокруг снерфинга уже зарождалось сообщество спортсменов-энтузиастов, корпорация не позиционировала снерфы как спортивный инвентарь. Для них это было детским развлечением, примерно как сейчас ледянки для скатывания с горок. 

В 1973 году Поппен возобновил производство на фабриках другой корпорации – JEM. Они уделяли чуть больше внимания спорту и даже спонсировали первые соревнования по снерфингу, но небольшие компании, которые управлялись парнями энтузиастами, как правило, апгрейдили доски быстрее и качественнее. 

Третий просчет – Поппен не захотел делиться. Как изобретатель он мог получать роялти с патентов, но не не разрешал никому использовать даже название снерф и все производные от него слова. Бертон пытался приобрести патент, но Шерман отказал. Со временем дочь Поппена скажет, что сожалеет о несостоявшейся сделке. «Так бы мы по-прежнему называли сноуборд снерфингом», – сказала она в одном из интервью.

«Вначале Бертон назвал свою доску снерфбордом и мне это не понравилось. Он забрал у меня название, поэтому я нанял адвоката, чтобы сказать: «Эй, вообще-то это моя торговая марка». Сейчас я бы этого не сделал, потому что именно тогда все стали кататься на сноуборде. Он не мог использовать слово снерф или снерфер, поэтому назвал его сноубордом и это положило начало спорту», – с досадой говорил Поппен.

Пока корпорация JEM спонсировала Национальный чемпионат по снерфингу в Мичигане, который все еще оставался локальным соревнованием, Burton в 1982 году организовал и выступил спонсором турнира в родном Вермонте. На событие завлекли 125 спортсменов с разных концов США и привлекли внимание утренних шоу (Today и Good Morning America). Карпентер назвал его Открытый чемпионат США по сноуборду, так как слово «снерф» было под запретом. В будущем US Open станет одним из главных соревнований в сноубординге.

Конкуренция росла и в 1983-м JEM перестал выпускать снерферы, Карпентер в этот момент только разгонялся: ценой невероятных усилий он объединился с крупным горнолыжным курортом Stratton Mountain и в 1985-м перевез туда US Open. В том же году чемпионат по снерфингу в Мичигане отменили из-за нехватки участников. Снерфинг окончательно уступил дорогу сноуборду. 

«Бертон видел будущее, о котором я искренне мечтал, но не думал, что такое возможно», – жалел Поппен. Сам он большую часть жизни катался на горных лыжах и впервые встал на сноуборд только в 60 лет: «Я устал выступать на сноуборд-конференциях, будучи единственным человеком без доски».

В 1995-м Шермана Поппена ввели в Зал славы сноубординга, а в 2009-м он подарил Национальному музею американской истории прототип снерфера и документы, связанные с его изобретением. В следующем году Смитсоновский журнал назвал изобретение снерфера самым важным событием в истории сноубординга.

В 1985-м сноубордистов пускали только на 7% курортов, сейчас – на 97%. Джейк и тут постарался

Бертон не соглашался, когда его называли создателем сноуборда. Джейк аргументировал тем, что ранние версии бордов появились до него, а он просто вовремя разглядел потенциал. «Были и другие, тот же Дмитрий Милович (серфер, основатель компании по выпуску сноубордов Winterstick), Том Симс (чемпион мира по сноуборду и скейтбордингу, основатель Sims Snowboards и Sims Skateboards). Мы шли по натоптанной тропе, но у меня получалось чуть лучше остальных», – говорил Бертон.

Все эти парни действительно внесли огромный вклад в развитие будущего сноубординга.

Милович – американец украинского происхождения, придумал свой прототип доски еще в 1970-м. Компанию Winterstick он основал два года спустя, а еще через три о нем и его бордах упомянули в журнале Newsweek. Для зарождающегося спорта это было серьезным достижением. Дмитрий пришел из серфинга и это влияние чувствовалось. В частности, он запатентовал «ласточкин хвост» – дизайн, основанный на форме серфовых досок. Он также первым задал сноуборду талию.

Том Симс – еще одна суперзвезда сноубординга. Он пришел из скейтбординга. Первую доску для катания с гор Том придумал еще в 8 классе для школьного проекта и назвал ее скибордом. Это случилось в 1963 году, то есть даже раньше Поппена. Массовое производство Симс начал в середине 70-х. У Тома уже была компания по производству скейтбордов, и он добавил к ней Sims Snowboards.

