Как открывалася ростовская пивная там собиралася компания блатная

Песня «На Дерибасовской открылася пивная» появилась в период 1920-х и 1930-х годов в Ростове. Авторство композиции так и не было установлено. Со временем, а именно в 1960-е годы композиция «На Дерибасовской открылася пивная» стала пользоваться большой популярностью, и её несколько раз включали в перечень песен к фильму.

Композиция «На Дерибасовской открылася пивная» относится к категории блатных и дворовых песен. Известность в исполнении и прослушивании песни стали поводом того, чтобы создать множество различных вариаций песни. Так, на сегодняшний день у композиции «На Дерибасовской открылася пивная» насчитывается более 13 различных вариантов. Помимо имеющихся измененных вариаций песни «На Дерибасовской открылася пивная» имеются и различные нотные изменения. На сегодняшний день композиция «На Дерибасовской открылася пивная» также пользуется популярностью среди исполнителей, как и в 1960-х годах.

На Дерибасовской открылася пивная,

Там собиралася компания блатная,

Там были девочки — Маруся, Роза, Рая,

И с ними гвоздь Одессы — Васька-шмаровоз.

Две полудевочки, один роскошный мальчик,

Который ездил побираться в город Нальчик

И возвращался на машине марки Форда,

И шил костюмы элегантней, чем у лорда.

Походкой ровною под коммивояжёра

Являлся каждый вечер фраер дядя Жора;

Махнув оркестру повелительно рукою,

Он говорил: «Одно свиное отбивное!»

Но вот вошла в пивную Роза с Молдаванки,

Она была собой прелестна, как гречанка,

И с ней вошёл её всегдатошний попутчик

И спутник жизни Васька-шмаровоз.

Зашёл в пивную он с воздушным поцелуем

И предложил красотке Розе: «Потанцуем!

И фраерам всем, здесь сидящим, растолкуем,

Что есть у нас салонное танго».

Держась за тухес, как за ручку от трамвая,

Он повторял: «О, моя Роза дорогая,

Я вас прошу, нет — я вас просто умоляю! —

Сплясать со мной прощальное танго».

Но тут Арончик пригласил её на танец,

Он был для них тогда почти что иностранец,

Он пригласил её галантерейно очень

И посмотрел на Шмаровоза между прочим.

Красотка Роза танцевать с ним не хотела –

Она до этого достаточно вспотела.

Но улыбнулася в ответ красотка Роза

И раскраснелась морда Васьки-шмаровоза.

Арону он сказал в изысканной манере:

«Я б вам советовал пришвартоваться к Вере,

Чтоб я в дальнейшем не обидел Вашу маму

И не испачкал кровью белую панаму».

Услышал реплику маркёр известный Моня,

Об чей хребет сломали кий в кафе «Фанкони»,

Побочный сын мадам Олешкер тёти Пейси –

Известной бандерши в красавице Одессе.

Он подошёл к нему походкой пеликана,

Достал визитку из жилетного кармана

И так сказал, как говорят поэты:

«Я б Вам советовал беречь свои портреты».

Но наш Арончик был натурой очень пылкой:

Ударил Моню он по кумполу бутылкой,

Официанту засадил он в тухес вилкой —

И началось салонное танго!

На Аргентину это было непохоже —

Вдвоём с приятелем мы получили тоже,

И из пивной двоих нас выкинули разом:

С огромной шишкою и с фонарём под глазом.

И вот когда мы все лежали на панели,

Арончик всё ж таки дополз до Розанели,

И он шепнул ей, весь от страсти пламенея:

«Ах, Роза, или вы не будете моею?!

Я увезу тебя в тот город у Батуми,

Ты будешь кушать там кишмиш с рахат-лукуми,

И, как цыплёнка, с шиком я тебя одену,

Захочешь спать — я сам тебя раздену!

Я, как собака, буду беречь твоё тело,

Шоб даже кошка на тебя смотреть не смела.

Я буду в баню в год водить тебя два раза.

Чтоб не пристала к тебе, мой душа, зараза,

Я всё отдам тебе, все прелести за это,

А то ты ходишь, извиняюсь, без браслета,

Без комбинэ, без фильдекоксовых чулочек

И как я только что заметил, без порточек».

Вот так накрылася фартовая пивная,

Где собиралася компания блатная,

Сгорели девочки – Маруся, Роза, Рая

И с ними вместе – Вася-шмаровоз.

А вот второй вариант этой запутанной истории.

Так где же все-таки открылася пивная?

 20.05.2009 г. 

 История эта началась давно, еще в советские времена, когда один знакомый аккомпаниатор москонцерта поведал мне, что слова известной блатной песенки «На Дерибасовской открылася пивная» написал не кто иной, как сам Юрий Олеша, который в те времена жил в Одессе. 

Я тогда не придал этому значения. Я тогда вообще знал об этой песенке только одну ее первую строчку, ту самую, «На Дерибасовской открылася пивная…». Блатной фольклор меня в те годы не интересовал совсем.

Правда я потом еще несколько раз слышал из уст москонцертовских деятелей, что автор – Юрий Олеша, но так тогда и не заинтересовался. Теперь – жалею.

Юрий Олеша

 Уже потом, много лет спустя, с подачи Шаламова, под впечатлением его «Колымских рассказов» стал заниматься изучением блатного фольклора. Всерьез и основательно. 

И лишь тогда понял, что «На Дерибасовской открылася пивная…» никакого отношения к настоящим блатным песням не имеет. Это была блестящая, я бы даже сказал гениальная имитация блатной лирики, выполненная на грани стеба. 

Этот текст даже рядом не лежал с типичными блатными песнями. Уже сама тема, история песенки не та, которую удостаивает вниманием блатной фольклор. Обычная ресторанная драка между фраерами из-за шлюхи, это не то что воспевает блатная лирика. 

В тот момент я впервые перечитал все доступные мне варианты «Дерибасовской» и понял, что передо мной не только настоящая поэзия, а нечто совершенно выдающееся, практически гениальный стеб на прибланенную еврейско-одесскую тематику. 

Шикарный словарный запас песенки, тонкие намеки и аллюзии, чуть ли не в каждой строчке песни, на события, обстоятельства, нравы еврейской одесской среды, умелое и очень к месту использование «просторечных» словечек… Автор явно имел широкий кругозор, отлично владел языком и поэтическими приемами. Стихи были написаны не только талантливым автором, но и очевидно, профессионалом. 

 Только грамотный поэт, виртуозно владеющий словом может выстроить такой роскошный ассоциативный ряд:

Он подошел к нему походкой пеликана,

Достал визитку из жилетного кармана,

«Я б вам советовал, как говорят поэты,

Хранить на память о себе свои портреты».

