Могут ли две российские компании судиться за рубежом

22 апреля 2019, 00:32 / Экономика

Эксклюзивно по подписке

Российский бизнес снова сможет судиться в иностранном арбитраже

Первым такое право получил Гонконгский международный арбитражный центр

Закон о реформе арбитража (третейского разбирательства) вступил в силу в 2016 г. До реформы российские компании могли судиться в любом арбитраже за рубежом. Потом его решение требовалось утвердить в российском суде. Как правило, все корпоративные споры и решались за рубежом.

После реформы все корпоративные споры – об акциях или долях в российских компаниях либо об акционерных соглашениях – должны рассматриваться только в тех арбитражах, которые получили в России статус постоянно действующего арбитражного учреждения. Его выдает Минюст. Сегодня таковых всего четыре, и все российские: Международный коммерческий арбитражный суд и Морская арбитражная комиссия при Торгово-промышленной палате, Российский арбитражный центр при Российском институте современного арбитража и Арбитражный центр при Российском союзе промышленников и предпринимателей.

Но теперь к ним добавится и первый иностранный. В начале апреля гонконгскому арбитражу выдал положительную рекомендацию на получение такого статуса Минюст, говорится в сообщении министерства. Согласно законодательству до 25 апреля Минюст должен включить HKIAC в свой список.

Ни один иностранный центр до гонконгского такую заявку и не подавал, рассказывает президент Объединения корпоративных юристов Александра Нестеренко и подтверждает представитель Минюста. HKIAC рассматривает более 200 дел в год, за последние шесть лет с российским участием было всего шесть споров. Например, в 2011 г. Huawei Tech. Investment в HKIAC взыскивала просроченную задолженность и проценты по ней с «Оренбург-GSM».

Самые популярные арбитражи у российских компаний – Лондонский международный коммерческий арбитраж (LCIA), Международный арбитражный суд при Международной торговой палате в Париже (ICC) и Арбитражный институт Торговой палаты Стокгольма (SCC). Гонконг входит в пятерку лучших мировых арбитражей по разным рейтингам, в списках его арбитров – мировая элита, рассказывает партнер «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» Дмитрий Степанов. Одна из причин интереса Гонконгского международного арбитражного центра – поиск новых клиентов в России, добавляет партнер White & Case Юлия Загонек.

Арбитраж в Гонконге дешевле Лондона и Парижа

$62 537
в среднем обходился сторонам процесс в гонконгском арбитраже с 2013 по 2017 г., сообщал сам HKIAC. Он занимал 14,3 месяца
$649 559
средняя стоимость дел в лондонском арбитраже в 2013–2016 гг. (по курсу на 19 апреля, в фунтах стерлингов цена составляет 499 661)
$613 486
средняя стоимость процесса в парижском арбитраже. Цены процессов в Лондоне и Париже подсчитала юридическая фирма Aceris Law, специализирующаяся на арбитражных процессах

Если у российской компании нет связей с Азией, то выбор гонконгского арбитража довольно необычен, считает Загонек. Российские компании стали активнее смотреть на Гонконг и Сингапур после 2014–2015 гг. и включать арбитражные оговорки в договоры, рассказывает ответственный администратор Российского арбитражного центра Андрей Горленко: «Между заключением договора и его нарушением, как правило, проходит 2–5 лет, споры мы увидим в будущем».

Споры, которые не попадают под ограничения российских законов, вряд ли перетекут в HKIAC, для них ничего не поменяется, рассказывает Загонек: в остальных случаях опция выбрать иностранного игрока очень важна для российского бизнеса, особенно для тех, чьи споры вытекают из контрактов, заключенных по иностранному праву.

Многие соглашения с возможностью рассмотрения споров в иностранных арбитражах заключены сторонами, у которых есть активы за рубежом, указывает директор по корпоративному управлению Prosperity Capital Management Денис Спирин. Общемировая статистика гласит, что обычно решение арбитража исполняют добровольно, потому что его можно исполнить не только в России, но и в любой другой стране, где есть активы компании и действует Нью-Йоркская конвенция, подтверждает Загонек.

Однако в российских компаниях примерно с 2012 г. ощутим тренд на перенос сделок, а вслед за ними и судебных процессов в ту юрисдикцию, где находится актив, рассказывает Степанов. По его словам, если раньше много инвестиций приходило из-за рубежа и инвесторы могли требовать обязательного разрешения споров за границей, то теперь основное софинансирование – из российских банков, которые закономерно настаивают на рассмотрении споров внутри России.

Кроме того, разбирательства в арбитражных судах довольно дорогие и для средних и небольших компаний или сделок – до $10–20 млн – издержки на зарубежный арбитраж слишком велики, говорит Степанов: «В последнее время и крупнейшие российские компании задумывались о том, чтобы вести дела не в зарубежных арбитражах. Подобная опция в России делает процесс доступнее для компаний».

Источник

Подать иск к казахской компании в российский суд

В 2013 году казахская «Национальная атомная компания «Казатомпром» заключила с Quorumdebt Management Group рамочный договор. По нему вторая должна проконсультировать «Казатомпром» о возврате под его контроль отчужденных долей участия в уранодобывающих предприятиях товариществ «Байкен-U» и «Кызылкум». А еще оказать консультационные услуги, которые связаны с возможным инициированием арбитражных и судебных споров в иностранных юрисдикциях. В соглашении указали: если стороны не могут урегулировать разногласия через переговоры, то их решают в судебном порядке по законодательству Казахстана.

Санкции «Теплые» контакты и усиленный комплаенс: как россиянам судиться за рубежом

Спустя два года права и обязанности Quorumdebt по договору перешли к АБ «Кворум». А в 2021-м в результате цепочки переуступок оказались у Фонда защиты прав инвесторов в иностранных государствах, который подал в суд на казахскую компанию. Из-за того, что она не заплатила по договору, истец хотел взыскать с нее $50 млн. Заявитель отметил, что у ответчика есть 10% акций российского АО «Международный центр по обогащению урана». Через эти ценные бумаги «Казатомпрому» принадлежит имущество российского юрлица. Поэтому, по мнению фонда, спор должен рассмотреть суд в РФ.

Судитесь за рубежом

АС Иркутской области прекратил производство по делу № А19-14701/2021. Его поддержали апелляция и кассация. Суды отметили, что исковые требования вытекают из того, что иностранный ответчик ненадлежащим образом исполнил обязательства по спорному договору на территории другого государства. В этом случае применимо иностранное право. В договоре указали: если невозможно решить разногласия переговорами, то их рассматривает суд по законам Казахстана. Суды не нашли оснований полагать, что такой спор относится к исключительной компетенции российских АС.

