Банкротство лизинговой компании риски лизингополучателя

Краткий комментарий к определению СКЭС ВС РФ от 1 сентября 2021 г. № 305-ЭС20-8917(3) в деле о банкротстве ООО “СитиЭнерго” по жалобе лизинговой компании “Европлан”

Определение содержит следующие тезисы:

1. Правовая система признает разные формы предоставления финансирования.

2. У такой формы, как выкупной лизинг, есть признаваемые правом особенности: 

2.1. если должник (лизингополучатель) нарушает свои обязательства, что служит основанием расторжения договора (выкупного лизинга), имущество, служащее обеспечением (предмет лизинга), остается в собственности кредитора (лизингодателя), а не включается в конкурсную массу;

2.2. если должник не завершил расчеты по договору выкупного лизинга, лизинговая компания вправе расторгнуть договор лизинга и определить завершающую обязанность одной из сторон договора;

2.3. сохранение права собственности и получение средств от последующей продажи предмета лизинга позволяют лизингодателю покрыть свои убытки от расторжения

договора, минуя установленный Законом о банкротстве порядок получения удовлетворения кредиторами своих требований;

2.4. у лизингодателя есть специальные правомочия, позволяющие в отсутствие платежей от должника или за счет должника получить удовлетворение своих требований.

3. Поэтому само по себе совершение подобных платежей не свидетельствует об оказании предпочтения, так как не является предпочтением такое исполнение, которое может быть законно получено и при наличии дела о банкротстве.

4. До совершения платежных операций руководитель должника находится в состоянии принятия управленческого решения:

4.1. осуществить платежи (в том числе с отступлением от очередности удовлетворения требований иных кредиторов) и получить право собственности на лизинговое имущество (которое затем может быть включено в конкурсную массу и продано с торгов); либо

4.2. отказаться от дальнейшего обслуживания лизингового договора, расторгнуть его и определить завершающую обязанность одной из сторон.

5. Цель статьи 61³ Закона о банкротстве состоит в восстановлении равенства кредиторов при расчетах за счет имущества должника.

6. Сохранение возможности использования лизингового имущества должником и (или) выкупа предмета лизинга в определенных случаях может приводить к увеличению стоимости активов должника.

7. Поэтому вопрос о действительности лизинговых платежей должен решаться с учетом того, какое управленческое решение на момент его принятия, с точки зрения руководителя должника, интересов иных кредиторов и конкурсной массы, являлось объективно оправданным исходя из ожидаемого финансового результата.

8. Например, отступление от очередности и совершение лизинговых платежей в целях выкупа оборудования может иметь смысл и отсутствует целесообразность в признании платежей недействительными, если:

8.1. при помощи данного оборудования должник впоследствии планирует вести свою производственную деятельность, выйти из кризиса и восстановить платежеспособность;

8.2. оценочная стоимость имущества на момент выкупа (либо если впоследствии сумма вырученных на торгах в банкротстве средств) превышала размер платежей, совершенных в период предпочтения, и должник рассчитывал впоследствии реализовать это имущество, покрыв названные расходы.

9. Если после выкупа лизингового имущества за счет оспариваемых платежей конкурсный управляющий реализовал выкупленное лизинговое имущество, а денежные средства поступили в конкурсную массу:

9.1. оспаривание операций по перечислению лизинговых платежей может привести к двойному взысканию в пользу должника, что является несправедливым исходом;

9.2. если по приведенным выше критериям суд придет к выводу о наличии оснований для

удовлетворения требования [о признании лизинговых платежей недействительными сделками], оспариваемые платежи могут быть признаны недействительными в любом случае только в пределах разницы между суммой таких платежей и размером вырученных на торгах по продаже объектов лизинга средств.

Это разъяснение является следствием наличия в правовой системе следующих норм:

(1) лизингодатель приобретает право собственности на лизинговое имущество (ч. 1 ст. 665 ГК РФ);

(2) предмет лизинга, переданный во временное владение и пользование лизингополучателю, является собственностью лизингодателя (п. 1 ст. 11 Закона о лизинге);

(3) право лизингодателя на распоряжение предметом лизинга включает право изъять предмет лизинга из владения и пользования у лизингополучателя в случаях и в порядке, которые предусмотрены законодательством и договором (п. 3 ст. 11 Закона о лизинге);

(4) изъятие имущества путем обращения взыскания на него по обязательствам собственника производится на основании решения суда, если иной порядок обращения взыскания не предусмотрен законом или договором — иными словами, только по обязательствам собственника имущества на имущество обращается взыскание;

(5) на предмет лизинга не может быть обращено взыскание третьего лица по обязательствам лизингополучателя (п. 1 ст. 23 Закона о лизинге);

(6) все имущество должника, имеющееся на дату открытия конкурсного производства и выявленное в ходе конкурсного производства, составляет конкурсную массу — иными словами, только имущество должника включается в конкурсную массу (п. 1 ст. 131 Закона о банкротстве);

(7) право собственности на имущество, которое имеет собственника, может быть приобретено другим лицом на основании договора купли-продажи, мены, дарения или иной сделки об отчуждении этого имущества (п. 2 ст. 218 ГК РФ).

Таковы положения действующих законов. Основная задача суда – применять их в соответствии со смыслом, заложенным в них законодателем. И эту задачу в данном деле Верховный суд выполнил.

Дальше можно критиковать закон и требовать его изменения. Подобные суждения возлагают на их авторов бремя обоснования таких инициатив.

При этом следует считать манипуляциями, не имеющими ничего общего с аргументацией, следующие доводы:

(1) раз предмет залога включается в конкурсную массу, то и предмет лизинга тоже должен. Нет, не должен;

(2) лизинг – это обход правил о включении обеспечительного актива в конкурсную массу должника. 

С одной стороны, нужно напомнить, что институты залога и банкротства в нашей стране после краха социалистической экономики введены почти одновременно законами 1992 г., а институт лизинга (предполагающего приобретение актива кредитором в свою собственность, что исключает обращение взыскания на него по долгам должника) – спустя всего три-четыре года (Временное положение о лизинге 1995 г. и часть вторая ГК РФ 1996 г.).

Не будет также лишним напомнить, что согласно Закону о банкротстве 1992 г. заложенное имущество не включалось в конкурсную массу (п. 4 ст. 26). Включение предмета залога в конкурсную массу должника было предусмотрено лишь Законом о банкротстве 1998 г. Поэтому упреки в изобретении российской ипостаси лизинга в целях обхода правил о включении обеспечительного актива в конкурсную массу должника не учитывают российскую историю этих институтов.

С другой стороны, альтернативные залогу вещные обеспечительные конструкции появляются именно с целью преодоления недостатков регулирования залога, препятствующих полноценной реализации его обеспечительной функции. И коль скоро это так, нужно в появлении таких конструкций видеть проявление потребностей оборота, а не попытку обхода закона.

Наконец, раз уж законодатель счел нужным присоединиться к Кейптаунской конвенции (которая регулирует лизинг и продажу в кредит с удержанием титула за продавцом наряду с залогом), — значит, эти конструкции — не обход закона, а его развитие;

(3) во Франции, Германии (и далее по тексту, включая Утопию, Лилипутию, Блефуску и Швамбранию) с предметом лизинга при банкротстве лизингополучателя поступают не как в России, а потому нам срочно нужно переподковаться.

Нет, как минимум, не срочно. 

Сторонники изменения регулирования в этом крайне важном практическом вопросе должны обосновать это изменение, а именно:

(а) определить критерии эффективности системы регулирования банкротства, доказав, что это обоснованные критерии;

(б) проранжировать хотя бы наиболее развитые страны (например, из «двадцатки») по указанным критериям;

(в) выяснить, есть ли измеримая в величинах, отличных от статистической погрешности, причинная связь между игнорированием прав лизингодателя в банкротстве (там, где это на самом деле есть – с цитатами из законов и практики высших судов) и фантастической эффективностью (если она обнаружится) лидирующих систем конкурсного права.