В блатной лирике это тоже есть. И ассоциации, и владение словом. Но… там совсем другие слова, другие ассоциации, другая тематика и другие герои.

Ни в одной настоящей блатной песне вы не встретите ассоциаций с греческой мифологией «…она была, как тоя древняя вакханка…». Ни один бланой автор не сделает героями песни фраеров и уж точно не заставит героя побираться – вот уж западло. А если уж снизойдет до уровня ресторанной драки, то уж непременно с вором в главной роли. 

Текст песни писал настоящий, поэт. И не блатной.

Тут уж версия насчет авторства Олеши не показалась мне бредовой. 

Хотя… подумав я все же сказал – «нет». Вот почему.

Многие мелкие детали песни говорят о дореволюционной эпохе. Точнее даже – «до первой мировой».

«Фраеров из надзора» при советской власти уже не было. Надзор вели не специальные полицейские агенты, а обычные учатковые. Надзорное отделение ушло в небытие вместе с царской Россией. И уж «Фраером из надзора» советского участкового точно не назвали бы. Он был «мусором».

Да и «машину марки Форда» блатарь после революции врял ли уже мог себе позволить купить. Даже при НЭПе. Если конечно верить Ильфу с Петровым, да воспоминаниям современников.

Видимо песенка возникла еще до первой мировой. Но не раньше 1911 года. Поскольку мелодия танго El Choclo, на которую был положен текст появилась именно в 1911.

Олеша в те годы был еще гимназистом. А после революции уехал из Одесы, спасаясь от голода.

Кто же тогда был автором? Вы хотите услышать моих догадок? У меня их есть! Но – позже.

Недавно я услышал из уст Леона Оганезова, что слова «На Дерибасовской открылася пивная» мог написать только поэт-профессионал. И только в Одессе. 

Это удивительным образом совпало с моими старыми мыслями на эту тему, всколыхнуло их, и я решил вновь покопаться в теме, и выяснить откуда пошла мосэстрадовская легенда об авторстве Олеши. 

Увы, старые знакомые мосэстраники по большей части уже ушли из жизни, а те кто остался, помочь мне не смогли. 

Зато новое поколение интернетчиков завалило меня ссылками, и все эти ссылки говорили о том, что «На Дерибасовской открылася пивная…» это одесская переделка более старой блатной ростовкой песни «На Богатяновской открылася пивная», дескать одеситы просто поменяли ростовскую улицу Богатяновскую на свою Дерибасовкскую и слямзили песню.

Меня это удивило. Двадцать лет назад я ничего такого не слышал. Это была очевидно гипотеза последнего времени. Но как знать, может и верная.

Я решил изучить «ростовский вариант песни».

И тут меня ждал облом.

Оказалось что «Ростовского оригинала» нет ни у кого из тех, кто продвигал гипотезу о ростовском происхождении песенки. 

Точнее, мне наприсылали вариантов, но в них был тот же самый «одесский» текст, который только начинался словами «На Богатяновской открылася пивная», а дальше шёл сплошняком тот же одесский антураж. Та же самая «Роза с Молдаванки», «Гвоздь Одессы Васка-Шмаровоз» и «Бандерша с Одессы».

Ну скажите на милость, где это в Ростове находится Молдаванка? И почему это Васка Шмаровоз оказался гвоздем Одессы, а не Ростова. 

И как хотите, господа, воля ваша, но «тохес» это все же анатомическая часть одесских девушек. А у ростовских девушек эта часть тела называется иначе.

Как ни верти, но все те «ростовские тексты» что мне наприсылали, имели явный одесский колорит и ростовского там было только слово «Богатяновская».

Все тексты, кроме одного текста. 

Даже не текста – куплета, который мне прислали со ссылкой на источник, Абрама Терца, с ремаркой, что это единственное, что осталось от «настоящего ростовского» варианта: 

Держась за ручки, как за жопу своей Раи, 

Наш Костя ехал по Садовой на трамвае.

За ним гналися тридцать мЕнтов, три агента, 

А с ними был ищейка — рыжий пёс.

А вот этот куплет, господа, скажу я вам – уже настоящая блатная лирика, неподдельная, без дураков. Довоенная, качественная! Из той же серии что и классическое, «убейте чем хотите, но только не ножом». После войны так уже не сочиняли. 

И это-то как раз без сомнения явно не Одесский вариант. Садовая улица с трамваями – это либо Москва, либо… правильно – Ростов.

Итак, ростовский вариант был! Действительно существовала блатная ростовская песенка на мотивчик этого аргентиского танго.

Но как видно даже из одного присланного мне куплета – песенка совсем с другим сюжетом. Которая никак не могла послужить пробразом «на Дерибасовской».

Откуда же тогда возникла эта легенда об Ростовском происхождении «Дерибасовской»?

Восстановить картину событий, будучи знакомым с историей преступного мира, в общем-то, несложно.

В довоенное время – благословенное время для блатной культуры, – существовало много вариаций и текстов на мотив этого аргентинского танго. И среди них и приблатненная одесская «Дерибасовская» и настоящая блатная ростовская «Богатяновская». Песни с разными сюжетами, между собой никак не связанные.

«На Дерибасовской» гуляла по народным массам принимаемая (как и большинство приблатненного шансона) за настоящую «блатную» песню. А по настоящему блатная «Богатяновская» гуляла по тюрьмам, не выходя (как и большинство настоящих блатных песен) в народ.

После войны все переменилось.

После войны НКВД, гениально использовав особенности воровской психологии, инницировало в лагерях знаменитую сучью войну, результатом которой явилась практически полное уничтожение в течение нескольких лет всей старой воровской гвардии. 

Старая воровская культура пала, почти не осталось ее носителей. И уж о чем меньше всего воры заботились, в тех условиях, когда речь шла о сохранении самой воровской жизни, так это о не спасении блатного фолклора.

Просто не осталось в живых его носителей. Именно в эти годы оказалась безвозвратно утрачена огромная часть истиных воровских песен (разве что, кроме тех немногих, которые были афиксированны в письменных аналах). Все это устное богатство пропало. 

И среди пропавшего видимо была и та истиная, настоящая «богатяновская», от нее остался один-единственный куплет, и то лишь благодаря тому, что он был зафиксирован Абрамом Терцем в его фолклорной публикации.

На место ушедшей воровкой гвардии пришла новая формация, которая и говорила по фене несколько иначе и старые воровкие законы понимала чуток по другому.

Которая уже не знала старого текста «на Богатяновской», но была отлично знакома с общенародным «на Дерибасовской». 

И теперь в тюрьмах зазвучала уже «на Дерибасовской», но по новому.

Улица Дерибасовкая для послевоенной братвы (в отличие от довоенной) была уже чем-то совсем абстракным и далеким. А через улицу Богатяновкую прошел чуть ли не каждый уважающий себя рецидивист – именно здесь был расположен один из крупнейших изоляторов европейской части СССР.