Фонд обжаловал выводы нижестоящих инстанций в Верховном суде. Заявитель отметил, что перечень случаев, когда арбитражные суды компетентны рассматривать дела с участием иностранных лиц из ст. 247 АПК, не исчерпывающий. Еще истец обратил внимание, что договор преимущественно исполняли на территории России. Здесь же находится большая часть доказательств по делу. Кроме того, услуги оказывали с использованием электронной почты, которая расположена в российской доменной зоне. Поэтому фонд считает, что отечественный суд должен рассмотреть спор.

Тесная связь с Россией

В заседании участвовал представитель фонда Константин Соломатин. Он обратил внимание, что у ответчика на территории России есть имущество — те 10% акций международного центра, то есть бездокументарные имущественные права. Но это не означает, что они не попадают в категорию имущества, заметил юрист. Соломатин сказал, что по презумпции акции находятся по месту эмитента, то есть у международного центра, а он — в Иркутске. Потому и иск подавали в этом субъекте, объяснил представитель истца.

Практика Восток — дело тонкое: где судиться с китайской компанией

Еще он отметил, что стороны общались на русском языке, встречи были в Москве. Ключевые исполнители по договору тоже находились в России. Большая часть доказательств написана на русском языке. Это, по мнению представителя истца, тоже подтверждает тесную связь с РФ. По поводу пророгационного соглашения из рамочного договора Соломатин пояснил, что считает его незаключенным, поскольку нет прямого указания на суды.

Кроме того, в ГПК Казахстана есть приоритет международных норм, пояснил юрист. Республика ратифицировала Соглашение стран СНГ от 20 марта 1992 года «О порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности» и Минскую конвенцию о правовой помощи от 22 января 1993 года. Там прописано: если в стране-участнице есть имущество и на ее территории ведется хозяйственная деятельность, то ее суды вправе рассматривать такой спор. Судья Наталья Павлова спросила:

— Обязательства из договора контрагент не исполнил. А в чем причина?

— Заключили соглашение и на протяжении трех-четырех лет по нему оказывались услуги. Дело в том, что привязка по оплате была к определенному факту — возврату активов. А для этого надо было подписать мировое соглашение, его исполнитель несколько раз направлял на согласование. У рамочного договора был срок оказания услуг, и когда он подошел к концу из-за того, что заказчик затягивал, соглашение расторгли. Буквально через несколько месяцев подписали документ, который стал основанием для возврата активов. То есть все доказательства, все документы — все сделал исполнитель, но заказчик предпочел воспользоваться искусственным затягиванием сроков и расторжением договора. Поэтому истец считает, что договор должны оплатить в полном объеме, — объяснил Соломатин.

Затем Павлова уточнила, какие требования предъявляет заявитель. Юрист ответил: фонд просит взыскать убытки, которые возникли из-за того, что не оплатили услуги исполнителя.

«То есть у вас привязка к месту исполнения по договору?» — спросила судья Павлова. Соломатин ответил утвердительно. На вопрос судьи, достигнуто ли пророгационное соглашение, юрист объяснил, что в нем нет договоренности в необходимом формате. Есть просто отсылка к праву Казахстана, но этого недостаточно, полагает Соломатин.

В какой стране все-таки обращаться в суд?

Затем выступили представители ответчика. Первый из них обратил внимание на пункт договора, где прописали: все споры рассматривают в судебном порядке по законодательству Казахстана. Кроме того, применимое право по сделке — казахское, а по ГПК Казахстана иск к юрлицу предъявляют по его местонахождению, заметил юрист. Он пояснил, что ответчик зарегистрирован в Астане. По мнению «Казатомпрома», заявитель мог судиться в Казахстане, как это предусмотрено в рамочном договоре.

Практика ВС разбирался, нарушил ли контрагент принципы арбитража

Представитель ответчика обратил внимание и на ст. 248 АПК об исключительной компетенции арбитражных судов по делам с участием иностранных лиц. «Как сказал истец ранее, они подали иск об убытках. В этой статье про убытки не упомянуто», — заметил юрист. Еще он сказал, что «Казатомпром» не зарегистрирован в РФ, у него нет здесь ни представительств, ни филиалов. А по ст. 2 ГК лица, которые занимаются в России предпринимательством, должны быть зарегистрированы в стране. Кроме того, в Казахстане русский язык приравнен по статусу к государственному языку и не все встречи контрагентов проходили в России — они общались и в Казахстане.

Слова коллеги дополнила другая представительница казахской фирмы. Она обратила внимание, что суды по возврату активов проходили на Британских Виргинских островах. Судья Павлова спросила:

— Как вы толкуете это пророгационное соглашение? В какой суд необходимо было обращаться?

— В рамочном договоре предусмотрено урегулирование всех вопросов по законодательству Казахстана. По республиканским законам все иски подаются по месту нахождения ответчика. Если претензии к «Казатомпрому» — по месту нахождения компании. Если бы мы подавали в суд, то уже в РФ, — объяснила юрист.

Судья Павлова попросила прокомментировать участие «Казатомпрома» в международном центре. На это представитель компании пояснила, что международный центр, где у ответчика 10% акций, создали на основании межправительственного соглашения. Поэтому «Казатомпрому» пришлось стать его участником. За весь период деятельности ответчик не получал никаких доходов, дивиденды не распределяли, сказала юрист.

В результате экономколлегия отменила акты нижестоящих судов и направила дело на новое рассмотрение в первую инстанцию.

Источник

19 июня 2020 г. вступил в силу Федеральный закон от 08.06.2020 № 171-ФЗ («Закон»), которым вносится ряд изменений в АПК РФ, предоставляющих юридическим и физическим лицам, находящимся под санкциями («санкционные лица») определенные процессуальные возможности.

Поскольку изменения носят уникальный для российской правовой действительности характер, а его последствия еще только предстоит оценить на практике, предлагаю вашему вниманию предварительный комментарий относительно ключевых положений Закона.

Предпосылки

Законопроект был внесен в Государственную Думу РФ еще 16.07.2019, но после прохождения законопроектом первого чтения законодатели вернулись к нему лишь в конце мая 2020 года, а затем Закон был стремительно принят.

Из пояснительной записки[1]к законопроекту следует, что он разработан «в целях установления гарантий обеспечения прав и законных интересов отдельных категорий граждан Российской Федерации и российских юридических лиц, в отношении которых недружественными иностранными государствами были введены меры ограничительного характера». Далее уточняется, что законопроектом предусматривается внесение изменений «в целях защиты прав указанных лиц на полноценное судебное разбирательство», поскольку «в настоящее время указанные лица в связи с введением в отношении них мер ограничительного характера фактически лишены возможности защищать свои права в судах иностранных государств, международных организаций или третейских судах, находящихся за пределами России». При этом в пояснительной записке не конкретизируется в чем именно выражаются такие лишения, а лишь констатируются соответствующие факты.