И только тогда будет повод обсуждать, следует ли за обретение аналогичных преимуществ заплатить разрушением модели лизинга, сложившейся в России за четверть века и показывающей свою эффективность как темпами развития, так и устойчивостью.

За время с 1995 г. у всех участников рынка сложилось ясное понимание правил: если лизингополучатель просрочивает внесение двух платежей подряд, лизингодатель вправе расторгнуть договор, изъять и реализовать актив, а при получении сверхприбыли – вернуть ее в качестве сальдо лизингополучателю. Это все знают, и все согласны так работать. Благодаря таким характеристикам модели лизинговые компании могут предоставлять финансирование как клиентам, которые не могут получить традиционное кредитование, поскольку не проходят по риск-политикам банков, так и более респектабельным клиентам, но на приобретение активов, которые в качестве предмета залога (с учетом залогового режима) не вызывают энтузиазма у банков.

Принимаемые рынком характеристики модели лизинга позволяют бизнесу получать инвестиции.

Для разрушения работающей модели, принимаемой рынком, одних кабинетных соображений о высшей справедливости явно недостаточно.

И последнее: даже если в какой-то момент противники лизинга и апологеты превосходства залога докажут, что разрушение лизинга – это благо, в котором отчаянно и неотложно нуждается российский правопорядок, умножение на ноль права собственности лизингодателя потребуется всё-таки отложить.

Цивилизованные представления о развитии права и самостоятельной ценности его предсказуемости предполагают, что подобные новеллы, во-первых, должны приниматься парламентом (каким бы убогим они был), а во-вторых, в силу основополагающих принципов действия во времени норм, регулирующих договорные отношения, такие новые правила не должны касаться договоров, заключенных до введения в действие деструктивного закона.

Хочется надеяться, что такой закон и не появится.

Верховный Суд РФ подготовил Обзор судебной практики по спорам, связанным с договором финансовой аренды (лизингом), в который вошли 39 правовых позиций.

Правовая квалификация и толкование условий, заключение договора

В п. 1 Обзора ВС отметил, что платежи по договору выкупного лизинга по общему правилу включают в себя сумму предоставленного лизингодателем финансирования и вознаграждение за названное финансирование, зависящее от продолжительности пользования им. При этом данные платежи не могут быть разделены на плату за пользование предметом лизинга и его выкупную стоимость. Наряду с этим подчеркивается, что сделка по передаче договора лизинга, не содержащая условия о выплате вознаграждения первоначальному лизингополучателю, предполагается возмездной, пока иное не будет доказано заинтересованным лицом (Определение № 306-ЭС21-5668).

Согласно п. 2, при расторжении договора выкупного лизинга, заключенного между лизингодателем и сублизингодателем, необходимо определить завершающую обязанность одной стороны в отношении другой (установить сальдо встречных обязательств) как по данному договору, так и по договору выкупного сублизинга (Определение № 301-ЭС21-10601).

В п. 3 зафиксировано, что если имущественные интересы сторон договора, избранный ими способ удовлетворения этих интересов и предусмотренное договором распределение рисков между сторонами соответствуют предмету договора выкупного лизинга, то к отношениям сторон независимо от указанного ими наименования квалифицируемого договора и названия сторон могут быть применены положения закона, регулирующие выкупной лизинг.

ВС пояснил, что заключение между лизингодателем и лизингополучателем отдельного договора купли-продажи предмета лизинга не требуется, поскольку в случае заключения договора выкупного лизинга по общему правилу право собственности на предмет лизинга переходит к лизингополучателю после уплаты всех лизинговых платежей (п. 4 Обзора).

Как указано в п. 5, отсутствие в договоре лизинга индивидуально определенных признаков предмета лизинга не свидетельствует о его незаключенности, если в договоре установлены родовые признаки, позволяющие конкретизировать предмет лизинга на момент исполнения договора.

Исполнение договора

В п. 6 ВС указал, что лизингодатель по общему правилу не отвечает за невозможность использования предмета лизинга, приобретенного у выбранного лизингополучателем продавца. В названных случаях лизингополучатель не освобождается от обязанности по уплате лизинговых платежей, но вправе предъявлять непосредственно продавцу требования, связанные с ненадлежащим исполнением им договора.

В п. 7 отмечается, что лизингодатель отвечает перед лизингополучателем за убытки, причиненные неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства выбранным лизингополучателем продавцом, если предмет лизинга не был передан продавцом или передан с недостатками по обстоятельствам, зависящим от лизингодателя, не проявившего должную степень осмотрительности (Определение № 305-ЭС19-18275).

Читайте также

В соответствии с п. 8 уклонение лизингодателя от содействия лизингополучателю в предъявлении требований к продавцу при обнаружении существенных неустранимых недостатков предмета лизинга может быть признано существенным нарушением договора лизинга, при котором лизингополучатель вправе требовать его расторжения.

В следующем пункте ВС обратил внимание на право лизингополучателя требовать от продавца соразмерного уменьшения покупной цены в случае поставки предмета лизинга с нарушениями, в частности в отношении качества и комплектности.

В п. 10 Верховный Суд подчеркивает, что лизинговые платежи, уплаченные лизингодателю за период невозможности пользования предметом лизинга, не могут быть включены в состав убытков (реального ущерба) лизингополучателя, подлежащих взысканию с продавца за поставку товара ненадлежащего качества. Суд добавил, что в состав реального ущерба могут быть включены, в частности, расходы лизингополучателя на устранение недостатков предмета лизинга, аренду замещающего имущества.

Наличие у лизингодателя права требования к продавцу о возврате покупной цены по расторгнутому договору купли-продажи лизингового имущества само по себе не является основанием для отказа в удовлетворении требований лизингодателя к лизингополучателю о возврате предоставленного финансирования (п. 11 Обзора).

В п. 12 ВС разъяснил, что лизингополучатель вправе требовать возмещения лизингодателем убытков, причиненных незаконным расторжением договора лизинга или изъятием предмета лизинга.

Последствия нарушения обязательств лизингополучателем

Как отмечается в п. 13, суд вправе отказать в изъятии предмета лизинга у лизингополучателя при расторжении договора лизинга, если допущенное лизингополучателем нарушение незначительно, размер задолженности явно несоразмерен стоимости изымаемого имущества и лишение лизингополучателя возможности владеть и пользоваться предметом лизинга способно привести к наступлению для него значительных имущественных потерь.

Верховный Суд указал, что при соотнесении взаимных предоставлений сторон по договору выкупного лизинга, совершенных до момента его расторжения, и определении сальдо из причитающихся лизингодателю требований подлежат исключению суммы лизинговых платежей (неустоек, процентов), в отношении которых имеются вступившие в законную силу и подлежащие принудительному исполнению судебные акты об их взыскании по тому же договору, но фактически не уплаченные лизингополучателем на момент рассмотрения дела (п. 14 Обзора).

В следующем пункте ВС обратил внимание, что при разрешении спора об имущественных последствиях исполнения и расторжения нескольких взаимосвязанных договоров выкупного лизинга подлежит определению совокупный сальдированный результат. Установление сальдо взаимных обязательств сторон в таком случае не является зачетом встречных однородных требований по смыслу ст. 410 ГК РФ, пояснено в Обзоре.

В п. 16 разъяснено, что само по себе расторжение договора лизинга и изъятие предмета лизинга не является основанием для прекращения начисления неустойки за просрочку внесения лизинговых платежей.

Исходя из п. 17, по общему правилу финансирование по договору выкупного лизинга в случае его расторжения считается возвращенным в соответствующем размере лизингодателю с момента продажи предмета лизинга, но не позднее истечения разумного срока, необходимого для его реализации.