Вместо «на Дерибасовской» стали петь «на Богатяновской» и сюжет песни слегка видоизменили, чтобы он уложился в воровкие понятия.

А потом произошла еще одна, обратная трансформация песни.

Когда послевоенное поколение заключенных стало выходить из тюрем, народ, слыша от бывших зеков «на Богатяновкой» и считая песню блатной, делал вполне ественный вывод о том, что это и есть правильный изначальный вариант песни.

То, что на Богатяновской обнаружился одесский антураж никого не смущало: такие тонкости географии за пределами тюрем мало кто понимал, все просто думали, что «Богатяновкая» тоже расположена где-то в Одессе.

Да, собственно это и наглядно видно из текстов песен. Мало в какой записи фигурирует правильное «На Богатяновкой», все больше названия несуществующих нигде улиц «Багартьяновская», «Балатьяновская».

Впрочем можно сравнить песни, чтобы все стало ясно. Я отобрал наиболее характерные варианты.

При всей внешней схожести сюжетов – ресторанная драка – сюжеты на самом деле принципиально разные с точки зрения блатной этики. 

В Дерибасовском варианте это просто разборки фраеров из-за шалавы, которые правильным пацанам неинтересны. 

А вот в Богатяновском варианте совсем иная мораль – правильный деловой пацан Степка наказывает наглого фраера, и девок, которые сбились с правильного пути. 

Это ключевой момент показывающий направление заимствования. Блатной фолклор, заимствуя «гражданский» сюжет, будь то песенка или классический роман, всегда приводит его в соотвествие с правильными блатными понятиями. Иначе быть просто не может, это сама квинтэсенция блатной морали. 

А вот при обратном заиствовании в переделке нет смысла. Ее и не бывает. Во-первых, не существует самих «обязательных гражданских понятий» к которым следует привести сюжет, а во-вторых стороний человек ничего не смыслит в блатной этике и не понимает скрытых в ней символов, чтобы как-то их переделывать.

Вообще, есть еще много подобных моментов, например можно подумать над использованием слов «тохес» и «жопа», но по мне описанного выше вполне достаточно. 

Итак, самое главное. 

Кто все-таки автор песенки?

Не знаю! Но в Одессе начала века было трое авторов, которые очень неплохо могли бы претендовать на роль автора «Дерибасовской». Тем более, что творения этих авторов ныне приписываются народу. Яша Ядов, самым известным творением которого считаются «Купите бублики», Бенимович про которого достоверно известно, что он автор «Мясоедовская улица моя», и Мирон Ямпольский, да-да, это он-таки сочинил знаменитую «Свадьбу Шнеерсона».

Мирон Ямпольский

Яков Ядов

По стихотворной манере, богатству красок, я бы отдал предпочтение Ямпольскому, да вот только одна загвоздка, творил он уже позже. При НЭПе.

А как вам такая мысль? Только одна «народная» песенка, которая может поспорить по популярности с «Дерибасовской» появилась в те же самые годы. Это «Семь-сорок», дата появления задокументрована – 1910 год.

Я ничего не утверждаю, только кидаю семена на почву размышлений.

Автор текста Андрей Шипилов

Было интересно? Скажите спасибо, нажав на кнопку «Поделиться» и расскажите друзьям:

Количество просмотров: 7556

• Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы получить возможность отправлять комментарии

Из цикла «Блатная песня:
далёкая и близкая»

В необъятном море уличных, босяцких, блатных песен особое место занимает песня одесская. Нет, наверное, человека, который не слышал таких названий, как «С одесского кичмана», «Как-то по прошпекту с Манькой я гулял», «Шарабан», «Когда я был мальчишкой, носил я брюки клеш», «На Дерибасовской открылася пивная»… Стоп-стоп! Вот именно с этой последней и начинается история, которую мы хотели бы сегодня поведать.

Что-что, а начало этой песенки известно многим:

На Дерибасовской открылася пивная,
Там собиралася компания блатная,
Там были девочки — Маруся, Роза, Рая
И гвоздь Одессы — Степка-Шмаровоз…

Знаете ли вы, что старые арестанты и уголовники до сих пор поют несколько иначе? Писатель Андрей Синявский (Абрам Терц) в очерке «Отечество. Блатная песня» приводит классическое начало: «На Багартьяновской открылася пивная…». Так же начинал песню в ранних концертах и Аркадий Северный. При этом объяснял: «Во время скитаний по свету мне пришлось слышать много вариантов этой популярной одесской песни. И что это за Багартьяновская улица? Бесполезно искать её в современной Одессе. Она растворилась в потоке новых названий…».

От себя добавим: бесполезно искать такую улицу и в старой Одессе. А вот в Ростове Богатяновскую найти легко, тем более что там стоит знаменитая Богатяновская тюрьма — следственный изолятор № 1. И старые «сидельцы» прекрасно знают, о какой конкретно пивной идет речь в песне. Например, Михаил Танич, бывший арестант ростовского СИЗО, стихотворение «Прогулочный дворик» предваряет эпиграфом «На Богатяновском открылася пивная» и пишет:

Был хлеб богатяновский горек,
совсем уж не хлеб, а припек,
но пайку в прогулочный дворик
таскал я с собою, как срок.

И мы по квадрату ходили,
а там, за колючей стеной,
сигналили автомобили
вблизи знаменитой пивной…

В мемуарах «Играла музыка в саду» он подтверждает то же самое, но уже прозой: «И вот я все же учусь в школе-новостройке номер 30, в знаменитом Богатяновском переулке. В том самом, где согласно песне «открылася пивная, там были девочки Маруся, Роза, Рая…»» И до тюрьмы подать рукой. Тюрьма тоже была знаменитой…».

Да-да, именно у Богатяновского централа, на перекрещении Сенной (ныне Горького) и Богатяновского переулка (ныне Кировский) находилась знаменитая пивнушка! Некоторые старожилы, впрочем, называют другое место: в сквере на пересечении нынешней улицы Суворова и Кировского. Здесь до революции находился Покровский храм, который был разрушен в 1930 году. Тогда в ходе антирелигиозной большевистской кампании многие культовые учреждения закрывались, и на их месте открывались пивные. Вот этот процесс якобы и отразила песня.

Покровский храм до разрушения

Покровский храм — новодел

Правда, доподлинно известно, что в первое время после разрушения храма ростовские власти не решались возводить что-либо на его месте. Но вскоре здесь устанавливают сначала часы на столбе, затем неподалёку появляется фонтан, а позже — Кировский сквер, где в 1939 году возникает памятник Сергею Мироновичу Кирову (с издевательским «Чорт побери, как хочется жить!»). К слову: в сентябре 2007 года Старо-Покровский храм восстановлен на прежнем месте. Разумеется, не исключено, что существовала здесь и пивная, но не на месте храма, а где-то ближе к Богатяновскому переулку. Впрочем, всякого рода пивных на Богатяновке было, как мусора. И о какой именно идёт речь в блатном фольклоре, сегодня уже трудно сказать.