Напомню, что на этапе рассмотрения законопроект получил отрицательный отзыв Банка России. Регулятор указал, что законопроект является несовместимым со ст. 15 Конституции РФ, в силу которой общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы, подразумевая под этим, в частности, Нью-Йоркскую конвенцию 1958 г. По мнению ЦБ РФ, документ способен ухудшить инвестиционный климат в России из-за повышения рисков для зарубежных контрагентов. Раскритиковала законопроект также Федеральная палата адвокатов.

О предполагаемых предпосылках к принятию закона можно послушать вебинар, проведенный Сергеем Гландиным. Не исключено, что, действительно, интенцией для принятия закона послужили отдельные судебные дела в Украине и Англии с участием попавших под санкции компаний (см., например, пост от 02.04.2020 Сергея Гландина, а также его же пост от 08.06.2020), т.е. целью принятия закона послужило, прежде всего, обеспечение прав конкретных лиц, таких как О. Дерипаска, которые смогли пролоббировать свои интересы, столкнувшись с несправедливостью при рассмотрении споров за границей.

Отмечу лишь, что в силу конфиденциальности разбирательств в международном коммерческом арбитраже за пределами досигаемости для изучения и исследования могут находиться десятки случаев, когда санкционные компании сталкивались со сложностями при рассмотрении споров с их участием. Возможно, проблемы, с которыми столкнулись, в том числе, крупнейшие российские компании, попавшие под санкции, достигли некой критической массы, что потребовало ответа российских законодателей.

Не исключено также, что законодатели, прежде всего, стремились достичь определенного политического эффекта устрашения «недружественных государств» от принятия Закона. Право, как часто бывает в таких случаях, выступило лишь инструментом для достижения политических целей вне зависимости от того, как те или иные нормы в итоге будут функционировать на практике.

Так или иначе, законопроект не получил широкого публичного обсуждения среди юридического сообщества, и нам остается лишь работать с итогом воплощения идей законодателя в Законе.

Неоспоримым является факт, что введение экономических санкций существенно усложняет жизнь подсанкционным компаниям. Проблемы у санкционных лиц могут возникнуть как на этапе обращения в суд или международный коммерческий арбитраж, так и на протяжении всего арбитражного разбирательства, а далее – при признании и приведении в исполнение судебного или арбитражного решения.

Так, сложности потенциально могут возникнуть при оплате арбитражных сборов и судебных пошлин, когда банки судов или арбитражных институтов или банки-корреспонденты откажутся проводить платеж; либо на этапе поиска юристов для представления интересов в суде или арбитраже, поскольку оказание услуг клиентам-санкционным лицам может противоречить процедурам комплаенс некоторых юридических фирм. В случае инициирования арбитражного разбирательства арбитражный институт может отказаться администрировать спор с участием санкционного лица. Не исключено также, что при назначении арбитров кандидаты могут отказаться рассматривать спор, в т.ч. в связи с тем, что одна из сторон находится под санкциями.

Кроме того, сам по себе факт наложения на компанию санкций может стать причиной возникновения спора. Например, американский поставщик, которому законодательство США запрещает под угрозой наказания взаимодействовать с лицами, попавшими в санкционный список, ссылаясь на форс-мажор, отказывается поставлять товар попавшему под санкции российскому покупателю, несмотря на полученный от него аванс. Это служит основанием для покупателя истребовать выплаченный аванс в судебном или арбитражном порядке. В таком случае законодательство о санкциях, возможно, будет является той основой, на которой будет базироваться будущее судебное или арбитражное решение. Результат рассмотрения спора для санкционного лица, кроме того, будет зависеть от применимого к контракту права, права, применимого к арбитражной оговорке (если спор рассматривается в арбитраже), а также от места рассмотрения спора.

После окончания судебного или арбитражного процесса истец-санкционное лицо, в пользу которого было принято решение, может столкнуться с отказом иностранных судов в признании и приведении в исполнение такого решения по причинам санкционных запретов.

Что бы ни было истинной причиной принятия Закона – сугубо личные причины отдельных личностей, достигшие критической массы случаи вопиющей несправедливости по отношению к санкционным лицам в судах или арбитражах за границей и желание законодателей «защищать свою страну, защищать ее экономику, защищать наших бизнесменов, которые неправомерно оказались под санкциями», в очень скором времени возможности Закона станут доступными для сотен санкционных лиц.

Поможет ли новый Закон в преодолении трудностей, с которыми сталкиваются санкционные лица при рассмотрении споров с их участием? Или же обращение в российские суды способно создать для них дополнительные риски?

Суть поправок

А. Возможность перенесения споров, связанных с санкциями, в российские арбитражные суды

Законодатель использует понятие «меры ограничительного характера, введенные иностранным государством, государственным объединением и (или) союзом и (или) государственным (межгосударственным) учреждением иностранного государства или государственного объединения и (или) союза», при этом не расшифровывая, что это может означать.

Например, аналогичное понятие используется в Постановлении Правительства РФ от 10.11.2017 № 1348, которым утвержден перечень мер ограничительного характера для целей п. 4 ст. 207 НК РФ. В нем перечисляются меры, известные обывателю в качестве иностранных санкций против России. Например, санкции Евросоюза, санкции США, санкции Канады и др. Такое же понятие употребляется в приказах ФНС о включении в специальные перечни для целей ч. 4.2 ст. 19 Закона “О валютном регулировании и валютном контроле”.

При этом АПК РФ не делает ссылок на какие-либо перечни мер ограничительного характера. Следовательно, на практике истолковываться это понятие может достаточно широко. Далее для целей настоящего комментария для краткости мы будем именовать меры ограничительного характера санкциями.

В Законе употребляется термин «международный коммерческий арбитраж, находящийся за пределами территории Российской Федерации», этот термин также никак не поясняется. Учитывая контекст принятия Закона, и, следовательно, потенциальные сложности, с которыми могут столкнуться санкционные лица при рассмотрении споров с их участием, под используемым термином, видимо, следует понимать ситуации, когда:

рассмотрение спора администрируется иностранным арбитражным институтом. В этом случае санкционное лицо может столкнуться с трудностями, даже если место рассмотрения спора находится в России (например, невозможность принятия арбитражным институтом аванса на расходы).
место рассмотрения спора находится за границей. При этом спор может администрироваться российским арбитражным институтом или речь может идти об арбитраже ad hoc.

В АПК РФ[2]введена статья 248.1 АПК РФ, которой, если иное не установлено международным договором или соглашением сторон, предусмотрена исключительная компетенция арбитражных судов в Российской Федерации, по спорам:

с участием лиц, в отношении которых применяются санкции (п. 1 ч. 1 ст. 248.1 АПК РФ). К ним относятся граждане России, российские юридические лица, в отношении которых применяются санкции, а также иностранные юридические лица[3], в отношении которых применяются санкции и основанием для их применения являются санкции в отношении граждан России и российских юридических лиц);
одного российского или иностранного лица с другим российским или иностранным лицом, если основанием таких споров являются санкции против граждан России и российских юридических лиц (п. 2 ч. 1 ст. 248.1 АПК РФ).