В п. 18 устанавливается, что непринятие лизингодателем разумных мер для скорейшей реализации предмета лизинга в ситуации наличия спроса на вторичном рынке может свидетельствовать о неразумности его действий и выступать основанием для определения стоимости возвращенного предмета лизинга на основании отчета оценщика, в том числе при продаже предмета лизинга на торгах. При этом указывается, что плата за финансирование в таком случае начисляется до даты истечения разумного срока организации продажи предмета лизинга.

В п. 19 ВС подчеркнул, что если продажа предмета лизинга произведена по результатам торгов, то цена его реализации предполагается рыночной, пока лизингополучателем не будет доказано нарушение порядка проведения торгов, в частности непрозрачность их условий, отсутствие гласности, ограничение доступа к участию в торгах и так далее.

В п. 20 рассматривается ситуация, в которой продажа предмета лизинга произведена без проведения открытых торгов. В таком случае при существенном расхождении между ценой реализации предмета лизинга и рыночной стоимостью на лизингодателя возлагается бремя доказывания разумности и добросовестности его действий при организации продажи предмета лизинга.

В случае если лизингодатель продал предмет лизинга на более выгодных условиях, чем приобрел, ввиду увеличения его рыночной стоимости, дополнительная выгода при расчете сальдо взаимных предоставлений учитывается в счет возврата финансирования и удовлетворения иных требований лизингодателя, а в оставшейся части – причитается лизингополучателю (п. 21 Обзора).

Пункт 22 Обзора разъясняет, что суммы налогов, уплаченных лизингодателем в связи с продажей предмета лизинга, изъятого у лизингополучателя, по общему правилу не могут рассматриваться в качестве убытков лизинговой компании и не учитываются при определении сальдо встречных предоставлений.

Верховный Суд установил, что исковая давность по требованиям как лизингополучателя, так и лизингодателя об исполнении завершающего обязательства одной стороны в отношении другой в случае расторжения договора лизинга по общему правилу исчисляется с момента реализации предмета лизинга (п. 23 Обзора).

В соответствии с п. 24 при утрате предмета лизинга вследствие хищения, конструктивной гибели и иных подобных событий, влекущих невозможность удовлетворения имущественного интереса лизингополучателя по договору выкупного лизинга, как лизингодатель, так и лизингополучатель вправе потребовать исполнения завершающей договорной обязанности в размере сложившегося сальдо встречных обязательств, определенного в том числе с учетом стоимости предмета лизинга, возмещенной страховой компанией лизингодателю.

Действительность условий договора

В п. 25 Обзора ВС подчеркнул, что имущественные последствия расторжения договора лизинга могут быть урегулированы по соглашению сторон в установленных законом пределах свободы договора (Определение № 310-ЭС15-4563).

Согласно п. 26, условие договора об уплате лизинговых платежей, причитающихся до окончания действия договора, несмотря на его расторжение и досрочный возврат финансирования, противоречит существу законодательного регулирования отношений сторон по договору выкупного лизинга и является ничтожным.

Верховный Суд отметил, что условие договора лизинга о преимущественном удовлетворении требований лизингодателя по неустойке перед погашением основного долга является ничтожным (п. 27 Обзора).

В следующем пункте поясняется, что условия договора лизинга, ставящие лизингодателя в заведомо лучшее положение, чем он находился бы при надлежащем исполнении договора лизинга, и навязанные лизингополучателю при заключении договора, с учетом конкретных обстоятельств дела могут быть признаны ничтожными на основании ст. 10 и 168 ГК РФ.

В п. 29 указывается, что условия договора лизинга, предусматривающие возможность пересмотра лизингодателем в одностороннем порядке размера лизинговых платежей в связи с изменением курса валют, являются действительными, если пределы возможного изменения размера платежей по договору и обстоятельства, влекущие эти изменения, были известны лизингополучателю при заключении договора.

Страхование

Верховный Суд в Определении № 307-ЭС20-3220 установил, что страховщик не вправе требовать с лизингополучателя возмещения суммы, выплаченной лизингодателю, в порядке суброгации, если по условиям договора страхования защищается как лизингодатель, так и лизингополучатель (п. 30 Обзора).

В п. 31 утверждается, что, в случае если лизингодатель отказывается или уклоняется от совершения действий, необходимых для получения страхового возмещения, лизингополучатель вправе требовать от лизингодателя уступить ему право требования выплаты страхового возмещения, а в случае отказа или несовершения данных действий в разумный срок – вправе приостановить внесение лизинговых платежей.

Суд разъяснил, что к лизингополучателю, уплатившему все лизинговые платежи по договору выкупного лизинга, переходят права страхователя в том числе по страховым случаям, возникшим до приобретения права собственности на предмет лизинга (п. 32 Обзора).

Банкротство

Согласно п. 33, требование лизингодателя к лизингополучателю, в отношении которого введена процедура банкротства, об изъятии предмета лизинга в связи с досрочным расторжением договора лизинга подлежит рассмотрению в исковом порядке вне рамок дела о банкротстве.

В Определении № 305-ЭС20-8917 (3) ВС обратил внимание, что уплата лизингополучателем, признанным банкротом, лизинговых платежей в целях выкупа предмета лизинга и его включения в конкурсную массу сама по себе не свидетельствует об оказании лизингодателю предпочтения. Суд пояснил, что лизингодатель, являющийся собственником предмета лизинга, вправе получить исполнение, минуя установленный данным законом порядок удовлетворения требований кредиторов (п. 34 Обзора).

Читайте также

В следующем пункте отмечается, что односторонний отказ лизингодателя от исполнения договора лизинга и изъятие предмета лизинга сами по себе не свидетельствуют о наличии оснований для признания отказа недействительным по правилам п. 1, 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве. ВС уточнил, что в соответствии с данными положениями недействительными могут быть признаны условия договора лизинга (соглашения о его расторжении), ущемляющие лизингополучателя в праве на получение сальдо встречных предоставлений по договору.

Включение требования лизингодателя об уплате лизинговых платежей в реестр требований кредиторов лизингополучателя по нерасторгнутому договору лизинга не препятствует удовлетворению требования лизингодателя о возврате предмета лизинга, разъяснил Суд в п. 36. Он добавил, что во избежание двойного удовлетворения требований лизингодателя после фактического возврата предмета лизинга производится корректировка реестра.

Исходя из п. 37 Обзора, установленный п. 1 ст. 142 Закона о банкротстве срок закрытия реестра требований кредиторов не продлевается и не подлежит восстановлению в случае, если лизингодатель, заявивший о досрочном расторжении договора лизинга до открытия конкурсного производства, не осуществил продажу предмета лизинга. Подчеркивается, что в указанном случае требование лизингодателем может быть заявлено исходя из условной (рыночной) оценки стоимости предмета лизинга и подлежит корректировке в случае последующей продажи имущества по иной стоимости.

В п. 38 рассматривается вопрос об оспаривании соглашения о передаче лизингополучателем прав и обязанностей по договору лизинга по основанию, предусмотренному п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве. ВС указал, что в таком случае факт причинения вреда имущественным правам кредиторов устанавливается путем определения соотношения между коммерческой ценностью договорной позиции предыдущего лизингополучателя и размером встречного предоставления нового лизингополучателя.

В заключительном пункте Обзора ВС указал, что при применении последствий недействительности соглашения о передаче прав и обязанностей по договору лизинга, обязательства по которому были исполнены последующим лизингополучателем, с него может быть взыскана действительная стоимость договорной позиции на момент ее приобретения. Должник не вправе ставить вопрос о взыскании в свою пользу разницы между стоимостью предмета лизинга на момент передачи договоров новому лизингополучателю и стоимостью такого же имущества на момент рассмотрения спора, отметил Суд (Определение № 306-ЭС15-7380).