О ростовском происхождении песни писал в автобиографическом романе «Блатной» и Михаил Дёмин, бывший вор в законе: «В каждом крупном городе страны имеется блатной район — своё «дно»… Средоточием ростовского преступного мира является — с незапамятных времён — нахичеванское предместье, а также Богатьяновская улица. Улица это знаменитая! Издавна и прочно угнездились тут проститутки, мошенники, спекулянты. Тут находится подпольная биржа, чёрный рынок. И мало ли что ещё находится на экзотической этой улице! О ней сложено немало экзотических частушек и песен. «На Богатьяновской открылася пивная, — сообщается в одной из таких песен, — где собиралася компания блатная. Где были девочки Маруся, Рита, Рая. И с ними Костя, Костя-шмаровоз»…

Михаил Дёмин (псевдоним; собственное имя — Георгий Евгеньевич ТРИФОНОВ,
1926-1984)

Но, может спросить читатель, как же так получилось, что ростовчане не сберегли песню и в ней не осталось ни малейшего намека на «папу»? Действительно, стыдно, граждане… Но насчет ростовских следов — тут уж прошу пардона! Так, Абрам Терц в очерке о блатной песне приводит классический куплет:
Держась за ручки, как за тухес своей Раи,
Наш Костя ехал по Садовой на трамвае.
За ним гналися тридцать мЕнтов, три агента,
А с ними был ищейка — рыжий пёс.

Разумеется, речь идёт именно о Ростове, на что указывает Садовая улица, и именно о старом Ростове, когда Садовая еще не была перекрещена в Энгельса и по ней ходили трамваи — №1 и №6. Один из них с Таганрогского (Буденновский) сворачивал на Большую Садовую и шел до железнодорожного вокзала. Самый урожайный маршрут для карманников!

Ещё один штрих, показывающий, что песня родилась не в Одессе, а в Ростове. Помните куплет:

Две полудевочки, один роскошный мальчик,
Который ездил побираться в город Нальчик…

Понятно, что из Ростова ездить в Нальчик легко и удобно, поскольку Нальчик под боком, на Кавказе, столица Кабардино-Балкарии. Из Одессы же отправляться на побирушки в Нальчик — проделывать длинный, неудобный кружной путь, за семь верст киселя хлебать.

Далее. Дерибасовская — не та улица, где могло происходить действие песни. Это — улица фешенебельных кафе и ресторанов, а не босяцких пивнушек. А Богатяновская — традиционно босяцкий район, собиравший всякое отребье. Газета «Приазовский край» еще в 1905 году сообщала: «Группа жителей Богатянского поселения обратилась к полицмейстеру с коллективным заявлением о беспорядках, происходящих в последнее время на Богатянском спуске. Хулиганы среди бела дня нападают на прохожих, грабят и избивают их». Не изменилось положение дел и при Советской власти. Тот же Демин вспоминал: «Блатные компании собираются здесь во множестве! Для этой цели существует — помимо пивных — немало укромных мест; всякого рода ночлежки, потайные притоны и ямы…».

Заодно уж — о времени возникновения песни. Поскольку Богатяновский переулок был переименован в Кировский уже после убийства Кирова, можно с уверенностью сказать, что песня родилась в конце 20-х — самом начале 30-х годов, то есть ещё до убийства Кирова 1 декабря 1934 года.

А теперь, когда мы пригвоздили коварных одесситов к позорному столбу, хочется добавить еще одну интересную подробность. В песне идет речь о некоем «шмаровозе» (то есть сутенере, от уголовного «шмара» — женщина, проститутка), которого называют Костей, Степкой и некоторыми другими именами. Если восстанавливать историческую справедливость до конца, следует заметить, что прототипом песенного «шмаровоза» был реальный Васька-шмаровоз с Богатяновки, как утверждали в своё время ростовские старожилы.

Всякий раз, слушая Аркадия Северного, я недовольно морщусь при словах «На Дерибасовской открылася пивная…». Это уже рефлекс. Не успокаивает даже то, что сами ростовчане не совсем чисты: мелодию песни они в свое время стащили у южноамериканцев. Она поется на мотив аргентинского танго композитора Анхеля Виллольдо (Angel Villoldo) , которое названо не совсем поэтически — «El Choclo», что значит — «початок». Виллольдо написал своё кукурузное танго в 1903 году, и оно начало триумфальный марш по планете. В Париже «El Choclo» появляется в 1907 году, в 1911 впервые записано на пластинку, в России оно известно по меньшей мере с 1915-го, благодаря поэме Владимира Маяковского «Война и мир». Поэт не упоминает песни ни словом, не говорит о её исполнении: он приводит в двух местах факсимиле нот с издевательской расшифровкой под нотным станом — «ТРА..РА..РА..РА..РА..» и так далее. То есть танго идёт как бы музыкальным фоном к тексту.

А. Виллольдо

Ну, подумаешь, стянули мелодию. А Луи Амстронг что, не стянул? Его знаменитый «Kiss of fire» — тот же самый «початок», только вид сбоку — с другими словами!

Кстати, о словах. Автор канонического текста «Пивной» (равно как и одесской его переделки) нам, к сожалению неизвестен. Зато можно довольно определённо отыскать, так сказать, «источник вдохновения», который сподобил таинственного сочинителя на создание блатного шедевра. Это, скорее всего, танго «В далёкой солнечной и знойной Аргентине», которое является по мотиву лёгкой переделкой творения Анхеля Виллольдо.

Содержание «знойной Аргентины» сводится к любви, измене и расправе во время исполнения страстного танца — то есть сюжетно очень близко к «пивной трагедии»:

В далёкой солнечной и знойной Аргентине,
Где солнце южное сверкает, как опал,
Где в людях страсть пылает, как огонь в камине,
Ты никогда в подобных странах не бывал.

В огромном городе, я помню, как в тумане,
С своей прекрасною партнёршею Марго
В одном большом американском ресторане
Мы танцевали аргентинское танго.

Ах, сколько счастья дать Марго мне обещала,
Вся извиваясь, как гремучая змея,
Ко мне в порывах страсти прижимаясь,
А я шептал: «Марго, Марго, Марго моя!».

Но нет, не долго мне пришлось с ней наслаждаться…
Сюда повадился ходить один брюнет:
Тайком с Марго стал взглядами встречаться,
Он был богат и хорошо одет…

И мы расстались, но я мучался ужасно,
Не пил, не ел и по ночам совсем не спал.
И вот в один из вечеров прекрасных
Я попадаю на один шикарный бал.