В силу п. 1 ч. 3 ст. 248.1 АПК РФ санкционные лица вправе обратиться за разрешением спора в арбитражный суд субъекта Российской Федерации по месту своего нахождения или месту жительства при условии, что в производстве иностранного суда или международного коммерческого арбитража, находящихся за пределами России, отсутствует спор между теми же лицами о том же предмете и по тем же основаниям. При этом не ясно, как будет обращаться в российский арбитражный суд иностранное юридическое лицо, учитывая, что его место нахождения — за границей. В отсутствие специальных, видимо, будут применяться общие правила ст. 247 АПК РФ, гл. 4 АПК РФ (см. также п. 3 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.06.2017 N 23 «О рассмотрении арбитражными судами дел по экономическим спорам, возникающим из отношений, осложненных иностранным элементом»).

Возможность перенесения в российский суд споров по п. 2 ч. 1 ст. 248.1 АПК РФ со ссылкой на санкции как на основание для спора, по моему мнению, не должна истолковываться судами расширительно. В противном случае эта норма позволит перенести в российский арбитраж споры, которые связаны с санкциями лишь отдаленно. Представляется, что законодатель имел в виду ситуации, когда введение антироссийских санкций является прямой и непосредственной причиной для возникновения спора.

Исключительная компетенция арбитражных судов по указанным выше категориям споров не возникает в ситуации, когда иное установлено международным договором или соглашением сторон.

Очевидно, что таких исключений может быть множество. Так, если международным договором установлены компетентные суды для разрешения тех или иных споров, то споры, указанные в ч. 1 ст. 248.1 АПК РФ, не могут быть перенесеныв Россию. Это неудивительно, в противном случае Россия грубейшим образом нарушила бы свои международные обязательства.

Однако, как правило, стороны международных контрактов включают в них соглашения о подсудности. И Закон предусматривает, что такие ограничения санкционное лицо сможет обойти со ссылкой на ч. 4 ст. 248.1 АПК РФ, устанавливающей, что положения ст. 248.1 АПК РФ будут применяться «если соглашение сторон, в соответствии с которым рассмотрение споров с их участием отнесено к компетенции иностранного суда или международного коммерческого арбитража, находящихся за пределами территории Российской Федерации, неисполнимо по причине применения в отношении одного из лиц, участвующих в споре, мер ограничительного характера […], создающих такому лицу препятствия в доступе к правосудию».

Как показала практика российских судов в деле № А40-149566/2019 по иску ООО «Инстар Лоджистикс» к филиалу компании Нейборз Дриллинг Интернешнл Лимитед, бремя доказывания «неисполнимости» соглашения сторон по такой категории дел может быть с легкостью выполнено заинтересованным лицом. Напомню, что в рассматриваемом деле санкционное лицо ООО «Инстар Лоджистикс» обратилось в суд к филиалу американской компании «Нейборз Дриллинг Интернешнл Лимитед» о внесении в ряд заказов изменений в части применимого к заказам права (с английского на российское), а также в части соглашения о подсудности (с согласованного сторонами Международного суда при Международной Торговой Палате («ICC») на Арбитражный суд Российской Федерации по месту определяемому в соответствии с АПК РФ).

Как следует из описания дела, для выполнения бремени доказывания истцу оказалось достаточным направить в адрес ответчика претензию, в которой было предложено пророгационное соглашение о рассмотрении спора в Арбитражном суде города Москвы. Судам первой и апелляционной инстанций для удовлетворения иска не потребовалось каких-либо иных доказательств для фактического признания оговорки о применимом праве и арбитражной оговорки неисполнимыми в связи с введенными против истца санкциями США: ни доказательств обращения в ICC, ни документов, свидетельствующих о возникших препятствиях при рассмотрении спора в ICC на основании применимого права Англии.

Суд апелляционной инстанции привел, в частности, следующие аргументы:

«[…] соглашение о передаче спора на разрешение третейского суда не может быть исполнено, поскольку в отношении истца применены санкции США, а ответчик, являясь лицом США, отказывается исполнять взятые на себя по Заказам обязательства, оплачивать существующую задолженность, что последним не опровергнуто».
«В связи с санкциями США решение третейского суда на любой территории места нахождения должника — ответчика, за исключением Российской Федерации, не может быть приведено в исполнение, поскольку все банковские переводы в адрес истца блокируются, поскольку финансовые транзакции проходят через корреспондентские счета банков, подконтрольных ФРС США. Таким образом, наличие санкций США и поведение должника непосредственно свидетельствуют о том, что соглашение о передаче спора на разрешение третейского суда не может быть исполнено».
«[…] суд первой инстанции правомерно сделал вывод о том, что третейская оговорка ставит Компанию Нейборз в преимущественное положение по сравнению с истцом, поскольку в условиях действующего санкционного режима США в отношении истца его возможности по защите своих прав и экономических интересов существенно ограничены. Фактически защита прав и интересов истца в настоящее время может осуществляться только в пределах территории и юрисдикции Российской Федерации».

Полагаю, что причины, по которым арбитражная оговорка о передаче дела на рассмотрение в ICC была признана неисполнимой, судом не исследованы в достаточной степени, а выводы сделаны поспешно и бездоказательно.

Что касается первого аргумента, само по себе наложение на истца санкций не может свидетельствовать о неисполнимости арбитражного соглашения в отрыве от исследования существа наложенных санкций, и того, как эти санкции влияют на рассмотрение дела в конкретном арбитражном институте (в данном случае – ICC).

Например, в совместном заявлении ICC, LCIA и SCC 2015 г., касающемся санкций Евросоюза против России, указанные арбитражные институты заверили, что такие «санкции не препятствуют российским сторонам в передаче споров в европейские институты, хотя и могут потребовать дополнительные административные шаги. Как для институтов, так и для сторон ситуация остается практически неизменной».

Неисполнимость арбитражного соглашения в связи с санкциями не может быть абстрактной, эта неисполнимость должна исследоваться применительно к конкретному спору. Суд не вправе изменять арбитражную оговорку и оговорку о применимом праве на всякий случай, поскольку это ведет к грубому попранию принципа свободы договора и принципа автономии воли.

О косвенном признании законодателем того, что включение лица в санкционный список не влечет автоматического создания для такого лица препятствий в доступе к правосудию для целей использования возможностей, предусмотренных пунктами 1-2 ч. 3 ст. 248.1 АПК РФ, свидетельствует, в частности, ч. 5 ст. 248.1 АПК РФ. Из указанной нормы следует, что новеллы ст. 248.1 АПК РФ не препятствуют признанию и приведению в исполнение решения иностранного суда или иностранного арбитражного решения, принятых по иску санкционного лица, если такое лицо не возражало против рассмотрения с его участием спора иностранным судом, международным коммерческим арбитражем за пределами России.