Эксперты прокомментировали правовые позиции Суда

Адвокат АБ «Синум АДВ» Никита Глушков отметил, что Обзор направлен на поиск баланса интересов в правоотношениях между лизингодателем и лизингополучателем.

Так, эксперт указал, что п. 13 предусматривает, что суд вправе отказать лизингодателю в требовании о расторжении, если лизингополучатель нарушил обязательства незначительно. По мнению Никиты Глушкова, теперь лизингодателю будет сложнее расторгнуть договор.

С другой стороны, эксперт подчеркнул, что Верховный Суд РФ в очередной раз подтвердил, что предмет лизинга не подлежит включению в конкурсную массу в случае банкротства лизингополучателя (п. 34), а включение лизингодателя в реестр лизингополучателя-банкрота не лишает права лизингодателя требовать возврата предмета лизинга (п. 36).

Никита Глушков обратил внимание, что в юридическом сообществе имеет место дискуссия по данной проблеме, которая недавно обострилась в связи с принятием Определения № 305-ЭС20-8917 (3). Как пояснил эксперт, ВС указал, что в случае нарушения должником его обязательств и расторжения договора лизинга имущество не включается в конкурсную массу, а остается в собственности кредитора. Никита Глушков отметил, что критика данного подхода основана на оценке договора выкупного лизинга в качестве титульного обеспечения, то есть при банкротстве должника предмет титульного обеспечения по аналогии с залогом подлежит включению в конкурсную массу.

Он поддержал позицию Верховного Суда РФ, поскольку обеспечительную передачу права собственности следует отличать от резервирования титула (reservation of title). «Опыт Великобритании и Германии показывает, что имущество, находящееся во владении должника по договору с резервированием титула за продавцом, до его полной оплаты не является частью конкурсной массы должника», – поделился Никита Глушков.

Читайте также

Партнер практики по разрешению споров компании BCLP Иван Веселов заметил, что Обзор был выпущен ВС РФ как нельзя кстати: «Медлить дальше уже больше было нельзя. С момента выхода в свет Постановления Пленума ВАС РФ от 14 марта 2014 г. № 17 прошло уже значительное количество времени, и тот новаторский подход, заложенный ВАС РФ, стал применяться судами разнонаправленно».

Иван Веселов указал, что судебная практика по многим вопросам стала противоречивой. Так, по одному и тому же вопросу, рассмотренному судом одного округа, могли иметься судебные акты с диаметрально противоположной позицией, пояснил эксперт. При этом он с сожалением отметил, что ВС РФ рассматривал относительно малое количество вопросов, касающихся лизинга.

По мнению Ивана Веселова, в Обзоре имеется достаточное число интересных позиций, с которыми следует ознакомиться практикующим юристам и специалистам в данной области. «Хочется надеяться, что позиции Обзора ВС РФ будут восприняты нижестоящими судами без какой-либо “раскачки” и проявления волюнтаризма. Это позволит обеспечить баланс интересов лизингодателей и лизингополучателей», – заключил Иван Веселов.

Управляющий партнер «Легес-Бюро» Мария Спиридонова отметила, что на примере конкретных споров ВС представил правовые позиции по неоднозначным в судебной практике вопросам, связанным с лизингом. Она посчитала значимой позицию ВС относительно лизинговых платежей, совершенных как незадолго до, так и во время банкротства. В ряде случаев отступление от очередности и совершение лизинговых платежей в целях выкупа оборудования может иметь смысл в ситуации, если при помощи данного оборудования должник впоследствии планирует вести свою производственную деятельность, выйти из кризиса и восстановить платежеспособность, что позволит сохранить бизнес, сотрудников на местах, пояснила эксперт.

Более того, сохранение возможности использования лизингового имущества должником и (или) выкупа предмета лизинга в определенных случаях может приводить к увеличению стоимости активов должника, что позволит реализовать имущество, покрыв расходы, указала Мария Спиридонова. «Данный подход, безусловно, важен в условиях нестабильной экономической ситуации, отягощенной ограничительными мерами для многих лизинговых компаний, пребывающих в сложном финансовом положении», – прокомментировала эксперт.

Юридическая компания «Пепеляев Групп» сообщает, 27 октября 2021 г. Верховный Суд РФ утвердил
Обзор судебной практики по спорам, связанным с договорами финансовой аренды (лизинга). В нем есть раздел об особенностях прав участников лизинговых правоотношений в случае банкротства какой-либо из сторон.

1. Особенности недействительности соглашения о расторжении договора лизинга и возврате его предмета

Введение в отношении лизингополучателя процедуры банкротства не лишает лизингодателя права отказаться от договора в одностороннем порядке и потребовать возврата предмета лизинга. Соответственно, само по себе изъятие предмета лизинга у лизингополучателя-банкрота не влечет причинение вреда кредиторам должника. В связи с этим исключительно в силу этого основания такие действия не могут быть оспорены по ст. 61.2 Закона о банкротстве.

Однако недействительными могут быть признаны отдельные условия или в целом соглашение о расторжении договора лизинга и возврате предмета лизинга, ущемляющие право должника на получение сальдо встречных предоставлений. Неисполнение кредитором обязанности по уплате справедливого сальдо является основанием для его взыскания в общеисковом порядке.

2. Подсудность иска об изъятии предмета лизинга у лизингополучателя-банкрота

Иск об изъятии предмета лизинга рассматривается в общеисковом порядке даже после введения в отношении лизингополучателя процедуры банкротства. Это обусловлено тем, что должник не является собственником предмета лизинга, и соответствующее имущество не входит в конкурсную массу должника.

3. Последствия изъятия предмета лизинга после включения требований лизингодателя в реестр лизингополучателя-банкрота

В случае, если уже после включения задолженности в реестр лизингодатель посчитает необходимым воспользоваться правом на отказ от договора и потребует вернуть предмет лизинга, размер требований, включенных в реестр, подлежит корректировке для недопущения двойного удовлетворения.

4. Надо ли сформировать окончательное сальдо встречных предоставлений для предъявления требований лизингодателем к лизингополучателю-банкроту?

В целях своевременного предъявления требований в деле о банкротстве лизингодатель вправе рассчитать сальдо встречных предоставлений, исходя из предполагаемой стоимости реализации предмета лизинга на рынке. 
После фактической продажи имущества требования лизингодателя, включенные в реестр, подлежат корректировке исходя из действительного размера сальдо. Ссылка на отсутствие возможности формирования окончательного сальдо встречных предоставлений не является основанием для восстановления срока предъявления требований.

5. Нюансы оспаривания выкупных платежей, совершенных в преддверии банкротства

При оценке законности выкупных платежей необходимо исходить из того, какой из вариантов — возврат имущества лизингодателю или оплата выкупных платежей, приведет к наилучшему финансовому результату.
Например, выплата лизинговых платежей признается разумной и не влечет предпочтительного удовлетворения требований кредитора, если должник планирует за счет лизингового имущества продолжать свою деятельность, восстановить платежеспособность, либо стоимость лизингового имущества явно выше непогашенных выкупных платежей.

6. Что учесть при оспаривании соглашения о передаче прав и обязанностей лизингополучателя

При оспаривании соглашения о передаче прав и обязанностей лизингополучателя необходимо соотнести цену соглашения с возможным размером сальдо взаимных представлений, т. е. определить коммерческую ценность договорной позиции лизингополучателя.

На стоимость договорной позиции влияют, например, правомерные ожидания лизингополучателя в отношении приобретения права собственности на предмет лизинга, стоимость имущества с учетом износа, размер просроченной задолженности и начисленных санкций, будущих лизинговых платежей.

Если новый лизингополучатель еще не приобрел право собственности на предмет лизинга в связи с его неоплатой, первоначальный лизингополучатель может быть восстановлен в правах и обязанностях по договору лизинга. Если же обязательства перед лизингодателем полностью исполнены, суд, признавая сделку недействительной, взыскивает в пользу первоначального лизингополучателя действительную стоимость договорной позиции. 