И там среди мужчин, и долларов, и франков
Увидел я свою прекрасную Марго.
Я попросил её изысканно-галантно
Протанцевать со мной последнее танго.

И вот Марго со мной, как прежде, танцевала.
И муки ада я в тот вечер испытал!
Сверкнул кинжал — Марго к ногам моим упала…
Вот чем закончился большой шикарный бал.

Иронические параллели совершенно очевидны. Смущает лишь одно: изменённая мелодия, диктующая другой стихотворный размер текста. Почему, взяв за образец фабулу «знойного» танго, свой вариант ростовский автор переложил на музыку Виллольдо?
Кстати, ради справедливости надобно отметить, что существует ещё одна «одесская» вариация танго «El Choclo», которая называется «История каховского раввина». В ней повествуется, как дочь раввина из Каховки сбежала из отцовского дома:

Зачем, скажите, вам чужая Аргентина?
Вот вам история каховского раввина,
Что жил в уютной, скромной обстановке
В уездном тихом городе Каховке.

Была у нашего раввина дочка Энта,
Такая гибкая, как шелковая лента,
Такая чистая, как мытая посуда,
Такая умная, как целый том Талмуда…

Но революция дошла и до Каховки,
Переворот свершился в энтиной головке:
Приехал новый председатель Губпромтреста,
И под собою не находит Энта места.

Иван Иванович плечистый, чернобровый,
Такой красивый и на вид почти здоровый,
И галифе, и френч шикарно новый,
И сапоги из настоящего «шевро»!

И вот раввин наш не находит дома Энты,
А на столе лежит послание в конверте,
А в том послании всего четыре слова:
«Прощай, уехала. Гражданка Иванова».

Зачем, товарищи, чужая Аргентина?
Я рассказал вам всю историю раввина,
Который дочь свою отправил прямо к бесу,
А сам на пароходе укатил в Одессу.

Там сбрил он бороду и стал одесским франтом,
Интересуется валютой и брильянтом,
Уже не ходит по субботам в синагогу –
Танцует только Аргентинское танго.

Хотя некоторые исследователи допускают, что песня эта написана в период НЭПа, у меня есть большие сомнения. Хотя бы потому, что этому нет ни малейшего подтверждения ни в мемуарной литературе, ни в других письменных источниках (скажем, в записях фольклористов). Но даже если «Раввин» и создан в 20-е годы прошлого века, к «Пивной» он уж точно отношения не имеет.

Самое печальное во всей этой истории то, что канонический текст «Богатяновской пивной», к сожалению, так и остался неизвестным. Неужели никто не воссоздаст, не воскресит его из небытия? Вслед за Станиславским восклицаю: «Не верю!» Не хочу верить… Но пока приходится довольствоваться псевдоодесской версией. Вот её наиболее полный вариант:

На Дерибасовской открылася пивная,
Там собиралася компания блатная,
Там были девочки — Маруся, Роза, Рая,
И гвоздь Одессы — Костя-шмаровоз .

Три полудевочки, один роскошный мальчик,
Который ездил побираться в город Нальчик
И возвращался на машине марки Форда,
И шил костюмы элегантней, чем у лорда.

Походкой ровною под коммивояжёра
Являлся каждый вечер фраер из надзора* .
Махнув оркестру повелительно рукою,
Он говорил: «Одно свиное отбивное!»

Но вот вошла в пивную Роза-молдаванка,
Она была собой прелестна, как вакханка,
И с ней вошёл её всегдавишний попутчик
И спутник жизни Костя-шмаровоз.

Зашёл в пивную он с воздушным поцелуем
И предложил красотке Розе: «Потанцуем!
И фраерам всем, здесь сидящим, растолкуем,
Что есть у нас салонное танго».

Держась за тухес **, как за ручку от трамвая,
Он повторял: «О моя Роза дорогая,
Я вас прошу, нет — я вас просто умоляю! —
Сплясать со мной прощальное танго».

Но тут Арончик пригласил её на танец,
Он был для нас почти что иностранец,
Он пригласил её галантерейно очень
И посмотрел на Шмаровоза между прочим.

Красотка Роза танцевать-таки с ним не хотела —
Она до этого достаточно вспотела.
Но улыбнулася в ответ красотка Роза —
И раскраснелась морда Кости-шмаровоза.

Арону он сказал в изысканной манере:
«Я б вам советовал пришвартоваться к Вере,
Чтоб я в дальнейшем не обидел Вашу маму
И не испачкал кровью белую панаму».

Услышал реплику маркёр известный Моня,
Об чей хребет сломали кий в кафе «Фанкони»***,
Побочный сын мадам Олешкер тёти Песи —
Известной бандерши в красавице Одессе.

Он подошёл к нему походкой пеликана,
Достал визитку из жилетного кармана
И так сказал, как говорят поэты:
«Я б Вам советовал беречь свои портреты».

Но наш Арончик был натурой очень пылкой:
Ударил Моню он по кумполу бутылкой,
Официанту засадил он в тухес вилкой —
И началось салонное танго!

На Аргентину это было непохоже —
Вдвоём с приятелем мы получили тоже,
И из пивной двоих нас выкинули разом:
С огромной шишкою и с фонарём под глазом.

И вот когда мы все лежали на панели,
Арончик всё ж таки дополз до Розанели,
И он шепнул ей, весь от страсти пламенея:
«Ах, Роза, или вы не будете моею?!

Я увезу тебя в тот город Тум-Батуми,
Ты будешь кушать там кишмиш с рахат-лукуми,
И, как цыплёнка, с шиком я тебя одену,
Захочешь спать — я сам тебя раздену!

Я, как собака, буду бЕречть твоё тело,
Шоб даже кошка на тебя смотреть не смела.
А чтоб к не липла ни одна к тебе зараза,
Я буду в баню в год водить тебя два раза.

Я всё отдам тебе, все прелести за это,
А то ты ходишь, извините, без браслета,
Без комбинэ, без фильдекоксовых чулочек
И как я только что заметил, без порточек».

Вот так накрылася фартовая пивная,
Где собиралася компания блатная,
Сгорели девочки — Маруся, Роза, Рая
И с ними вместе — Костя-шмаровоз.

Прим.:
* Более поздняя вставка. Фраер из надзора — сотрудник милиции, который осуществляет наблюдение за бывшими осуждёнными, освободившимися из мест лишения свободы с обязательным надзором за ними. В 20-е годы подобной практики не было. В некоторых вариантах вместо фраера из надзора — «сам король моншёра».