Далее, разбирая аргументацию суда, следует отметить, что отказ ответчика от исполнения принятых на себя обязательств не был предметом спора, рассматриваемого в рамках дела № А40-149566/2019 и, в сущности, являлся иррелевантным для оценки исполнимости арбитражной оговорки. Пассивность ответчика легко преодолима в международном коммерческом арбитраже и не влечет невозможности вынесения исполнимого арбитражного решения.

Относительно второго аргумента можно заметить, что мы не знаем, имеется ли у ответчика имущество за пределами США. Кроме того, даже если валютной заказов являлся доллар США, то при исполнении арбитражного решения валюта могла бы быть изменена (например, на российский рубль при исполнении в России или на любую другую валюту при исполнении в другой стране), но это также не вопрос исполнимости арбитражной оговорки как таковой.

И, наконец, третий аргумент о том, что арбитражная оговорка ставит ответчика в преимущественное положение по сравнению с истцом по причине ограничения возможностей по защите своих прав и экономических интересов, в условиях отсутствия каких-либо доказательства также не выдерживает критики. Для признания его обоснованным истцу следовало, по крайней мере, приложить ряд отказов зарубежных юридических фирм от представления его интересов в арбитраже. Кроме того, на сегодняшний день в России наверняка имеются юристы, квалифицированные, с том числе, по английскому праву, либо имеющие возможности получать консультации иностранных коллег, которые готовы были бы представлять интересы истца в споре с ответчиком. Таким образом, подход, занятый российским судом, наоборот, ставит истца в преимущественное положение по отношению к ответчику, подчиняя договоры между сторонами российскому праву и перенося все споры в российский суд.

Дело № А40-149566/2019 еще рассматривается в российских арбитражных судах (заседание в суде кассационной инстанции назначено на 30.06.2020). Однако с учетом приятного Закона в благоприятном для истца исходе дела сомневаться не приходится. Остается лишь надеяться, что в будущем при применении положений Закона суды в России будут более тщательно подходить к аргументции своих выводов при разрешении такой такоегории дел. Одного факта введения против лица санкций для применения Закона не должно быть достаточно. Санкционное лицо, по крайней мере, должно дать объяснения и представить доказательства того, почему соглашение сторон стало неисполнимым в связи с санкциями, т.е. порог доказывания должен быть существенно повышен.

Б. Антиисковый запрет

Принятие Закона в очередной раз позволяет переосмыслить возможность использования в российской процессуальной практике антиискового запрета («anti-suit injunction») на возбуждение или продолжение иностранного процесса.

Итак, еще одним нововведением в АПК РФ является п. 2 ч. 3 ст. 248.1 АПК РФ и ст. 248.2 АПК РФ, предусматривающие возможность для санкционных лиц, в отношении которых инициировано разбирательство в иностранном суде, международном коммерческом арбитраже, находящихся за пределами территории Российской Федерации, по спорам, указанным в ст. 248.1 АПК РФ, или при наличии доказательств того, что такое разбирательство будет инициировано, обратиться в российский арбитражный суд о запрете инициировать или продолжать такое разбирательство.

Запрет представляет собой обращение к конкретному лицу, а не к суду или международному коммерческому арбитражу.

Примечательно, что при урегулировании антиискового запрета законодатель не ссылается на гл. 8 АПК РФ об обеспечительных мерах, выводя его как бы за скобки. Из этого следует, что требования предъявляемые к основаниям обеспечительных мер, а также к соответствующим заявлениям не применяется по отношению к мерам, предусмотренным ст. 248.2 АПК РФ.

Процедура рассмотрения такого заявления также отличается от порядка рассмотрения заявления об обеспечительных мерах. Так, Законом не предусмотрена возможность рассмотрения заявления по ст. 248.2 АПК РФ ex parte.Согласно ч. 6 ст. 248.2 АПК РФ суд извещает лиц, участвующих в деле, о времени и месте судебного заседания в порядке, установленном АПК РФ. Учитывая, что в оппонентом санкционного лица в споре зачастую будет выступать иностранец, имеющий зарегистрированный офис за границей, судебные извещения будут осуществляться согласно международным двусторонним договорам России с иностранными государствами (например, Гаагской Конвенцией от 15.11.1965 о вручении за границей судебных и внесудебных документов по гражданским или торговым делам), в частности, посредством министерских каналов. На практике это приведет к тому, что извещение иностранца может занять около полугода. Не исключено, что будет иметь место конкуренция антиисковых запретов, и каждая из сторон будет стремиться получить свою меру как можно скорее.

Изначально, антиисковый запрет был призван бороться со злоупотреблениями в процессе, в т.ч. не допускать так называемый forum shopping и ведении параллельных процессов, что затрудняет ведение процесса компетентным судом. Однако модель российского антиискового запрета направлена скорее на некий принудительный вариант признания компетенции российского суда, навязанный односторонним образом российским государством и не вытекающий из международного договора или из соглашения сторон. В данной ситуации компетенция установлена в одностороннем порядке российским законодателем, и по сути, исключительная компетенция арбитражных судов зачастую возникнет лишь тогда, когда санкционное лицо обратится в российский суд (оно может и не обратиться и продолжать ведение дела в другом суде, исключительной компетенции российского суда в этом случае не возникнет). Зачастую лицо, к которому будет обращен запрет, будет действовать согласно изначально установленной сторонами договоренности, в то время как обращение санкционного лица в российский суд, напротив, может восприниматься его оппонентом как злоупотребление правом.

Как правило, в случае нарушения anti-suit injunction в общем праве суды за неуважение к суду могут применить в отношении нарушителя меры воздействия вплоть до уголовных. Российский законодатель для мотивирования нарушителей к исполнению запретов российского суда вводит астрент. Такая судебная неустойка распространяется на поддержание бездействия лица, в отношении которого вынесен запрет: не продолжать или не инициировать разбирательство. Законодатель впервые дает судам подсказку, каким может быть размер присужденной суммы, не ограничиваясь общими фразами о том, что сумма должна определяться «на основе принципов справедливости, соразмерности и недопустимости извлечения выгоды из незаконного или недобросовестного поведения», а именно – размер не должен превышать размера исковых требований, предъявленных в иностранном суде или международном коммерческом арбитраже и понесенных стороной спора судебных расходов.

Не приходится сомневаться, что российские суды воспримут это пояснение как руководящее начало и судебные неустойки, назначаемые по ч. 10 ст. 248.2 АПК РФ смогут достигать колоссальных размеров. Почему законодатель установил такой предельный размер судебной неустойки? Представляется, что цель российского антиискового запрета – прежде всего, обеспечить сохранность активов санкционного лица, которых такое лицо может лишиться при рассмотрении спора в иностранном государственном суде или международном коммерческом арбитраже. В этом случае астрент предлагается в качестве инструмента для целей зачета.