Повышение рыночной стоимости предмета лизинга в период его использования последующим лизингополучателем не может относится к убыткам первоначального лизингополучателя-банкрота, если должник не имел финансовой возможности оплатить выкупные платежи и приобрести имущество в собственность.

О чем подумать, что сделать

Лизинговые правоотношения обладают значительной спецификой, влияющей на порядок установления требований лизингодателей в делах о банкротстве и оспаривание связанных с лизингом сделок. Рекомендуем оценить применимые в деятельности вашей компании типовые условия договоров с точки зрения рисков, возникающих в ситуации банкротства контрагента, и скорректировать их для предотвращения недействительности сделок и/или действий по их исполнению. 

Помощь консультанта

Специалисты «Пепеляев Групп» обладают обширным опытом защиты интересов кредиторов при установлении требований, а также в судебных разбирательствах, связанных с оспариванием сделок, в т. ч. договоров лизинга и лизинговых платежей, изъятием предметов лизинга, а также передачей прав и обязанностей по договорам лизинга иным лицам.

33. Требование лизингодателя к лизингополучателю, в отношении которого введена процедура банкротства, об изъятии предмета лизинга в связи с досрочным расторжением договора лизинга подлежит рассмотрению в исковом порядке вне рамок дела о банкротстве.

В рамках рассмотрения иска лизингодателя о возврате предмета лизинга после расторжения договора возник спор относительно возможности разрешения данного требования в исковом производстве вне рамок дела о банкротстве.

Суд первой инстанции, позицию которого поддержал суд апелляционной инстанции и арбитражный суд округа, пришел к выводу о допустимости предъявления иска в общем исковом производстве по следующим основаниям.

По общему правилу с момента признания должника банкротом и открытия в отношении его конкурсного производства требования кредиторов по неденежным обязательствам имущественного характера трансформируются в денежные (абз. 2 п. 34 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22 июня 2012 г. N 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве» (далее — постановление Пленума ВАС РФ N 35)). Такие требования подлежат денежной оценке, они рассматриваются по правилам ст. 100 Закона о банкротстве и удовлетворяются в общем порядке, предусмотренном ст. ст. 134, 142 названного закона.

Данное правило в силу абз. 7 п. 1 ст. 126 Закона о банкротстве не распространяется на требования собственника о признании права собственности, об истребовании имущества из чужого незаконного владения, о признании недействительными ничтожных сделок и о применении последствий их недействительности.

Требование лизингодателя об изъятии предмета лизинга хотя и не названо прямо в указанном перечне требований, но имеет общую с ними правовую природу, поскольку преследует цель передачи собственнику его имущества, не принадлежащего должнику (лизингополучателю) и поэтому не вошедшего в конкурсную массу.

В связи с изложенным требование о возврате предмета лизинга при расторжении договора в соответствии с абз. 7 п. 1 ст. 126 Закона о банкротстве подлежит рассмотрению в ходе искового производства вне рамок дела о банкротстве.

34. Уплата лизингополучателем, признанным банкротом, лизинговых платежей в целях выкупа предмета лизинга и его включения в конкурсную массу сама по себе не свидетельствует об оказании лизингодателю предпочтения (статья 61.3 Закона о банкротстве), поскольку лизингодатель, являющийся собственником предмета лизинга, вправе получить исполнение, минуя установленный Законом о банкротстве порядок удовлетворения требований кредиторов.

В рамках дела о банкротстве должника его конкурсный управляющий обратился с заявлением о признании недействительными платежей, совершенных в пользу лизинговой компании в преддверии банкротства и после возбуждения дела о банкротстве в отношении должника, применении последствий недействительности сделок.

Определением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями судов апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, требования конкурсного управляющего удовлетворены частично: признаны недействительными платежи, совершенные ранее чем за один месяц до возбуждения дела о банкротстве, соответствующая сумма взыскана с лизинговой компании в конкурсную массу, восстановлена встречная задолженность должника перед компанией на эту же сумму.

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ, рассмотрев дело по жалобе лизинговой компании, отменила состоявшиеся по обособленному спору судебные акты, указав следующее.

Особенность отношений, вытекающих из выкупного лизинга (ст. 19 Закона о лизинге) при банкротстве, состоит в том, что в отличие от случаев предоставления финансирования в иной форме имущество, обеспечивающее исполнение обязательства перед кредитором (лизингодателем), в случае нарушения должником своих обязательств и расторжения договора не включается в конкурсную массу, а остается в собственности кредитора.

Как следует из разъяснений в п. 2 постановления Пленума ВАС РФ N 17, приобретение лизингодателем права собственности на предмет лизинга служит для него обеспечением обязательств лизингополучателя по уплате установленных договором платежей, а также гарантией возврата вложенного.

В ситуации, когда должником не завершены расчеты по договору выкупного лизинга, лизинговая компания, действующая исходя из своих имущественных интересов, как правило, вправе предпринять действия по расторжению договора лизинга и определению завершающей обязанности одной из сторон договора (п. 3.1 постановления Пленума ВАС РФ N 17). При этом сохранение права собственности и получение средств от последующей продажи предмета лизинга позволяют лизингодателю покрыть свои убытки от расторжения договора, минуя установленный Законом о банкротстве порядок получения удовлетворения кредиторами своих требований.

Таким образом, разрешая спор о признании недействительными лизинговых платежей по мотиву оказания лизинговой компании предпочтения (статья 61.3 Закона о банкротстве), необходимо иметь в виду наличие у нее таких специальных полномочий, позволяющих в отсутствие этих платежей в любом случае получить удовлетворение своих требований. По этой причине само по себе совершение подобных платежей еще не свидетельствует об оказании предпочтения, так как не является предпочтением такое исполнение, которое может быть законно получено и при наличии дела о банкротстве.

До совершения платежных операций руководитель должника находится в состоянии принятия конкретного управленческого решения: либо осуществить платежи (в том числе с отступлением от очередности удовлетворения требований иных кредиторов) и получить право собственности на лизинговое имущество (которое затем может быть включено в конкурсную массу и продано с торгов), либо отказаться от дальнейшего обслуживания лизингового договора, расторгнуть его и определять завершающую обязанность одной из сторон.

Поскольку цель ст. 61.3 Закона о банкротстве состоит в восстановлении равного положения кредиторов при осуществлении расчетов за счет имущества должника и сохранение возможности использования лизингового имущества должником и (или) выкупа предмета лизинга в определенных случаях может приводить к увеличению стоимости активов должника, то вопрос о действительности лизинговых платежей должен решаться с учетом того, какое управленческое решение на момент его принятия, с точки зрения руководителя должника, интересов иных кредиторов и конкурсной массы, являлось объективно оправданным исходя из ожидаемого финансового результата.

Так, например, отступление от очередности и совершение лизинговых платежей в целях выкупа оборудования могут иметь смысл в ситуации, если при помощи данного оборудования должник впоследствии планирует вести свою производственную деятельность, выйти из кризиса и восстановить платежеспособность. Также отсутствует целесообразность в признании платежей недействительными, если оценочная стоимость имущества на момент выкупа (либо если впоследствии сумма вырученных на торгах в банкротстве средств) превышала размер платежей, совершенных в период предпочтения, и должник рассчитывал впоследствии реализовать это имущество, покрыв названные расходы.

Суды рассмотрели обособленный спор так, как если бы оспаривался платеж по рядовому гражданско-правовому обязательству, без учета особенности отношений сторон по договору выкупного лизинга, в результате дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Определение N 305-ЭС20-8917 (3)

35. Односторонний отказ лизингодателя от исполнения договора лизинга и изъятие предмета лизинга сами по себе не свидетельствуют о наличии оснований для признания отказа недействительным по правилам пп. 1, 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве.