** Тухес, тохес — зад.

***Любопытно наблюдение Александра Розенбойма в эссе «Ужасно шумно в доме Шнеерсона…» (журнал «Вестник» от 28 августа 2001 г.). Он приводит информацию в разделе происшествий одной из одесских газет 1913 года: «В бильярдной кафе Робина произошел скандал между студентом Адс-мом и неким Б-м. Во время ссоры первый ударил второго по лицу, а Б — м, желая отомстить неприятелю, пытался ударить его кием по голове». Впрочем, вряд ли этот аргумент можно считать весомым для подтверждения «истинности» одесского происхождения песни. Удары кием по голове — нередкое дело в бильярдных и до сих пор. Даже в пособиях по обучению бильярду встречаем такое предупреждение: «Не бейте кием о край стола или по голове противника». Криминальные сводки по всему миру пестрят подобными случаями. Так, в прошлом году в бильярдной санатория «Солнечный» (Кисловодск) пьяный руководитель этого учреждения проломил голову кием милиционеру — сотруднику ОБЭП. В июле 2008 года пьяная посетительница рязанского развлекательного центра сломала бильярдный кий о голову охранника. В Солигорске кий сломали о голову парня, который попытался вступиться за девушку. В Арабских Эмиратах наша туристка, ласково заговорив с немецким мальчиком на его родном языке, в ответ получила кием по лбу. В Техасе человек погиб от удара кием по голове…Так что маркёр Моня со своим хребтом отдыхает…

  
     История эта началась давно, еще в советские времена, когда один знакомый аккомпаниатор москонцерта поведал мне, что слова известной блатной песенки «На Дерибасовской открылася пивная» написал не кто иной, как сам Юрий Олеша, который в те времена жил в Одессе.
Я тогда не придал этому значения. Я тогда вообще знал об этой песенке только одну ее первую строчку, ту самую, «На Дерибасовской открылася пивная…». Блатной фольклор меня в те годы не интересовал совсем.
     Правда я потом еще несколько раз слышал из уст москонцертовских деятелей, что автор – Юрий Олеша, но так тогда и не заинтересовался. Теперь – жалею.
     Уже потом, много лет спустя, с подачи Шаламова, под впечатлением его «Колымских рассказов» стал заниматься изучением блатного фольклора. Всерьез и основательно.
     И лишь тогда понял, что «На Дерибасовской открылася пивная…» никакого отношения к настоящим блатным песням не имеет. Это была блестящая, я бы даже сказал гениальная имитация блатной лирики, выполненная на грани стеба.
     Этот текст даже рядом не лежал с типичными блатными песнями. Уже сама тема, история песенки не та, которую удостаивает вниманием блатной фольклор. Обычная ресторанная драка между фраерами из-за шлюхи, это не то что воспевает блатная лирика.
     В тот момент я впервые перечитал все доступные мне варианты «Дерибасовской» и понял, что передо мной не только настоящая поэзия, а нечто совершенно выдающееся, практически гениальный стеб на приблатненную еврейско-одесскую тематику.
     Шикарный словарный запас песенки, тонкие намеки и аллюзии, чуть ли не в каждой строчке песни, на события, обстоятельства, нравы еврейской одесской среды, умелое и очень к месту использование «просторечных» словечек… Автор явно имел широкий кругозор, отлично владел языком и поэтическими приемами. Стихи были написаны не только талантливым автором, но и очевидно, профессионалом.
     Только грамотный поэт, виртуозно владеющий словом может выстроить такой роскошный ассоциативный ряд:

     Он подошел к нему походкой пеликана,
     Достал визитку из жилетного кармана,
     «Я б вам советовал, как говорят поэты,
     Хранить на память о себе свои портреты».

     В блатной лирике это тоже есть. И ассоциации, и владение словом. Но… там совсем другие слова, другие ассоциации, другая тематика и другие герои.
Ни в одной настоящей блатной песне вы не встретите ассоциаций с греческой мифологией «…она была, как тоя древняя вакханка…». Ни один блатной автор не сделает героями песни фраеров и уж точно не заставит героя побираться – вот уж западло. А если уж снизойдет до уровня ресторанной драки, то уж непременно с вором в главной роли.
     Текст песни писал настоящий, поэт. И не блатной.
     Тут уж версия насчет авторства Олеши не показалась мне бредовой.
     Хотя… подумав я все же сказал – «нет». Вот почему.
     Многие мелкие детали песни говорят о дореволюционной эпохе. Точнее даже – «до первой мировой».
     «Фраеров из надзора» при советской власти уже не было. Надзор вели не специальные полицейские агенты, а обычные участковые. Надзорное отделение ушло в небытие вместе с царской Россией. И уж «Фраером из надзора» советского участкового точно не назвали бы. Он был «мусором».
Да и «машину марки Форда» блатарь после революции вряд ли уже мог себе позволить купить. Даже при НЭПе. Если конечно верить Ильфу с Петровым, да воспоминаниям современников.
     Видимо песенка возникла еще до первой мировой. Но не раньше 1911 года. Поскольку мелодия танго El Choclo, на которую был положен текст появилась именно в 1911.
     Олеша в те годы был еще гимназистом. А после революции уехал из Одессы, спасаясь от голода.
     Кто же тогда был автором? Вы хотите услышать моих догадок? У меня их есть! Но – позже.
     Недавно я услышал из уст Леона Оганезова, что слова «На Дерибасовской открылася пивная» мог написать только поэт-профессионал. И только в Одессе.
     Это удивительным образом совпало с моими старыми мыслями на эту тему, всколыхнуло их, и я решил вновь покопаться в теме, и выяснить откуда пошла мосэстрадовская легенда об авторстве Олеши.
     Увы, старые знакомые мосэстраники по большей части уже ушли из жизни, а те, кто остался, помочь мне не смогли.
     Зато новое поколение интернетчиков завалило меня ссылками, и все эти ссылки говорили о том, что «На Дерибасовской открылася пивная…» это одесская переделка более старой блатной ростовской песни «На Богатяновской открылася пивная», дескать одесситы просто поменяли ростовскую улицу Богатяновскую на свою Дерибасовкскую и слямзили песню.
     Меня это удивило. Двадцать лет назад я ничего такого не слышал. Это была очевидно гипотеза последнего времени. Но как знать, может и верная.
     Я решил изучить «ростовский вариант песни».
     И тут меня ждал облом.
     Оказалось, что «Ростовского оригинала» нет ни у кого из тех, кто продвигал гипотезу о ростовском происхождении песенки.
     Точнее, мне наприсылали вариантов, но в них был тот же самый «одесский» текст, который только начинался словами «На Богатяновской  открылася пивная», а дальше шёл сплошняком тот же одесский антураж. Та же самая «Роза с Молдаванки», «Гвоздь Одессы Васка-Шмаровоз» и «Бандерша с Одессы».
  

responsive

Дерибасовский вариант

  
     На Дерибасовской открылася пивная.
     Там собиралася компания блатная.
     Там были девочки Маруся, Роза, Рая
     И ихний спутник Васька Шмаровоз.