Однако при этом возникает ряд вопросов. Заявление об антиисковом запрете может быть предъявлено уже после поступления в адрес санкционного лица претензии.[4]Как в этом случае российскому суду установить предел судебной неустойки, когда размер исковых требований и сумма судебных расходов, понесенных стороной, пока не определены? В процессе судебного или арбитражного разбирательства сумма исковых требований также может меняться как в большую, так и в меньшую сторону. Сумма судебных расходов, как правило, определяется лишь на окончательной стадии процесса. Можно предположить, что Закон закладывает потенциальную возможность плавающего размера судебной неустойки, который может быть впоследствии скорректирован судом в случае обращения заинтересованного лица, например, в порядке ст. 324 АПК РФ.

В то же время сомнительна справедливость судебной неустойки, назначенной по ч. 10 ст. 248.2 АПК РФ в размере исковых требований и понесенных судебных расходов в случае, когда истцу- оппоненту санкционного лица в зарубежном процессе в исковых требованиях будет отказано полностью либо же требования будут удовлетворены в минимальном размере.

Последствия Закона

Очевидно, что иностранные контрагенты, и без того опасающиеся вступать в договорные отношения с санкционными лицами, например, из-за боязни вторичных санкций, должны будут оценивать новые, весьма существенные, риски того, что спор по контракту будет перенесен в Россию.

Это может повлечь для санкционных лиц и для других российских компаний в случае наличия минимального риска включения их в санкционные списки дополнительные транзакционные издержки (мероприятия комплаенс, уступки при согласовании договоров, дополнительные обеспечения, например, независимые гарантии и т.п.). Учитывая, что зачастую российские компании попадают в санкционные списки хаотично, без каких-либо на то оснований и исключительно по политическим причинам, изменения могут коснуться деятельности большой части российских компаний, ведущих международный бизнес.

К сожалению, российские суды не пользуются безусловным авторитетом среди иностранцев, не рассматриваются ими как абсолютно независимые и беспристрастные. В связи с этим увеличения числа пророгационных оговорок в пользу российских судов в связи с принятием Закона ожидать не приходится.

Впрочем, сама возможность перенесения спора в государственные суды страны контрагента при заключении международных контрактов, как правило, рассматривается в качестве риска. Именно поэтому, по крайней мере, в крупных международных контрактах всегда присутствует арбитражная оговорка, а местом рассмотрения спора зачастую является третья страна, отличная от стран договаривающихся сторон. В этих обстоятельствах согласятся ли иностранные партнеры санкционных лиц на перенос споров в российские арбитражные центры? С учетом текущей реформы института международных коммерческих арбитражей в России, а также пока не сформировавшегося дружественного отношения российских судов к международным арбитражам, полагаю, что такой вариант маловероятен, и в любом случае будет обозначаться юристами иностранного контрагента в качестве риска.

На итог – Закон потенциально сузит базу иностранных контрагентов для санкционных лиц и, учитывая, что под санкциями в России находятся очень крупные игроки на рынке, вероятно, скажется на инвестиционном климате России в целом.

Еще одной существенной проблемой является потенциальная невозможность исполнения решения российского арбитражного суда за рубежом. Признание и исполнение иностранных решений возможно на основании международных соглашений и правил взаимной вежливости. Однако количество стран, в которых может быть исполнено решение российского суда в любом случае несопоставимо с арбитражными решениями, которые могут быть исполнены на основании Нью-Йоркской конвенции 1958 г. о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений.[5]

Еще больше вопросов возникает с исполнимостью определений арбитражного суда о запрете инициировать или продолжать разбирательство в иностранном суде или международном коммерческом арбитраже. Такие определения, скорее всего, будут неисполнимыми за рубежом и не будут препятствовать рассмотрению дела иностранным судом или международным коммерческим арбитражем хотя бы по тем же самым причинам, которые некогда были обозначены Высшим Арбитражным Судом РФ в п. 32 Информационного письма от 09.07.2013 № 158: судебный «противоисковый» запрет иностранного суда ни в силу своей природы, ни в силу норм международного права не может препятствовать рассмотрению дела в компетентном суде.

Между тем, решения и определения арбитражного суда, вынесенные на основании ст.ст. 248.1 и 248.2 АПК РФ, будут исполнимы в России. Успех для санкционного лица будет зависеть от наличия или отсутствия активов иностранца в пределах территории Российской Федерации. В то же время иностранный контрагент, скорее всего, не сможет исполнить в России вынесенное иностранным судом или международным коммерческим арбитражем судебное или арбитражное решение против санкционного в случае, если имеется соответствующий антиисковый запрет российского суда. Это обеспечит защиту активов санкционных лиц в России, однако не убережет их иностранные активы.

Учитывая риски неисполнимости решений российских судов, полагаю, что санкционные лица-истцы будут воздерживаться от возможностей, предоставляемых Законом, и будут прибегать к ним лишь в крайних случаях, когда ими были исчерпаны все способы для обращения в арбитраж или компетентный иностранный суд, т.е. когда терять им уже нечего. Например, в связи с длительной невозможностью оплаты арбитражного сбора / судебной пошлины санкционное лицо не смогло инициировать иностранный процесс, в то же время по требованию истекает срок исковой давности.

Что касается санкционных лиц-ответчиков, то для того, чтобы уберечь свои российские активы от возможных взысканий, российский anti-suit injunction может рассматриваться в качестве интересного способа. Однако в этом случае санкционному лицу нужно убедить российский суд в том, что арбитражная оговорка стала неисполнимой. И, если российские суды не будут подходить к вопросу формально, то санкционному лицу нужно будет предпринимать действия, демонстрирующие неисполнимость арбитражной оговорки (например, попытаться предъявить встречный иск, пробовать находить юридических представителей для представления интересов в иностранном процессе и т.п.).

Следует отметить, что Закон не дает ответов на вопросы о том, что делать санкционному лицу, если с трудностями, связанными с санкциями, оно столкнулось на этапе признания и приведения в исполнение иностранного судебного или арбитражного решения, вынесенного в его пользу.

По моему мнению, Закон не следует рассматривать как некий прорыв в процессуально-правовом регулировании. При желании нормы о неисполнимости арбитражной оговорки или оговорки о подсудности, нормы об антиисковом запрете и астренте можно было бы найти в действующем правовом регулировании.

Закон является скорее политическим актом, демонстрирующим желание государства в предоставлении особых мер защиты санкционным лицам. Принятие Закона, безусловно, внесет ясность в эту область и упростит до определенной степени санкционным лицам доступ к правосудию при возникновении непреодолимых сложностей при рассмотрении их споров за рубежом. В то же время нельзя исключать негативное влияние Закона на инвестиционный климат в России.

[2]Законодатель отказался от изначальной концепции разделения подсудности споров, связанных с санкциями, между судами общей юрисдикции и арбитражными судами, поскольку к первому чтению предлагалось внести правки и в ГПК РФ и в АПК РФ. Видимо, законодатель стремится создать определенного рода специализацию арбитражных судов для разрешении споров, связанных с санкциями вне зависимости от того, относятся ли такие споры к экономическим и связаны ли они с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности. Не исключается, что вскоре арбитражные суды будут рассматривать семейные, трудовые споры, наследственные споры лиц, попавших под санкции.