По основаниям, предусмотренным пп. 1, 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве, недействительными могут быть признаны условия договора лизинга (соглашения о его расторжении), ущемляющие лизингополучателя в праве на получение сальдо встречных предоставлений по договору.

В связи с допущенной просрочкой во внесении лизинговых платежей лизингодатель отказался в одностороннем порядке от исполнения договора лизинга и потребовал возврата предмета лизинга.

Впоследствии в рамках обособленного спора в деле о банкротстве лизингополучателя конкурсный управляющий обратился в арбитражный суд с заявлением о признании данного одностороннего отказа лизинговой компании недействительным на основании пп. 1, 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве, применении последствий недействительности сделки в виде возвращения выбывшего актива (договорной позиции) в конкурсную массу должника.

Определением арбитражного суда первой инстанции заявление удовлетворено. Суд исходил из того, что отказ от исполнения договора лизинга в конкурсном производстве противоречит целям и задачам конкурсного производства, фактически направлен на вывод ликвидного актива (договорной позиции) из конкурсной массы должника, чем причиняет вред имущественным правам его кредиторов. Об ущемлении прав кредиторов, с точки зрения суда, свидетельствует то, что внесенные лизингополучателем платежи в совокупности со стоимостью возвращенного предмета лизинга, реализованного лизингодателем, превышают сумму предоставленного лизингополучателю финансирования, сумму платы за финансирование, а также убытков и санкций.

Арбитражный апелляционный суд, позицию которого поддержал арбитражный суд округа, отменил определение суда по следующим основаниям.

Закон о банкротстве не содержит положения о том, что открытие в отношении должника-лизингополучателя процедуры конкурсного производства лишает лизингодателя права на расторжение договора при наличии к тому оснований, установленных иными законами и договором.

В силу п. 3 ст. 11, п. 2 ст. 13 Закона о лизинге, а также положений договора лизингодатель вправе потребовать досрочного расторжения договора лизинга и возврата в разумный срок лизингополучателем имущества при ненадлежащем исполнении им своих обязательств.

Таким образом, отказавшись от исполнения договора, лизинговая компания выразила свою волю на возврат имущества собственнику и действовала в рамках предоставленных ему прав.

При этом суд апелляционной инстанции указал, что уклонение лизингодателя от совершения действий по расчету и уплате сальдо встречных обязательств не является основанием для того, чтобы отказ от исполнения договора был признан недействительной сделкой, но может выступать основанием для обращения конкурсного управляющего в суд с требованием о взыскании завершающей договорной обязанности (абз. 2 п. 4 ст. 453 ГК РФ и п. 3 постановления Пленума ВАС РФ N 17) в исковом порядке вне рамок дела о банкротстве.

По другому делу суд на основании п. 1 ст. 61.2 Закона о банкротстве признал недействительным соглашение о расторжении договора лизинга, заключенное в преддверии банкротства лизингополучателя, которым предусматривалась компенсация за расторжение договора лизинга. Как установил суд, величина предусмотренной соглашением компенсации являлась существенно более низкой в сравнении с величиной сальдо встречных предоставлений, на получение которого лизингополучатель имел бы право при отсутствии спорного условия в соглашении, что свидетельствует об ущемлении прав кредиторов оспариваемой сделкой.

36. Включение требования лизингодателя об уплате лизинговых платежей в реестр требований кредиторов лизингополучателя по нерасторгнутому договору лизинга не препятствует удовлетворению требования лизингодателя о возврате предмета лизинга. Во избежание двойного удовлетворения требований лизингодателя после фактического возврата предмета лизинга производится корректировка реестра.

Определением арбитражного суда первой инстанции требования лизингодателя в размере задолженности по лизинговым платежам включены в реестр требований кредиторов с учетом того, что в соответствии с п. 3 ст. 63 Закона о банкротстве для участия в деле о банкротстве срок исполнения обязательств, возникших до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом, считается наступившим.

Впоследствии лизингодатель, отказавшись от исполнения договора лизинга, обратился в суд с заявлением о возврате предмета лизинга.

Суд первой инстанции отказал в удовлетворении требований, указав, что лизингодатель, предъявив указанное требование к должнику-лизингополучателю в реестр требований кредиторов, реализовал право выбора способа защиты, потребовав не возврата предметов лизинга, а оплаты денежных средств. Тем самым лизингодатель в соответствии с п. 34 постановления Пленума ВАС РФ N 35 трансформировал свое имущественное требование в денежное. Включение в реестр требований кредиторов должника требований лизинговой компании по договору лизинга, не погашенных должником, означает невозможность с ее стороны дополнительно требовать изъятия у лизингополучателя-должника предмета лизинга как имущества, составляющего конкурсную массу, за счет которого подлежат удовлетворению требования всех кредиторов.

Арбитражный апелляционный суд отменил определение суда первой инстанции в связи со следующим.

По смыслу п. 3 ст. 15 Закона о лизинге досрочное расторжение договора лизинга и возврат предмета лизинга от лизингополучателя являются правами лизингодателя, которые реализуются по усмотрению последнего, что, как правило, связано с оценкой лизингодателем целесообразности принятия им собственных мер по продаже предмета.

При этом включение требования лизингодателя об уплате лизинговых платежей в реестр требований кредиторов само по себе не свидетельствует об исполнении обязательств по договору лизинга и о появлении оснований для включения предмета лизинга в конкурсную массу лизингополучателя.

Таким образом, лизингодатель, не заявивший о досрочном расторжении предмета лизинга, вправе требовать включения в реестр требований кредиторов задолженности и не лишен права заявить о досрочном расторжении договора в дальнейшем в ходе процедур банкротства.

В последнем случае во избежание двойного удовлетворения требований лизингодателя после фактического возврата предмета лизинга производится корректировка реестра (пп. 6 и 10 ст. 16 Закона о банкротстве, пп. 3 — 4 постановления Пленума ВАС РФ N 17).

37. Установленный п. 1 ст. 142 Закона о банкротстве срок закрытия реестра требований кредиторов не продлевается и не подлежит восстановлению в случае, если лизингодатель, заявивший о досрочном расторжении договора лизинга до открытия конкурсного производства, не осуществил продажу предмета лизинга. В указанном случае требование может быть заявлено лизингодателем исходя из условной (рыночной) оценки стоимости предмета лизинга и подлежит корректировке в случае последующей продажи имущества по иной стоимости.

В связи с допущенной просрочкой внесения лизинговых платежей лизингодатель отказался от договора лизинга и изъял предмет лизинга.

Впоследствии лизингополучатель был признан банкротом и в его отношении открыто конкурсное производство.

Лизинговая компания обратилась в арбитражный суд с заявлением о включении в реестр требований кредиторов лизингополучателя, признанного банкротом, требования, составляющего результат расчета сальдо взаимных предоставлений сторон, совершенных до момента расторжения договора лизинга. Одновременно заявитель просил восстановить срок закрытия реестра на предъявление требований в деле о банкротстве.

Суд первой инстанции удовлетворил заявленное требование, поскольку пришел к выводу, что на момент признания лизингополучателя банкротом и открытия конкурсного производства данного требования лизингодателя еще не возникло, так как не было установлено действительное сальдо взаимных предоставлений, предмет еще не был реализован и его стоимость была неизвестна. В связи с этим срок для включения в реестр требований кредиторов пропущен по независящим от лизинговой компании причинам и восстановлен судом.

Арбитражный апелляционный суд отменил определение суда первой инстанции по следующим основаниям.

Согласно абз. 3 п. 1 ст. 142 Закона о банкротстве реестр требований кредиторов подлежит закрытию по истечении 2 месяцев с даты опубликования сведений о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства.

В силу п. 4 ст. 142 Закона о банкротстве требования конкурсных кредиторов и (или) уполномоченных органов, заявленные после закрытия реестра требований кредиторов, удовлетворяются за счет оставшегося после удовлетворения требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов, имущества должника.