  
     Тот Васька был вполне приличный, милый мальчик,
     Который ездил побираться в город Нальчик,
     И возвращался на машине марки Форда,
     И шил костюмы элегантно, как у лорда.

  
     Походкой ровною под коммивояжера
     Являлся каждый вечер фрайер из надзора.
     Махнув оркестру повелительно рукою,
     Он говорил: «Одно свиное отбивное!»

  
     Но вот вошла в пивную Роза с Молдаванки,
     Прекрасная, как тоя древняя вакханка,
     И с ней вошёл её всегдавишний попутчик
     И спутник жизни Васька Шмаровоз.

  
     Держась за тохес, словно ручку у трамвая,
     Он говорил: «О моя Роза дорогая!
     Я вас прошу, нет — я вас просто умоляю
     Сплясать со мной моё прощальное танго».

  
     Но тут Арончик пригласил её на танец,
     Он был для нас тогда почти что иностранец.
     Он пригласил её галантерейно очень
     И посмотрел на Шмаровоза между прочим.

  
     Красотка Роза танцевать с ним не хотела,
     Она и с Ваською достаточно вспотела.
     Но улыбнулася в ответ красотка Роза,
     И закраснелась морда Васьки Шмаровоза.

  
     И он сказал в изысканной манере:
     «Я б вам советовал пришвартоваться к Мэри,
     Чтоб мне в дальнейшем не обидеть вашу маму»
     — И отошёл, надвинув белую панаму.

  
     Услышал реплику маркёр известный, Моня,
     О чей хребет сломали кий в кафе «Бонтоне»,
     — Побочный сын мадам Олешкер, тёти Песи,
     — Известной бандерши в красавице Одессе.

  
     Он подошёл к нему походкой пеликана,
     Достав визитку из жилетного кармана:
     «Я б вам советовал, как говорят поэты,
     Сберечь на память о себе свои портреты».

  
     Но тот Арончик был натурой очень пылкой
     И врезал Моничку по кумполу бутылкой.
     Официанту засадил он в тохес вилкой,
     И началось тогда салонное танго.

  
     На Аргентину это было не похоже.
     Вдвоём с приятелем мы получили тоже.
     И из пивной нас выбросили разом
     — И с шишкою, и с фонарём под глазом.

  
     Когда мы все уже лежали на панели,
     Арончик всё-таки дополз до Розы с Мэри.
     И он сказал, от страсти пламенея:
     «Ах, Роза, или вы не будете моею!

  
     Я увезу тебя в мой город, у Батуми.
     Ты будешь кушать там кишмиш, рахат-лукуми.
     Я, как цыплёнка, тебя с шиком разодену, А ночь придёт
     — я сам до ниточки раздену.

  
     Я, как собака, стеречь буду твоё тело,
     Чтоб даже вошка укусить тебя не смела.
     А чтоб к тебе не привилась зараза,
     Я в баню буду в год водить тебя два раза.

  
     Я всё богатство дам и прелести за это,
     А то ты ходишь, извиняюсь, без браслета,
     Без комбине, без фильдекосовых чулочек
     И, как я только что заметил, без порточек».

  
     Давно закрылась эта славная пивная.
     Не собирается компания блатная.
     И где ж вы, девочки Маруся, Роза, Рая?
     И где ваш спутник Васька Шмаровоз?

  
Богатяновский вариант

  
     На Богатяновкий открылася пивная,
     — Там собиралася компания блатная,
     Там были девочки: Тамара, Роза, Рая
     И с ними гвоздь Одессы — Стёпка-шмаровоз.

  
     Он заходил туда с воздушным поцелуем
     И говорил красотке Розе: «Потанцуем!
     И фраерам здесь всем сидящим растолкуем,
     Что есть у нас салонное танго!»

  
     Красотка Роза танцевать с ним не хотела,
     Она достаточно до ентого вспотела
     В объятьях толстого и жирного джентльмена,
     И ей не надо было больше ничего.

  
     А Чимрафон сказал в изысканной манере:
     «Я б вам советовал пришвартоваться к Вере,
     И чтоб в дальнейшем не обидеть вашу маму,
     И не испачкать кровью белую панаму».

  
     Но Стёпка-шмаровоз был парень пылкий:
     Джентльмену жирному — по кумполу бутылкой!
     Официанту засадил он в жопу вилкой,
     — И началось салонное танго!

  
     Тут началася катавасия такая,
     Передралася вся компания блатная.
     Там били девочек Марусю, Розу, Раю.
     И бил их лично Вася Шмаровоз.

  
     При всей внешней схожести сюжетов – ресторанная драка – сюжеты на самом деле принципиально разные с точки зрения блатной этики.
     В Дерибасовском варианте это просто разборки фраеров из-за шалавы, которые правильным пацанам неинтересны.
     А вот в Богатяновском варианте совсем иная мораль – правильный деловой пацан Степка наказывает наглого фраера, и девок, которые сбились с правильного пути.
     Это ключевой момент показывающий направление заимствования. Блатной фольклор, заимствуя «гражданский» сюжет, будь то песенка или классический роман, всегда приводит его в соответствие с правильными блатными понятиями. Иначе быть просто не может, это сама квинтэссенция блатной морали.
     А вот при обратном заимствовании в переделке нет смысла. Ее и не бывает. Во-первых, не существует самих «обязательных гражданских понятий» к которым следует привести сюжет, а во-вторых сторонний человек ничего не смыслит в блатной этике и не понимает скрытых в ней символов, чтобы как-то их переделывать.
     Вообще, есть еще много подобных моментов, например, можно подумать над использованием слов «тохес» и «жопа», но по мне описанного выше вполне достаточно.
     Итак, самое главное.
     Кто все-таки автор песенки?
     Не знаю! Но в Одессе начала века было трое авторов, которые очень неплохо могли бы претендовать на роль автора «Дерибасовской». Тем более, что творения этих авторов ныне приписываются народу. Яша Ядов, самым известным творением которого считаются «Купите бублики», Бенимович про которого достоверно известно, что он автор «Мясоедовская улица моя», и Мирон Ямпольский, да-да, это он-таки сочинил знаменитую «Свадьбу Шнеерсона».
     По стихотворной манере, богатству красок, я бы отдал предпочтение Ямпольскому, да вот только одна загвоздка, творил он уже позже. При НЭПе.
А как вам такая мысль? Только одна «народная» песенка, которая может поспорить по популярности с «Дерибасовской» появилась в те же самые годы.   Это «Семь-сорок», дата появления задокументирована – 1910 год.
     Я ничего не утверждаю, только кидаю семена на почву размышлений.
     Нет у меня пока ответа и на вопрос, почему в Мосэстраде 70-х годов, авторство «Дерибасовской» приписывали Юрию Олеше. Но уж с этим-то я как-нибудь разберусь, изыскания пока не окончены, а времени с 70-х прошло не так много, как с 1910 года.