[3]Законодатель, по-видимому, имеет в виду иностранных лиц, попавших под вторичные санкции в связи с ведением дел с включенными в санкционные списки российскими гражданами и юридическими лицами. Не ясно при этом, почему указаны лишь иностранные юридические лица и не указаны иностранные граждане.

[4]Из п. 1 ч. 4 ст. 248.2 АПК РФ следует, что к документам, подтверждающим намерение инициировать разбирательство в иностранном суде, международном коммерческом арбитраже за рубежом могут относиться в том числе претензии и требования.

Источник

Доказать доводы, исключающие применение соглашения о подсудности, должна выдвигающая их сторона

На мой взгляд, действующее арбитражно-процессуальное законодательство в достаточной степени урегулировало основные вопросы выбора института для рассмотрения возникших между сторонами споров из экономических правоотношений.

Что касается пророгационных соглашений, то условия их применимости также в достаточной степени определены. Так, для того, чтобы поданное в российский суд исковое заявление было оставлено без рассмотрения при наличии в отношении соответствующего спора пророгационного соглашения, ответчик должен представить возражения относительно подведомственности спора российскому государственному суду не позднее дня представления своего первого заявления по существу спора. При этом оставление без рассмотрения невозможно, если арбитражный суд установит, что пророгационное соглашение, в частности, недействительно, утратило силу или не может быть исполнено.

В то же время на практике может появляться ряд правоприменительных вопросов в силу невозможности учета всех аспектов правоотношений в тексте нормативного правового акта. Так, например, если ответчик по спору указывает на наличие пророгационного соглашения, а истец не приводит и не обосновывает доводы в пользу его недействительности, прекращения или неисполнимости, должен ли суд сам по своей инициативе исследовать эти обстоятельства (хоть в какой-то степени) или предлагать сторонам инициировать их оценку? Помимо этого, значительный интерес может представлять вопрос толкования такого критерия, как неисполнимость пророгационного соглашения.

Интересными в данном случае являются выводы Верховного Суда, изложенные в определении от 12.07.2017 по делу № 307-ЭС17-640, по спору между российскими юридическими лицами о взыскании задолженности по договору, содержащему третейское соглашение о передаче споров на рассмотрение третейского суда. В частности, на мой взгляд, суд указал, что обязанность доказывания доводов, исключающих применение пророгационного соглашения лежит на стороне, их выдвигающей. При этом, исходя из специфики правоотношений, к таким доводам подлежит применению более высокий стандарт доказывания. В этой связи видится, что инициирование таких доводов, определение состава соответствующих доказательств и их представление, в силу принципа состязательности сторон – это исключительно задача самой заинтересованной в них стороны. Помимо этого, Верховный Суд, на мой взгляд, косвенно все же признал возможность учета обстоятельств (при условии их доказанности), существующих на стороне потенциального заявителя по спору и препятствующих обращению в третейский суд (в частности, тяжелое финансовое положение, не позволяющее оплатить регистрационный сбор за обращение в третейский суд), как предпосылки применимости пророгационного соглашения. На мой взгляд, такой вывод суда связан, исходя из следуемой им в акте логики, с тем, что обстоятельства, объективно препятствующие обращению в третейский суд, все же должны оцениваться, поскольку в данном случае сторона лишалась бы права на судебную защиту. Однако такое внимание к факту тяжелого финансового состояния удивляет, поскольку сам бы российский суд, безусловно, спор также не рассмотрел, если истец не заплатил бы государственную пошлину, никакие доводы об отсутствии права на судебную защиту тут бы не помогли. Зачем же тогда, в принципе, оценивать доказательства платежеспособности в отношении регистрационного сбора? В целом, в мировой практике в подобного рода ситуациях потенциальные истцы ищут денежные средства самостоятельно, в частности, практика финансирования третейского разбирательства сторонними лицами под условием последующей компенсации из взысканных сумм является достаточно распространённой. Поэтому учет финансового состояния не видится чем-то безусловно необходимым, рассуждения суда по делу в части отсутствия доказательств тяжелого финансового состояния, косвенно предполагающие его какую-то значимость, озадачивают.

Источник

Обратите внимание на дату публикации материала: информация могла устареть из-за изменений в законодательстве или правоприменительной практике.

Какой суд разрешит спор российского потребителя и иностранной компании?

Как часто вы покупаете товары и авиабилеты, бронируете отели и автомобили через сайты иностранных компаний? Случается такое? Тогда лучше сразу разобраться, куда жаловаться, если товар или услуга окажутся некачественными

Мы уже привыкли приобретать товары и получать услуги через сайты международных и иностранных компаний. Многие россияне используют их сервисы для покупки авиабилетов, бронирования гостиниц и автомобилей, получения доступа к услугам такси, образовательным и финансовым услугам и т.д. Вот только куда жаловаться, если товар или услуга оказались некачественными? Обычно крупные компании стремятся урегулировать споры в пользу потребителей, но все же лучше знать о своих правах для их эффективной защиты.

Защитит ли российский суд права покупателя заграничного товара?

Иностранные компании, ведущие электронную торговлю на территории России, часто включают в договор купли-продажи (оферту), с которым покупатель знакомится и соглашается на сайте продавца, оговорку о месте рассмотрения спора (подсудность) и применимом праве.

В ст. 1212 Гражданского кодекса РФ указано, что иностранный продавец товара, работ или услуг, являющийся профессионалом в соответствующей области, и российский покупатель, который приобретает их для личных, семейных, домашних нужд, могут заключить соглашение о применимом праве к заключаемому между ними договору. Но при этом потребителя нельзя лишить права на защиту своих интересов по нормам права в государстве своего места жительства, если иностранный продавец осуществляет деятельность в стране места жительства потребителя либо любыми способами направляет свою деятельность на территорию этой страны, при условии, что договор связан с такой деятельностью продавца.

Иными словами, если у иностранного продавца или исполнителя на территории России есть постоянное представительство (филиал, офис) или его сайт содержит информацию, направленную на российского потребителя, то тогда гражданин РФ вправе защитить свои нарушенные права в соответствии с российским законодательством в российском суде.

А что говорят Верховный Суд и Роспотребнадзор?

В середине 2019 г. Верховный Суд РФ более подробно высказался об указанном выше праве российского потребителя¹. Суд указал, что иностранный продавец считается направляющим свою деятельность на территорию России (место жительства потребителя), в частности, в том случае, когда такой продавец поддерживает в Интернете сайт, содержание которого свидетельствует о его ориентации на потребителей из России.