Понижение очередности удовлетворения требований кредиторов, предусмотренное п. 4 ст. 142 Закона о банкротстве, применяется только в случае, когда возможность предъявления требований в двухмесячный срок, указанный в п. 1 этой статьи Закона, объективно существовала, но не была своевременно реализована кредитором (п. 38 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21 декабря 2017 г. N 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве»).

Исходя из приведенных положений лизинговая компания несет риск негативных последствий, связанных с незаявлением требования для включения требований в реестр требований кредиторов лизингополучателя в установленный законом срок, который не может быть восстановлен.

Лизинговая компания, отказавшись от исполнения договора лизинга и обладая информацией о введении процедуры банкротства в отношении лизингополучателя, имела возможность обратиться с заявлением о включении в реестр требований кредиторов лизингополучателя требования об уплате сальдо, рассчитанного исходя из внесенных лизинговых платежей и прогнозируемой (рыночной) стоимости возвращенного предмета лизинга.

Впоследствии после фактической реализации имущества лизинговая компания вправе заявить о необходимости корректировки реестра требования как в большую, так и в меньшую сторону с учетом действительной цены предмета лизинга, если она подлежит применению при определении сальдо (п. 4 постановления Пленума ВАС РФ N 17).

38. В случае оспаривания соглашения о передаче лизингополучателем прав и обязанностей по договору лизинга по основанию, предусмотренному п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве, факт причинения вреда имущественным правам кредиторов устанавливается путем определения соотношения между коммерческой ценностью договорной позиции предыдущего лизингополучателя и размером встречного предоставления нового лизингополучателя. Последствия недействительности упомянутой сделки в случае признания ее недействительной определяются с учетом того, исполнены ли новым лизингополучателем в полном объеме обязательства перед лизингодателем.

Конкурсный управляющий должника — первоначального лизингополучателя обратился в арбитражный суд с заявлением о признании недействительной сделкой соглашения о передаче прав и обязанностей по договору лизинга новому лизингополучателю, совершенного с согласия лизинговой компании.

Определением арбитражного суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением арбитражного апелляционного суда, заявление конкурсного управляющего удовлетворено частично.

Суды исходили из того, что причинение вреда имущественным правам кредиторов подлежит установлению посредством сопоставления входящей в состав лизинговых платежей выкупной стоимости предмета лизинга, уплаченной первоначальным лизингополучателем, а также размером вознаграждения, указанным в соглашении о передаче прав и обязанностей по договору лизинга. Установив, что основная часть лизинговых платежей по договору лизинга оплачена должником и он лишился возможности приобрести предмет в собственность без получения равноценного вознаграждения со стороны нового лизингополучателя, суды пришли к выводу о причинении вреда имущественным правам кредиторов.

Арбитражный суд округа, установив, что выводы судов не соответствуют правоотношениям сторон, однако не повлияли на результат рассмотрения дела, оставил указанные судебные акты без изменения, отметив следующее.

Оценивая соглашение о передаче договорной позиции применительно к положениям п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве, следует проанализировать соотношение между коммерческой ценностью договорной позиции предыдущего лизингополучателя и размером встречного предоставления нового лизингополучателя.

При этом стоимость договорной позиции лизингополучателя определяется в зависимости от входящих в нее активов (наличие правомерного ожидания лизингополучателя в отношении приобретения права собственности на предмет лизинга в будущем, стоимость этого имущества с учетом износа и другие) и пассивов (размер просроченной задолженности, начисленных санкций за нарушение договора, размер будущих лизинговых платежей и другие). То есть необходимо установить стоимость права требования лизингополучателя путем расчета прогнозируемого сальдо взаимных предоставлений, а не стоимость самого предмета лизинга.

Из обстоятельств дела следует, что должником — первоначальным лизингополучателем выплачена основная часть лизинговых платежей. При этом износ предмета лизинга является незначительным. В связи с этим рыночная стоимость имущества на момент заключения соглашения превышала оставшуюся величину денежных обязательств лизингополучателя перед лизинговой компанией.

Новый лизингополучатель в результате заключения соглашения о передаче прав и обязанностей по договору лизинга получил возможность пользоваться предметом лизинга и извлекать доход из него с незначительным износом, а также приобрести его впоследствии в собственность по стоимости ниже рыночной.

При этом размер вознаграждения за передачу договорной позиции, подлежащего выплате предыдущему лизингополучателю, являлся символическим в сравнении с рыночной стоимостью предмета лизинга, уменьшенной на оставшуюся часть лизинговых платежей, финансовых санкций по договору.

Таким образом, в результате заключения соглашения о передаче прав и обязанностей по договору лизинга произошло уменьшение стоимости имущества должника за счет выбытия актива (договорной позиции) без равноценного встречного предоставления.

Поскольку на момент заключения указанного соглашения лизингополучатель находился в неплатежеспособном положении и выбытие актива (договорной позиции) произошло, по сути, на безвозмездной основе (за символическое вознаграждение), на основании абз. 2 п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве данная сделка считается совершенной в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов и подлежит признанию недействительной.

При этом, оценивая последствия недействительности, суд учел, что новый лизингополучатель на момент рассмотрения дела еще не выплатил все установленные договором лизинговые платежи и не приобрел права собственности на предмет лизинга. Следовательно, в порядке реституции на основании п. 1 ст. 61.6 Закона о банкротстве первоначальный лизингополучатель может быть восстановлен в правах и обязанностях по договору лизинга.

С учетом того, что лизинговые платежи в любом случае подлежали уплате вне зависимости от того, какое именно лицо выступало лизингополучателем, и лизингодатель не являлся стороной спорного соглашения, само по себе признание сделки недействительной в соответствии с п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве не является основанием для возврата указанных платежей в порядке применения реституции.

39. При применении последствий недействительности соглашения о передаче прав и обязанностей по договору лизинга, обязательства по которому были исполнены последующим лизингополучателем, с него может быть взыскана действительная стоимость договорной позиции на момент ее приобретения. Должник не вправе ставить вопрос о взыскании в свою пользу разницы между стоимостью предмета лизинга на момент передачи договоров новому лизингополучателю и стоимостью такого же имущества на момент рассмотрения спора.

Между лизинговой компанией и обществом (первоначальным лизингополучателем) было заключено несколько договоров лизинга.

Впоследствии после возбуждения дела о банкротстве общества оно передало все права и обязанности по исполненным им частично договорам лизинга новому лизингополучателю. Предметы лизинга переданы новому лизингополучателю, который исполнил обязательства перед лизинговой компанией и стал собственником техники.

В рамках дела о банкротстве должника — первоначального лизингополучателя его арбитражный управляющий обратился в суд с заявлением о признании недействительными данных соглашений на основании ст. 61.2 Закона о банкротстве, а также о применении последствий их недействительности.

Определением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением арбитражного суда апелляционной инстанции, спорные соглашения признаны недействительными, применены последствия недействительности в виде обязания последующего лизингополучателя вернуть должнику технику, являвшуюся предметом лизинга.

Постановлением арбитражного суда округа названные судебные акты отменены в части применения последствий недействительности сделок, в отмененной части спор направлен на новое рассмотрение.

При новом рассмотрении суд первой инстанции применил последствия недействительности в виде взыскания действительной стоимости переданных договорных позиций.

Арбитражный апелляционный суд изменил определение суда первой инстанции, взыскав дополнительно в пользу должника — первоначального лизингополучателя убытки в размере увеличения стоимости предмета лизинга в период с момента его передачи последующему лизингополучателю и до момента разрешения спора в связи с ростом курса иностранной валюты. Суд указал, что при ином подходе лицо, пользуясь чужим имуществом, не имело бы никаких негативных экономических последствий и стимулов не допускать неосновательного обогащения.

Арбитражный суд округа в этой части оставил постановление арбитражного апелляционного суда без изменения.