Авторы текста и музыки –
народный фольклор
Исполняет: Куликов Сергей Константинович

На
Дерибасовской открылася пивная,
Там
собиралася компания блатная,
Там
были девочки Тамара, Роза, Рая,
И с
ними гвоздь Одессы Костя-шмаровоз.

Он
заходил туды с воздушным поцелуем
И
говорил красотке Розе — потанцуем.
И
фраерам здесь всем сидящим растолкуем,
Шо
есть такое у нас славное танго.

Красотка
Роза танцевать с ним не хотела,
Она
достаточно до энтово вспотела
В
объятьях толстого и жирного чуркмена,
И ей
не надо было больше ничего.

А
чимрафон сказал в изысканной манере, —
Я б
вам советовал пришвартоваться к Вэре,
И
чтоб в дальнейшем не обидеть Вашу маму,
И не
испачкать в кровь Вам белую панаму.

Но
Костя-шмаровоз был парень очень пылкий,
Чуркмену
жирному по кумполу бутылкой,
Официанту
засадил он таки вилкой
И
началося наше славное танго.

На
Аргентину это было не похоже,
Вдвоём
с приятелем мы получили тоже.
И из
пивной нас выкинули сразу разом,
И с
шишкою на лбу, и с синяком под глазом.

И вот
пока мы все лежали на панели,
А
хачик всё ж таки дополз до Розанэлли,
И он
шептал ей, от страсти пламенея,
Ах,
Роза, или Вы не будете моею.

Я
увезу тебя в тот город Тум-Батуми,
Ты
будешь кушать там киш-миш с рахат-лукуми,
И как
цыплёнка с шиком я тебя одену,
Захочешь
спать, я сам тебя раздену.

Я всё
отдам тебе за прелести, за это,
А
здесь ты ходишь, извиняюсь, без браслета,
Без
комбине, без фильдеперсовых чулочек,
И как
я только что заметил, без порточек.

И так
накрылася фортовая пивная,
Там
собиралася компания блатная,
Там
были девочки Тамара, Роза, Рая,
И с
ними гвоздь Одессы Костя-шмаровоз.

Песня сложена в Ростове в конце 1920-х — начале 1930-х гг. (в оригинале — «На Богатяновской открылася пивная…») При попадании в Одессу Богатяновская механически заменилась на Дерибасовскую. Автор слов неизвестен. На мелодию аргентинского танго Анхеля Вилольдо «El Choclo» («Колос маиса», вышло на пластинке в 1911 г.) На эту мелодию есть много фольклорных песенок
Одна из самых известных псевдоодесских песен.
Любимый сайт. Там очень много интересного, в том числе занятное эссе Александра Розенбойма (не путать с Розенбаумом!) «Ужасно шумно в доме Шнеерсона». Еврейская тема изначальна, а вот Одессу припутали задним числом.
Но начну я с первоисточника музыки — с танго. А танго, как правило, бывает с элементами эротики

El Choclo
Хулио Иглесиас

Франсиско Канаро

Тита Мерелло

Либертад Ламарке

Только музыка Вилольдо

На Дерибасовской открылася пивная
Аркадий Северный

Максим Кривошеев, Сергей Степанченко. За роялем Лев Оганезов
http://video.mail.ru/mail/gadjo-evg/Belypopugay-Pesni/1741.html
Канонический текст
Валентин Куба

На Богатяновской открылася пивная
Стронгилла Иртлач

Основной вариант, которого, конечно, придерживаются не все и не всегда

На Дерибасовской открылася пивная,
Там собиралася вся компания блатная.
Там были девочки Маруся, Вера, Рая,
И с ними Костя, Костя Шмаровоз.

Три полудевочки и один роскошный мальчик,
Который ездил побираться в город Нальчик,
И возвращался на машине марки Форда
И шил костюмы элегантней, чем у лорда.

Но вот вошла в пивную Роза-молдаванка,
Она была собой прелестна, как вакханка.
И к ней подсел ее всегдавешний попутчик
И спутник жизни Костя Шмаровоз.

Держась за тохес, как за ручку от трамвая,
Он говорил: — Ах, моя Роза дорогая,
Я вас прошу, нет, я вас просто умоляю
Мне подарить последнее танго.

Но тут Арончик пригласил ее на танец.
Он был тогда для нас совсем как иностранец.
Он пригласил ее галантерейно очень
И посмотрел на Шмаровоза между прочим.

Хоть танцевать уж Роза больше не хотела,
Она и так уже порядочно вспотела,
Лишь улыбнулася в ответ красотка Роза,
И засверкала морда Кости Шмаровоза.

Сказал Арону в изысканной манере:
— Я б вам советовал пришвартоваться к Вере,
Чтоб я в дальнейшем не обидел вашу маму, —
И вышел прочь, надвинув белую панаму.

Услышал реплику маркер известный Моня,
Об чей хребет сломали кий в кафе Фанкони,
Побочный сын мадам Алешкер, тети Песи,
Известной бандерши в красавице Одессе.

Он подошел к нему походкой пеликана,
Он вынул ножик из жилетного кармана
И так сказал ему, как говорят поэты:
— Я вам советую беречь свои портреты.

Но наш Арончик был натурой очень пылкой,
Он вдарил Мончика по кумполу бутылкой,
Официанту засадили в тохес вилкой,
И началось тогда прощальное танго.

На Аргентину это было не похоже,
Когда прохожему заехали по роже,
А из пивной нас выбросили разом —
Приятель с шишкою, я с синяком под глазом.

На Дерибасовской закрылася пивная.
Куда девалася компания блатная?
Где наши девочки, Маруся, Роза, Рая,
И с ними Костя, Костя Шмаровоз?

Испанский «первоисточник»

De un grano nace la planta
que más tarde nos da el choclo
por eso de la garganta
dijo que estaba humilloso.
Y yo como no soy otro
más que un tanguero de fama
murmuro con alborozo
está muy de la banana.

Hay choclos que tienen
las espigas de oro
que son las que adoro
con tierna pasión,
cuando trabajando
llenito de abrojos
estoy con rastrojos
como humilde peón.

De lavada enrubia
en largas quedejas
contemplo parejas
si es como crecer,
con esos bigotes
que la tierra virgen
al noble paisano
le suele ofrecer.

A veces el choclo
asa en los fogones
calma las pasiones
y dichas de amor,
cuando algún paisano
lo está cocinando
y otro está cebando
un buen cimarrón.

Luego que la humita
está preparada,
bajo la enramada
se oye un pericón,
y junto al alero,
de un rancho deshecho
surge de algún pecho
la alegre canción.