Сайт может рассматриваться как ориентированный на российских потребителей, если одним из его языков является русский, цены приведены в российских рублях, указаны контактные телефоны с российскими кодами или имеются другие доказательства (например, владелец сайта заказывал услуги, направленные на повышение цитируемости его сайта у российских пользователей сети Интернет).

Позже Роспотребнадзор дал более развернутые пояснения о том, что подразумевается под направленностью деятельности иностранной компании на территорию России. В качестве критериев такой направленности допускается считать следующие:

продавец (исполнитель) использует русскоязычную версию интернет-сайта, или из содержания такого сайта следует, что информация о товарах (услугах) предназначена для потребителей, владеющих русским языком или языком народов Российской Федерации;
продавец (исполнитель) использует доменное имя сайта, связанное с Россией или субъектом РФ (.ru, .рф, .su, .москва, moscow и т.п.);
обеспечена возможность осуществления расчетов в российских рублях или с использованием платежных инструментов, доступных только российским потребителям;
эквайринг продавца (исполнителя) осуществляется российским банком или небанковской кредитной организацией;
предусмотрена возможность исполнения на территории РФ заключенного на сайте продавца (исполнителя) договора (доставка товара, оказание услуги или пользование цифровым контентом на территории России);
размещена реклама на русском языке, отсылающая к сайту продавца;
имеются иные обстоятельства, явно свидетельствующие о намерении продавца заключить договор купли-продажи (возмездного оказания услуг) с российским потребителем.

Суды – на стороне потребителей

Вышеизложенная позиция Верховного Суда РФ стала закономерным обобщением формировавшейся до этого, нередко разрозненной, судебной практики.

В 2017 г. Московский городской суд посчитал правомерным рассмотрение российским судом иска к нидерландской компании Booking.com.B.V. Суд установил, что компания распространяла в Интернете рекламу своих услуг, направленную на привлечение внимания российских потребителей (онлайн-бронирование отелей и апартаментов, авиабилетов, автомобилей, ресторанов), у нее есть офис в России и стороны не заключили соглашение о подлежащем применению праве².

В 2018 г. Президиум Московского городского суда отменил определение нижестоящего суда об отказе в принятии к рассмотрению иска к компании Wargaming Group Limited, зарегистрированной на Кипре, которая на момент рассмотрения жалобы являлась владельцем и администратором сайтов www.worldoftanks.ru и www.wargaming.net.ru.

Суд установил, что Wargaming Group Limited осуществляла распространение в Интернете информации, направленной на привлечение внимания российских пользователей. Компания использовала русифицированный сайт www.worldoftanks.ru, где «.ru» – национальный домен верхнего уровня для Российской Федерации, что само по себе свидетельствует о цели привлечения потребителей из числа граждан РФ. Московский городской суд указал, что по выбору истца (потребителя) иск к Wargaming Group Limited в соответствии с положениями ст. 402 Гражданского процессуального кодекса РФ может быть рассмотрен российским судом³.

В одном из прошлогодних определений Верховный Суд РФ утвердил свою позицию, указав, что иск жительницы Мурманска о расторжении договора на оказание медицинской услуги к белорусской клинике подлежит принятию и рассмотрению российским судом. ВС РФ отметил, что нижестоящие суды не учли наличие на сайте ответчика (белорусской компании) информации на русском языке о предоставлении им как медицинским учреждением стоматологических услуг иностранным гражданам и гражданам РФ, а также то, что цены на услуги приведены в российских рублях. Дело было направлено в суд первой инстанции для решения вопроса о принятии иска к производству⁴.

Как понять, можно ли будет обратиться в российский суд?

Для информирования потребителей Роспотребнадзор опубликовал на своем сайте перечень наиболее популярных интернет-сервисов, которые принадлежат иностранным компаниям.

В случае если иностранная компания осуществляет деятельность в России или любыми способами направляет деятельность на территорию нашей страны, российский суд вправе защитить права потребителя, применив нормы российского права. Этому не может препятствовать даже заключение соглашения между потребителем и иностранной компанией о выборе права иностранного государства для разрешения споров и рассмотрения их в иностранном суде.

Для понимания своих прав российскому покупателю, заказчику услуг или работ на сайте иностранной компании рекомендуется обратить внимание на следующие моменты:

есть ли на сайте информация на русском языке;
находится ли доменное имя сайта в русской доменной зоне (.ru, .su, .рф);
имеются ли у иностранной компании представительства на территории РФ (есть ли филиалы, указан ли адрес офиса);
в какой валюте указаны цены на сайте;
какие платежные системы используются на сайте;
есть ли на сайте иная информация, из которой следует, что продаваемый продукт направлен на российского потребителя.

Ознакомление с сайтом поможет понять, является ли компания иностранной и есть ли у нее представительства в России, подпадает ли информация на сайте под критерии, допускающие обращение потребителя за защитой своих прав в российский суд по месту своего жительства на основании ст. 402 Гражданского процессуального кодекса РФ.

Алгоритм защиты прав потребителя, нарушенных иностранным продавцом

1. Подготовка и направление иностранной компании претензии на электронный адрес (адреса), указанный на ее официальном сайте.

2. При отказе удовлетворить претензию или отсутствии ответа со стороны иностранного продавца – подготовка иска и его направление ответчику. Целесообразно это сделать как почтовым отправлением с описью вложения и уведомлением о вручении, так и по электронной почте, указанной на сайте компании (возможно, по нескольким известным адресам).

3. Подача иска с необходимыми приложениями в суд общей юрисдикции в соответствии с правилами подсудности по месту жительства потребителя. С правильным определением суда может помочь юрист или адвокат.

Эффективно защитить свои права через обращение в российский суд при наличии спора с иностранной компанией потребителю удастся в том случае, если у Российской Федерации имеется соглашение о признании решений российских судов с государством, резидентом которого является иностранный продавец. Потому стоит обращать внимание на местонахождение иностранной компании и наличие двустороннего соглашения у России с этой страной. Можно воспользоваться информацией о двусторонних договорах, размещенной на сайте Министерства иностранных дел РФ.

После вступления в законную силу решения российского суда нужно будет пройти в иностранном государстве установленную местным законодательством процедуру признания решения. Только после этого можно будет предъявить его к исполнению на территории иностранного государства.

Таким образом, приобретая у иностранной компании товары (заказывая работы, услуги), потребитель должен понимать, сможет ли он обратиться за защитой своих прав в российский суд в случае возникновения спора, возможно ли будет исполнение решения суда в иностранном государстве и целесообразно ли это с материальной точки зрения.

¹ Пункты 45–47 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2019 г. № 24 «О применении норм международного частного права судами Российской Федерации».

² Апелляционное определение Московского городского суда от 22 сентября 2017 г. по делу № 33-25854/17.

³ Постановление Президиума Московского городского суда от 18 сентября 2018 г. по делу № 44г-259/18.

⁴ Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 15 декабря 2020 г. № 34-КГ20-6-К3.

Источник