До середины 90-х компании Бертона и Симса шли почти вровень, но затем перевес стал расти в пользу Burton Snowboards. К 1999-м году компания Карпентера стоила уже за 300 миллионов долларов и контролировала 40% рынка сноубордов (на момент смерти Бертона – 700 миллионов долларов и 32%).  

Вечные конкуренты – Джейк Бертон и Том Симс

После того, как Джейк одним изобретением фактически уничтожил снерфинг, он взялся за горнолыжные курорты. Все дело в том, что первыми сноубордами было трудно управлять, по этой причине их запрещали почти везде. К 1985 году только 7% курортов США и Европы допускали на склоны сноубордистов. Сейчас эта цифра выросла до 97%. В Штатах сноуборд разрешен на 473 горнолыжных курортах из 476. Почему? Помогла смекалка и стратегическое видение Карпентера.

«Однажды Джейк подошел ко мне и сказал: «Ребят, может, вы хотя бы попробуете?». Я попросил принести несколько досок», – вспоминал бывший вице-президент вермонтского курорта Stratton Mountain Пол Джонстон. Карпентер отвел Джонстона и его коллег на склон, где попытался научить их поворачивать. «Половина из нас даже не могла слезть с подъемника. Никто не хотел разрешать это, но я решил попробовать», – говорил Джонстон. В 1983 году Stratton Mountain первым из крупных курортов разрешил сноубордистам пользоваться подъемниками.

«У Джейка было реальное видение того, чего он хотел достичь, – говорит Джонстон. – Я помню, вначале он показал мне рисунок, который он сделал. Половина людей на горе каталась на лыжах, а другая половина – на сноуборде».

Сноуборды быстро набирали популярность и курорты почувствовали выгоду. «Когда мы разрешили кататься на сноуборде, это вернуло всех детей», – говорит Джонстон. «Мы видели, что 200 детей выходят из школы сноуборда и только 15 – из лыжной». Сам Карпентер всегда опасался, чтобы в какой-то момент и его спорт не постигла та же участь: «Я наблюдал, как лыжи теряют популярность среди молодежи. Пока я рядом, мы не совершим ту же ошибку».

Сейчас средний возраст сноубордистов колеблется в районе 18-24 лет. В 2008-м число сноубордистов снизилось с 6,6 млн до 5,1 млн. Причина –  малоснежные зимы и процесс камбэка лыж (особенно характерно для Европы). Однако в 80-х, когда сноуборд только заявил о себе, он превратился для молодежи в модную альтернативу консервативному лыжному спорту. «Тогда в лыжах инноваций почти не было, а сноуборд активно развивался», – говорила Донна Карпентер, жена Джейка. 

Когда Карпентер познакомился с будущей женой, она не знала что такое сноуборд. Теперь Донна введена в Зал славы сноуборда

В 1981 году Карпентер купил дом в американском Манчестере и перевез туда производство из Лондондерри. «Амбар был фабрикой, гостиная – магазином, подвал – складом, а спальня – офисом. Телефон звонил круглосуточно», – вспоминал Бертон.

Тогда же он встретил будущую жену, Донну, которая станет его ключевым партнером по жизни и совладельцем компании. Это случилось в новогоднюю ночь 1981/82 в Лондондерри: «Я встретил ее в баре после Нового года. Донна училась в Колумбийском университете в Нью-Йорке, но приезжала в Вермонт по выходным».

Бертон не сразу произвел на нее впечатление. «Он сказал, что его зовут Джейк, и он делает сноуборды в сарае. Я не думала, что разговор продлится дольше пяти минут», – вспоминала женщина. Следующие 37 лет пара прожила вместе и владела самым большим брендом в сноуборде (компания не публикует цифры, но в разное время Burton контролировал от 35 до 45% рынка). 

Джейк и Донна Карпентер в 1989-м

На момент знакомства Донне было 18 лет (Бертон на 10 лет старше), и она понятия не имела, что такое сноуборд: «Я тогда спросила: «Что это такое?». Почти никто о сноубордах еще не слышал. Поначалу мне казалось, что я для него слишком крутая. Но потом меня в нем что-то привлекло. Он был трудолюбив и порядочен».