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ отменила постановления арбитражного апелляционного суда и арбитражного суда округа по следующим основаниям.

Согласно п. 1 ст. 61.6 Закона о банкротстве все, что было передано должником по сделке, признанной недействительной в соответствии с главой III.1 названного закона, подлежит возврату в конкурсную массу. В случае невозможности возврата имущества (имущественных прав) в конкурсную массу в натуре приобретатель должен возместить действительную стоимость этого имущества на момент его приобретения, а также убытки, вызванные последующим изменением стоимости имущества, в соответствии с положениями Гражданского кодекса РФ об обязательствах, возникающих вследствие неосновательного обогащения.

На момент передачи договоров должник — первоначальный лизингополучатель не имел реальной возможности приобрести право собственности на технику, поскольку он не располагал финансовыми ресурсами, необходимыми для исполнения принятых по договорам лизинга обязательств. Если бы не были заключены спорные соглашения, техника была бы возвращена лизингодателю.

При таких обстоятельствах должник — первоначальный лизингополучатель не вправе ставить вопрос о взыскании в свою пользу разницы между стоимостью техники на момент передачи договоров новому лизингополучателю и стоимостью такой же техники на момент рассмотрения спора.

Определение N 306-ЭС15-7380

---

Предпринимательская деятельность диктует свои правила для игроков: работа на опережение, мобильность, продуманность и новизна решений. Конфликты в этих условиях неизбежны. Такова природа бизнес-отношений: каждый ищет свою выгоду и видит свою правду. Поэтому только малая часть споров разрешается в претензионном порядке, как правило, основные баталии происходят в арбитражном суде.

Сегодня поговорим о конфликте интересов, возникающих в рамках договора лизинга с примерами из реальной судебной практики.

Особенности лизинговых отношений

Договор лизинга по своей сути – это соглашение «три в одном»:

• Договор купли-продажи, по которому одно сторона приобретает товар и передает его во владение другой стороне, а последняя имеет право выкупить его по условленной цене.
• Аренда, по условиям которой получатель имущества уплачивает определенные платежи за пользование предметом.
• Кредитный договор, когда одна сторона вкладывает деньги в имущество, которым пользуется другая сторона. При этом право собственности на предмет лизинга выступает в качестве обеспечения по кредиту.*

На практике данное положение влечет дополнительные риски: в случае банкротства лизинговой компании может быть обращено взыскание на все имущество, собственником которого она является, в том числе на предмет лизинга, купленный для конкретного клиента.

Такое наслоение норм правового регулирования не только вносит смуту в договорные отношения сторон, но и приводит к различному толкованию судами.

Возможность и условия перехода права собственности на имущество к лизингополучателю может быть предусмотрено договором лизинга либо отдельным договором купли-продажи. Причем при уклонении лизингодателя от передачи прав, он может быть понужден к заключению такого соглашения по требованию другой стороны.

То есть потенциальная конфликтность отношений налицо. Если составить классификацию «слабых» мест при исполнении лизинговых договоров, то получается примерно такой список.

1. Лизинговые платежи.

Самая популярная категория – это арбитражные споры, связанные с просрочкой внесения платежей. Совсем необязательно это следствие злонамеренности и непорядочности лизингополучателя. Очень часто причиной нарушения сроков оплаты становится снижение роста деловой активности и нехватка оборотных средств, ввиду отсутствия заказов и необходимого объема работ. При существенных нарушениях графика оплаты, лизингодатель вправе предъявить требование о проведении досрочных платежей.

Еще одним вариантом конфликта может стать оспаривание лизингополучателем размера суммы платежей (в сторону снижения) по причине неудовлетворительного качества предмета лизинга. Причем судебная практика склоняется к следующему: если в процессе использования оборудование достигло состояния, при котором его дальнейшая эксплуатация нецелесообразна, это не освобождает лизингополучателя от обязательств по выплате предусмотренных соглашением сумм. Исключение – гибель (утрата) имущества при обстоятельствах, за которые ни одна сторона не ответственна, что расценивается как невозможность исполнения обязательств.

В последнее время распространена практика, при расторжении договора требовать у лизингодателя вернуть аванс в размере уплаченной выкупной цены, входящей в состав периодических платежей (части стоимости имущества). Факт включения выкупной цены в состав лизинговых платежей подлежит выяснению путем толкования волеизъявления сторон. При этом недопустимо путать выкупную цену имущества с его стоимостью.

Немного теории.

Долгое время суды при рассмотрении споров оценивали лизинговые отношения по аналогии с арендными: при просрочке платежей предмет договора подлежал изъятию у лизингополучателя как недобросовестной стороны. Выплаченные суммы, соответственно, не возвращались, хотя включали в себя платежи в счет выкупа имущества. В 2011 году Президиум ВАС внес свою лепту в судебную практику, отметив право клиента лизинговой компании вернуть часть уплаченных денежных средств.

1. Досрочное расторжение или изменение условий договора

Поводом для арбитражных споров могут стать кабальные условия соглашения, когда одна из сторон поверхностно ознакомилась с предложенными документами, а затем на себе ощутила все прелести «абзацев мелким шрифтом». Это может коснуться дополнительных условий по кредитным и страховым соглашениям, например.

Право расторгнуть договор раньше срока предоставлено законом каждой стороне сделки. Обстоятельства весьма разнообразны:

• не представление в пользование предмета сделки;
• создание препятствий в пользовании имуществом;
• непригодность техники и оборудования для использования ввиду неудовлетворительного качества или несоответствия оговоренным условиям;
• уклонение от согласованного проведения капитального ремонта собственником имущества;
• несвоевременная оплата;
• утрата или порча имущества;
• иное.

Требование о расторжении договора, как правило, не подлежит удовлетворению, если к моменту рассмотрения иска в суде нарушения, послужившие основанием для обращения, устранены ответчиком.

Непредоставление предмета лизинга по вине продавца не является достаточным основанием для расторжения договора финансовой аренды, если продавца выбирал сам лизингодатель. В отличие от ситуации, когда лизингодатель нарушает оговоренный порядок передачи имущества, что расценивается как ненадлежащее исполнение обязательства.

Отдельной строкой идут споры, связанные с признанием договоров финансовой аренды недействительным или незаключенными ввиду недостижения согласия по существенным условиям. Возьмем, например, вопрос согласования предмета лизинга. Суды исходят из следующих соображений: если в договоре не прописаны идентифицирующие признаки имущества, но оно приобреталось по указанию лизингополучателя и фактически было принято им, то отсутствие определенности относительно предмета не свидетельствует о незаключенности договора.

Судебные арбитражные тяжбы: кто прав и виноват

Особенность рассмотрения подобных споров в арбитражном суде – абсолютная убежденность сторон в своей правоте и нежелание идти на компромиссы. Иначе многие конфликты были бы разрешены еще на досудебной стадии. Дают о себе знать и личные амбиции, и обиды и непонимание некоторых юридических тонкостей. Иногда сложности в бизнесе: снижение доходности, налоговая нагрузка, предпринимательские риски. А встречаются случаи откровенного мошенничества, когда получатель лизингового имущества пытается вернуть испорченное оборудование (технику) с параллельным взысканием уплаченных средств.

Без опытного арбитражного юриста не обойтись. Потребуется провести всестороннюю экспертизу документов и ситуации в целом, разработать эффективную правовую позицию и защитить интересы в суде.

Учитывая, что львиная доля судебных споров касается взыскания денежных средств (долгов, убытков, пеней и других штрафных санкций), то этап исполнительного производства также нельзя пускать на самотек. Решение, вынесенное в Вашу пользу, к сожалению, не гарантирует получение реально присужденных средств: выведенные активы, пустые банковские счета, «брошенные» фирмы… Правда, и на эти случаи есть свои хитрости и ловушки. Но это, как говорится, совсем другая история для иной статьи.