Спустя год после знакомства они поженились, и Донна стала частью команды. Сначала она помогала на фабрике, а в середине 80-х, когда Burton активно выходил на европейский рынок – Донна с мужем переехала в Австрию и отвечала за европейские поставки. Позже она стала финансовым директором компании, а в 2016-м – гендиректором. Из-за проблем со здоровьем Джейк уже не мог решать операционные задачи и передал дела супруге.

Джейк и Донна Карпентер в 2013-м

В 2007-м супругов ввели в Зал славы лыжного спорта и сноубординга. «Сноубординг сегодня – один из самых захватывающих и впечатляющих дисциплин на зимних Олимпиадах. Все благодаря таким энтузиастам, как Джейк и Донна, которые вытащили этот спорт из андеграунда и сделали его общедоступным», – сказал на церемонии президент Ассоциации лыжного спорта и сноубординга США Билл Марол.

В 2012-м Джейка и Донну первыми из сноубордистов ввели в Зал славы Музея горных лыж и сноуборда Вермонта. «Мы с Донной гордимся, что стали частью такого музея, – отмечал Джейк Карпентер. – На протяжении долгих лет у нас были интересные, порой сложные отношения с лыжной индустрией. Тем не менее, мы невероятно ценим их вклад. Например, у лыж мы позаимствовали стальные канты».

35 лет назад Карпентер нашел в Австрии мелкую лыжную фабрику. Сегодня это крупнейший в мире производитель сноубордов

Кант – это край сноуборда или горных лыж. Помимо защиты краев металлические канты важны для управления бордом, так как они лучше врезаются в снег. В 80-х для производства бордов с такими краями Карпентер хотел найти фабрику в Европе. Там сильные горнолыжные традиции и это большой рынок сбыта. 

В 1984 году родители Донны собрались в Австрию покататься на лыжах. Джейк не упустил такую возможность. Пока вся семья каталась, Бертон думал о бизнесе. «Большинство вечеров я разъезжал по горнолыжным фабрикам, пытаясь найти хоть кого-то, готового производить сноуборды со стальными кантами, – говорил Карпентер. – Меня отшили все, кроме Keil Ski. Герр Кайл моментально понял, что мне от него нужно, и мы сразу перешли к созданию настоящего сноуборда – с лыжной конструкцией и стальными кантами».

Карпентер нашел Кайла недалеко от Зальцбурга, в австрийской деревушке Уттендорф. Даже сейчас там живет меньше трех тысяч жителей. У Кайла была небольшая фабрика, в которой он производил лыжи. Его разбудили в полночь с просьбой делать сноуборды, и он сказал: «Да, я сделаю это». Теперь Keil Ski крупнейший в мире производитель сноубордов и делает их только для Burton Snowboards.

На следующие несколько лет Джейк и Донна переехали в Австрию. Бертон с Кайлом сосредоточились на производстве досок, а Донна занялась построением европейской дистрибьюторской сети. Так зародилась Burton Europe.

В 2010-м компания закрыла фабрику в США, оставив в Берлингтоне (штат Вермонт) только головной офис. Карпентер написал сотрудникам: «С тяжелым сердцем объявляю о закрытии нашего производства в Берлингтоне и переводе его в статус R&D (отдел исследований и разработки) при центральном офисе. Как следствие – мы перестаем производить сноуборды Made in Vermont, USA и теряем 43-х самых лояльных и продуктивных сотрудников нашей компании».

С тех пор производство полностью перешло в Keil Ski (Австрия) и на фабрики в Китае. В США теперь производятся только прототипы будущих досок.

С 1998 года сноуборд есть на Олимпиадах. Burton с детства спонсировал самых топовых спортсменов

Сноуборд развивался так быстро, что когда в 1998 году он появился на Олимпиаде, это мало кого удивило. К тому времени ESPN уже показывал сноуборд на экране – телеканал успешно провел зимние X Games (Всемирные экстремальные игры). Но все же олимпийский статус давал нечто большее. 

Росс Пауэрс из Вермонта выиграл в Нагано бронзу, а четыре года спустя золото в Солт-Лейк-Сити. Burton спонсировал парня с детства. «В пятом классе я получил письмо от Джейка на целую страницу, в котором говорилось, что компания хочет спонсировать меня. Он действительно дал мне шанс», – говорил Пауэрс. 

То же самое касается трехкратного олимпийского чемпиона Шона Уайта, которого Burton спонсировал с семи лет. Помимо Пауэрса и Уайта компания спонсировала самых топовых сноубордистов мира. Среди них Келли Кларк, Марк Макморрис, Терье Хокунсен, Ханна Тетер, Анна Гассер, Энни Рукаярви, Хлоя Ким. 

Джейк и Донна Карпентер на Олимпиаде в Сочи-2014

Карпентер лично поддерживал своих спортсменов на всех зимних Олимпиадах. Южная Корея в прошлом году не стала исключением. Он просто не мог пропустить триумф сноубордистов Burton – Ред Джерард, Анна Гассер, Хлоя Ким и Шон Уайт увезли из Пхенчхана золотые медали.

Компания также долго сотрудничала с USSA (Ассоциацией лыжного спорта и сноуборда США), одевая американскую команду по сноуборду на протяжении четырех последних Олимпиад. В преддверии ОИ-2022 Burton с этой роли вытеснила компания Volcom.

Сотрудники специфически поддерживали Карпентера во время болезни – показывали средний палец и баннер «We Fucking Love You Jake» (в компании либеральная корпоративная культура)

В 2011-м у Карпентера диагностировали рак яичка, он прошел химиотерапию и казалось, что болезнь отступила. Но в 2015-м его парализовал синдром Миллера-Фишера (острое неврологическое заболевание, может быть одним из побочных эффектов препарата для лечения рака). 

Это было тяжелое испытание. «Невролог сказал: «Если это то, о чем мы думаем, завтра вы не сможете открыть глаза, послезавтра не сможете глотать, а на следующий день не сможете дышать», – вспоминала Донна. Следующие 7 недель Карпентер провел в больничной койке полностью парализованный, за исключением рук, дышал и питался через трубку. Он мог слышать и думать, но не мог даже открыть глаза. 

В этот момент всегда энергичного Карпентера стали посещать даже суицидальные мысли, о чем он почти вслепую писал в коротких заметках: «Я говорил с детьми о самоубийстве. Не горжусь этим». После выписки он провел еще 6 недель в реабилитационном центре, чтобы заново научиться разговаривать и ходить. Следующие полгода Карпентер восстанавливался дома. 

Во время реабилитации его спасала поддержка. Один из фотографов Burton собрал сотрудников головного офиса в Берлингтоне и сделал групповой снимок. «На фото все подняли средний палец, что стало символом любви в семье и в компании, – говорил Карпентер. – Они распечатали фото в виде огромного баннера с текстом «We Fucking Love You Jake» и повесили его рядом с моей койкой. Остальные офисы по всему миру прислали такие же фотографии».

История со средним пальцем и баннером – одно из свидетельств либеральной корпоративной культуры, которая сложилась в Burton Snowboards. Карпентер никогда не возражал, если сотрудники опаздывали в дни, когда выпадал снег. Он сам катался как минимум по 100 дней в году и всегда поощрял это в команде. «Если утром вы скатитесь пару раз – сможете работать хоть до полуночи», – говорил основатель компании. 

Карпентер принципиально не выводил компанию на биржу и так аргументировал это решение: «Разве акционеры могут быть лучшими владельцами, чем я? Я живу сноубордом, люблю его, в этом спорте вся моя жизнь». Свободная от влияния акционеров компания жила так, как хотел ее владелец. Сегодня сотрудники могут спокойно заявиться на работу в шортах и вместе со своей собакой. Благодаря этому компания популярна среди молодежи.

Из-за проблем со здоровьем Карпентер понимал – необходимо вовремя передать дела. В прошлом году он назначил Джона Лейси со-генеральным директором, чтобы тот помогал Донне. Джон работает в Burton с 1997-го и побывал почти на всех позициях – от продаж и разработки продукта до должности президента компании. 

В начале ноября Карпентер, как всегда честно и ничего не скрывая, рассказал сотрудникам о главной проблеме: «Вы не поверите, но рак вернулся. Это та же опухоль, что и в первый раз. Сколько бы я не боялся предстоящего, становится легче, когда знаешь – у тебя есть семья, которая будет жить дальше. Я чувствую то же самое по отношению к компании, друзьям и нашему спорту. Все в хороших руках».

Фото: Gettyimages.ru/Jesse Lirola, Bryan Bedder, John Lamparski; burton.com; invention.si.edu//Smithsonian Institution; brooklet.com.ua; larrypiercephotography.com; budfawcett.com

История снежного короля: как американский бизнесмен заставил мир полюбить сноуборд